Введение в африканское языкознание

Пояс экваториальных лесов, распространившись от Атлантического до Индийского океана, воспрепятствовал активному взаимодействию групп людей по обе стороны экватора, что имело важные последствия для жителей южной части Африки, предков современных носителей койсанских языков. Генетические данные демонстрируют чрезвычайно долгую изоляцию койсаноидного населения Юга Африки от других людей. В отсутствие активных контактов с внешним миром они не имели возможности набрать скорость развития: южнее экватора не было одомашнено ни одного животного, кроме собаки (если только домашняя собака не была привнесена с севера), и ни одного растения. Здешние группы охотников-собирателей переживали постоянный процесс антропологической и языковой конвергенции, активно мигрируя по открытым южноафриканским саваннам и смешиваясь с соседними группами. Так сформировался койсаноидный антропологический тип, характеризующийся светло-коричневым цветом кожи, узким разрезом глаз, морщинистой кожей и относительно низким ростом (см. ил. 3). Древность этого типа подчёркивается и данными генетики, в результате чего многие западные учёные склонны были считать койсаноидов едва ли не рудиментами древнейшего человека на Земле. Древняя конвергенция языков койсаноидов делает сложным сравнительный анализ койсанских языков, несколько групп которых скорее всего имеют разное происхождение.

К этому же времени относится формирование пигмоидного антропологического типа, свойственного охотникам-собирателям экваториального леса (см. ил. 4). Их немногочисленные группы в течение тысячелетий мигрировали по лесам, объединяясь и смешиваясь. Пигмоиды, к которым можно отнести лишь несколько десятков тысяч сегодняшних африканцев, выделяются чрезвычайно малым ростом (средний рост мужчин 144 см), круглой формой головы, большими глазами и тёмно-коричневым цветом кожи. Не до конца ясно, можно ли относить пигмоидов к остаткам древнего расового типа, некогда распространённого по всей Центральной Африке, или же их сегодняшний облик является результатом сравнительно поздней мутации негроидного населения, перешедшего из саванны к лесному образу жизни. Языковые данные – и прежде всего высокая доля субстратной лексики в языках современных пигмоидов – говорят скорее о том, что некогда представители этого типа говорили на языках, неродственных речи соседей-земледельцев.

Севернее экватора также происходили активные миграции населения, однако эта часть Африки, соединённая с Евразией как минимум тремя проходами (Гибралтарский пролив, Синайский полуостров и Баб-эль-Мандебский пролив), находилась в постоянном контакте с евразийскими соседями. Волны миграции в течение всего каменного века, вероятно, шли через Синайский перешеек в обе стороны, а в период неолита с освоением плавательных средств активизируются контакты с Южной Европой и Аравийским полуостровом Азии. В Северной Африке с древности доминирует средиземноморский антропологический тип, характерный и для сегодняшнего населения этого региона. Сегодняшние споры о том, где зародилась афразийская макросемья языков, носители которой с древности проживают и в Африке, и в Азии, исходят из предположения о существовании праязыка афразийцев примерно 10–12 тыс. лет назад. Так как в Азии в исторический период засвидетельствована только одна из шести групп афразийских языков (семитская), предположение об африканском происхождении этой макросемьи выглядит более логичным, хотя и противоположная гипотеза не лишена аргументов.

Весьма вероятно, что ок. 10–12 тыс. лет назад сформировался и нигеро-конголезский праязык, предок более 1500 языков современной Африки. Исходя из некоторых данных лингвистики и генетики, его обычно локализуют на западе континента, на территории западной части современной зоны Сахеля, которая в период мезолита представляла собой очень комфортную для обитания природную зону [Бабаев 2013]. Распад нигеро-конголезской общности был вызван активными миграциями групп охотников-собирателей, преимущественно в южном и западном направлениях. Примерно в VII–VI тысячелетиях до н. э. здесь появляется скотоводство и начинается освоение земледелия, одомашниваются такие культуры, как сорго и гвинейский рис. Это также способствует быстрому росту населения и освоению новых земель, в том числе ближе к экватору, где саванны переходят в леса.

Засушливый период, начавшийся в Сахаре примерно в V–IV тысячелетиях до н. э., усилил эту тенденцию: под влиянием засухи технологически более развитое скотоводческо-земледельческое население перемещается на юг, вытесняя и ассимилируя менее развитое население лесостепной и лесной зон. Вероятно, уже в III тысячелетии до н. э. большая часть Западной Африки от устья Сенегала до устья Нигера была занята преимущественно носителями нигеро-конголезских языков, хотя их миграции в южном направлении позже продолжились и даже усилились. На северном побережье Гвинейского залива, вероятно, сохранились реликтовые языки древних охотников и рыболовов, не принадлежащие к нигеро-конголезским, – например, несколько языков иджоидной семьи, отдельные языки-изоляты Нигерии, Ганы и Кот-д’Ивуара. Есть мнение, что субстратное население этих областей относилось к пигмоидному антропологическому типу [Ekkehard Wolff 2016: 138].

