Легенды пяти островов. Блоссом

За рекой старый Флауербед жил жизнью мудреца, размеренно и неторопливо. По узким древним улочкам проскальзывали озорные утренние лучики. Они освещали каждый сантиметр белокаменных стен вечноцветущего города, словно появившегося здесь по желанию самой природы, украсившей его каменным рельефом и с любовью обвившей цветами. Легкий ветерок доносил пьянящие сладкие ароматы с окрестных улиц. Над маленьким сквером царствовал раскидистый королевский делоникс, а под его покровительством журчал фонтанчик, подпевавший крохотным птичкам, спрятавшимся в зеленой листве. Было на удивление тихо, людей мало или Ирина их уже не замечала… Ноги сами привели ее к Цветочной, 17.

Спрятав слезы, она открыла хлипкую низенькую калитку дома, которая вряд ли служила препятствием для кого-либо. Дом тети Ирмы был типичным для старого района и мало чем отличался от остальных: небольшой, из белого камня, в круглом окне на мансарде переливался витраж, у входа разбит маленький сад. Однако на этой улице можно встретить какие угодно цветы, тогда как на других растения высаживают строго в соответствии с названиями улиц и переулков. Ирина постучалась и окликнула хозяйку дома своим звонким голосом:

– Тетя Ирма!

– Ты уже пришла, дорогая моя! – отозвалась она, отворяя дверь, и от дома сразу повеяло уютом.

Ирма, считавшая, что хорошего человека должно быть много, вопреки своему утверждению была очень худенькой дамой, маленького роста, с каштановыми волосами, собранными в пучок. Она любила во всем комфорт и мягкость, поэтому дома ходила в больших мягких тапочках, в которых, казалось, тонут ее миниатюрные ноги. Но выйти в таком виде на люди? Никогда! Она даже за покупками шла в туфлях на каблучке и составляла о себе мнение как об очень утонченной особе.

– Я тебя так ждала! Твоя комната уже готова, чемоданы еще вчера отнесли наверх, разберешь их позже. Ты, наверное, голодна, дорогая? Я заварила нам чаю, пойдем, расскажешь, как дела дома, как долетела…

– Конечно, с удовольствием, – сказала Ирина, а ее пустой желудок пробурчал: «Надеюсь, есть что-нибудь питательнее, а то мой голод чаем не потопить!»

По дороге на кухню Ирина заметила, что почти ничего не изменилось с тех пор, как она приезжала сюда десять лет назад; только в гостиной вместо нежно-голубых занавесок появились кремовые. Все необычные фигурки из дерева, фарфора, картины на стенах, которые она тогда так тщательно запоминала, остались на прежних местах. Надо отметить, Ирма отличалась консервативностью, и дом выглядел под стать хозяйке. Не потому, что был небольших размеров, а стены внутри такие же «утонченные». Просто обставлен со вкусом, ни одна деталь не была лишней, каждая о чем-то говорила. Дом, полный идеально сочетающихся противоречий. Абстракция в маленьких копиях скульптур и в картинах, выражающих мысль художника через геометрию, держалась на равных с традиционными направлениями в искусстве, картинами с классическими сюжетами средних веков; мебель в стиле модерн была одним целым с домашней техникой и умудрялась уживаться со старинными напольными часами и бронзовым подсвечником, находившим применение только в качестве украшения гостиной. И, конечно, книги, настоящие живые книги. Даже они были красивыми: редкие коллекционные издания расположились на полках в стене у стальной винтовой лестницы.

Годы, что Ирма проработала на различных выставках, а затем возглавляла музей современного искусства Блоссома, наложили отпечаток и на нее, и на ее образ жизни, и на дом. Казалось, она перенесла сюда частичку музея. Но только частичку. Дом не был безобразно переполнен вещами, но каждая имела свое достоинство и хранила дорогие Ирме воспоминания. Ирма любила в прямом смысле хранить у себя воспоминания и иметь возможность осязать их. Видимо, эта черта характера передалась Ирине именно от нее. Трудно определить, хорошая она или плохая, ведь порой груз прошлого слишком тяжел, особенно для таких хрупких плеч.

Запас информации у Ирмы ускоренно пополнялся: Ирина тараторила без остановки, отвечая на нескончаемый поток вопросов, которых становилось только больше.

– А Карл? – спросила Ирма.

– Все повторяет, что искусство лучше оставить художникам, – с улыбкой ответила Ирина.

