Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования

Продумывались не только политические, юридические и экономические вопросы, но также технические. Например, советской делегации нужна была надежная и оперативная связь с Москвой, особенно учитывая, что глава делегации (Ленин) находился за тысячи километров от Генуи. Еще 16 января 1922 года Председатель Совнаркома приказывал: «Тотчас найти лучших и вполне надежных шифреров, поручив им подготовить к Генуе самые надежные шифры (с ключами, меняющимися каждый день) на весь период Генуи».

Глава 3

Информация для советской делегации в Генуе

Подготовка встречных требований к Антанте

Оценка ущерба, который был причинен России в результате интервенции и торгово-экономической блокады со стороны бывших союзников, осуществлялась в рамках так называемой Комиссии Громана. Полное ее название – Комиссия по исследованию и учету влияния на русское народное хозяйство войны и блокады Советской России Антантой. Была образована при Наркомате внешней торговли постановлением Совета Труда и Обороны (СТО) 24 марта 1920 года. Ее председателем был назначен В. Г. Громан[47]. Позднее ее фактическим руководителем стал А. Г. Гойхбарг[48].

Об этой комиссии мало что известно. Приведем некоторые любопытные факты[49]. Вокруг Комиссии велись разные интриги. 7 сентября 1920 года Совнарком постановил, что к 5 октября вся работа комиссии должна быть завершена и все материалы сданы в Наркомат внешней торговли. 5 октября 1920 года Совнарком принял к сведению сообщение А. М. Лежавы[50] о том, что Комиссия ликвидирована.

27 ноября того же года в депеше Г. В. Чичерина Л. Б. Красину сообщается: «Восстановление Комиссии Громана Внешторгом и нами (Наркоматом иностранных дел. – В.К.) тормозится статистиком Поповым[51], который хочет участвовать. Совнарком его почему-то поддержал. Трения продолжаются. Надеемся вскоре пустить Комиссию в ход»[52]. Это депеша из архива Ленина. Он ее читал. Приведенный выше абзац подчеркнул, на полях очертил тремя линиями, а также поставил два восклицательных и два вопросительных знака.

Вот запись в журнале секретариата В. И. Ленина, которая датируется 14 декабря 1920 года: Ленин читает шифрованную телеграмму председателя советской торговой делегации в Лондоне Л. Б. Красина с просьбой прислать результаты работы комиссии под председательством В. Г. Громана по исследованию и учету влияния на все стороны народного хозяйства и общественной жизни Советской страны империалистической войны и организованной Антантой вооруженной интервенции и блокады. Ленин направляет телеграмму Красина А. Г. Гойхбаргу, занимавшемуся проверкой и завершением работы комиссии Громана, с запиской, в которой просит прислать ему проект ответной телеграммы Красину, предлагает примерный план ответа[53].

Видимо, в каком-то виде Комиссия продолжает существовать, но работает ни шатко ни валко. В письме Л. Б. Красина В. И. Ленину от 8 ноября 1921 года он эмоционально пишет о срыве работы комиссии Громана. Вот фраза из письма: «Из-за каких-то несчастных пайков остановили эту работу на полпути. Комиссия Гойхбарга все скомкала и сколько-нибудь убедительных данных не добыла, и теперь мы при переговорах окажемся с пустыми руками»[54].

В. И. Ленин в письме от 19 ноября 1921 года пишет Д. И. Курскому[55]: «Т. Курский. Красин очень боится, что работа комиссии Громана (размер наших убытков от интервенции) скомканы Гойхбаргом».

Д. И. Курский 21 ноября 1921 года сообщил Ленину, что материалы комиссии по определению убытков сохранены, находятся в НКИД и дорабатываются комиссией, созданной постановлением СНК 1 ноября 1921 года Курский предложил решением СНК назначить ответственным за хранение материалов С. С. Пилявского[56] и определить срок завершения работ комиссии – 1 декабря 1921 года.

На письме Курского имеется следующая надпись Ленина: «Горбунову. Поставить завтра, 22/XI, в СНК. 21/XI. Ленин». 22 ноября Совнарком заслушал доклад Д. И. Курского и принял его предложение. Отметим, что работа комиссии продолжалась и после указанной даты (1 декабря 1921 г.), т. к. материалы и документы продолжали поступать из разных мест.

