Парадокс

Август небрежным движением руки достал из тумбочки тушку курицы, прежде чем в дом забежал Снежок. Мощное бугрящееся тело животного, покрытое лоснящейся вороной шерстью, всего с одним белым пятном на груди, возвышалось над кроватью. Зверь, издалека напоминающий собаку, облизнулся, обнажив огромные клыки. Но самое странное, что удивило Бифа, так это лысый толстущий хвост, словно у крысы, и розовые округлые уши, возвышающиеся над массивным черепом.

– Вот он. Снежок, – улыбнулся Август. – Хочешь покормить его?

Биф отрицательно покачал головой.

– Как хочешь, – пожал плечами альбинос, обняв Снежка.

Неизвестный зверь прыгал и ласкался, словно обычный пёс. На это было странно смотреть.

– Ну, ну, ну. Хватит уже. Хватит, – недовольно произнёс Август, вставая в полный рост. – Молодец. Хороший мальчик. Хороший. На, – протянул тушку.

Неизвестный зверь радостно схватил её и бросился прочь, на улицу, по дороге весьма грозно порыкивая.

– Сумчатый дьявол, – ответил на немой вопрос альбинос. – Просто я его слегка перекормил.

– А…

– Не бойся. Он дружелюбный. К моим гостям, только, – поправился Август.

– А почему Снежок? – недоумевающее спросил Биф.

– Разве не похож?

– На снег? Нет, – честно ответил юноша.

– Жаль, – ничуть не огорчившись, произнёс альбинос.

Наступило молчание.

– Что ж… – Биф встал с кровати. – Благодарю Вас за спасение. За хлеб, кров. Большое спасибо. Я – Ваш должник. Но мне пора уходить. Я и так доставил кучу хлопот.

– Постой, – сказал Август, – тебе есть куда идти?

– Ну, – юноша потупил взор, – недалеко стоит ночлежка Гретхема…

– В общем, – прервал альбинос, – медяков лишних я у тебя не наблюдаю. Места проживания – тоже. Да и про обидчиков твоих молчу. Сомневаюсь, что они успокоятся. Ты присядь, подумай.

Биф опустился на кровать.

– Так вот, – продолжил Август, – Снежка ты видел. За ним нужен уход, да и за домом тоже. Я сам не успеваю. Поэтому оставайся у меня. Будешь работать потихоньку, хозяйство вести. Считай, всегда крыша над головой, кровать мягкая, еда, обидчики не тронут. Разве плохо? – альбинос посмотрел на юношу. – Подумай, взвесь всё хорошенько. А завтра утром скажешь. Я не тороплю.

Ратрон не зря был прозван негласным королём самой опасной в Нордоре Четверти – Западной. Вся его жизнь представляла собой ожесточённую борьбу.

Будучи ребёнком, он, подобно птенцу кукушки, удавил брата, рождённого на три вздоха раньше. Тогда мало кто разглядел в маленьком мальчике убийцу, будущего грозу Западной Четверти – списали на несчастный случай. А спустя годы никто не удивлялся повзрослевшему Ратрону, с помощью ножа изучавшего внутренности убитых им в трущобах города кошек, собак, а бывало, и нищих.

Седмицу назад был отравлен сборщик оброка – Харам. Ни заказчика, ни исполнителя, ни свидетелей, доносчики, бродящие по всему Нордору, найти не смогли. Для короля же было очевидно, что это – дело рук Азора.

Ратрон закусил губу.

«Ох, эта вендийская скотина! Прислал своих псов с вестью о том, что Безбрачные дворы принадлежат ему. Да как он смеет?! Хотя, впрочем, может и правда он убил Харама? Почему бы нет?»

Ратрон тяжело вздохнул.

Насколько помнится, именно Азор предложил разделить Нордор между ними. Да, стоило Тарону, негласному королю всего города и великому колдуну, исчезнуть, как советники взяли бразды правления в свои руки. Ратрону досталась Западная Четверть, Азору – Восточная с Южной, а Гивусу – Северная. Всё были тогда довольны. А сейчас?!

