В поисках Винни-Пуха

Григорий с Полиной были очень близки. Мальчик, старший сестренки на шесть лет, предпочитал проводить время с ней, опекая и оберегая ее. Не раз Полина, упав и поцарапав коленку, с ревом прибегала именно к брату, который и утешить мог, и царапину безболезненно обработать.

В семь лет Полина пошла в первый класс. Потихоньку ее здоровье улучшалось, она уже не так часто болела, но все еще предпочитала дом улице, коротая вечера за томом Сергея Есенина. В шестнадцать у нее появился молодой человек: скромный, интеллигентно воспитанный Паша Плещеев, сын старого друга Олега Павловича. Родители радовались, Павел пришелся им по душе. Но скоро между молодыми что-то не заладилось, и они расстались, предпочтя остаться друзьями. Разумовские, хоть и расстроились, но на дочь не давили: если Полина так решила, значит, они не будут настаивать. Григорий тоже поддерживал сестру, считая, что тихий Павел не сумеет пробиться и обеспечить его любимой сестренке достойную жизнь.

В общем, Разумовские уже потихоньку приходили в себя, когда в жизни дочери неожиданно появился Дима. Полина первый раз в жизни отправилась в клуб с друзьями, чтобы отметить свой день рождения, и там встретила Диму.

Титов сразу не понравился родителям девушки – шебутной легкомысленный прожигатель жизни произвел на интеллигентных Разумовских далеко не самое приятное впечатление. Выбор Полины поддержал только Григорий, но главное слово оставалось за Надеждой и Олегом. Скрепя сердцем, те приняли выбор дочери, но Дмитрий, казалось, поступал им назло.

Прекрасно зная Пуха, могу с уверенностью сказать – иногда Титов действительно зарывается и не знает меры, и не знающие его люди могут подумать, что Дима просто над ними издевается.

Вот и Разумовские решили так же. Они покупают дочери билет в театр – Дима в тот же вечер везет ее в кино, родители зовут на выставку Шагала – Дима везет на уличные гонки, Разумовские пытаются вытащить на оперу – Дима везет на дискотеку, ипподром, ресторан… И так до бесконечности. Григорий только посмеивался, глядя, как родители воюют с необразованностью Титова.

Поняв, что скандалами ничего не добьешься, Разумовские решили перевоспитать парня. Занятия ликбезом оптимизма не внушили – мировую классику парень не признавал, правда, довольно неплохо разбирался в приключенческом романе Жюля Верна «Таинственный остров». Как позже выяснилось, книгу ему дал некий пятачок (в этом месте я тихо хрюкнула, чуть не выдав себя, но вовремя замаскировала неприятный звук под кашель). В остальном же молодой человек был полный бездарь.

Следовало признать, Разумовские обладали воистину ангельским терпением, но однажды и ему пришел конец, когда дочь пришла домой с прогулки в два часа ночи. Олег, до тех пор откачивающий потерявшую дочь жену валокордином, сорвался. Он впервые поднял голос на Полину, прикрикнул на Григория, попытавшегося за нее вступиться, и велел Диме убираться и близко не подходить к его дочери. Дима покорно ушел. Утром он позвонил Полине, и молодые люди долго что-то обсуждали по телефону. Затем дочь сказала родителям, что они с Димой расстались. А вечером она бросилась под машину.

– Это все моя вина, – вздохнул Олег Павлович. – Если бы я тогда не вышел из себя, не накричал на Полину и не велел ему убираться… Сейчас бы все могло быть иначе. И Полина не решила бы свести счеты с жизнью…

В этом месте Надежда Эдуардовна, казалось, убаюканная звуком его голоса, вновь тихо заплакала, и я почувствовала, как сжалось сердце.

Разумовские винят в происшедшем себя. Они ведь не знали, что Дима с Полиной просто решили усыпить их бдительность и только сделать вид, что они расстались. У Полины не было смысла кончать жизнь самоубийством. И я должна их успокоить.

– Вы ни в чем не виноваты, – тихо сказала я. – Поля и Дима не расставались. В то утро, когда Дима позвонил вашей дочери, он сделал ей предложение.

Разумовские посмотрели на меня с одинаково-ошеломленным выражением лица. Кажется, такая мысль даже не приходила им в голову.

– Вы… уверены? – с надеждой спросила мама Полечки.

