Обречённые

«Почему есть плоды со всех остальных деревьев можно, а с этого – нельзя?» – задал вопрос Люцифер. Ева задумалась: «И в самом деле, почему?» Обладая разумом, человек, как и ожидалось, стал размышлять над смыслом предъявляемых к нему требований и запретов. Подумав, Ева не нашла внятного ответа на вопрос Люцифера и впервые в жизни осмелилась поступить не так, как приказал ей Бог, а так, как она сама посчитала нужным: она попробовала запретный плод. Её супруг – Адам, – увидев, что страшное, по словам Бога, дерево познания добра и зла оказалось совершенно безобидным, доверился своей жене и тоже попробовал плод. И с ним тоже ничего не произошло.

Но недолго первые люди наслаждались удивительным вкусом запретных плодов. Как любой родитель, Бог не терпит непослушания. Он не любит, когда его дети получают удовольствие от жизни. И вот, Он изгоняет людей из Эдемского сада, а заодно проклинает всё человечество, обрекая его на вечные муки и смерть. Адам и Ева пострадали не от запретного плода и не от того, что согрешили. Они пострадали от рук Бога. Не грех, не Люцифер, а именно Бог принёс людям страдания в наказание за то, что они осмелились принять своё собственное решение.

С тех пор, уже на протяжении многих тысяч лет, многочисленные поколения людей, рождаясь, испытывают на себе гнев Бога, который всё никак не может успокоиться. Мы появляемся на свет с клеймом грешников и вынуждены всю свою жизнь отказывать себе в удовольствиях, каждый божий день умоляя Создателя простить нас и взять к себе на Небеса. Бог убедил нас в том, что грех – это нечто само по себе ужасное; что наш главный враг – это Люцифер. И мы готовы поверить во что угодно, лишь бы не гневить Господа. Вот только Он обманывает нас. Люцифер, так же, как и мы с вами, отвергнут Богом за свободомыслие и непослушание. Он не сильнее нас, потому что он – один из нас. Разве Люцифер придумал, что именно следует считать грехом, а что – нет? Разве Люцифер жестоко наказывает за непослушание? Грех – это изобретение Бога. Наказание за грех – это гнев авторитарного повелителя вселенной, издевающегося над созданными им существами.

Каждый год человечество празднует годовщину воскрешения Христа – божьего сына, которому Отец приказал умереть в муках на кресте. Сам Бог объясняет это так: Он настолько любит людей, что даже готов пожертвовать своим сыном, смерть которого способна искупить наши грехи. Что ж, наверное, в это можно было бы поверить, если бы не один очень важный нюанс: Бог всегда играет не по чьим-то правилам, а лишь по своим собственным. Именно Он придумал эту странную схему с искуплением греха через очередную мучительную смерть – смерть собственного сына, – а потом преподнёс всё это как великую жертву. К слову, уже на третий день Бог воскресил Христа и забрал его к себе на небеса для вечной жизни в раю. А мы – люди – так и остались гнить на грешной земле, продолжая судорожно и безуспешно замаливать свои грехи.

Не кажется ли всё это чем-то странным и лишённым логики? И с какой стати, после всего этого, я должен искренне любить и почитать Бога? Подобные мысли иногда одолевают меня, когда я на время отвлекаюсь от депрессии и забываю о своей никчёмности. Катя сейчас на работе, бухать пока не хочется, а интернет отключили за неуплату. Хоть вешайся. Но вешаться я пока не собираюсь. Пока…

Сегодня пятница. Неделя тянулась долго. Желание бухнуть вернулось, а значит вечером меня ждёт либо пьяный угар, либо очередная истерика. Всё так же душу терзает водоворот из мыслей и надежд, смешанный с осознанием того, что и сегодня не случится ничего хорошего. На следующей неделе нужно будет платить за квартиру, а денег не хватает даже на пакет макарон. Кате сегодня должны выдать зарплату. Надеюсь, что так и будет. Иначе не останется иного выхода, кроме как звонить маме и, притворяясь, что испытываю чувство вины, просить немного денег.