Ратрон рукой смахнул всё со стола. Ну, ладно. Согласен. Семнадцать лет мира – большой срок!

Шагая по узенькой, вымощенной каменной плиткой, дорожке, Биф восхищённо оглядывался вокруг. Август и впрямь не обманул: его сад поистине мог соперничать с питомниками самого монарха Нордора!

Карликовые деревца, похожие на плакучие ивы, растущие с обеих сторон дорожки, ослепляли юношу белоснежно-розовыми цветками, облепившими ветви. Возвышаясь над ними, стояли гордые исхудалые ели, покрытые зеленовато-голубыми иглами. Ещё выше, смыкаясь ветвями в живую арку, росли могучие вязы с жёлтыми цветками.

Биф заворожённо вступил на ярко-зелёную поляну, где там и тут выглядывали фиолетовые, алые, оранжевые, тёмно-синие бутоны. Благоговейно шагая, он направлялся не к белоснежному кусту с широкими листьями, не к изящному цветку размером с самого юношу, а к огромному узловатому дубу, растущему в отдалении от остальных деревьев.

Подойдя к нему, Биф понимающе вздохнул: мы с тобой так похожи.

Юноша, закусив губу, обнял шершавый ствол. Прислонился щекой. По коже прошёл приятный холодок. Биф улыбнулся. Медленно прислонился к дубу спиной, а потом, не торопясь, с закрытыми глазами сполз вниз по стволу. Он всё ещё с ужасом вспоминал своё пробуждение.

Чёрные свинцовые тучи, заполонившие всё небо, казалось, подпирались мрачными скрюченными деревьями. Холодный ветер, гневно завывая, срывал листья и бросал на голую землю.

Очнувшись, юноша открыл глаза, пытаясь понять: где он?. В голову ничего не приходило. Посидев некоторое время и рассмотрев пугающие силуэты деревьев-монстров, юноша встал, собираясь идти домой. Но внезапно для себя понял: он не знает, где дом! Даже не помнит, как его зовут!

Перепуганный юноша в растерянности присел обратно. Решив, что если немного полежит, то вспомнит, он закрыл глаза. Ох и долго тянулось время! Вначале ничего не мог вспомнить – в голове стоял гул. Когда он утих, Биф вспомнил свой возраст – пятнадцать лет. Затем дату рождения – сто восемьдесят девятый день. А чуть-чуть позже и то, куда шёл. В Нордор.

Вскочив, юноша бросился бежать, надеясь по дороге вспомнить остальное. А вдруг ответы ждали его в Нордоре? К сожалению, Биф ничего больше не вспомнил. Ни по дороге, ни в Нордоре.

Единственное, что напоминало ему о прошлой жизни, так это видения, внезапно вспыхивающие в голове. Но от них было мало проку. Слишком размыты. Слишком непонятны.

Биф ударил себя по щекам.

Всё. Хватит. Пора подумать о будущем.

Нависающий над соловьём чёрный гриф тёмно-серой лапой прижимал сломанное крыло маленькой птицы. Жертва билась, пытаясь вырваться на свободу, издавала пронзительный писк. Гриф, не останавливаясь, заклёвывал соловья. Короткий загнутый клюкв с сокрушительной силой бил в голову маленькой птице. Жертва от удара на мгновение затихала, а затем снова пыталась вырваться. Из больших тёмных глаз соловья текли слёзы, но Биф знал: птица не в силах плакать.

– А-а-а! – вскричал юноша, приподнимаясь на руках. – Это был сон. Это был сон, – забормотал юноша.

Всё тело охватывала дрожь. Перед глазами мелькало лицо неизвестного мужчины. Отдышавшись, Биф снова лёг. Ночной кошмар не причина для суточного бодрствования! Даже очень страшный.

Юноша, повернувшись на другой бок, смежил веки. Лишь на периферии сознания мелькнула незначительная мысль: «А может, это был не сон?».