– Благо судьба искусства не в его руках, – сказала Ирма, и бурный поток внезапно остановился: она пересекла порог маленькой кухни с большим окном, выходившим в сад.

Как оказалось, Ирма решила не ограничиваться чаепитием. Круглый столик у окна был завален вкусностями до отказа: овощная запеканка с сыром, пирожки с ягодной начинкой, гора булочек с заварным кремом и корзина с фруктами не оставляли шансов чашкам, но Ирма нашла место и для них.

– Садись, дорогая, угощайся, – предложила Ирма и продолжила свою мысль, наливая чай. – Все же факультет экономики и права – неплохой выбор, он поможет тебе в будущем продолжить семейное дело. В этом Карл прав.

– Сейчас это неважно. Главное, я смогла сюда приехать! Я так счастлива! – сказала Ирина.

– И я тебе очень рада! Пирожочек?

День пролетел за долгими разговорами и вкусными булочками с кремом. Вечером Ирина дозвонилась до Катрин. Сестры уже скучали друг по другу, будто не виделись год. Перед сном Ирина вышла подышать в уютный сад. Было непривычно тихо. На улицах не гудели машины, а звезды ничто не заслоняло – всякий летающий транспорт в этой части города запрещен, так как он создает хаос в маленьких городах.

Ирина встретилась глазами с серой кошкой, глядевшей на нее из одинокого окна дома напротив, и помахала ей рукой. Кошка спрыгнула с подоконника в кусты под окном и скрылась, очевидно отправившись по своим кошачьим делам.

К ночи похолодало, поэтому Ирина вскоре зашла в дом, поднялась в свою комнату, бросила взгляд на нераспакованные чемоданы и решила не беспокоить их до утра. Простенькая комната в две кровати, с письменным столом, старым креслом и шкафом располагала к себе, в ней было много воздуха, и она позволяла вдохнуть его полной грудью.

Ирина долго не могла уснуть: мысли то уносили ее домой, к сестре, то возвращали на Блоссом. «Так, постоянно думать вредно для здоровья!» – решила она и укрылась одеялом с головой и с идеальным планом на завтра. Хотя у завтра всегда есть свой план, и он редко совпадает с нашим.

Глава 2.

Дворец Дория

– Тетя Ирма, Ирма! – зазвенело на втором этаже. – Я проспала! Не сегодня… – отчаянно восклицала Ирина, сбегая вниз по лестнице.

– Я приходила будить тебя полчаса назад. Думала, ты уже готовишься, – сказала Ирма, безмятежно заваривая чай.

– Ох… Теперь либо нужно ускориться, либо я опоздаю на целых полчаса! Все рассчитала вроде… – бубнил голос из ванной.

Ирина почти бесшумно, разве что со свистом, бегала по дому, время от времени повторяя фразу: «Стоило сразу все распаковать!» Пробегая мимо кухни в поисках часов, она перехватила завтрак минут за пять. Ирма только у тени ее успела спросить:

– Будешь допивать чай? – и обреченно бросить вслед: – Ну кто так несется в платье классического кроя…

Тем временем у парадного входа в университет было не протолкнуться. Четкие маршруты старшекурсников нарушались броуновским движением первокурсников; отовсюду слышались поздравления с новым учебным годом. Дворец Дория, некогда резиденция королевской династии, ныне Блоссомский университет, к своей чести, сохранил былое величие и помпезный лепной фасад, разглядывая который многие новички не с первого раза попадали в огромный проем двустворчатой двери. Старшекурсники не торопились и слонялись по площади Дория, высматривая, когда исчезнет затычка из неорганизованных студентов и вход освободится.

Несмотря на окружающий хаос, Ирина умудрилась быстро настроить камеру в наручных часах и начать съемки фильма «Моя студенческая жизнь». На первых кадрах пронеслась высокая темная фигура со словами: «Съемка на частной территории запрещена», – и исчезла в толпе, Ирина успела увидеть лишь ослепительную улыбку. Эта фраза настолько озадачила ее, что на несколько секунд она превратилась в одну из неподвижных статуй с фасада здания.

– Неужели Коул шутить научился? Не обращай внимания, – послышалось справа.

– Спасибо, – поблагодарила Ирина и принялась искать обладательницу низкого приятного голоса.