На заключительном этапе к работе по оценкам ущерба был подключен Институт экономических исследований при Наркомате финансов РСФСР. Об этом мы узнаем из воспоминаний одного из участников Генуэзской конференции Н. Н. Любимова[57] (в статусе эксперта), который принимал активное участие в оценке ущербов в последние месяцы перед конференцией. Приведу фрагмент воспоминаний Н. Н. Любимова, имеющий отношение к работе по подготовке документа «Претензии России к государствам, ответственным за интервенцию и блокаду»: «Никогда не забуду, как в течение трех месяцев почти ежедневно возле моего дома раздавался звук автомобильного рожка: во дворе, в видавшем виды «Кадиллаке» меня ожидал С. С. Пилявский, помощник заместителя наркома иностранных дел М. М. Литвинова. Пилявский весьма педантично относился к своим обязанностям и, доставляя меня в НКИД (уже после переезда из «Метрополя» на Кузнецкий мост), передавал ключ от сейфа, где я находил материалы, прибывавшие со всех концов страны, об ущербе, причиненном народному хозяйству иностранной интервенцией и блокадой. Эти материалы необходимо было ежедневно (точнее еженощно) систематизировать и обрабатывать. Поступавшие из ведомств или с «окраин» новые данные требовали постоянного пересматривать все расчеты.

Ходом работы не раз устно и письменно интересовался Г. В. Чичерин. О. Ю. Шмидт, бывший в то время начальником Главпрофобра и одновременно членом коллегии НКФина, ведал Институтом экономических исследований. В этом институте мне было поручены руководство и координация всех подготовительных работ к Генуе, проводившихся в Москве (и в широком плане также в Петрограде). Когда я закончил всю работу по составлению «Контрпретензий России к державам, ответственным за интервенцию и блокаду», а также подведению баланса взаимных требований и долгов, О. Ю. Шмидт доставил меня в Кремль – на заседание Малого Совнаркома. Для доклада мне было предоставлено пять минут (председательствовал недавно скончавшийся юрист А. Г. Гойхбарг).

Позднее О. Ю. Шмидт рассказывал нам, что В. И. Ленин, которому Шмидт показал составленные мною таблицы подсчетов, одобрил. Таким образом, «Баланс взаимных требований…» был включен в состав важнейших материалов, комплектовавшихся для Генуи С. С. Пилявским и Б. Е. Штейном. В Генуе он был активно использован и в особенности пригодился на совещаниях 14 и 15 апреля 1922 года на вилле «Альбертис», где была частная резиденция главы британской делегации премьера Ллойд-Джорджа.

Наконец, подготовительная работа закончена. Документы упакованы. Чемоданы наполнены. Пора в Геную»[58].

Что касается основного документа «Претензии России к государствам…», то он был напечатан и представлен всем участникам Генуэзской конференции. Во введении отмечалось, что составителем этой работы являлся заместитель директора Института экономических исследований при народном комиссариате финансов РСФСР проф. Н. Н. Любимов. Ключевые положения этого документа мы приведем ниже.

О довоенных и военных долгах России перед «союзниками»

Советская Россия, как мы уже отмечали выше, крайне тщательно провела инвентаризацию всех тех внешних обязательств, которые возникли у России до начала Первой мировой войны и в ходе войны вплоть до 25 октября 1917 года, когда к власти пришли большевики. Обязательства возникали в результате получения царским правительством, а в период между Февральской и Октябрьскими революциями 1917 года Временным правительством различных кредитов и займов за рубежом. Учету подлежали гарантийные обязательства правительств того периода, а также обязательства по кредитам и займам, которые получали власти городов, государственные банки и т. п. Вся эта информация была представлена на конференции, и советская делегация была готова объяснять и обосновывать каждую позицию общего обзора по внешним обязательствам, возникшим до 25 октября 1917 года. Кстати, почти никаких внешних обязательств, созданных правительством Советской России, не существовало, поскольку Советское государство с конца 1917 года находилось в блокаде, в том числе кредитной.

Ниже приводим сводную таблицу внешних долговых обязательств, составленную на основе тех данных, которые были представлены на конференции.

Табл. 1. Внешние долговые обязательства России (без обязательств перед Германией) накануне Первой мировой войны[59]

Из общей суммы довоенного долга правительства Российской Империи (4.200 млн руб.) львиная доля приходилась на Францию – более 3 млрд руб. (свыше 70 %). Другими крупными кредиторами России были Голландия (450 млн руб.) и Великобритания (250 млн руб.)[60]. Другими кредиторами правительства Российской Империи были Швейцария, Бельгия, Италия. Обязательства по железнодорожным займам, гарантированным российским государством (975 млн руб.), были распределены между кредиторами трех стран (млн руб.): Франции (600), Великобритании (250), Голландии (125). Впрочем, по большинству других позиций внешних долговых обязательств России доля Франции как кредитора была самой большой. Мы сильно не ошибемся, если скажем, что в целом на Францию в общей сумме довоенных долгов приходилось около 2/3.