Наступление очередного засушливого климатического периода в северной части континента стало важнейшей вехой лингвогенеза в Африке. К II тысячелетию до н. э. Сахара стала приобретать примерно тот облик, который она имеет сейчас. Это привело к резкому сокращению населения в пустынной зоне, а также сужению контактов между жителями Северной Африки – средиземноморского побережья и долины Нила – и народами остальной части континента. Снизилась и интенсивность языковых контактов, народы Северной Африки вошли в более тесное соприкосновение с населением Южной Европы и Ближнего Востока, нежели с африканцами, живущими по ту сторону океана пустыни.

В то же время снижение уровня влажности сыграло важную роль и для лингвогенеза в Центральной Африке. В IV–II тысячелетиях до н. э. пояс влажных экваториальных лесов, ранее охватывавший Африку от Атлантики до Индийского океана, резко сократился, в нём появились разрывы, в которые устремились миграционные потоки с севера. Наиболее важной из этих миграций стало распространение народов банту, принадлежащих к нигеро-конголезской макросемье языков. Населяя изначально небольшую область на территории современной Юго-Восточной Нигерии и Западного Камеруна, народы банту в начале I тысячелетия до н. э. начали быстрыми темпами продвигаться на юг и юго-восток из мест своего обитания. Рост интенсивности земледелия и скотоводства приводил к резкому увеличению численности населения в Западной Африке, в то время как центральная и южная части материка были населены лишь редкими группами охотников-собирателей. Освоение металла народами банту в середине I тысячелетия до н. э. [Diop 1976] сделало их продвижение на юг и восток Африки практически безостановочным. Через проходы, образовавшиеся в экваториальном лесном поясе, народы, говорившие на праязыке банту, перешли экватор, их восточные соплеменники колонизовали плодородные области Великих озёр. Народы банту постепенно осваивали и экваториальные области Африки, осушая болота и вырубая лес. К концу I тысячелетия н. э. практически вся Африка к югу от экватора, за исключением засушливых областей вокруг пустынь Калахари и Намиб, была заселена народами банту, языки которых ассимилировали более древнюю речь народов Юга Африки. Некоторые языки банту, на которые перешли потомки древних охотников-собирателей этого региона, восприняли ряд специфических черт койсанских языков. В то же время языки пигмоидов экваториального леса, также исчезнувшие под влиянием языков банту и других оседлых народов, сохранили в своём словаре обширный пласт древней автохтонной лексики.

Представители других языковых семей также мигрировали с севера на юг, преимущественно через саванны Восточной Африки. Эти миграции происходили с глубокой древности и продолжались в историческое время. Так к югу от экватора появились области, заселённые носителями кушитских и нилотских языков, происходящих из регионов современной Сахары и Сахеля.

Государственность в Африке берёт своё начало с середины IV тысячелетия до н. э., когда в долине Нила появляются первые протогосударства древних египтян. Этнический и языковой состав их населения, по всей вероятности, был пёстрым, включая группы негроидного, эфиопского и средиземноморского антропологических типов. На основании анализа многочисленных останков древних египтян общепризнано, что около трети населения Египта было негроидным, столько же относилось к средиземноморскому типу, остальные были метисами. Вероятно также, что древнеегипетская элита – носители доминирующего языка – обладала более «северными» средиземноморскими чертами, чем основная масса населения и особенно жители южных районов страны [Froment 1994]. В результате объединения Египта к 3000 г. до н. э. в единое государство в стране возник первый в Африке и в мире государственный язык, оформленный созданной в тот же период иероглифической письменностью. Единый египетский этнос, сформированный из множества этнических групп древней Северо-Восточной Африки, говорил и писал на древнеегипетском языке, относимом ныне к афразийской макросемье языков. Однако уже к тому времени этот язык существенно отличался от родственных ему берберских языков Северной Африки: известно, что ливийские гвардейцы, служившие охраной фараонов, говорили на языке, непонятном египтянам. Древнеегипетский язык стал одним из первых письменных языков человечества и в течение около 3 тысяч лет оставался официальным языком Древнеегипетского государства.