169 день 900 года

Чьё-то тёплое дыхание приятно согревало щёку. Улыбнувшись, Биф постепенно стал разлеплять веки. Вначале он увидел голубые глазки. Потом – розовые губы. Затем – ухоженные волосы. Юноша протянул руки, чтобы обнять прекраснейшее сокровище, разбудившее его. Обнять и никогда не отпускать.

«Вот она – любовь с первого взгляда», – подумал Биф, пока полностью не разлепил веки. Утренним сокровищем оказался свирепый Снежок!

Биф вскочил на месте! Послышались тихие ритмичные хлопки.

– Поздравляю, поздравляю, – Август, видимо, присутствовал при его пробуждении. – Никто ещё не проявлял столько ласки к Снежку. Даже я.

Биф, покраснев, попытался оправдаться:

– Ничего я не хотел делать. Просто… это… увидел красивые глаза… – осмыслив сказанное, юноша сразу захлопнул рот, дабы не сморозить очередную глупость.

Альбинос мелодично и тонко засмеялся.

– Ладно. Всё. Спокойно, – Август поднёс к лицу ладонь. – Не для этого тебя Снежок будил. Давай, говори, что решил.

Биф, отодвинувшись подальше от сумчатого дьявола, ответил:

– Я согласен.

– Прекрасно, – гигант встал со стула. – А теперь – поднимайся. Твой порез следует проверить.

Юноша косо посмотрел на домашнего зверя:

– А он? Так и будет сидеть?

Альбинос надломил бровь:

– Теперь ты живёшь здесь. Поэтому бояться его глупо. Вставай.

Подойдя, Август осмотрел кожу вокруг бинта. Хмыкнул. Аккуратно развязал ткань, раскрутил её, потёр пальцами. Отпустил. Бинт повис, удерживаемый лишь застывшей кровавой коркой на месте ножевого ранения. Альбинос наклонился, с озадаченным видом осмотрел результат лечения и резким движением руки сорвал ткань. На месте ранения остался рубец.

Выпрямившись, Август, словно не замечая страдальческого выражения лица Бифа, произнёс:

– С выздоровлением.

– С-спасибо, – выдохнул юноша.

– Рад слышать, – альбинос взмахнул ладонью. – Но перейдём к делу. Вон, видишь очаг? – Биф кивнул. – На исходе цветений, когда прилетают в наши края холода, без него становится, так скажем… м-м-м… проблематично. Поэтому наколи к вечеру дров. Скажем, штук пятьсот. Хорошо?

– Да.

Решив сократить путь до дома Утлера, Август пошёл по самым грязным, самым опасным дворам Западной Четверти, прозванными в народе «Бараками». В честь тех времён, когда в покосившихся маленьких избушках ютились военные отряды беззаконников, отправляемые суровой рукой монарха в битву.

– Дабы преступники очистили свой грех перед родным народом, – пояснял правитель.

Альбинос усмехнулся, представив нынешнего монарха в этой роли. Да, Нигмунд VI не шёл в сравнение с пращуром! Бесхребетный, трусливый, он выполнял лишь представительскую функцию, оставленную с лёгкой руки Тароном. Гигант вздохнул. Великий был человек. Хотя и старый. Да безумный чуточку…

Минуты ностальгии прервал мальчишеский голос:

– Эй, блондин! Стой!

Август повернул голову. В переулке стояла шайка оборванцев. Самому старшему было не больше восемнадцати лет.

– Это ты украл у Брэка оберег и дневную выручку? – вперёд вышел низкий паренёк.

– Ты вообще кто такой? – спросил Август.

– Допустим, меня зовут Веня, – и помолчав, добавил: – Теперь тебе ясно, с кем разговариваешь?

– О, – сделал удивлённое лицо альбинос. – Большой, большой человек. Видный. А теперь дай я представлюсь.

Веня властно махнул рукой, посмотрев на свою шайку. Мол, можешь, я пока добрый.

– Август, прозванный в некоем кругу Белым ландышем, – альбинос смотрел, как Веня со всей шайкой переменились в лицах. – Теперь поговорим.