Я кивнула:

– Абсолютно. Скорее всего Полина побежала делиться радостной новостью с какой-нибудь подругой, и не заметила машину…

Стоп, мелькнуло в голове. Сначала Полю сбивает машина, потом похищают Пуха, затем пытаются убить меня… Вдруг это как-то связано? Или то, что Полю сбили за день до того, как пропал Димка – простое совпадение?..

Надежда Эдуардовна снова расплакалась, на этот раз от облегчения, осознавая, что это не их необдуманный поступок едва не стоил их дочери жизни. Лицо Олега Павловича разгладилось.

– Боже мой, – вдруг прошептал он. Я напряглась,– ведь Гриша об этом не знает… Как бы чего не натворил…

Гриша, внезапно поняла я. Брат всю жизнь опекал свою младшую любимую сестренку, а тут она расстается с парнем и кидается под машину! Наверняка Поля не успела рассказать ему правду (может, даже не собиралась, предпочитая, как и родителей, держать его в неведении – не суть важно), и Григорий решил, что в произошедшем с Полиной виноват Дима!

– А где сейчас ваш сын? – как можно невиннее спросила я.

– Наверное, у себя, он живет отдельно от нас, – ответила Надежда Эдуардовна.

– А где он живет?

– Зачем вам? – насторожился отец Поли.

– Узнаю, как он там, – вывернулась я.

– Зорина, 7, квартира 9.

Я вскочила со стула, попрощалась с Разумовскими и побежала к лифту. Уже когда я почти влезла в кабинку, мне вдогонку неуверенно донеслось:

– А почему Дмитрий не пришел?..

Я подавила внезапное желание расплакаться.

– Он сейчас не может, – крикнула я, – но он обязательно придет!

Выбегая из здания больницы, я со всего маху врезалась во что-то большое. Вокруг раздались смешки.

– Аккуратней, – поморщился Васька, потирая плечо и помогая мне подняться, но я уже вскочила на ноги и выпалила, от возбуждения не замечая боли:

– Я знаю, кто похитил Димку!

Васька внимательно на меня посмотрел и кивнул:

– Выкладывай.

Следующие десять минут я выкладывала ему все, что успела узнать: и про то, как Поля попала в больницу, и как Разумовские считали виноватыми в происшедшем себя, и про то, что у Поли есть брат, любимый старший брат, который оберегает ее неприятностей, как может… Последние два слова я выделила, выразительно глядя на соседа.

– Думаешь, Титова похитил он? – нахмурился Васька.

Мы загрузились в автомобиль, который нагловатый Васька припарковал прямо на больничной стоянке, предназначенной лишь для служебных машин, и тронулись с места.

– Я знаю! – уверенно заявила я. – Зорина, 7, квартира, эээ, 9, кажется.

– Получается, убить тебя пытался тоже он?

– Получается, да, – не стала я спорить.

– С какой стати ему это делать? – не унимался Васька.

– Вот у него и спросим, – не вытерпела я.

Дорога не заняла много времени. Скоро мы уже парковались на тихой улочке, где один на другую громоздились унылые серые многоэтажки. Я споро вылезла из машины, краем глаза заметив, как Васька достал из бардачка пистолет и сунул его пояс брюк.

– На всякий случай, – хмыкнул он, заметив мой испуганный взгляд.

Я поежилась, надеясь, что до этого не дойдет.

Мы дошли до нужного нам подъезда, и тут возникла проблема: на двери висел кодовый замок. Пока я растерянно топталась на месте, Васька подошел к двум женщине с коляской, наблюдавшей за нами со скамейки, и что-то ей сказал. Молодая мама ему ответила, сосед довольно кивнул и быстрым шагом направился ко мне, набрал четырехзначный код и открыл мне дверь.

– Вуаля, – улыбнулся он.

– Как ты получил код? – удивилась я.

– Надо уметь общаться с народом, – подмигнул он мне и первым направился к лифту. Заглянув внутрь кабинки и испугавшись, что нашего с ним веса он точно не выдержит, я трусливо улыбнулась и сказала:

– Я лучше пешочком, второй этаж всего лишь… Физкультура и спорт, знаешь ли…

Васька только закатил глаза, но вышел из кабинки и пошел за мной следом. Дверь квартиры номер девять была самой обыкновенной. Васька нажал на кнопку звонку и тут же принялся барабанить в дверь рукой. Я испуганно притихла.

Прошла минута, дверь открывать никто не спешил. Напряжение потихоньку оставило меня, зато накатила уверенность в том, что Пуха похитил именно Григорий. Васька тем временем позвонил к соседям. Здесь нам повезло больше – дверь открыли после второго же звонка. В коридор выглянула сильно накрашенная девица лет пятнадцати, недовольно посмотрела на меня, увидела Ваську, тихо ойкнула и сделала попытку закрыть дверь.