В государстве Куш (или Мероэ, как называют позднюю стадию его развития), существовавшем на Верхнем Ниле с X по IV в. до н. э., также существовал единый официальный язык. Для него была создана алфавитная письменность на основе египетской иероглифики, однако недостаток материала до сих пор не позволяет сделать однозначных выводов о генетической принадлежности вымершего ныне мероитского языка. Скорее всего, он не был родственен древнеегипетскому и принадлежал к одной из языковых семей Тропической Африки.

Аксум – третья крупная империя Северо-Восточной Африки – был основан носителями семитских языков, переселившихся на территорию современных Эфиопии и Эритреи с Аравийского полуострова. Расцвет Аксума относится к первым шести векам н. э., именно в эти столетия здесь были созданы многочисленные эпиграфические памятники на языке геэз, входящем в состав эфиосемитских языков. Ставший официальным языком государства, геэз исчез из разговорной речи вскоре после упадка Аксума в IX в., но сохранился как язык эфиопской христианской церкви.

Ещё один семитский язык – финикийский – стал государственным языком Карфагена, города-государства Северной Африки, создавшего в VIII–III вв. до н. э. обширную сеть колоний в Восточном Средиземноморье. Однако после разрушения Карфагена римскими войсками в 146 г. до н. э. финикийский язык в Северной Африке быстро выходит из обращения. Его носители осваивают латынь или переходят на языки местных жителей, относившиеся к берберской группе. На берберских языках говорили жители нескольких протогосударств, существовавших в регионе на рубеже старой и новой эры, в т. ч. Нумидийского царства (III–I вв. до н. э.), впоследствии также завоёванного Римом.

Северная Африка на протяжении тысячелетий оставалась объектом миграций из Южной Европы и Ближнего Востока. Ещё до финикийцев, осваивавших её берега с X в. до н. э., в XIII–XII вв. до н. э. территории нынешних Ливии и Египта испытали несколько нашествий т. н. народов моря, которые, по некоторым данным, включали в себя племена, родственные грекам, этрускам, народам Малой Азии. Греческие колонии в Египте и Ливии начали появляться примерно в VIII столетии до н. э. и активно развивались вплоть до завоевания Египта Александром Македонским, при наследниках которого – последней египетской династии Лагидов – древнеегипетский язык постепенно исчезает из обихода, уступая место греческому.

После включения Северной Африки в состав Римской империи латинский язык на некоторое время стал основным разговорным языком населения городов и вилл. Однако ни ему, ни греческому, ни финикийскому языку не суждено было закрепиться в Африке. В VII в. сюда приходит арабский язык, язык Корана и Арабского халифата, который в связке с исламом быстрыми темпами распространяется по всей Африке к северу от Сахары. Арабское завоевание – одна из крупнейших миграций в истории Африки, она продолжалась несколькими волнами вплоть до XIV–XV вв. Постепенно арабский язык стал доминировать не только в городах, но и в сельской местности, на него перешли потомки как древних египтян, так и других народов, населявших Северную Африку. К XV в. зона распространения арабского языка приобрела очертания, схожие с современными, охватывая территорию от Мавритании до Судана и от Туниса до Чада, в результате чего арабский язык по количеству носителей стал крупнейшим языком континента. Берберские языки, автохтонные языки Севера Африки, сохранились в сельской местности, а также среди кочевников Сахары – туарегов. На территории Африки сформировался ряд своеобразных разговорных разновидностей арабского языка, среди которых хассания – язык сахарских мавров Мавритании.

В Западной Африке формирование первых государств также способствовало кристаллизации племенных наречий в крупные языки. В числе таковых можно назвать языки сонинке (официальный язык в государстве Гана в VI–XI вв.), манден (группа близкородственных языков, происходящих из официального языка государства Мали в XIII–XV вв.) и канури (язык государства Канем-Борну). В период расцвета государства Сонгаи, крупнейшей империи Западной Африки (XV–XVI вв.), разновидности макроязыка сонгаи, некогда бытовавшего лишь в районе торгового города Гао, распространились на тысячи километров по долине Нигера. В Новое время на побережье Гвинейского залива формируются крупные макроязыки йоруба, акан, игбо, эдо – официальные языки правящей элиты местных народов и государств. Распад крупных государственных образований приводил к новым всплескам миграций населения: так в XV–XVII вв. народы, принадлежащие к языковой семьи манде, с территории Мали двинулись на юг и восток, заселив обширные области нынешних Гвинеи, Либерии, Сьерра-Леоне. Процесс продвижения с севера на юг, из саванны к побережью Гвинейского залива, в Западной Африке продолжался тысячелетиями. Сегодня едва ли не каждый народ региона хранит мифы о предках, пришедших с севера.