Вдруг зазвонил телефон. С тревогой смотрю на дисплей – это брат. Мой брат – яркий пример самоуверенного, напористого человека, который находит в себе силы противостоять атакам своих внутренних демонов именно благодаря весомому набору иллюзий, в которые он научил себя верить. В связи с этим у него есть многое из того, о чём мечтаю я. Но я не знаю, во что верить мне. Искренняя вера исключает возможности осознания иллюзорности объекта почитания. А поскольку от осознания избавиться для меня не представляется возможным, то и мечты навсегда останутся лишь мечтами.

Несколько секунд держу телефон в руках, не решаясь принять вызов. Но ответить на звонок всё же придётся, что я в итоге и делаю.

– Алло. – как бы выкрикивая, но практически без интонации начинаю разговор.

– Алё, здарова. – слышу в трубку напористый голос брата.

– Здарова. – пытаясь придать оптимизма своей интонации, отвечаю я.

– Как дела? – по традиции интересуется брат.

– Нормально дела. А что такое?

– А что… Вот ты как всегда. Что, обязательно что-то случиться должно? – вопрошает мой собеседник. Оно и понятно. Ведь надо же ради приличия сделать вид, что позвонил просто так, узнать как дела, да и только. И ладно, если бы хоть раз так оно и было. Но нет. И этот раз не стал исключением. Как оказалось, у брата не работает интернет, а ему срочно надо найти в сети какой-то материал. Отказать ему я не могу. Просто не могу, хотя он, пожалуй, последний в списке тех, кого бы мне хотелось видеть у себя в гостях. Но ничего не поделаешь, и мы договариваемся, что вечером, часов в восемь, он зайдёт. А пока у меня есть время, чтобы как-то раздобыть деньги и заплатить за интернет. Нельзя, чтобы брат знал о том, как я беден.

В этот день мне удалось занять денег у Санька. Брат, как обычно, явился позже назначенного, и почти до полуночи мне пришлось терпеть его навязчивое присутствие. Он, казалось, довольно искренне пытался донести до меня какие-то открытые им истины жизни, значимость которых мне никак не удавалось оценить. Я, в основном, молча слушал, периодически переставая даже делать вид, что мне интересно. И вот, в какой-то момент брат всё же решился меня покинуть, чему я был несказанно рад. Всё это время Катя молча сидела на диване, то наблюдая за кошкой, то отвлекаясь на то, чтобы разглядеть пустоту. Теперь она собирается спать, а у меня ещё вся ночь впереди…

Мой сон был прерван телефонным звонком. Нахожу телефон под собой. Это Катя. Принимаю звонок.

– Алё. – вяло произношу в трубку.

– Алё, ты спишь? – это вопрос, с которого Катя почти всегда начинает разговор, если знает, что я дома. И в последнее время он стал меня раздражать. Злиться на свою ничтожность, не высказывая при этом претензий Кате, довольно сложно. Но в данном случае мне в очередной раз удаётся удержаться от невнятных обвинений и гневных воплей. Как выяснилось, Катя едет домой, и едет не одна, а с подругой. Подруга Кати – Ольга, мечтающая о духовном просветлении и верящая в бессмертие души, – несмотря на показную одухотворённость, страдает всеми теми же душевными недугами, что и всё остальное человечество. И это не может не радовать. Я атеист, но, кажется, живу ничуть не хуже любого среднестатистического верующего. Человек несчастен уже по факту своего существования. И никакая вера не способна как-то кардинально исправить ситуацию. Хотя, зачастую собственный иллюзорный мир в значительной степени притупляет душевную боль и осознание своей беспомощности и обречённости.

Уже через несколько минут Катя и Ольга будут здесь, у нас дома. Разумеется, для меня эта новость не из приятных. Я бы очень хотел видеть гостей в большом красивом доме, где царят роскошь и порядок. Ну или хотя бы одно из двух. На деле же мой дом – это жалкая комната в грязном общежитии. Как правило, на пороге этой комнаты традиционно тухнут кошачьи фекалии, на столе возвышается гора грязной посуды, по углам разбросаны разные шмотки, часть из которых успешно обживает плесень, а единственный шкаф разваливается по частям.

Я встретил Ольгу с Катей на остановке, и мы пошли в сторону дома. Но сначала надо было зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь из еды. Кате вчера дали зарплату, поэтому мы смело расстались почти с тысячей рублей, больше половины из которых ушло на водку и пиво. Уже дома я узнал, что Олю бросил парень и теперь у неё депрессия: она хочет забить на всё, пить и курить. Признаться, эта ситуация явилась отличным поводом позлорадствовать и лишний раз подчеркнуть для себя всю бестолковость духовных поисков несчастной девушки, так активно ею декларируемых. Впрочем, злорадствовал я лишь про себя. Вслух было нельзя.