– Мы… Я… Мы не знали, – начал оправдываться испуганный предводитель. – Мы… Ну…

– Если вы слышали обо мне, то знаете: я такого отношения не люблю. Ведь так?

Веня утвердительно кивнул.

– Уже хорошо. Значит, знаете и цену.

– Сколько мы должны злата? Я… Мы… принесём, – затараторил парень.

– Нет, – скривил губы Август. – Мне оно не нужно. Ты, надеюсь, сам представляешь, о чём идёт речь.

Веня отрицательно потряс головой.

– Ну-у-у. Значит, спросишь у кого-нибудь, – бросил альбинос, поворачиваясь спиной к шайке. – Срок – исход этого дня, – и спокойным шагом направился к Утлеру.

– Тише, мальчик, тише, – мягко произнёс Биф, попытавшись погладить вороную голову Снежка.

Но зверь, видимо, был иного мнения. С довольной мордой подождав, когда дрожащая ладонь юноши приблизиться, дьявол с победным кличем щёлкнул клыками. К счастью, Биф успел отдёрнуть руку. Снежок расстроенно фыркнул.

– Ну, и что мне делать? – отчаявшись, задумался юноша. – Как тебя обойти-то?

Ответом было красноречивое молчание. Пришлось снова зайти в дом.

Биф, инстинктивно закусив губу, присел на кровать. Вот уже сколько раз он пытается выйти во двор – всё без толку. Непоколебимый Снежок сидит в сенях, огрызаясь на настойчивые потуги Бифа миновать его. Чего юноша только не предпринимал: и просил, и торговался, и пытался отвлечь безмолвного стража, бросив тушку курицы. Ничего не выходило. Сумчатый дьявол упорно сидел, не пуская Бифа во двор.

– Что ж, – вздохнул юноша, бросив взгляд на окно. – Другого выхода нет.

Он медленным шагом подошёл к окошку, распахнул его, высунулся наружу. Кривой проулок пустовал.

Пора!

Быстро, одним махом, Биф выпрыгнул из окна, надеясь остаться незамеченным. Что, к сожалению, получилось отнюдь не идеально. Больно ударившись коленом о подоконник и едва не свернув шею, юноша прямиком грохнулся к ногам проходящей мимо девушки.

Немного полежав, он смущённо поднял голову.

Первое, что бросилось в глаза, это длинные, чуть ниже плеч, изумрудно-зелёные волосы.

– Я… – заворожённо произнёс Биф, поднимаясь на ноги, – я…

Светло-голубые глаза, точно две маленькие льдинки, испуганно смотрели на юношу.

– Я… Меня зовут Биф, – выпалил он, не сумев подобрать слов.

Ответа не последовало. Невысокого роста девушка стала пятиться назад.

– Не бойся, – успокаивающе произнёс Биф.

Но девушка затрясла головой, издавая непонятные звуки.

– Успокойся, пожалуйста, – Биф был сбит с толку её поведением.

Незнакомка замолчала. Разумно посмотрела на юношу, чуть-чуть наклонив голову набок.

– Вот и хорошо, – обрадовался Биф. – Давай начнём знакомство заново. Не против? Меня зовут Биф. А тебя?

Девушка улыбнулась, накинула алый капюшон на голову, и, быстро развернувшись, бросилась бежать. Юноше ничего не оставалось, кроме как смотреть вслед удаляющейся незнакомке.

Немного постояв, он направился к дому. Бесшумно открыл ворота и как можно тише стал подкрадываться к входной двери. На его несчастье, она была распахнута, а на пороге стоял Снежок.

Застыв на месте, Биф произнёс:

– Тише, тише. Всё хо…

Голос юноши послужил приказом к атаке для дьявола, и тот рванул с места. Биф сделал то же самое. Так начался изнурительный марафон с препятствиями, в течение которого юноша чуть не провалился в колодец, изрядно побегал по крышам и перевернул всё, что оказалось на пути. Не отступающий ни на шаг Снежок взбирался по отвесным стенам не хуже испуганного Бифа. А иногда – даже лучше, о чём свидетельствовала разорванная штанина юноши.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в очередном круге забега по сараям, крыша одного бы не треснула… Зверь успел лишь фыркнуть…

Отдышавшись и убедившись, что Снежок не в состоянии выбраться из постройки, Биф спокойно спустился вниз.