Я хмыкнула.

– Не боись, – «ласково» сказал сосед, схватив дверь за ручку и не позволяя ее закрыть. – Мы не кусаемся.

Подивившись на занятное местоимение «мы», я откашлялась и сказала:

– Извините за беспокойство, мы ищем вашего соседа, Григория Разумовского, только он дверь не открывает.

– Так нет его, – пискнула девица, пытаясь отцепить пальцы Васьки от ручки. Тот только снисходительно улыбался и с интересом наблюдал за ее попытками.

– Это мы уже поняли, – терпеливо заметила я. – А где мы можем его найти?

– В баре каком-нибудь, – хмуро ответила тинейджер.

Я растерялась.

– Как в баре? Он что, пьет?

Девица с жалостью на меня посмотрела, на время забыв про попытки отобрать дверь у Васьки.

– Сестра его в больницу попала, – пояснила она, – здесь все только об этом и говорят. И знаете, – она вдруг понизила голос, – он кому-то мстить собрался!

– С чего ты это взяла? – ожил мой сосед.

– Я мусор выносила, три дня назад, а тут он, – затараторила девчонка. – Я тихонько у стены застыла, мало ли что пьяному в голову придет. Гришка ключи достает, а руки трясутся, и сам что-то бормочет. Мне интересно стало, и я малость подошла. Он там что-то про какого-то Диму говорил, мол, теперь он к его сестре и близко не подойдет, и еще что-то, только я уже не слушала. Шмыгнула мимо него и домой.

Мы с Васькой переглянулись. Сосед улыбнулся девице и отпустил дверь. Та тут же шмыгнула внутрь.

– Надо его найти, – заметила я, выходя на улицу.

– Надо, – согласился Васька.

– Только в каком баре его искать?

– Вряд ли он далеко, – заметил Васька, – ведь после добротной попойки надо и дома добраться. Прочешем близлежащие пивные заведения, если не найдем здесь, двинемся дальше. Ты знаешь, как он выглядит?

– Откуда? – удивилась я. – Я его в жизни ни видела.

Васька задумался:

– А если попросить у Разумовских его фотографию?

Я вспомнила усталых, погруженных в свое горе родителей и Поли и отрицательно покачала головой:

– Нет, им и так досталось.

Васька взглянул на часы:

– Четыре часа, а я еще даже не обедал. Пошли в кафе?

– Может, лучше домой? – предложила я. – Приготовлю чего-нибудь, заодно подумаем, как достать фотографию Григория. Или тебе скоро на работу?

– Да нет, – улыбнулся Васька, – домой так домой.

Мы зашли в местный супермаркет.

Народу было много, и я с трудом пробилась к отделу с овощами. Справа от меня гламурно одетая женщина в розовых очках визгливо уточняла у матери по телефону, что такое кабачки. Слева старушка придирчиво выбирала капусту. Хмыкнув, я принялась набирать тележку. Вдруг Васька, вокруг которого образовалось пустое пространство (народ предпочел обтекать его стороной), принялся хлопать себя по брюкам:

– Черт, – буркнул он, – ключи от машины потерял…

– Где? – переполошилась я, задавая самый дурацкий в данной ситуации вопрос на свете.

– Наверно, где-нибудь у дома обронил, – задумался Васька. – Ты меня подожди, я скоро, – бросил он, устремляясь на выход.

Пожав плечами, я прошла к кассе. Народу передо мной была тьма, поэтому я облокотилась на тележку и задумалась.

Может, стоит рассказать Антону Степановичу о том, до чего мы докопались? Все-таки он олигарх, у него должна быть служба безопасности, выделил бы нам пару-тройку своих охранников для того, чтобы найти Григория. Все же, Дима его сын. Или не стоит? Я вспомнила свой первый визит к нему, когда Пух только-только пропал. Черт, а я ведь переживала, что наговорила Титову-старшему столько всего нелицеприятного, когда Дима прислал мне SMS-ку про Албанию! Так стоит говорить или нет? Или Виктор ему уже все рассказал? И кстати, почему Антон Степанович не сообщил своему старшему сыну про поход в полицию, где ему отдали мобильный Димки? Неужели олигарх все еще думает, что это розыгрыш или, что Дима нагуляется, и сам вернется?..

