Сахалинская хроника

Эвенки пришли на Сахалин менее 100 лет назад, живут и кочуют в районе Ныйского, Чайвинского и Пильтунского заливов по речкам Чачи, Даги, Аскасай, Вал, Хандуза, Паромай и Сабо. Русских людей эвенки называют «лучакан».

Русские живут в восьми пунктах и состоят из переселенцев и рабочих, завербованных на рыбные промыслы, в нефтяные и лесозаготовки.

Японцы проживают в пяти пунктах – кроме нефтепромыслов в их арендном пользовании находятся три рыболовных места на территории Ныйского поссовета, которые работают только во время хода кеты. Еще недавно, ко времени организации культбазы летом 1929 года, в районе кроме туземцев проживало около 300 человек.

Заработки туземцев, в особенности гиляков, были ничтожные – хозяйство их было почти исключительно натуральным. К настоящему времени картина совершенно изменилась. Организовано семь туземных колхозов со 115 человек рабочей силы. На убой морского зверя количество людей увеличивается, так как выходят и старики. Всего было в 1931 году охотников на нерпу и ловцов 158 человек.

Эвенки и якуты

В культурном отношении они занимают среди сахалинских туземцев первое место. Главное их богатство – олени, из которых часть всегда следует за своим хозяином, а часть бродит по тайге в полудиком состоянии. Самое большое стойбище состоит из 70 жителей, но чаще – маленькие от 5 до 12 палаток. Летом перебираются поближе к морю, некоторые входят в рыболовные артели. На зиму – опять в тайгу, ближе к оленям и объектам промысла. В поисках корма для оленей передвигаются с места на место со своими жилищами и имуществом. Маленьких детей перевозят в колыбельках, представляющих собой лубяную коробочку, согнутую под тупым углом. Живут в палатках из полотна, отапливаемых железной печью. Пол устлан густым слоем веток хвойных деревьев – на них же, подстилая под себя оленьи шкуры, спят, покрываясь одеялами и ношеным платьем. Кроме палаток жилищем эвенка является также правильный конус из жердей с круглым основанием, обтянутый оленьими кожами.

Ульта

Русское влияние в их быту сказывается значительно слабее, чем у эвенков и якутов. Южной границей их обитания является Луньский залив, так как они усиленно занимаются рыболовством. Кроме палаток жилищем ульта является юрта с удлиненным овальным основанием, у которой жерди наверху нельзя свести в одной точке. Все ульта говорят хорошо на языке эвенков (тунгусском) и по-русски. По-гиляцки говорят все пожилые и большинство молодежи. Между ульта и гиляками довольно дружеские отношения. Эвенки, якуты и ульта носят одежду русского покроя. Зимой одеваются в оленьи дохи, женщины часто в шубы на лисьем меху. Обувь носят летом покупную и самодельную из выделанной под замшу оленьей кожи, а зимой исключительно торбаза из оленьих лапок с меховыми чулками внутри.

Ульта (ороки) транспортного собаководства не имели, нивхских и айнских собак они не приобретали из-за их неуживчивости с оленями. Ульта содержали породу оленегонных лаек тунгусского типа, которых, возможно, привели с собой при иммиграции на остров. Эти собаки были хорошо приспособлены к оленеводству, карауля стада и не давая оленям разбредаться. Также собаки ульта прекрасно проявляли себя и в охоте на медведя, дикого оленя и пушного зверя. Данная порода собак высоко ценились у нивхов и айнов именно в качестве охотничьих.

Ульта и нанайцы называли нивхов «гиллы». Отсюда и прозвище «гиляк», закрепившееся за нивхским народом. Объясняется это названием территории обитания нивхов, которую ульта именовали «Гилла», то есть земля нивхов, а «гиляком» называли жителя «Гиллы».

Стоит отметить, что вслед затем термин «гиляк», употреблялся русскими жителями на бытовом уровне в отношении всех коренных народов Северного Сахалина, а с течением времени «местными гиляками» называли себя и некоторые русские, постоянно проживающие в северной части острова.