Отыскав увесистый колун и поплевав на руки, юноша приступил к рубке дров. Выкатив самый большой и узловатый чурбан, он отошёл в сторону, посмотреть: не слишком ли хлипкое полено? Поразмыслив и решив, что в самый раз – юноша замахнулся колуном.

Удар. Удар. Ещё удар. Полено стояло, как ни в чём не бывало. Удар. Ещё. И ещё. Примерно удара после двадцатого Биф решил сменить полено на более колкое.

Откатив чурбан в сторону и заменив его, юноша вновь поднял колун. На этот раз он сделал верный выбор. Ровненькое, без единого сучка, полено когда-то было деревом, как поговаривает народ, в строевом лесу. Такое не должно создать трудностей.

Отведя колун за голову, Биф изо всех сил опустил его. Брат топора, разогнанный руками юноши, чуть-чуть чиркнул по краю полена и ушёл в землю. Да, работа обещала быть весёлой.

– Скажи мне, – спросил Биф, отбросив четвертинку полена, – почему Август назвал тебя Уродцем? – юноша распрямил спину, вытер пот. – Не знаешь?… Вот и я не пойму. Такой белый, пушистый, а – Уродец. Да! – последняя фраза относилась к проделанной работе.

За время тяжёлого труда Биф расколол с десяток полешек. Что весьма его удручало, ведь результат должен быть пятьсот штук.

– Придётся схитрить, – он почесал затылок. – Ничего не поделаешь. Помнится мне, видел в одном из сараев о-огромную кучу наколотых поленьев. Их-то мы и используем.

Сказано – сделано. Через некоторое время Биф посматривал на образовавшуюся во дворе кучу расколотых полешек.

– Ну, чем не пятьсот? – спросил он кота. – А в сарае Август и не заметит. Я, по секрету скажу, брал их со стороны угла – туда ещё залезть надо. Но только между нами. Ладно? – и, распираемый смехом, добавил: – Он же, я думаю, по-кошачьи не кумекает!

Уродец лениво потянулся.

Август пока и не думал возвращаться. Удобно расположившись в кресле и закинув ногу на ногу, он медленными глотками пил взвар. Горячий, настоянный на листьях смородины, крыжовника и вишни.

– Неописуемо, – открыл глаза Август. – Превосходный взвар!

– Дык, от матушки-покойницы, спаси Бог её душу, рецепт достался. Мастерица была… А какие пироги стряпала?! – Утлер предался воспоминаниям. – Вот помнится, придём мы с братьями…

– Превосходный взвар! – прервал альбинос, поставив кружку. – Что Авелина пишет?

– Аюшки? – удивился алхимик. – А. Письмо увидал, – улыбнулся. – Так, пишет: всё хорошо. Учится потихоньку. Спрашивает, когда приеду… Она и о тебе интересовалась! Не пишет, не приезжает…

– Дела-а-а, – почти смакуя, растянул слово Август. – Вот закончу на днях и навещу. Обязательно навещу.

– Может, ей тогда написать?! Чтоб порадовалась?

– Не надо. Сюрпризом будет, – альбинос сделал маленький глоток. – Как яд поживает?

– Так всё готово. Вот, – Утлер протянул колбочку с бесцветной жидкостью. – Поражает организм через кожу. Но, что самое главное, ничем не смыть… И ещё, – спохватился старец. – Будь с ним крайне осторожен. Время поражения организма мало, какие-то ничтожные вздохи. Противоядия нет.

– Ладно, буду, – произнёс Август. – Спасибо за работу, – и выложил на стол два мешочка.

Утлер снял очки, протёр, снова надел. Помотал головой.

– Они с золотом. Бери, – Август сломил бровь. – Я помню цену.

– Но…

– Авелине передашь. Ей, я полагаю, злато понадобится.

– Но не столько ж! – воскликнул старец.