Оля плакала. Катя, в свойственной ей манере, пыталась успокоить подругу так, что её доводы были скорее похожи на издёвку, нежели на сострадание. Но и я, и Ольга знали Катю достаточно хорошо для того, чтобы понять, что она действительно искренне хочет помочь. Я в основном ел и пил, изредка пытаясь вставить своё слово в беседу девушек. Итак, сегодняшний вечер был всецело посвящён теме расставания Ольги с Тёмой. Зная, насколько это было возможно, характер их отношений, переживания Оли казались мне какими-то искусственными. При этом искусственность была видна лишь мне, тогда как для неё это действительно было настоящим горем.

Алкоголь стремительно овладевал нашим сознанием, беря инициативу в свои руки. И вот мы уже страстно спорим о смысле жизни, о добре и зле и о прочих извечных проблемах, занимающих умы несчастного человечества уже многие сотни и тысячи лет. Нам не хорошо, но уже и не плохо. Мы рассуждаем о мироздании, при этом забыв о насущных проблемах, наслаждаясь моментом. Совсем скоро настанет утро нового дня, который, как обычно, не обещает нам ничего хорошего.

Утром, когда я был вынужден, мучаясь, приходить в себя после очередной пьянки, Ольга собиралась домой. Катя тоже уже проснулась, но всё ещё лежала на диване, рядом со мной, смакуя последние минуты перед тем, как придётся, всё же, встать и идти провожать Олю. Как это обычно и бывает, все были мрачные и усиленно копались в себе. Дав на время некоторую свободу своему настоящему «Я», каждый из нас теперь с ещё большим упорством заперся в себе, пытаясь совладать с чувством стыда и осознанием своей ущербности.

Наконец-то, Катя с Олей собрались и стали выходить. Я и Оля сказали друг другу «пока», и девчонки ушли. В комнате царили грязь и бардак, с которыми теперь я остался наедине. И спрашивается: чем они так мне не угодили? Каким-то странным образом, беспорядок в доме вызывает ассоциации с собственной несостоятельностью. Навести порядок в доме, кажется, так же тяжело, как и навести порядок в своей жизни вообще. И словно неотъемлемая часть всего этого кошмара, в голове периодически всплывает образ мамы. Всё моё детство проблема порядка в доме была одной из первостепенных. И внутри этой проблемы наши с мамой роли разделялись. Она не могла найти себе места, постоянно наводя порядок, который, в конечном итоге, так и не удавалось навести окончательно. Я же, напротив, не был озабочен данным вопросом и, по представлениям мамы, не разделяя с ней её тяжкой ноши, проявлял себя самым худшим образом. Пожалуй, я был физическим олицетворением образа беспорядка, одолевающего мамино сознание и не дающего ей нормально жить.

И вот сегодня, живя в этой грязи, я не могу понять две вещи. Во-первых, почему ни я, ни Катя в течение многих лет не можем сделать, казалось бы, банальную вещь, – убраться в комнате? И второе: в самом ли деле нам нужен этот порядок? Или он нужен лишь мне? Или же нам обоим он не нужен, а моё негодование по этому поводу – всего лишь проявление чувства дискомфорта перед нескончаемым недовольством моей мамы? Как бы там ни было, ответов, как обычно, нет. Есть одни только вопросы. В чём их смысл и так ли нужны мне ответы? Сколько времени вообще может продолжаться весь этот кошмар и как жить дальше? Но одно я знаю почти наверняка: сейчас я включу компьютер, запущу интернет и, уставившись в монитор, изнывая от душевной боли, проведу в таком состоянии ближайшие несколько часов…

Мы с Катей – муж и жена. Уже почти два года. Разумеется, помимо формальностей, придающих нашему совместному проживанию новый юридический статус, больше ничего не изменилось. Хотя в какой-то момент казалось, что вот он – новый шаг в наших отношениях, начало новой жизни, и что теперь всё пойдёт по-другому. Но проблема в том, что, на самом деле, никакого нового шага просто-напросто не было. Отсутствие штампа в паспорте не было причиной всех наших бед. Следовательно, появление этого самого штампа не стало их решением. Наверное, где-то в глубине души я понимал это с самого начала. Но, как и всем людям, мне хотелось верить, что наведя внешний лоск, удастся решить все проблемы. Теперь же я в очередной раз убедился в том, что причина моего кошмара кроется гораздо глубже.

