Девушка из Нагасаки, или Куда деваются утки из пруда в Центральном парке

Слово «мечта»

на «мачту» похоже,

А может быть, это

Одно и то же?

Е. Григорьев

В то летнее утро Иннокентий Трибулкин заметил высоченную грот-мачту в марине яхт-клуба еще с другой стороны портовой гавани. «Ого!» – сказал он про себя, сбегая по каменным ступенькам широкой пологой лестницы, ведущей к морю от городских построек. Почти каждый день перед работой, если не отвлекали совсем уж срочные дела, Трибулкин совершал утренний моцион по набережной, подковой огибающей акваторию порта. А жизнь этого сердца приморского города замирала только глубокой ночью, и то ненадолго.

Солнце уже окрасило золотистым блеском облака на рассветном, бледно-голубоватом небе, золотом отблескивали и волны, лениво плескавшиеся о камень набережной. Легкий утренний бриз с моря пахнул свежим арбузом, прибрежной тиной и водорослями, выброшенными на берег.

Иннокентий спустился к самой воде, опустил ладонь в волну, провел мокрой ладонью по щекам, не обращая внимания на то, что соленые капли упали на лацканы пиджака – поздоровался с морем. В это время все звуки просыпающегося порта – плеск волн, вскрикивания чаек, постукивание двигателя спешащего куда-то буксира, удар корабельного колокола на каком-то из пришвартованных судов – надолго заглушил длинный прощальный гудок уходящего в море сухогруза.

Оставляя по правую руку нефтяной и угольный терминалы с деловито двигающимися кранами, похожими на гигантских суставчатых пеликанов, Иннокентий миновал рейдовый мол с полосатой башней маяка на оконечности, увенчанного мигающей фонарной призмой. Не спеша прошел мимо пассажирского причала – там стоял белоснежный трехпалубный круизный лайнер, и двинулся дальше – к оконечности, где располагалась марина яхт-клуба с приткнувшимися к длинному пирсу двумя десятками швертботов. И сегодня среди них появилась незнакомая яхта с мачтой, торчавшей на две трети над паутинистым лесом прочих мелких.

В кармане пиджака зазвонил мобильник – недавно приобретенный навороченный айфон. Он с удовольствием пользовался бы обычным кнопочным телефоном без всяких наворотов, однако статус солидного и успешного адвоката требовал, чтобы и мобильный телефон у него был соответствующий. Хотя Иннокентий установил на нем немного дребезжащий звонок-ретро, как у древнего стационарного телефона с диском. Использовать мелодии он давно перестал и забыл, когда пользовался камерой – нечего было снимать. Поглядывая на высокую грот-мачту и продолжая не спеша идти по набережной к пирсу яхт-клуба, Иннокентий достал мобильник.

– Иннокентий Михалыч! Здрасте! – протараторила трубка голосом Леночки. – Вы скоро будете?

– Доброе утро, – ответил Иннокентий. – Случилось чего?

– К вам посетитель, – сказала Леночка. – Он еще вчера записался.

– Лена, на время посмотри – который час? – спросил Иннокентий.

– Полдевятого, – ответила Лена после некоторой паузы.

– Ну, так рабочий день у нас во сколько начинается? Пусть ждет или приходит после девяти, – сказал Иннокентий и отключился.

Бодрым шагом он дошел до поста охраны яхт-клуба, где на скамеечке возле будки медитировал на утренней прохладе бывший сторож, а ныне сотрудник частного охранного предприятия Пантелей Христофорыч – человек большого жизненного опыта, вследствие чего приобретший несколько отрешенный, философский взгляд на жизнь. Иннокентий знал Христофорыча с десяток лет, с тех пор, как активно участвовал в жизни яхт-клуба. Правда в последние годы Трибулкин уже не гонял на швертботах и лишь изредка, когда отпускали дела, мог взять яхту напрокат для морской прогулки, но когда утром проходил мимо марины, всегда перекидывался парой слов со сторожем.

– Буэнос диас! – поздоровался Иннокентий.

– Калимэра! – ответствовал Христофорыч, поднимаясь со скамейки.

– Вижу, новая яхта появилась, – сказал Иннокентий, пожимая ему руку.

– Крейсерская, – сообщил сторож, доставая сигарету и закуривая. – Шкипер списал на берег матроса, говорит – аппендикс у него воспалился. Заодно запас топлива и воды хочет пополнить.

– А можно глянуть на яхту?

– Да иди посмотри, шкипер на борту. Он наших попросил подыскать матроса, а не найдут, так и пойдет дальше.

Иннокентий ступил на пирс и двинулся по дощатому настилу мимо ряда швертботов к высокой грот-мачте. В кармане снова задребезжал айфон. Он достал мобильник, взглянул на дисплей и чертыхнулся – звонила бывшая жена.

– Трибулкин, – сказала она мрачно. – Ты помнишь, что должен приехать и подписать документы на дачу? Или забыл, как всегда?

