Поганая Молодежь (часть #1). Чтобы красиво танцевать, нужно красиво одеваться

– Спасибо вам большое, Ольга Петровна, как всегда нас спасаете, – добродушно произнес директор школы.

– Ну, Константин Петрович, пустое, мелочи жизни, – не менее добродушно ответила директору работник городской администрации Ольга Петровна.

– Ну, как же мелочи, Ольга Петровна, святой вы наш человек, – продолжил свои любезности директор, проводя пальцем по расписанию в поисках 10-го «В» класса.

– Насчет компьютеров, будьте спокойны, будут, в конце концов эта инициатива самого Павла Эдуардовича. Сегодня же их там всех пошевелю, – еще раз подбодрила директора Ольга Петровна.

– Огромнейшее вам спасибо, Ольга Петровна, только вы и выручаете, – довольно ответил директор, – У Артема физика сейчас, у Апачи…

– У кого? – изумленно переспросила Ольга Петровна.

– У Тамары Викторовны Храминой, – после неловкой паузы ответил директор, – У учителя физики, нашей легенды, педагога, так сказать, от…

Ольга Петровна вопросительно посмотрела на директора, и не дав ему закончить, спросила:

– А почему, вы назвали ее – Апача?

В воздухе над 10-В классом повисло гробовое молчание.

– Где в нашей повседневной жизни можно ощутить закон сложения скоростей? Кто скажет? – спросила у класса Апача еще более настойчивым тоном.

Класс по-прежнему молчал.

– Что? Никто не знает? – удивленно переспросила Апача, – Хорошо. Кто отвечает, тому сразу ставлю пятерку.

– В четверти? – вырвалось у меня.

Класс засмеялся, а Апача, вместо того, чтобы наказать меня, почему-то неодобрительно посмотрела на Килю.

– Пока только в дневник и журнал, Гогинцев, – сказала учительница, – Ну, Скворцова, давай, отвечай.

– Ощутить закон сложения скоростей можно, например, путешествуя на поезде, когда мимо нас проходит другой состав, – ответила Лера и отвела от лица прядь кудрявых волос, мешавших ей обзору пространства.

– Правильно, молодец, – произнесла Апача.

Апача склонилась над школьным журналом и четким подчерком напротив фамилии Леры вывела аккуратную «пятерку», исправив тем самым полученную на предыдущем уроке «двойку».

– Вот видишь Скворцова, один раз стоит поставить тебе «двойку», и твоя успеваемость сразу идет в гору, сегодня ставлю тебе «петерку», молодец, – сказала Апача, – Гогинцев, а за твою интуицию, сегодня поставлю тебе «тройку», садитесь все.

Я, Лера и Киля отправились по своим местам, а Апача продолжила свой философский монолог.

– Движемся мы или покоимся? А если движемся, то относительно чего?

– Килин, а ты это куда удалился? – удивленна спросила Апача у подошедшего к своей парте Кили, – Я тебе оценку за урок еще не поставила.

– Ну вы же сказали…? – подал голос Киля.

– Что я сказала? – прервала ученика Апача.

– Ну, это, – неуверенно произнес Киля, – Садитесь…

– А двойку ты исправлять собираешься? Килин? – спросила Апача.

– Какую двойку? – удивился Киля.

– Очередную, которую я тебе поставила, за незнание первого закона динамики, а это домашнее задание, между прочим, – сказала Апача, – Бери мел у Азарнова, будем делать из тебя второго Джордано Бруно.

Класс снова засмеялся, и Скворцова Лера тоже, а вошедший в помещение Медведь, по-дружески, похлопал Килю по плечу и протянул ему мел.

Киля посмотрел на класс, на Апачу, на меня, задержался взглядом на Лере, взял в руку мел и спокойно подошел к доске.

– На ленту транспортера, перпендикулярно направлению ее движения, соскальзывают консервные банки. Путь банки, по ленте, – диктовала Апача условие задачи, а Киля стоял за спиной у учителя и совсем ничего не писал на доске, и вдруг:

– А вот так ваш Джордано Бруно, может!!! – заорал на весь класс Киля, бросил в меня мелом, и отпружинив от пола своими белыми кроссовками, ловко запрыгнул на подоконник окна.

Не успели мы опомниться, как Киля уже, оттолкнувшись ногами от подоконника, прыгнул в открытое окно второго этажа нашей поселковой школы.

Над классом повисла тишина. Бледная Апача молча подошла к окну, закрыла его, затем взялась двумя руками за голову и пулей устремилась из класса.

В директорском кабинете, что был на первом этаже школы, царила атмосфера дружбы и немного веселья. Ольга Петровна и Константин Петрович, сидя за столом, громко смеялись, пили чай с бергамотом и немного «Рижским бальзамом». Инспектор пожарной охраны – Павел Егорович, ходил перед ними и, эмоционально жестикулируя руками, рассказывал о подвигах своей профессии:

– Огонь всюду стеной, тут горит, там горит, а мой напарник мне вдруг и говорит, бросила она меня, бросила, женщины глупы, но кроме телеведущей Дарьи Златопольской, а кругом огонь и …, – произнес Павел Егорович, но не смог довести смою мысль до логического завершения, так как его слушатели с застывшими на лицах масками ужаса бросились к окну, за которым приземлился ученик Киля.

Все школьники, что были в тот момент в классе физики, окружил стол педагога Апачи. Я открыл журнал успеваемости, лежащий у учителя на столе.