В Южной Африке создание государства Мономотапа ускорило процесс консолидации языка шона, в Королевстве Конго сформировался крупный язык конго, а создание союза племён зулу в начале XIX в. привело к формированию одноимённого языка из множества близкородственных диалектов банту. В Восточной Африке, на побережье Индийского океана, примерно с X в. на основе местных языков банту и при мощном влиянии арабского начинается формирование единого койне прибрежных торговых городов, известного как язык суахили. А на острове Мадагаскар в результате нескольких волн переселения с Больших Зондских островов в начале новой эры расселились носители австронезийских языков, сформировавших современный малагасийский язык.

Европейские колонии появляются в Тропической Африке в XV в., однако распространение европейских языков как языков межэтнического общения относится уже к началу XX в. При этом, хотя нигде на континенте европейские языки не смогли вытеснить из быта местных жителей автохтонные языки Африки, они сыграли роль в формировании ряда креольских языков, распространённых сегодня на западе континента, – в первую очередь крио в Сьерра-Леоне, криуло в Гвинее-Бисау, анголар на островах Сан-Томе и Принсипи и кабовердинский. На примыкающих к Африке островах Индийского океана на основе французского языка родился маскаренский язык, один из диалектов которого – сешелва – стал государственным языком Сейшельских островов. Подробнее о контактных языках Африки см. главу 10.

Последней крупной миграцией на африканском континенте можно назвать переселение голландских и французских колонистов на Юг Африки, в результате чего в XVII в. здесь был сформирован язык африкаанс – единственный африканский язык, относящийся к индоевропейской семье (о нём подробнее см. в главе 8).

Хотя к XVII в. крупнейшие миграции населения на континенте завершились, политические события и позже перекраивали языковую карту целых регионов. Одним из самых интересных феноменов является распространение фула, языка атлантической семьи, на котором говорили фульбе, скотоводческий народ, проживавший на территории сегодняшнего Сенегала. В Средние века фульбе в постоянных поисках новых пастбищ постепенно расширяют зону своего распространения на территории современных Гвинеи, Буркина-Фасо и Мали. В Новое время на фула уже говорит часть населения Северной Нигерии. Однако к XIX в. относится наиболее мощный миграционный всплеск фульбе, вызванный движением исламского джихада, объявленного проповедниками Османом дан Фодио в 1804 г. и Секу Амаду в 1818 г. На Нигере продолжало существовать древнее государство фульбе Массина, в Нигерии был образован халифат Сокото. Кочевники фульбе, пользуясь превосходством своей кавалерии, захватили обширные пастбища на западе и в центре Великого Судана и значительно расширили ареал обитания. Сегодня носители фула – одного из крупнейших языков Африки – проживают на территории 12 государств, от Сенегала до Эфиопии. Примерно половина из них продолжает вести полукочевой образ жизни.

К концу XIX в. языковая карта Африки в целом приобрела вид, который она с незначительными изменениями сохраняет и сегодня. При этом стоит отметить, что если до XVII в. расселение народов катализировало постоянный рост количества языков, то с XVII–XVIII вв. возобладала обратная тенденция. Образование государств, завоевания крупными народами малых, строительство городов, появление письменных языков, а затем и колонизация Африки европейскими державами приводили к вытеснению из обихода малых бесписьменных языков и их исчезновению. Эта тенденция приобрела особый размах в XX в. и сегодня продолжает усиливаться.

Глава 3. История изучения африканских языков

В древних и античных источниках информация о языках Африки ограничивается отдельными глоссами и данными ономастики, при этом ни списков слов, ни описаний языков до сих пор не засвидетельствовано. Древнеегипетские тексты приводят ряд глосс природной лексики – названия животных и растений, а также многочисленные имена стран и народов, большей частью остающиеся неразгаданными. Ряд слов, обнаруженных в египетских текстах, идентифицируются как принадлежащие берберским языкам, например abiakur ‘борзая (порода собак)’, некоторые, возможно, имеют кушитское происхождение. Труды греческих и римских авторов также содержат несколько десятков топонимов и терминов природной лексики, которые иногда пытаются сравнивать с примерами из берберских языков, однако, помимо этого, надёжных сведений о языках Африки античные источники не дают. И о самих народах Африки южнее Сахары, и об их языках у античных авторов представления были скорее мифологичными: Геродот, например, писал об эфиопах, что язык их не похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей. Впрочем, некоторые лингвисты склонны видеть в этом первое свидетельство о тональных языках Тропической Африки, что уже представляет собой научный интерес.