Все люди носят маски. Все люди запуганы, лживы и неискренни. Но самое страшное – это то, что сами они этого просто не замечают. Мать, которая за маской заботы и любви всячески подавляет своё дитя, подчиняя его своим прихотям и лишая ребёнка собственной жизни, полагает, что действует из благих побуждений. «Я знаю лучше, как надо. Я же мать, я желаю тебе лучшего!» – эти слова я слышал каждый раз, как только находил в себе смелось заявить о себе, о своих интересах – и тут же встречал отпор. Быть может, очередное моё желание, высказанное вслух, очередной мой самостоятельный поступок напоминали моей маме о её собственных, давно подавленных и, казалось, забытых мечтах и переживаниях. Страхи и предрассудки родителя – это то, что повелевает им, полностью подчиняя себе. Они создают иллюзию благоразумия бесконечных запретов и ограничений, накладываемых родителем на своё чадо. Но это совсем не то, что на самом деле необходимо ребёнку. Ведь мать стремится не к тому, чтобы было хорошо её малышу. Она занята лишь тем, чтобы постоянно бежать – бежать от самой себя. В моменты, когда ей это удаётся, её ребёнку бывает невыносимо плохо. Но ей – хорошо. А значит, в деле воспитания подрастающего поколения всё идёт по плану.

Мои воля и характер давно уничтожены. Но, в последнее время будто что-то изменилось. Мне кажется, что я почти вплотную приблизился к пониманию того, чего же я хочу на самом деле. Как ни странно, это чувство не приносит облегчения, а лишь тяготит ещё больше. Решить свои проблемы мне до сих пор не удаётся. Я срываюсь на жену; чувство ненависти и гнева сменяется ощущением вины и жаждой раскаяния. Возможно, когда-нибудь я стану тираном для своих собственных детей, пребывая в бесконечных иллюзиях относительно духовной миссии родителя, оставаясь при этом глубоко несчастным человеком.

Всё те же стены, старый диван, шкаф, разваливающийся на части, ноутбук, нещадно эксплуатируемый уже шестой год подряд; безудержный страх и нескончаемая тревога; девушка, называемая теперь моей женой и, как прежде, предпочитающая любить и ненавидеть молча. Как много и долго я боялся того момента, когда к болезням души прибавятся болезни тела. И вот, похоже, этот момент настал. Бессонная ночь, всецело посвящённая страху смерти, подходит к концу, а боль в груди всё не унимается. Каждый вдох, дающийся с трудом, рискует стать последним. После долгих и мучительных раздумий набираю номер скорой помощи. Пара гудков и неизвестная мне девушка принимает вызов:

– Скорая. – слышу в трубке деловой, но располагающий к себе голос.

– Здравствуйте, девушка. Скажите, можно врача вызвать? – произношу я подавленным тоном. Хочу продолжить, но меня перебивают.

– Что случилось?

– Сердце болит. Всю ночь болело. Думал, пройдёт, но не проходит. Только хуже стало. – продолжаю я, будто ища оправдание самому себе.

– Сколько вам лет? – вопрошает девушка.

– Двадцать восемь.

– Инфаркты были?

– Нет.

– Температура есть?

– Нет, температуры нет.

– Хорошо, называйте адрес.

Итак, дело сделано. Осталось дождаться приезда врача…

Уже много лет я никого не приглашал в свой дом. Единственный, кому периодически выпадает честь побывать в грязной комнате обшарпанного общежития – это Санёк. Поэтому приезд врача был бы крайне нежелателен. Но, несмотря на все тяготы и лишения, умирать пока не хотелось. И я был вынужден смириться с новым гостем.

Врач – высокая женщина лет сорока – наверняка успела повидать и более злачные места. К тому же, ей, скорее всего, нет дела до того, где и как я живу. Она просто делает свою работу. Вот только окажись я на её месте, то не упустил бы шанса позлорадствовать над очередным неудачником, хватающимся за сердце и дожидающимся помощи, сидя в комнате со старой мебелью и грязными тряпками вперемешку с невыносимым горем и разочарованием.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.