– Девушка! Девушка, я к вам обращаюсь! – настойчиво ворвался в мои мысли визгливый голос.

Я очнулась: очередь уже дошла до меня, кассирша, видимо, уже давно пытается до меня докричаться, вон, даже голос сорвала от усердия…

– Извините, – покраснела я, – задумалась.

– Бывает, – бросила на меня красноречивый взгляд девушка, видимо, вспомнив про остатки вежливости и принимая товар.

Я расплатилась по счету и, сопровождаемая насмешливыми и негодующими взглядами стоящих за мной в очереди людей, пулей вылетела на улицу.

Васьки все еще не было. Поудобнее перехватив пакеты с покупками и раздумывая, стоит ли пойти и помочь ему, я медленно двинулась к его машине.

– Девушка, – вдруг раздалось над ухом.

Я подпрыгнула, удивляясь, что натворила на этот раз. Вроде иду по тротуару, никого не задерживаю, никого не толкаю…

– Девушка, – повторилось снова. Я обернулась – передо мной стоял скелет в джинсах и улыбался, обнажая немного кривоватые зубы. Боясь, что сейчас скелет может просто рассыпаться у моих ног, если на него дохнуть, я торопливо сделала шаг назад. – У вас прикурить не найдется? – осведомился мешок с костями.

– Не курю, – стараясь дышать в сторону, пискнула я.

Скелет радостно осклабился:

– Да я просто познакомиться хотел!

– А ну брысь отсюда! – вдруг грозно раздалось за его спиной.

Мы со скелетом дружно подскочили.

– Не видишь, девушка не одна! – рявкнул Васька.

Я радостно заулыбалась – знакомиться с таким персонажем мне действительно не хотелось.

– Понял, – сглотнул скелет и растворился в воздухе.

Я захихикала:

– Спасибо. Нашел ключи?

– Нашел, – все еще сердито отозвался Васька, отнимая у меня пакеты. – Возле лифта лежали.

– Это хорошо, – закивала я, не зная, что еще сказать. Сосед тем временем уже открывал дверцу своей машины и закидывал внутрь пакеты. Я кинулась следом.

– Ты чего такой мрачный? – пять минут спустя, устав от неуютного молчания в кабинке, спросила я.

– В магазине что-нибудь стряслось? – вместо ответа вдруг спросил сосед.

– Откуда ты знаешь? – подпрыгнула я.

Васька удовлетворенно кивнул:

– Так и знал. Ни на минуту нельзя оставить тебя одну.

Я неуверенно захихикала, решив, что это шутка. Дальнейший путь мы проделали в полном молчании.

Дома я быстро переоделась и за полчаса сварила вполне сносный обед. Во всяком случае Васька, отведав его, остался доволен и перестал выглядеть букой.

– Держи, – сыто отвалившись от стола, бросил он мне фотографию.

Я взглянула на снимок: ничем не примечательный молодой человек в очках улыбался, глядя в объектив.

– Григорий Разумовский, – пояснил Васька, налегая на салат.

– Откуда у тебя снимок? – нахмурилась я.

– Та мелкая откопала, – хмыкнул Васька, – когда я ее попросил.

– А откуда он у нее? – у меня было смутное предчувствие, что что-то не так.

– Не знаю, наверное, втихаря стащила. Может, она его тайно любит?

А теперь мне упорно казалось, что Васька надо мной издевается.

– Судя по тому, как она про него говорила, мне так не показалось, – продолжала я гнуть свое.

– Маскируется, – хихикнул Васька.

– А тебе вдруг открылась? – съязвила я.

– Слушай, – не выдержал сосед, – чего ты так ко мне прицепилась? У нас есть фотка, мы знаем, как выглядит Разумовский и можем приступить к его поискам. Что тебе еще надо?

Я заткнулась. Действительно, и чего прицепилась?

– Извини, – вздохнула я, – когда приступаем?

Васька взглянул на часы.

– Мне надо заскочить на работу, часов в семь заеду за тобой. Ты пока поройся в интернете, посмотри, какие там поблизости развлекательные заведения.

Я кивнула и проводила его до двери. Оставшись одна, я тут же побрела к компьютеру.