Арабские источники Средних веков также предоставляют весьма скудные сведения о языках народов Африки. Труды учёных и путешественников XI–XIV вв. ал-Бекри, ибн Халдуна и ибн Баттуты содержат около трёх десятков глосс из языков Западной Африки, которые были исследованы и идентифицированы французским лингвистом М. Делафоссом. Из них 18 принадлежат языкам манден, 4 – макроязыку сонгаи, по нескольку слов языкам фула и сонинке. Интересно, что глоссы демонстрируют весьма устойчивую фонологию этих языков: слова, обнаруженные Делафоссом, сохранились в них за 700–800 лет почти без изменения.

В книге марокканца ал-Ваззаи, известного в Европе под именем Льва Африканского (начало XVI в.), содержится первое подобие «языковой карты» Великого Судана: он перечисляет области с востока на запад, в которых используются языки сонгаи, хауса, канури и древнену-бийский. Вполне вероятно, что к тому времени эти четыре языка были основными языками межэтнического общения и торговли в зоне Сахеля.

Некоторые слова из языка местных жителей восточноафриканского побережья, также сохранившиеся в средневековых арабских манускриптах, однозначно указывают на их происхождение из языков банту, в т. ч. и тех, что спустя несколько веков будут использоваться в Южной Африке. В частности, слово lmnkuluglu ‘бог, владыка’ из сочинения ал-Хамдани (X в.) сопоставляется с термином зулу unkulunkulu ‘очень старый’ и может указывать на то, что предки зулусов тысячу лет назад проживали значительно севернее сегодняшних мест расселения.

Началом систематического изучения африканских языков можно считать XVI в. Появление на берегах Африки европейских колоний и рост торговли между Африкой и Европой привёл к необходимости записи и кодификации европейских знаний о народах и государствах Африки. Первые короткие списки слов на африканских языках западного побережья континента появляются в середине XVI в., одним из них был «французско-гвинейский словарь», датируемый 1544 г.

Этот первый период исследований можно с полным основанием назвать «миссионерским», так как он неразрывно связан с деятельностью европейских католических, а позже протестантских миссий, стремившихся найти взаимопонимание с жителями прибрежных районов Африки. Некоторые из трудов по африканским языкам, вышедшие в свет в XVI–XVIII вв., подготовлены не столько для религиозных нужд, сколько с целью облегчить деятельность торговых компаний: таков, например, словарь, составленный в середине XVII в. для нужд Французской торговой компании Сенегала и содержащий списки слов на языках волоф, мандинка, фула, сереер и сонинке. Однако большинство изданий выходило из-под пера миссионеров.

Уже первые отчёты католических миссий, направленных португальским правительством в Конго, Анголу и Мозамбик в середине XVI в., содержат небольшие списки слов на местных языках банту. Среди них – такие слова, как mozimo (mudzimu) ‘бог, дух’, encose (inkosi) ‘вождь’, enganga (nganga) ‘колдун, священник’, легко идентифицируемые в современных языках банту Юга Африки. К началу XVII в. относится составление первых молитвенников и переводов Катехизиса на африканских языках. К тому времени правящая элита и большая часть городского населения Королевства Конго были христианизованы, и религиозная литература на языке конго призвана была упрочить влияние христианства. В 1643 г. Общество иезуитов издало в Лиссабоне первое краткое описание языка конго, к тому же времени относится издание испанско-конголезского словаря фламандца ван Гееля, которое заканчивается характерной записью о незавидной участи автора: Скончался, побиенный камнями, 17 декабря 1652 г. Наконец, весьма подробная грамматика языка конго вышла в Риме в 1659 г. за авторством монаха ордена капуцинов Гиацинта да Ветралья. Здесь впервые была систематически изложена система именных классов, личных местоимений, имён числительных, терминов родства языка конго [Ольдерогге, Жуков 1982].

Эти труды имеют особую важность потому, что язык конго остаётся одним из немногих африканских языков, историческое развитие которого можно проследить в течение почти 400 лет. В то же время хронологическая глубина изучения большинства других языков Африки не превышает 100–150 лет. К языкам, диахронический анализ которых возможен на материале нескольких столетий, можно также отнести мбунду в Анголе и сена в Мозамбике, по которым сохранились довольно детальные описания XVII–XVIII вв.

Другим примером сохранения исторического наследия африканских языков является древненубийский язык (восточносуданская семья), древнейшие тексты на котором датируются VIII–IX вв. Наиболее поздний древненубийский текст датируется 1485 г., а уже в середине XVII в. для нужд католической миссии на Верхнем Ниле был составлен словарь древненубийского языка из более чем 7000 слов. Таким образом, развитие нубийских языков, бытующих и сегодня в долине Среднего Нила, можно проследить на материале более тысячи лет – редкий случай для Африки.