Внешние долги России по кредитам военного времени (табл. 2) сопоставимы с общей суммой долга по довоенным кредитам и займам.

Табл. 2. Внешние долговые обязательства России, возникшие во время Первой мировой войны[61]

Если основным кредитором России до начала войны была Франция, то в годы войны кредиты России выдавала в основном Великобритания (табл. 3). Ее доля в общем объеме военных кредитов России составила более 70 %. Кредитная активность Франции резко спала, поскольку она в связи с военными расходами сама стала испытывать финансовые дефициты и прибегать к займам и кредитам США.

Табл. 3. Кредиты, полученные Россией в годы Первой мировой войны от стран-союзниц[62]

Примечательно, что Соединенные Штаты в годы войны очень щедро кредитовали Великобританию, Францию и Италию, а вот Россию Америка откровенно игнорировала. Надо иметь в виду, что даже во время Первой мировой войны Вашингтон фактически сохранял кредитную блокаду России, которая фактически была организована еще в начале ХХ века. Тогда американские банкиры начали финансировать подготовку Японии к войне с Россией и стали отказывать в кредитах нашей стране. Позднее по инициативе еврейского банкира Якова Шиффа началось дипломатическое и экономическое давление Вашингтона на Петербург с целью «предоставить свободу» российским евреям. Кончилось это давление денонсацией в 1911 году торгового договора между Россией и США от 1832 года. Это было фактически объявление экономической войны России. Конечно, ни о каких американских кредитах России речь идти не могла. Лишь когда в России в феврале 1917 года произошла буржуазная революция и к власти пришло Временное правительство, Вашингтон снял свою блокаду. Ряду европейских стран Вашингтон предоставлял так называемые займы свободы. Весной 1917 года было принято решение о представлении такого же «займа свободы» России, хотя сумма займа оказалась очень небольшой. По данным западного экономиста и статистика Гарвея Фиска, в 1923 году отдельные страны имели следующие суммы задолженности перед США по кредитам и займам военного времени (млн долл., включая обязательства по процентам)[63]:

Великобритания – 4.600;

Франция – 3.990;

Италия – 2.015;

Россия – 242.

Общая задолженность всех стран перед Соединенными Штатами по кредитам и займам военного времени, по оценкам г. Фиска, составила на 1923 год 11,8 млрд долл. Таким образом, на Великобританию пришлось 39,0 % всех иностранных долговых обязательств военного времени перед США, на Францию – 33,8 %, на Италию – 17,1 %, а на Россию – всего 2,1 %. Из приведенных цифр следует, что проблема долгов России Америку волновала крайне мало. Главными инициаторами кампании давления на Москву с целью признания ею долгов царского и Временных правительств были Франция и Великобритания, т. е. союзники России по Антанте. Францию больше волновали довоенные долги, а Великобританию – долги по военным кредитам.

Общая сумма внешних долговых обязательств Советской России перед странами широкой Антанты на начало 1922 года, по оценкам, которые представила на конференции советская делегация, составила 18,5 млрд зол. рублей (табл. 4).

Табл. 4. Общие внешние долговые обязательства России на начало 1922 года (без обязательств перед Германией)[64]

Особых споров цифры наших долгов не вызывали. По крайней мере, никто представленные цифры под сомнение не ставил.

национализированное имущество иностранного капитала

Сразу же после прихода к власти большевики начали реализацию программы национализации предприятий и организаций, принадлежащих частному капиталу. При этом особого различия между отечественным и иностранным капиталом не делалось.

Важнейшим мероприятием стала национализация банков, которая началась с овладения Государственным Банком России и установления контроля над частными банками. Декретом ВЦИК от 14 (27) декабря 1917 года частные коммерческие банки были национализированы. Установлена государственная монополия на банковское дело. Декретом СНК от 23 января (5 февраля) 1918 года их капиталы полностью и безвозмездно передавались Государственному Банку. Слияние национализированных частных банков с Государственным Банком в единый Народный банк РСФСР было завершено к 1920 году. 14 (27) ноября 1917 года ВЦИК и СНК также издали Положение о рабочем контроле, который являлся подготовительным мероприятием к национализации промышленности, прошедшей несколько этапов.

Всего с ноября 1917 до марта 1918 года (первый этап), по данным промышленной и профессиональной переписи 1918 года, национализировано 836 промышленных предприятий (преимущественно небольших). Это были выборочные национализации, проводившиеся по инициативе местных Советов. В этот период, получивший название «Красногвардейской атаки на капитал», темпы отчуждения фабрик и заводов обгоняли темпы налаживания управления национализированными предприятиями.