– Дядюшка Утлер, Вы плохо знаете женщин. Поверьте, она истратит их в первый же день, – альбинос поднялся с кресла. – Спасибо за всё. Взвар был превосходный! – и вышел из дома.

Когда Август вошёл в дом, Биф лежал на кровати.

– Не вставай, – махнул рукой альбинос. Подойдя к пузатой просмолённой бочке, он ковшом подчерпнул воды. Сделал несколько больших глотков. – Жарко, – вздохнул Август. – Не правда ли?

– Да, жарковато, – согласился Биф.

Сделав последний глоток, альбинос опустился на стул.

– Как самочувствие?

– Нормально, – пожал плечами Биф, – не жалуюсь.

– Уродца со Снежком покормил?

– Нет. Я не зна…

– Ничего, – остановил юношу Август, – мы это исправим. Уродец! Кс-кс-кс!

На кухню вышел белоснежный кот, по-хозяйски оглянулся, пару раз взмахнув хвостом, мяукнул.

– А почему ты назвал его Уродцем? – недоумевающее спросил Биф. – Ведь красивый кот, пушистый.

Август улыбнулся. Правой рукой похлопал себя по плечу:

– Давай ко мне. Быстро!

Уродец в несколько прыжков залез на плечо.

– Что ж, – вздохнул Август. – Рассказывай. Как день прошёл?

– Хорошо…

– Я Уродца спрашиваю, – прервал альбинос.

Кот хитро сверкнул глазами и наклонился к уху Августа. Затаив дыхание, Биф присмотрелся. Может, тусклое освещение, а, может, уставшие глаза злую шутку сыграли, но тем не менее юноша явственно видел: губы Уродца шевелятся!

Биф закрыл лицо руками. Мысленно досчитал до десяти. Вздохнул. Посмотрел на кота.

Нет! Уродец и вправду говорил. Оставался лишь один вопрос: на каком языке? Человеческом или зверином?

Биф представил, как Август, сидя вот так – нога на ногу – нараспев мяучит, а с ним заодно и Уродец. Нет. Этого не может быть! Хотя…

– Вот оно как! – сурово произнёс альбинос, сняв кота с плеча. – Что скажешь?

Биф непонимающе посмотрел на Августа.

– Ясно, – альбинос меланхолично погладил Уродца. – Говори, честно. Почему обмануть решил? Для чего полешки из сарая вынес?

– А… Это Вам кот рассказал? – не веря в происходящее, спросил Биф.

– Кот, кот, – подтвердил Август. – Уродец, покажи свой талант.

Коробящим слух голосом кот произнёс:

– Была бы нужда! – и гордо взмахнул хвостом.

– Так всё же. Зачем обмануть решил? – повторил вопрос альбинос.

– Понимаете, – начал Биф, – я ни разу не колол дров. Незачем это было на улицах Нордора. Ножом, топором, пользоваться умею, а вот колуном, – развёл руками, – нет. Вначале думал: ничего сложного. Ведь колун с топором похожи немного, но оказалось всё иначе. Вот и решился на обман, чтобы…

– Не разочаровывать.

– Ну, да. Не разочаровывать. Вы…

– Ты, – поправил Август.

– Ага, – кивнул головой Биф. – Хорошо. Вот, ты меня приютил. Кормишь. А я не смог выполнить порученную мне работу. Вот и решил…

– Ясно всё, – прервал Август. – Надеюсь, больше такого не повторится.

– Конечно! – обрадовался юноша. – Не повторится! Никогда-никогда! Я обещаю.

– Хорошо. Ты, наверное, хочешь есть.

Биф кивнул.

– Ладно. Сейчас, – Август подошёл к обеденному столу.

Снял с правой руки кожаную перчатку. Пару раз взмахнув обнажившейся ладонью, он кончиками пальцев постучал по столу. Тук-тук-тук.