Однако та уже стояла перед ней. Хотя если бы эта девушка сильно постаралась раствориться в общей массе, даже с учетом ее маленького роста, это бы вряд ли ей удалось. А как такую не заметишь? Сразу захватывают внимание огненно-рыжие от природы, идеально уложенные кудри, движущиеся в такт каждому шагу, а глаза – два бодрящих кофейных зернышка!

– Снимай сколько влезет. Первый день все-таки. Бэтти, второй курс, – представилась девушка.

– Ирина. Первый, как ты догадалась. Очень приятно.

– И мне. Практика показывает низкую способность к ориентации в пространстве у первокурсников, так что можешь пойти со мной в Радужный зал.

– Спасибо, – сказала Ирина, не имея представления о том, куда ее ведут.

Не прошли они и пяти метров, как им навстречу уже бежала странная, но смышленая девчонка в чем-то мешковатом.

– Бэтти, привет! – сказала она.

– О, Эмма! – поздоровалась с ней Бэтти. – С короткой стрижкой не узнала. Как лето?

– Отлично. Была на Летучих, – ответила Эмма.

– Везет! Знакомься: Ирина, первый курс.

– Эмма. Приятно познакомиться. Какой факультет? – спросила Эмма.

– Экономики и права, – ответила Ирина.

– Давайте обо всем по дороге. Нам нужно занять места получше, – заметила Бэтти.

– Точно, Бэтти, – согласилась Эмма. – Давай ускоримся. А мы с Бэтти биологи. Факультет современных биотехнологий. Если понятнее – генная инженерия. Соединяем живое и неживое.

– Последнему нас еще не скоро будут учить… – напомнила Бэтти.

– Интересно, – все, что пришло на ум Ирине.

– Да, очень, – продолжала Эмма. – Я не жалею, что выбрала именно это направление.

– Думаю, здесь лучше повернуть налево, – сказала Бэтти.

– Да, Бэтти. Так гораздо быстрее. Всегда так и делаю, когда нужно куда-нибудь в ту сторону, – подтвердила Эмма.

– О, это, кажется, девочки из твоей группы, Эмма. Привет! – закричала во весь голос Бэтти.

Компания девушек о чем-то болтала в конце коридора, но Бэтти, к ее великому счастью, была услышана.

– Бэтти, как ты их заметила? Пойдем к ним, вам будет лучше с нами, – предложила Эмма.

– Спасибо, но мы лучше займем места. Если будет свободное рядом с нами, позовем, – ответила Бэтти. («Только бы его не оказалось!»)

– Советую первый ряд, – сказала Эмма.

Круглые часы в холле пробили десять. Мероприятие должно было уже начаться, но еще не все собрались. В огромном зале оставалось много свободных мест. Радужный зал, как самое большое парадное помещение дворца Дория, всегда предназначался для официальных торжеств, балов и маскарадов. Некоторое время Радужный зал служил и оранжереей. Из камня была сделана лишь одна стена, примыкающая к основному корпусу, а остальные представляли собой расписанные лучшими мастерами бесконечные красочные витражи, сквозь которые так причудливо преломляется днем свет, покрывающий радужными бликами глянцевый пол, как белый холст. Вечером же, при свете когда-то сотен свечей, а ныне крохотных ламп, можно часами наблюдать живописные картины из прошлого и узнавать в них своих героев.

От ряда к ряду скамьи из стекла и кованой узорчатой стали меняли цвет, словно в радуге, перекликаясь с мозаичными рисунками на старинных витражах. Для Бэтти все это было привычно, и она спокойно проходила по залу, Ирина же впивалась глазами в каждую деталь, пытаясь ничего не упустить. Девушки выбрали седьмой ряд. Люди подтягивались понемногу, по соседству оставалось только одно свободное место.

– Ты не подумай, что я слишком резка с Эммой, – продолжила разговор Бэтти. – Просто ее энтузиазм, если это можно так назвать, нужно пресекать вовремя.

– Понимаю. Надеюсь, мы подружимся, – сказала Ирина.

– Конечно, – заверила Бэтти. – Наши корпусы – два соседних крыла. Будем видеться часто.

– Особенно с учетом того, что столовая общая, – раздалось за спинами девушек.

Они оглянулись. Перед ними стоял худощавый блондин среднего роста, с россыпью веснушек на лице и ярко-бирюзовыми глазами.

– Дэв, ты когда-нибудь думаешь не о еде?! – поприветствовала его Бэтти.

– А ты когда-нибудь сможешь мило поздороваться? – поинтересовался Дэв в ответ.