На втором этапе национализации (март – июнь 1918 г.) происходило обобществление целых отраслей промышленности. Работа была поставлена на плановую основу, ею руководил Всероссийский Совет Народного Хозяйства (ВСНХ). 2 мая 1918 года СНК принял декрет о национализации сахарной промышленности, 20 июня – нефтяной. В мае 1918 года Конференция представителей национализированных машиностроительных заводов, в работе которой участвовал Ленин, приняла решение о национализации заводов транспортного машиностроения. Всего за этот период национализировано 1222 предприятия разных отраслей промышленности. Процесс национализации перекинулся на транспорт. В январе 1918 года была завершена национализация морского и речного транспорта; осенью 1918 – были национализированы частные железные дороги.

Третий, завершающий этап национализации, продолжался с июня 1918 года (декрет от 28 июня) по июнь 1919 года. К осени 1918 года в руках государства было сосредоточено 9542 предприятия. Вся крупная капиталистическая собственность на средства производства была национализирована методом безвозмездной конфискации. К государству в обязательном порядке переходили все крупные и средние предприятия промышленности (с капиталом свыше 1 млн руб.), национализация мелких предприятий осуществлялась по инициативе «снизу».

Советская делегация на конференции столкнулась с требованиями провести реституцию иностранной собственности (возвращение национализированного имущества их законным собственникам) либо произвести «справедливое» возмещение утраченного имущества. Большевики были готовы обсуждать этот вопрос. Подспорьем для них явилась Каннская конференция 1922 года. В одной из своих резолюций она признавала недопустимость навязывания системы собственности внутренней экономической жизни и управления, наметила положение об уважении государственного суверенитета, а также признала право каждого государства на национализацию собственности иностранцев.

Советская Россия вынуждена была занять конструктивную позицию по вопросам иностранной собственности, поскольку очень нуждалась в привлечении иностранного капитала. Интерес к иностранному капиталу правительство большевиков проявило сразу после захвата власти. Уже через два месяца В. И. Ленин сделал первое предложение о концессиях американскому представителю в России. Иностранные капиталовложения стали привлекаться в народное хозяйство после принятия Декрета СНК РСФСР «Общие экономические и юридические условия концессий» от 23 октября 1920 года. Иностранный капитал в России выступал в трех организационных формах: чистые концессии, смешанные общества и приобретение иностранцами акций советских предприятий. Наиболее распространенными были первые две формы. В чистых концессиях капитал был полностью иностранным; смешанные представляли собой акционерные общества, где государству принадлежала определенная часть. На практике же оба вида концессионных предприятий использовали советский капитал.

Большевики, готовясь к конференции, пытались определить «цену вопроса» по иностранному имуществу, которое подверглось в России национализации. Ими была подготовлена сводная информация, которая была представлена на конференции (табл. 5).

Табл. 5. Акционерный капитал и облигации финансовых, торговых и промышленных предприятий Российской Империи в иностранной собственности (на 1 января 1917 года)[65]

В приведенной выше таблице содержатся оценки известного русского экономиста П. Оля, который в начале 1920-х годов считался главным экспертом по иностранному капиталу в российской экономике. Документ «Претензии Советского государства к странам, ответственным за интервенцию и блокаду», представленный на конференции (о нем мы будем ниже еще говорить), содержал несколько иные оценки присутствия иностранного капитала в российской экономике. Сумма иностранных капиталов (без капитала Германии и Австрии) в форме акций и облигаций финансовых, торговых и промышленных предприятий на момент начала Первой войны была оценена в 1.955 млн руб. А с учетом германского и австрийского капитала общая сумма иностранного капитала была оценена в 2.243,0 млн руб. Можно заметить, что французский капитал доминировал: на него пришлось 38,4 % всех капиталов «союзнических» стран в России. Франция в то время была тесно ассоциирована с Бельгией. Часто до революции российская статистика даже не разделяла французский и бельгийский капиталы, отражая их единой позицией «франко-бельгийский капитал». Так вот, на франко-бельгийский капитал по состоянию на 1 января 1917 года приходилось 57,1 % всех капиталов «союзнических» стран в России.