С последним стуком явился и ужин. Или лучше сказать – выплыл из досок, из коих был сколочен стол. В самом центре стоял большой чугунок, доверху наполненный молодой обжаренной картошкой. Две деревянные глубокие тарелки с кристально-прозрачным студнем находились противоположно друг другу. Дополняла строй пара узорчатых разделочных досок с пучком перьев лука и порезанным на тоненькие ломтики салом. Замыкающими были пустая тарелка, ложка, вилка и кружка с маняще-розовой водой.

– Что…

Не дав договорить Бифу, Август сказал:

– Ты хочешь спросить, откуда это всё?

– Нет, – ответил юноша, – я хотел спросить: что за розовая вода в кружке?

– Ах, это… – альбинос надел перчатку. – Это компот. Садись. Ешь. А я пойду, со Снежком поговорю. Побеседую, – чуть искривил губы. – Мне Уродец всё рассказал, – Август снял плащ и вышел из дому.

Биф, в свою очередь, последовал совету – сел ужинать…

Август со Снежком вошли в дом в тот миг, когда сытый юноша отодвигался от стола.

– Запомни: три стука – появится кушанье; два – исчезнет, – Август присел на кровать. – Понял?

– Ага, – отозвался Биф. – Понял. Когда хочется есть – стучи по столу. Ясно.

– Хорошо. А по поводу Снежка – больше не бойся его. Я с ним поговорил.

Сумчатый дьявол опустил глаза, в знак подтверждения.

– Да я и не бою… – увидев суровый взгляд альбиноса, Биф сменил тему: – А откуда у тебя такой стол?

– Какой?

– Волшебный. Стукнешь, и еда появляется.

– Ведьмака зарезал! – на кухню вошёл Уродец. – Труп съел, а столик себе прибрал.

– Не мог бы ты прикусить язык?

– Хорошо, хорошо, – поднял голову кот и с гордым видом прошагал на улицу.

– У меня были другие вариации. Например, Злыдень. Или Гад. Но Уродец более созвучно. Не находишь?

– Что? – не понял Биф.

– Ты сам спрашивал: «Почему Уродца зовут Уродцем?» Я отвечаю. Характер у кота такой, – пояснил Август.

– Ясно.

Биф окинул взглядом альбиноса. Да кто он вообще такой, этот Август? Якшается с говорящим котом, который, небось, ведьмак заколдованный. Дьявол сумчатый ласкаться к нему так и лезет. Стол волшебный без должного внимания стоит. Хорошо хоть альбинос в него ножи не втыкает, да на щепы не режет. А то был один умник в сказке нордорской, Жак звали. Получил в награду от самого монарха подарок несказанный – Жар-птицу. И нет, чтобы любоваться ею, слушать песни распрекрасные (куда уж там!), взял да и сожрал бедную пташку…

Ход мыслей Бифа прервал стоящий у порога Август:

– Ко мне гости. Сиди дома.

– Угу, – отрешённо произнёс юноша, бросив взгляд на улицу сквозь кухонное стекло.

Гости стояли у ворот.

– Десять человек, – посчитал Биф и хотел было отстраниться от окна, но внезапно увидел Веню!

Сердце юноши ёкнуло. Что он-то здесь делает? Да ещё гостем?!

Перебежав в другую комнату, Биф припал к окну. Теперь он мог в мельчайших подробностях рассмотреть гостей Августа.

Вон тот, что стоит по правую руку Вени – Брэк. Далее – Рэм, Сад… О, да тут вся шайка!

Биф судорожно сглотнул. В этот момент на улице появился Август.

– Добрый вечер, – поздоровался он.

– Добрый, – из толпы вышел незамеченный вначале Бифом мужчина.

Известная витиеватая татуировка на лице говорила сама за себя. Бурая змея, разинувшая пасть, пыталась заглотить правый глаз, а её хвост, кольцами обвивающий стилет, заканчивалась на шее мужчины. Знак безжалости. Зелёное кошачье око на скуле, окружённое терновым венцом, обозначало не последнее место в воровской общине.

– Как поживаешь, Гретхем?

Гретхем?! Биф мысленно сполз на пол. К сожалению, он не ошибся при прочтении татуировок. Это был глава всех воров Западной Четверти!