Гиляки

Гиляцкие стойбища расположены на берегу моря, заливов и по берегам реки Тымь селениями, состоящими от 2 до 12 домов. Часть из них имеет постоянные дома, часть на зиму переезжает в зимники, в тайгу, там деревья защищают от ветра и дрова для топки находятся близко. В каждом летнем селении расположены юкольники для сушки рыбы. За ними идут амбары и жилища. Амбары почти все поставлены на сваях, чтобы избежать почвенной сырости, лестницу здесь заменяет толстый кол с зарубками. У домов обычно расположен ряд крепко вбитых кольев, к которым привязывают нартовых собак. В каждом стойбище можно увидеть несколько медвежатников – бревенчатые срубы-клетушки, заваленные сверху камнями. Часто видны и высокие клетки на столбах, где выращивается ради шкуры лисенок. На зимниках еще есть особый вид построек – собачники, где во время сильных морозов и буранов помещаются собаки.

У нивхского народа есть тылгур (предание), в котором говорится, что нивх произошел от лиственницы, поэтому у него красное как у лиственницы тело (имеется в виду загорелое, цвета древесины лиственницы). А орнгар – так нивхи в свою очередь нарекли ульта (ороков) – произошел от пихты, поэтому у него тело белое, такое же, как цвет ее древесины.

Жилище нивхов состояло из основного жилого помещения, называемого «то-раф», и летнего, который именовался «ке-раф». Рядом с домами находились «нё» – хранилища (амбары на столбах), а также каркасные вешала «ха’сы», предназначенные для сушки вяленой рыбы – «ма» (юколы).

Для приготовления юколы рыбьи тушки, в основном это была кета и горбуша, тщательно промывались в воде и потрошились. Затем они разрезались вдоль позвоночника, немного не доходя до хвоста, и разделялись на две половины, оставаясь соединенными в хвостовой области. Эта работа требовала определенной сноровки, поскольку разрез должен быть ровным и без зазубрин, чтобы влага стекала, а не задерживалась во впадинах; рыба, таким образом, быстрей сохла и не портилась. Считалось большой удачей, если удавалось обзавестись ножом, сделанным из японского меча – катаны. Позвоночник и крупные кости удалялись, голова либо отделялась, либо оставалась на одной из половин. После чего рыбу развешивали на «ха’сы» (жердь из ствола тонкого дерева на двух козлах), установленных на ветру.

В процессе приготовления юколы тушки не солили и не использовали никаких специй, благодаря этому юкола хорошо утоляла голод и не вызывала жажду. Также юкола использовалась в качестве корма для собак. В основном юкола из кеты была красного цвета. Особо ценилась у нивхов белая юкола, которую делали из нерестовой кеты. Стоит заметить, что когда кета добирается до мест нереста и находится продолжительное время в пресной воде, цвет ее мяса становится светлым.

Одним из видов транспорта у нивхов были нарты. В качестве ездовой силы использовались нартовые собаки. Они не очень крупных размеров, так как по утверждению нивхов, большие собаки отличаются силой, но не выносливостью и поэтому не в состоянии тянуть груженые нарты при совершении длительных переходов. Высота в холке сахалинских ездовых собак 46—56 сантиметров, вес 20—30 килограмм; цвет шерсти многообразен – от багряного до черного. Различаются собаки также по внешнему виду и длине волосяного покрова. Интересно отметить, что нивхи кобелям хвосты купировали, у сук же хвосты оставляли.

Транспортное собаководство было наиболее развитым у нивхов. Существовала хорошо отработанная система селекции, которая включала приемы отбора, выбраковки, сортировки, ухода, воспитания, кормления и дрессировки нартовых упряжных собак. Летом, когда собаки не привлекались к работам, они содержались на воле; собак в это время практически не кормили, предоставляя им полную свободу по добыванию пропитания.

Формировавшаяся нивхами порода нартовых собак, выделявшихся неприхотливостью, сравнительной легкостью в содержании, высоко ценилась на острове. Это были выносливые, быстроходные животные, способные к дальним перевозкам по пересеченной местности и транспортировке тяжелых грузов. В упряжке насчитывалось от семи до тринадцати собак вместе с вожаком; в таком составе упряжка, запряженная в нарты, способна бежать с поклажей подряд по восемь-десять часов, совершая редкие перерывы по пятнадцать минут. Надо сказать, что собаки везут нарты только на голодный желудок и в это время им на пути лучше не попадаться. Когда животные прибывают в пункт назначения, им дают корм, в основном юколу. После приема пищи четвероногие труженики обычно засыпают до утра.

Нивхи использовали ездовых собак не только зимой. Когда море очищалось ото льда, собак впрягали в постромки и привязывали к лодкам; крепилась упряжь в носовой части лодки и за обращенный к берегу борт. Собаки бежали вдоль кромки моря, у самого края воды, и транспортировали лодки с хозяевами на весьма длинные расстояния. Подготовленные ездовые собаки в час преодолевали более двадцати километров.