Впрочем, задача оценки происхождения инвестиций из той или иной страны, как отмечается в «Претензиях», требует тщательного подхода. Надо выявить действительно тех держателей бумаг, которые купили их еще до войны, а не приобрели позднее. Например, часть российских долговых бумаг могла перепродаваться иностранцам (французам, англичанам, итальянцам и т. д.) нашей эмиграцией в годы войны или уже после ее окончания. Не исключались также перемещения российских бумаг в годы войны из Германии и Австрии в нейтральные страны (Голландия, Швейцария, скандинавские страны). Новая власть в России не скрывала, что в случае погашения своих обязательств по российским бумагам будет использовать дифференцированный подход.

Если приплюсовать к внешним долгам России по кредитам и займам царского и Временного правительств (18,5 млрд долл.) стоимость национализированного имущества союзных государств (1,7 млрд долл.), то общая сумма внешних обязательств нашего государства на момент проведения Генуэзской конференции округленно составляла 20 млрд долл.

Баланс обязательств и требований России по отношению к Германии. Упущенные репарации

Советская Россия провела учет своих обязательств не только перед «союзными» государствами, но также перед теми государствами, с которыми она воевала в Первой мировой войне («Центральные державы»). К последним относятся Османская империя, Италия (до 1915 г.) и Болгария (до 1915 г.). Не будет большим преувеличением предположение, что 95 или даже 99 % всех обязательств России перед «Центральными державами» приходилось на Германию. В документах советской делегации на конференции наши долговые обязательства перед Германией по довоенным займам и кредитам были оценены в 1,35 млрд руб. А суммарные обязательства, включая национализированные капиталы и иное имущество, принадлежавшее немецким физическим и юридическим лицам, – 1,83 млрд руб. (табл. 6)

Табл. 6. Долговые обязательства России перед Германией на начало 1922 года[66]

Поскольку Германия проиграла Первую мировую войну, то Россия могла просто отказаться от погашения своих обязательств по довоенным кредитам, займам и инвестициям. Победители не обязаны платить по своим долгам побежденным, никаких особых аргументов и обоснований для таких отказов придумывать не надо. Таковы законы войны. Но нередко победители не платят своих долгов, ссылаясь на то, что это является своеобразной компенсацией понесенных ими ущербов и издержек, связанных с войной.

В принципе Россия могла посчитать такие ущербы и издержки и «повесить» их на Германию. Кое-какие расчеты были сделаны, соответствующие цифры мы можем найти в материалах советской делегации на Генуэзской конференции (табл. 7).

Табл. 7. Оценки возможных репарационных требований России по итогам Первой мировой войны[67]

Прокомментируем табл. 7. Основанием для расчета репарационных требований является статья 116 Версальского мирного договора. На Германию были возложены репарации общей суммой 132 млрд зол. марок. Предусмотрено, что из указанной суммы 80 млрд марок должно приходиться на выплату пенсий и пособий в странах-победительницах, а 52 млрд марок – на покрытие претензий, связанных с материально-имущественными ущербами.

Людские потери. Сумма 80 млрд марок должна была распределяться пропорционально потерям в людях, понесенным каждым государством. Убитых и умерших от ран и болезней, пропавших без вести, раненых по всем странам коалиции, воевавшей против Германии, насчитывалось 17 млн человек, из них на Россию приходилось 7,5 млн человек (44 %). Это давало России право претендовать на сумму в 35 млрд золотых марок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сталин И. В. Собр. соч. Том 7. С. 298.

2

Сегодня Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ) преобразовано во Всемирную торговую организацию (ВТО).

3

Подробнее см. во второй части этой книги «Бреттон-Вудс и мировой финансовый порядок второй половины XX века».

4

Об этом стандарте мы скажем ниже.

5

Среди последующих событий основное внимание уделено тем, которые связаны с тематикой Генуэзской конференции (репарации, долги по международным кредитам и займам, иностранные инвестиции, торговля, валютная система и т. д.).

6

Для России Первая мировая война началась 1 августа 1914 года, когда Германия объявила войну России, и закончилась 3 марта 1918 года, когда в Брест-Литовске был заключен мирный договор между РСФСР и Германией.

7

Конференция проходила с перерывами с 18 января 1919 г. по 21 января 1920 г. В ней участвовало 27 государств и пять доминионов Великобритании (Ньюфаундленд, Канада, Австралия, Новая Зеландия и Южно-Африканский союз).

8

С Австрией был подписан Сен-Жерменский договор (10 сентября 1919 г.), Болгарией – Нёйиский договор (27 ноября 1919 г.), Венгрией – Трианонский договор (4 июня 1920 г.), Османской империей – Севрский мирный договор (10 августа 1920 г.). Позже Севрский мирный договор 1920 г. заменил Лозаннский мирный договор 1923 г.