Довольно-таки странно, что Григорий сидит в каком-нибудь питейном заведении. Наверное, ему стоило бы сидеть возле похищенного им человека, если только он не… Нет-нет-нет, зажмурилась я, Димка жив. Попробую с другой стороны. Предположим, я – Разумовский. Моя младшая сестра бросилась под машину, порвав со своим молодым человеком. Она в больнице, врачи и родители опасаются за ее жизнь, я ничем не могу помочь, с каждой минутой накручивая себя все больше и больше. И внезапно мне приходит в голову – если сестра действительно порвала со своим молодым человеком, почему она бросается под машину? Ведь люди расстаются, когда остывают чувства. Если бы Дима действительно любил мою сестру, он бы никогда не отступился от нее, даже если на него взъелись наши родители. Значит, Диме было все равно, он бросил Полину, он во всем виноват! И доведенный до отчаяния Разумовский решает отомстить.

Он похищает Диму (однако оперативно он действовал – веди Пух исчез уже на следующий день, после того, как с Полей приключилась беда) и везет его в Подмосковье. Но Дима ухитряется отправить мне сообщение, а потом его телефон был найден неподалеку от дачного поселка Березовка. Если Пух сумел сбежать, по почему все еще не дает о себе знать?.. И если Дима действительно сбежал, то почему Григорий Разумовский, вместо того, чтобы его искать, наливается алкоголем? Или та девочка-подросток ошибалась? Слишком много вопросов.

Спустя полчаса на руках у меня оказалась распечатка, и я подивилась тому, что в таком маленьком районе, где жил Разумовский, аж три бара, один подпольный притон (его я нашла по хитроумному объявлению, данному, видимо, владельцем) и два клуба. Прикинув объем работы, я приуныла. Я уже собиралась звонить Ваське с отчетом о проделанной работе, как телефон зазвонил сам.

– Аня, это Витя, – раздалось на том конце. – Я нашел твой номер в справочнике… Надеюсь, не помешал?

– Нет-нет, – заверила я его, – все в порядке, ты что-нибудь узнал?

– Вот об этом я и хотел поговорить, – ответил Виктор. – Я приеду?

– Да, конечно, – засуетилась я, – записывай адрес.

Попрощавшись с Виктором, я кинулась прибираться в квартире, пытаясь одновременно расчесаться и закинуть вещи в шкаф. Васьки я не стеснялась, сосед привык ко мне такой, какая я есть, а вот Виктор… Не хотелось выпадать из образа, к которому он привык, видя меня в университете, поэтому домашние джинсы и свитер полетели в сторону, и их место заняло симпатичное скромное платье нежно-бирюзового цвета.

В дверь позвонили. Едва не разбив по пути дедушкину любимую вазу, я кинулась открывать. На пороге, смущенно улыбаясь, стоял Виктор.

– Привет, – поздоровался он.

– Салют, – улыбнулась я и посторонилась, – проходи.

Главный красавчик университета безошибочно нашел кухню. Вот теперь верю, что они с Димой братья, хмыкнула я, закрывая дверь и устремляясь за ним.

– У вас очень мило, – вежливо озираясь, сказал Виктор.

– Спасибо, – покраснела я, – может, чаю?

– Да, спасибо, – Виктор благодарно кивнул, принимая из моих рук чашку. – я говорил с Криворуким.

– И что? – мгновенно насторожилась я.

Парень сделал маленький глоток.

– Он сообщил, что они с Димой особо не общались, что Дима мало с кем поддерживал близкие отношения, но то, что у моего брата нет врагов, Криворукий уверен.

– Это еще почему? – нахмурилась я.

– Дима никогда никому не отказывал в помощи, всегда помогал деньгами или услугами, – пояснил Виктор. – Многие были ему должны и хотели бы с ним дружить, но брат – такой сложный человек…

Я задумчиво уставилась в окно.

– Ты говоришь, он помогал деньгами. Вдруг у кого-то не было возможности их вернуть.

– Исключено, – отрезал Титов, – Дима давал деньги просто так, никогда не брал расписок. За это его и любили.

Ну что ж, этого следовало ожидать, подумала я.

– Тупик, да? – грустно спросил Виктор.

Я ухмыльнулась.

– Да нет, кажется, мы нашли его похитителя…

– Как? В смысле, я же только что…

Я вздохнула и начала рассказывать. По мере прослушивания глаза Виктора округлялись все больше и больше и, когда я замолчала, он неверяще посмотрел на меня.

– У моего брата есть невеста? То есть, у Димы есть невеста? Девушка, на которой он собирается жениться?..

– Три раза да, – немного раздраженная таким неверием в собственного брата, сказала я.

Виктор немного помолчал.

– И что ты собираешься делать сейчас? – спросил он.

– У меня есть распечатка с адресами увеселительных заведений, где сейчас может находиться Григорий, – напомнила я, – мы собираемся их проверить.