– Привет, Дэв! Откуда ты взялся? – спросила Бэтти.

– Я сама неожиданность и непредсказуемость, – ответил Дэв.

– Прибереги свой пафос для занятий по актерскому мастерству. Или что там у вас? Ах да… Ирина – Дэв, Дэв – Ирина, – представила их друг другу Бэтти.

– Очень приятно с вами познакомиться, – сказала Ирина, протягивая руку.

– Ко мне на «вы»? Вдвойне приятно. Вот видишь, Бэтти, – сказал Дэв.

– О-о-о… Она тебя пока не знает, – сказала Бэтти.

– И у журналистов нет занятий «что там у вас», к твоему сведению, – добавил Дэв.

– А знаешь, Дэв, садись с нами. Тут все еще свободно, – вырвалось у Бэтти, когда на горизонте появилась Эмма.

– Вот и пойми тебя! Хотя согласен. Конечно. С удовольствием, – уже перелезая через скамью вперед, ответил Дэв, боясь, что Бэтти передумает.

Разговоры вдруг начали стихать, шепот волной спадал все дальше от входа к сцене, вслед за яркой высокой женской фигурой, пересекавшей зал. Цепная реакция охватила и Ирину, как и всех первокурсников, последовавших примеру старших. Уверенная походка и целеустремленный взгляд этой женщины поражал всех попадавших в радиус его действия. Когда ее крупная фигура встала у кафедры, услышать можно было только тишину.

– Здравствуйте, дорогие друзья! Вот и начался для кого-то очередной, а для кого-то первый учебный год в Блоссомском университете. И он обещает быть интересным. Наш вуз известен во всем мире и отличается удивительной, поистине долгой, тянущейся из глубин веков историей. Его основатель, всем известный Эсайас Мудрый Дория, 1490 лет назад открыл в своем дворце первые учебные классы, которые находились на месте нынешнего факультета экономики и права, по сути старейшем из всех. Не углубляясь в историю, попрошу наших первокурсников продолжать сложившиеся традиции этого места и стремиться сделать его еще лучше, прославляя своими успехами. «Каждая часть – лучшая». А теперь прошу деканов представить свои факультеты и принять в свои ряды новых студентов. Начнем по старшинству. Слово факультету экономики и права…

– Она много говорила о факультете экономики и права, – шепотом подметила Ирина.

– Это наш новый ректор, Виктория Зевси, бывший декан вашего факультета. Поэтому-то его и выделяет, – пояснила Бэтти.

– Тогда это не удивительно.

– Скоро ты заговоришь так же. Девиз нашего университета: «Каждая часть – лучшая», а вашего факультета: «Лучший из лучших». У вас все убеждены в своей исключительности.

– Надеюсь, так и есть, – сказала Ирина, еле сдерживая смех, в попытке сделать надменную гримасу.

– Не долго же ты держалась, – улыбнулась Бэтти. – Кстати, большую часть речи своего декана ты уже пропустила.

Впрочем, последующие речи тоже были прослушаны отрывочно. Заключительное выступление декана математического факультета, понятое лишь его студентами, привело всех остальных в уныние, но ситуацию поправила песня в исполнении хора, который привлек внимание Ирины и поднял настроение публики. После выступления хора зал разразился громкими аплодисментами, которые эмоционально поддержала ректор и, поблагодарив ребят, сделала объявление:

– В следующую субботу на площади Дория состоится праздничный карнавал в честь Дня единства Блоссома.

Весь зал захлопал с новой силой. Ирина, пользуясь моментом, спросила у Бэтти:

– Что это за праздник? – В путеводителе о нем ничего не было сказано.

– Он посвящен единству жителей Флауербеда и обитателей леса, – ответила Бэтти.

– А почему другие люди живут в лесу?

– Люди? – переспросила Бэтти.

– А кто?

– Приглашены все, естественно, а наш хор удостоился чести выступать на одной сцене с нимфами! – продолжила ректор. И вновь шквал оваций

– С кем? – снова спросила Ирина.

– Что? – не разобрала Бэтти. – А-а… («Ты с луны свалилась?») Это прекрасные девы Блоссомского леса, их сила всегда защищала наш остров.

– Понятно, – сказала Ирина. Что-то похожее было в ее детской книжке, но… Дурацкий путеводитель!

– Итак, расходимся по корпусам. Первокурсники, к своим деканам, – распорядилась Зевси.