– Я все помню, Катерина, – сквозь зубы сказал Иннокентий. – Ты ведь там живешь, и никто не собирается дачу у тебя отнимать. Мы вроде по-хорошему обо всем договорились…

– Это так, но с документами мне будет спокойнее.

– Еще раз говорю – приеду через пару дней. Извини, я сейчас занят, – сказал Иннокентий и отключился.

Крейсерская 40-футовая яхта была аккуратно пришвартована к пирсу бортом, а форштевнем в сторону города. На высокой скуле белого стекловолоконного борта красовалось имя – «Aiko». Вооружение бермудского шлюпа – паруса грот и стаксель убраны и аккуратно свернуты, стоячий такелаж натянут и надежно закреплен, палуба, покрытая узкими планками из светлой тиковой доски, сияла чистотой. По многим признакам Трибулкин видел, что лодка рабочая – не для легкомысленных круизных прогулок, а для серьезного океанского плавания, и явно побывавшая во многих переделках.

Иннокентий прошел вдоль борта в сторону кормы. В просторном кокпите под полотняным навесом на боковом рундуке сидел шкипер. Перед ним стоял небольшой раскладной столик, на нем упаковка с полудюжиной банок пива, большая красивая раковина, из которой торчали чубуки нескольких трубок, кожаный кисет и еще какие-то курительные принадлежности. Шкипер, могучий, в меру волосатый, покрытый равномерным красноватым морским загаром, был в одних шортах цвета хаки и босиком, но на голове сидела белая фуражка с золотым крабом на околыше, из-под которой спадали на плечи длинные черные волосы с проседью. Короткая бородка тоже имелась – обрамляла широкое горбоносое и черноглазое лицо, на плече – тату китайскими иероглифами. Шкипер курил трубку, выпуская дымные колечки, отхлебывал из банки и рассматривал город, амфитеатром спускавшийся к гавани порта.

– Доброе утро! – поздоровался Иннокентий.

Шкипер оторвался от созерцания города и сфокусировал взгляд на Трибулкине. – Доброе, – прогудел он в ответ.

– Скажите, пожалуйста, а мачта не слишком высока? – почему-то спросил Иннокентий.

Шкипер с любопытством оглядел долговязую фигуру Трибулкина в строгом костюме с галстуком.

– Для океанской яхты в самый раз. Ну, и кроме того, она проходит под всеми важными мостами.

– А какие мосты важные?

– Для меня в мире есть три самых важных моста – Босфорский, Золотые ворота в Сан-Франциско и Харбор-Бридж в Сиднее.

Иннокентий помолчал, потом спросил:

– Далеко идете, если не секрет?

– Кругосветка, – сказал шкипер. – А ты перелазь сюда, – неожиданно предложил он. – Хочу спросить кое-что.

Борт яхты немного возвышался над уровнем пирса, но в кормовой части ограждающего леера не было, поэтому Трибулкин, поколебавшись, легко ступил с причала на деревянный декинг палубы и, минуя большой штурвал начищенной до блеска красноватой меди, оказался в кокпите. Шкипер показал на рундук против себя.

– Присаживайся.

Когда Иннокентий расположился, шкипер достал из упаковки банку и поставил перед ним на столик. В общем-то, Иннокентий никогда не пил с утра, но сейчас он с интересом взял банку и прочел затейливую надпись белым на зеленом фоне: «Very strong ale».

– Спасибо, – сказал Трибулкин, открыл банку, отсалютовал шкиперу и сделал небольшой глоток. Холодное, сладковато-терпкое, вяжущее язык, пиво казалось совсем не крепким и приятно освежало.

Шкипер в ответ тоже приподнял банку, сделал большой глоток, потом протянул широкую, твердую, как доска, ладонь.

– Филипп, – представился он. – Можно Фил.

– Иннокентий.

Он глотнул из банки, потом еще, достал пачку сигарет и спросил:

– Можно закурить, Фил?

Шкипер покосился на сигареты. – Спрячь, – сказал он и достал из раковины одну из трубок. – Попробуешь капитанского табака?

– С удовольствием, – сказал Иннокентий.

Филипп взял со столика нож, в котором оказалось множество приспособлений, достал из кисета щепотку табака, аккуратно набил и утрамбовал табак в трубке.

– Прошу, – сказал он, подавая трубку Трибулкину. – Черешневая, а табак я всегда покупаю в Марселе.

– Спасибо, – Иннокентий взял трубку, после нескольких неудачных попыток все-таки прикурил от длинной спички, затянулся и окутался облачком необычайно ароматного дыма. Он отхлебнул из банки, пыхнул трубкой и даже зажмурился от удовольствия. Ему совсем расхотелось идти на работу, потому что было необычайно хорошо сидеть вот так на яхте, беседовать со шкипером, слушать крики чаек и плеск волн, затягиваться ароматным дымом и по глотку пить холодный крепкий эль.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.