В качестве транспортного средства нарты на Северном Сахалине использовались довольно продолжительное время, даже в середине XX века. В 30-е или 40-е годы, чтобы в осенне-зимний или зимне-весенний период добраться из населенного пункта Ноглики до административного центра Сахалинского округа города Александровска-Сахалинского, который расположен на противоположной стороне острова, на побережье Татарского пролива, нужно было на собачьей упряжке сначала доехать до села Дербинского, находящегося выше по течению реки Тымь; затем пересесть на грузовой автомобильный транспорт и на нем прибыть в административный центр Сахалина. Такой путь совершали, например, призывники на сборный пункт Военного комиссариата.

Село Дербинское появилось как поселение ссыльных каторжан. Его основали 5 июля 1880 года и назвали по имени смотрителя тюрьмы. Данный деятель, звавшийся Дербин, отличался совершеннейшим отсутствием какой-либо политкорректности и был убит каторжниками за жестокое с ними обращение. Иногда случалось так, что заключенные убегали из мест своего заточения. Надо заметить, что не все арестанты отбывали наказание за политические диссидентские взгляды и могли похвастаться наличием хорошего воспитания или очаровать постороннего человека изысканными манерами, демонстрируя владение хорошим французским языком; беглые каторжане какое-то время бродили по лесам, в поисках пищи наведывались на стоянки местного нивхского населения, отбирали еду, насиловали женщин. Нивхи называли таких беглых каторжников «кытьк». 15 ноября 1949 года село переименовали в Тымовское – название происходит от реки Тымь, искаженное нивхское слово «тыми» переводится как «нерестовая река» (где «тымы» означает углубление на дне реки, в котором нерестится рыба, а «и» – река).

Если же возникала необходимость покинуть остров или, наоборот, посетить его, то самым распространенным, а зачастую основным путем было морское путешествие. Город Александровск-Сахалинский – это портовый город, омываемый водами Александровской бухты, от которой, собственно, и получил свое название. Необходимо сделать небольшое уточнение, поскольку Александровский порт является сезонным, то есть морская навигация проходит с апреля по декабрь (это в лучшем случае), в остальное время воды бухты и Татарского пролива покрываются льдом. Толщина льда варьируется от 0,7 до 1 метра, иногда достигает и 1,5 метра, к тому же бывают подвижки льда и его сжатие. Сам по себе Татарский пролив – не ласковые воды побережья юга Франции или Египта, там случаются частые штормы, высота волны достигает 4 метров. Таким образом, путь с Сахалина до Большой земли, или как говорят на острове, до Материка, в то время был совсем не простым.

Продолжая тему труднодоступности, можно упомянуть об одном историческом событии в жизни страны, произошедшем в 1953 году. Дело в том, что через три недели после смерти Сталина, руководство СССР объявило амнистию для отбывавших в местах лишения свободы заключенных. 27 марта 1953 года был подписан указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии», согласно которому из мест заключения надлежало освободить 1 миллион 203 тысячи человек.

Амнистия не обошла стороной и лагеря, расположенные на Сахалине. Скопившиеся на острове бывшие заключенные столкнулись с транспортной проблемой. Оказалось, что покинуть Сахалин всем сразу было невозможно. Вплавь ведь не поплывешь. Оставалось только одно – ждать оказии.

Карта острова Сахалин

За этот период, пока на острове находились освободившиеся заключенные, не было совершено ни одного правонарушения; в отличие от остальной территории страны, где преступность резко возросла. Объяснялось это тем, что лидеры преступного мира распорядились не совершать преступления, пока не удастся покинуть остров. Запрет неукоснительно соблюдался, причем даже местными уголовниками.

В некоторых стойбищах, таких как Пильтун, Чайво, Ныйво, Погово и других, построены новые дома. В большинстве же случаев жилищем гиляков является юрта, низенькая, несколько врыта в землю, бревенчатая с отверстием вверху для выхода дыма. Полы деревянные, имеется потолок и крытая берестой крыша. Некоторые дома потолка не имеют, только крышу. Окна почти везде стеклянные. Вокруг стен нары-лежанки, на них ночью спят, а днем убирают к стенам. Над нарами для маленьких детей подвешена колыбелька – это корытце, в которое крепко завязывается запеленатый в тряпки ребенок. Кроме головы он не может шевельнуть ни одной частью тела. У нижнего конца имеется отверстие, через которое стекают нечистоты в привязанную берестяную коробочку. Хотя непривычному глазу на первый взгляд кажется, что колыбелька является истязанием для ребенка, на самом деле ребенок чувствует себя очень хорошо и никогда не плачет, если сыт и чист, часто сам играет, покачивая всем своим туловищем колыбельку.