– Если захочешь восполнить пробелы, зайди в библиотеку и попроси «Историю Блоссома». Желательно том « с древнейших времен». В интернете этой книги нет, – посоветовала Бэтти. – Пока, Ирина, увидимся!

– До встречи! («Так, я должна срочно все разузнать, чтобы не попадать в неловкие ситуации…»)

                                             ***

Как только экскурсия по корпусу успешно завершилась, Ирина, сгорая от нетерпения, отправилась на поиски библиотеки. Она ютилась в самом отдаленном конце здания. Если бы не Дэв, который, на удачу, оказался в одном из многочисленных коридоров, напоминавших с непривычки лабиринт, Ирина вряд ли бы ее нашла.

– Опять я! – сокрушалась Ирина.

– Проблемы? – спросил Дэв.

– Этот хор… Третий раз прохожу. На меня уже косо смотрят.

– В этом холле почти никого не бывает, поэтому его и выбрали для репетиций.

– Да, тут никого… Тихо. Никто не мешает. Кроме меня.

– Это скорее чтобы они никому не мешали, – подбодрил Ирину Дэв. – Просто сейчас хор без своей звезды, а как солист глотку драть начинает… Мимо нот по стеклам в окнах бьет. А куда ты хочешь попасть?

– В библиотеку, – объяснила Ирина.

– Ясно, ты просто не туда сворачивала. Я помогу, – предложил Дэв.

Мимоходом Дэв поведал историю о вечно возмущающейся глухой (или притворяющейся такой) библиотекарше, дрожащей за каждую книгу и даже журнал, которой пришлось пить лекарства от болей в сердце после первого же визита Дэва и его однокурсников.

– Нам для статьи про первых чемпионов нужен был один старый спортивный журнал. Мы умудрились в тот же день поспорить, кто съест больше всех пирожков, и оставили жирные следы на страницах спортивной истории.

– Да уж… Я постараюсь быть осторожной, – сказала Ирина.

– Библиотека прямо по курсу, в конце коридора. Дальше сама, а я пойду.

– Там что, опасно?

– Для меня пока да. Я там вроде как персона нон грата, – признался Дэв.

– Ладно, спасибо за помощь. Буду держать книги подальше от еды, – пообещала Ирина, прощаясь.

– Удачи.

Как бы далеко ни шагнул прогресс, библиотека живет в мире со своим пространственно-временным континуумом. Библиотекари застыли в одном дне – скорее всего, в том, когда сюда пришли. Все должны соблюдать космическую тишину, кроме самих библиотекарей, особенно если у них перерыв. Знакомая Ирине по рассказу Дэвида дама без имени и возраста оправдала все ее ожидания, намекнув, что она слишком шумно зашла (в то время как сама сплетничала с подругой), а после долго прикидывала, где может быть книга, которую Ирина просила, при этом отговаривая ее брать.

Однако дипломатичная сдержанность и убедительная речь Ирины заставили эту несговорчивую даму поверить в то, что издание будет использоваться с благими намерениями и ни одна страница не пострадает. В итоге выдача «Истории Блоссома с древнейших времен» была одобрена на неделю, но с условием, что Ирина сама ее найдет в двенадцатом отделе и достанет с одной из верхних полок. На радостях Ирина пулей полетела искать, и, если бы не легкость и изящество ее движений, библиотекарша поменяла бы свое решение.

В библиотеке все подчинялось четкой схеме, один отдел следовал за другим согласно нумерации, и найти нужный не составляло труда. Другое дело – трехметровые стеллажи, заполненные до отказа одинаковыми с лица томами. Ирина немного растерялась, но подсказка о «верхних полках» давала надежду. Стремянка стояла у первого стеллажа. С него она и начала. «Судя по датам на этих книгах, моя должна быть где-то здесь», – подумала Ирина и оказалась права. Нужный томик был на краю второй полки. Рука еле-еле дотягивалась до него. Ирина потянула за корешок, книга была почти в ее руках, но выскользнула и упала. К счастью, на плечо молодому человеку, который стоял внизу и подхватил ее на лету.

– Извините, я не хотела! – сбежав со стремянки, затараторила Ирина.

– Ничего страшного. Редкая вещица. Вот с ней стоит быть аккуратнее, – ответил незнакомец, протягивая книгу.

«Красивые руки», – подумала Ирина и взглянула ему в лицо: угольно-черные волосы и ворот темно-синей рубашки контрастировали с бледной кожей его лица, высокие скулы и прямой острый нос резали воздух. Молодой человек был высок и в меру крепкого телосложения.