– Мы – это кто? – полюбопытствовал Виктор.

– Мы – это я и Васька, он мой сосед, работает в полиции, сейчас неофициально помогает мне. Кстати, он скоро уже должен приехать, если хочешь, я вас познакомлю.

Виктор не успел ответить, как зазвонил мой телефон. Я бросилась к аппарату.

– Жду внизу, – раздался Васькин голос, – спускайся.

– Васька уже внизу, – радостно сообщила я Виктору, заходя на кухню.

– Аня, я с вами, – вдруг заявил мне парень.

Я слегка растерялась, но мне было вполне понятно его желание.

– Хорошо. Тогда давай спускаться.

Титов кивнул и двинулся к выходу. Я же забрала из своей спальни распечатку с адресами, сунула ее в сумку и побежала за ним.

Скажу честно – мужчины невзлюбили друг друга с первого взгляда.

– Это еще кто такой? – насторожился Васька, заметив Виктора.

– Вася, – старательно заулыбалась я, – это Витя, Димкин брат. Он поедет с нами. Витя, это Вася. Я тебе уже о нем говорила.

– Очень приятно, – выдавил Виктор и протянул руку. Васька бросил на него косой взгляд, но руку не пожал, а направился к машине.

– У него сегодня был трудный день, – пролепетала я. – Ты поезжай за нами.

Виктор кивнул и направился к новенькому БМВ. В отличие от Димки, предпочитающего легкие, гоночные марки, старшему сыну Титову больше по душе были солидные, серьезные автомобили. Я тихонько вздохнула, и потрусила к старенькой девятке Васьки.

– Ты почему ему руку не пожал? – прошипела я, садясь рядом. – У него, между прочим, брата похитили, а тебе хоть бы хны…

– У него брата похитили, а он и не заметил, – бросил на меня насмешливый взгляд Васька.

– Э-э, – мудро сказала я, – ну они не очень между собой общались…

– Так значит, ему и переживать незачем, – бросая недобрый взгляд на зеркало заднего вида, изрек сосед.

Я тоже посмотрела назад – черный БМВ ехал за нами, как приклеенный.

– Он с Криворуким встречался, – внезапно вспомнила я.

– Кто? – не понял Васька.

– Виктор. Помнишь, Димка мне тогда сообщение прислал, что он к Косолапому в Албанию полетел. Так Косолапый – это Криворукий и есть, Димка всем любит прозвища придумывать…

– А какое прозвище у этого? – кивнул в сторону черной иномарки Васька.

– Не скажу, – покраснела я, – слушай дальше. Виктор встретился с Криворуким, других-то Димкиных знакомых мы не знаем, и поспрашивал его насчет тех, кто точил на Пуха зубы…

– Пуха?

– Димку… Не перебивай… У Димки нет врагов. Наоборот даже, он многим помогал, с ним подружиться хотели.

Васька вдруг захохотал.

– Так этот Виктор, мужественно рискуя собственной жизнью, узнал, что у его брата… нет врагов?

Я молча отвернулась к окну, понимая, что бы я сейчас не сказала в защиту Виктора, Васька все равно вывернет мои слова не в пользу последнего.

– Не обижайся, – вдруг сказал Васька, – просто не нравится он мне. Но если тебе это так важно, я постараюсь относиться к нему получше.

– Спасибо, – удивилась я.

Васька деликатно сжал мои пальцы и улыбнулся. Такой улыбки у него я никогда не видела: нежной, немного грустной и такой теплой. Я удивленно изучала его лицо, узнавая и не узнавая его одновременно.

Васька вдруг откашлялся, прерывая волшебство момента.

– Приехали, – сообщил он.

Я выглянула в окно – мы парковались неподалеку от дома Григория. Рядом остановилась машина Виктора.

– Что будем делать? – подошел ко мне Титов. На Ваську он не смотрел.

– Нужно сначала проверить, вдруг он вернулся домой, – вздохнула я. – Если нет, – я вытащила распечатку, – будем искать.

Дома Григория снова не оказалось. В этом мы смогли убедиться, впустую простояв под его дверью десять минут. Мужчины вопросительно уставились на меня.

Я свернула распечатку, и аккуратно разорвала ее на три маленьких листочка, на каждом из которых было по два адреса.

– Ты разделиться предлагаешь? – возмутился Васька. – Ну уж нет, на это даже не рассчитывай. Мало ли, что с тобой опять может случиться!