Одежда у гиляков вся из покупных тканей – как у мужчин, так и у женщин одного покроя. У женщин одежда украшена цветными нашивками и медными блестками. На ногах носят высокие сапоги из нерпичьей кожи и шкуры, нередко можно встретить и из оленьей; ради тепла в сапоги кладут еще немного сухой травы или носят чулки из собачьего меха. Зимой носят халаты ватные, на голове шапки из нерпичьей кожи или из собачьего меха. Летом благодаря сильному росту волос большей частью обходятся без головных уборов, у кого есть, носят шляпу. Поверх халата зимой носят доходящую до колен шубу из двух слоев собачьих шкур. Как женщины, так и мужчины волосы носят длинные, заплетенные в косы. Стригутся и бреются пока еще немногие.

Предмет женской одежды – «ухт» – представлял собой халат, украшенный по краям полы красивым орнаментом. В тех домах, в которых были грудные дети, подвешивалась «тякк» – люлька для детей. Посуда у нивхов, сделанная из бересты, называлась «тык».

Нивхи жили в единении с природой. Никогда нивх не срубал просто так дерево и не убивал без надобности зверя. В противном случае Курнг мог жестоко наказать людей (Курнг – всевышнее божество у нивхов; другой представитель пантеона – Тайхнад – создатель всего живого на земле).

В давние времена, как гласит один из тылгур, осенью по рекам, ведомая инстинктом продолжения рода, шла на нерест рыба. Хороший выдался год; много рыбы было. Нивхи сделали богатые запасы, насушили вдоволь юколы. А рыба все шла и шла. Тогда нивхи, позабыв о чувстве меры, откусывали у выловленной рыбы хрящ и выбрасывали ее.

Следующий год был очень тяжелым – мало рыбы пришло нереститься и нивхи не смогли сделать необходимые запасы. Несладко пришлось людям. Это Курнг показал свою силу и свою власть.

Состояние грамотности

Своей письменности у сахалинских туземцев нет. В настоящее время в институте народов Севера в Ленинграде проводится преподавание для эвенков и гиляков по книжкам, где для изображения звуков соответствующей речи употребляются знаки латинского алфавита. Причем те звуки, которые имеют особое произношение, снабжаются особыми значками. Грамотных немного, их можно разделить на следующие три категории: умеющие подписывать только свое имя и фамилию; умеющие кое-как написать целое предложение; умеющие более или менее правильно изложить свою мысль. Большинство приходится на первую категорию. Больше всего грамотных у эвенков и меньше – у гиляков. По данным УполТуза (уполномоченного по правам туземцев) товарища Тимошенко, процент лиц малограмотных ко всему населению равняется 9,62. Из них гиляков – 131, эвенков – 38, ульта – 18 и якутов – 19. Трое являются студентами института народов Севера в Ленинграде и находятся сейчас здесь на практике, а четвертый – самоучка.

В школе при культбазе обучалось в первом учебном году – 1929—1930 – 60 человек. Большинство детей учились до конца учебного года. Во втором году существования – 1930—1931 – обучалось около 40 детей. Причем до конца учебного года оставалось в школе только около 10 человек.

В 1930 году кроме школы при культбазе функционировала также школа для туземных детей в стойбище Чирво по реке Тымь с числом учащихся, доходящим до 16 человек. В 1931 году открыта также школа в туземном стойбище Пильтун. В общем, про всех детей туземных надо сказать, что они довольно способны, быстро усваивают, многие рисуют…

Медицинское обслуживание

Помощь оказывалась в амбулатории при больнице ежедневно. Всего в амбулатории с 23 октября 1929 года по 1 октября 1931 года сделано 13140 посещений, из которых на долю народов Севера приходится 1316. Стационарная помощь оказывалась в больнице и в заразном бараке (прошло 463 человека), из них на долю народов Севера приходится 168 человек, или 36,3 процента. Помощь при родах и в послеродовом периоде оказывалась в больнице, на дому, в туземных стойбищах и в тайге (по вызовам), когда роженица не успевала в больницу. Всего в больнице родили 42 женщины, из которых 8 туземок.