– Я мало знаю о Блоссоме. Почти ничего… – пустилась в объяснения Ирина.

– Как и все за его пределами, – сказал молодой человек.

– Думаю, история мне поможет, – воодушевленно продолжила Ирина.

– Это всего лишь легенды, в них нет всей правды.

– Всей правды нет нигде, – нахмурившись, сменила тон Ирина и взглянула ему в глаза, зеркально-серые, притягивающие, но глухие. Ее попытка изобразить укор провалилась.

– И то правда, – согласился молодой человек, впервые улыбнувшись.

Ирина не смогла не ответить тем же.

– Ты будешь читать здесь или тебе ее дали домой? – спросил он.

– Разрешили взять с собой, – ответила она.

– У тебя дипломатический талант!

– Сейчас мне бы еще пригодился географический талант, чтобы выйти из дворца. Я сюда-то кое-как дорогу нашла…

– Я тут уже почти все знаю. Выйдем вместе, – сказал он.

– Спасибо. Я здесь первый раз, только поступила… – сказала она.

– Это ясное дело.

– Меня зовут Ирина, – представилась она и уверенно, почти по-генеральски, протянула ему свою руку.

– М-м-м… точно… Стэн, – смутился он, поправляя ворот рубашки. – Стэн Уайт, очень приятно, – и снова мягко улыбнулся, чем вновь рассредоточил ее мысли.

Обычно с новыми знакомыми неудобно долго молчать, и Ирина задала вопрос вскоре после того, как они вышли из библиотеки:

– Так ты тоже первокурсник?

– Нет, я на третьем курсе, – ответил Стэн.

– Точно, ты же здесь все знаешь – значит, местный, – сказала Ирина.

– Нет, родом я с Большой земли, – пояснил Стэн.

Дальше беседа стала непринужденной, превратившись в монолог Ирины о пропущенном Стэном торжественном мероприятии. Когда они дошли до вестибюля, Ирина приостановилась. Суматоха давно улеглась, и она заметила то, что упустила с утра: вестибюль дворца был накрыт необъятным стеклянным куполом. «Как окно в самое небо!» – подумала Ирина.

У парадного входа в университет они попрощались, и Ирина поспешила в булочную прима1 Пончо, обожавшего свою работу и не терпевшего разлуки со своими сдобными изделиями. Может, поэтому сам он походил на большую булку с маком. Нельзя было пройти мимо булочной из-за аппетитнейших ароматов и, конечно, поручения Ирмы забрать заказанные сладости. Но даже вишневым кексам прима Пончо не удалось отвлечь Ирину от раздобытой книги, им осталось одно – ждать возвращения Ирмы с работы. А пока Ирина вросла в кресло у окна и углубилась в чтение.

Ответ на вопрос дня нашелся на первых же страницах «Истории Блоссома с древнейших времен». Выяснилось, что праздник единства Блоссома стали отмечать после того, как на остров приплыли первые люди в поисках крова и защиты и получили их от лесного Совета нимф (предположительно в 1250 году до нашей эры по современному летоисчислению).

Потом отыскалась знакомая с детства старая сказка «О двух принцах», которая предстала как исторический факт – как «конфликт двух монархий». Лишь в этой главе описывалась единственная битва, в которой участвовал Блоссом за всю свою историю. Но иногда Блоссому приходилось держать оборону. Некоторые из людей, нашедших остров, покидали его берега, а спустя время возвращались с войском, чтобы покорить их. Однако ни одному предателю это не удалось. Берега Блоссома неприступны для врага. Извне его не покорить. В последний раз было решено скрыть остров от остального мира, чтобы никто больше его не нашел и не навредил ему. И с тех пор если кто-то покидал остров, то больше не мог вернуться, ибо не мог его отыскать.

Все другие главы книги были посвящены тому, как строился и развивался Флауербед, как прибывали в разные века люди разных культур в поисках мира, после того как их собственный пал от войн. Королевский род Дория, произошедший от вождя первых людей, не прерывался и не свергался ни разу.

Издание было очень старое, поэтому какие-либо уточнения или изменения вносились в раздел заметок в конце книги путем вклеивания новых страниц вручную. На самом последнем, белом и, соответственно, свежем листе значилось: «В **77 году (два года назад) срок наказания Рейгенеста истек. Однако отношения между Блоссомом и Рейгенестом остаются напряженными».