Число сделанных сотрудниками медицинской части километров во время объездов в районе – 7729, из них на собаках – 2342, оленях – 1595, лошадях – 1126, на лодке – 1240, катером – 750, на шхуне – 800, пешком – 340, верхом – 86. Вызовы туземцами от отдаленных стойбищ для оказания медицинской помощи были в 21 случае. И, что весьма отрадно, является показателем большого авторитета медицинской помощи среди гиляков – это приезд за врачом на своем транспорте…

Послесловие

В середине 90-х годов XX века муссировалась идея о возрождении традиционных нивхских родовых хозяйств. Но среди нивхов большого энтузиазма она не вызвала. Действительно, вряд ли найдется огромное количество желающих переселиться из благоустроенного жилья с ванной и горячей водой в землянки и шалаши.

Вытесняется из массового употребления нивхский язык. Старое поколение уходит, молодые в большинстве своем не владеют нивхским языком. Так как нивхских школ нет, преподавание ведется на русском языке, а нивхский язык изучают в школе наравне с иностранными языками. В Ногликах был прецедент, когда родители детей-нивхов просили убрать нивхский язык из школьной программы и уделять больше внимания изучению английского, японского языков, мотивируя это тем, что данные языки более востребованы в современной жизни.

В свое время для проживающих во время учебы в интернатах детей коренных народов Севера и Дальнего Востока на ужин часто подавали гороховое пюре с селедкой; такая еда состояла из самых простых в транспортировке завозов и хранении ингредиентов. Замечательное с точки зрения европейского человека блюдо, коренные народы Севера сопровождали такими комментариями как «горох, потом живот ох».

Один из обычных и распространенных продуктов пищевой цепочки для местных жителей Дальнего Востока рыба под названием корюшка у русских людей по запаху ассоциировалась с огурцом. Когда коренные жители познакомились с зеленым продолговатым овощем, давно освоившим среднерусскую равнину, они заметили, что он действительно источает запах корюшки. Но людям, приехавшим из центральной части страны и подносившим к носу пойманную корюшку, коренные жители Дальнего Востока, демонстрируя свою осведомленность, деловито замечали: «Что, гурцом пахнет?»

Таким образом, можно заключить, что начатое в 1926—1935 годах культурное строительство, поставившее своей целью приобщить представителей народов Севера, Сибири и Дальнего Востока к плодам цивилизации, накормить их горохом и свежими огурцами, в какой-то мере достигла своего результата.

ДЫМ ИЗ ТРУБЫ ДОМА НА УЛИЦЕ ДАЧНОЙ

Отрывки из романа

«Не понимаю интерес нашего народа к унитазам», – думал Гена, безуспешно вращая пластиковый маховик водопроводного крана. Вместо ожидаемого потока воды раздавалось лишь глухое шипение, да и то вскоре полностью прекратившееся. Не то чтобы Гена имел в виду прямое назначение этого фаянсового изделия. Он был согласен, унитаз играет важную роль в жизни человека. Интерес к этому предмету был непонятен по другой причине.

Когда Гена учился в школе, и если кому-нибудь из учеников надо было что-то уничтожить, например, дневник с замечанием или тетрадь с плохой отметкой, то на вопрос о способе сокрытия следов своего неудовлетворительного поведения и такого же отношения к учебе ученик важно отвечал: «Утопил в унитазе!» Может быть, унитаз для нашего человека – это путь в неизведанное? Ворота в другой мир. Вот он и сует туда все, что ни попадя. Канализация часто засоряется, в домах отключают воду. Чего оттуда только не доставали! Рыбьи головы, рыбьи кишки. Один раз даже вытащили двухметровый мешок. Непознанное всегда манило человека.

Избавиться от ненужных вещей, просто поместив их в мусорные контейнеры, возможности в то время не было, поскольку не было этих самых мусорных контейнеров; точнее, они еще не получили широкого распространения и повсеместно не применялись. В небольшом сахалинском поселке Ноглики – районном центре – вывоз мусора и пищевых отходов осуществлялся при помощи заурядных механических транспортных средств: в основном это были грузовые автомобили, но иногда использовали колесные тракторы с прицепом.

Выглядело это забавно. В определенное время, обычно два раза в день – утром и вечером, подъезжало транспортное средство, называемое в разговорной речи словом «мусорка», и парковалось к установленным во дворах подиумам, снабженным лесенкой. Водитель или сопровождающий его помощник совершал вояж по близлежащим дворам с колокольчиком в руках; своим треньканьем, напоминающим последний школьный звонок, он оповещал жителей о возможности избавления от ненужных отбросов, накапливаемых в результате их жизнедеятельности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.