– Где список, быстрее список! – крикнул я на весь класс.

– Не ори, – сказала Лиза, – Аронова, ставь «четверку», на прошлую неделю ставь.

Я перевернул лист школьного журнала и не менее четким подчерком, каким обычно выводила нам «двойки» Апача, нарисовал положительную оценку.

– Килин, – продолжила Лиза.

– Тут я знаю, – сказал я, и вывел после каждой «двойки», полученной Килей, по «пятерке», закинув еще парочку «отлично» и на другие листы журнала.

– Скворцова, – сказала Лиза, – Лера, тебе ставить еще одну «пятерку»?

Лера ничего не ответила, она стояла у окна обдуваемая весенним ветром и куда-то отрешенно смотрела.

– Скворцова! Так ставить или нет? – повторил вопрос уже я, и посмотрел на Леру.

– Нет, не надо, я уже исправила «двойку», – сказала Лера, отошла от окна и направилась к выходу из класса.

4. ОПЕРАЦИЯ «ТОТАЛИЗАТОР»

Все было как всегда. В длинных крашенных коридорах школы шумели первоклассники, а за кирпичным углом спортзала, с кое-где отбитой на стенах штукатуркой, по обыкновению, старшеклассники дымили сигаретами «Winston».

Сложившуюся гармонию привычных будней, нарушила завуч Зарецкая, вдруг, вспомнившая о переоборудовании компьютерного класса, которое началось еще в прошлом учебном году, и которое, так и не было доведено до победного финала.

– Класс информатики совершенно пустой, – сказала Зарецкая, гордо встав в полный рост во время очередного педсовета, – Старые ламповые компьютеры, согласно предписанию свыше, по санитарным соображениям, мы демонтировали, а новых, до сих пор нет.

Зарецкая подняла указательный палец правой руки вверх и пристально посмотрела на директора школы Константина Петровича, который восседал перед собравшимися во главе стола, в своем раритетном кожаном кресле с облезлыми подлокотниками. Директор, в свою очередь, не менее пристально посмотрел на завуча Зарецкую, а затем, задумчиво перевел свой взор в сторону окна. За окном природа откликнулась на ход мыслей Константина Петровича и сентябрьский ветер, своим порывом, моментально сорвал остатки желтой листвы с крохотной осинки, притаившейся чуть в стороне от размашистых зарослей дикорастущих кленов школьного двора.

Возникшую в разговоре паузу заполнила завуч Зарецкая:

– Педагог Зоя Семеновна жалуется на невозможность проводить уроки по информатике, – сказала Зарецкая, – По этому важному и нужному для ребят предмету. После выпуска, наши школьники просто не смогут на вступительных экзаменах конкурировать с городскими. Вы это понимаете? Константин Петрович?

Константин Петрович, сохраняя спокойствие, встал со своего директорского кресла, медленно заложил руки за спину, задумчиво подошел к окну кабинета.

В воздухе снова повисла пауза. После возникшей минуты молчания, Константин Петрович развернулся лицом к педсовету, и лично к завучу Зарецкой, и спокойно произнес:

– Все деньги, предназначавшееся на переоборудования кабинета информатики, ушли на покупку фасадной акриловой краски, а эта штука, совсем не дешевая, смею вас заверить.

– И что вы предлагаете? – ехидно спросила Зарецкая.

К такому абордажу, Константин Петрович теперь уже явно был готов. Он отошел от окна, сел в кресло и еще более спокойным тоном произнес:

– Будем проводить уроки информатики без использования персональных компьютеров.

– Как вы себе это представляете? – возмутилась Зарецкая.

– Зоя Семеновна сильный педагог, – произнес Константин Петрович, – Пусть ученики пишут алгоритмы программ на листках, затем сдают их учителю на проверку. Педагог будет проверять работы и ставить соответствующие оценки. Вот и все.

Зое Семеновне роль суперкомпьютера пришлась явно не по вкусу. Даже в советское время, она пользовалась перфокарточной техникой, и поэтому теперь, на рубеже нового тысячелетия, по интеллигентному робко, учительница решила протестовать.

Во время первого урока информатики, когда согласно программе обучения, мы должны были знакомится с устройством персонального ЭВМ, класс дружно отправился к единственному существующему в школе компьютеру, который находился в директорском кабинете.

В тот раз, Константин Петрович послушно впустил нас в свои апартаменты, но из такого внезапного визита, он все же сделал соответствующий вывод, и уже второй наш урок информатики потерпел полное фиаско. Зоя Семеновна, как и в первый раз привела весь наш класс к директору, но его кабинет банально оказался закрыт на ключ, а самого Константина Петровича в тот момент просто не было на рабочем месте.

– Он уехал в центр по административным вопросам, – сообщила информацию, Зое Семеновне, худосочная секретарша директора, нанося тоненькой кисточкой черный лак на один из длинных ногтей своей левой руки.

Зоя Семеновна не сдавалась, и на следующем уроке информатики мы снова навестили директорский кабинет.

– Уехал на семинар по вопросам образования, – спокойно ответила секретарша, в этот раз уже докрашивая ноготь на среднем пальце правой руки.

Каждый урок информатики, Зоя Семеновна предпринимала все новые и новые попытки проникновение к директорскому компьютеру, которые терпели крах одна за другой. Кабинет оставался неприступным бастионом, а сам директор все время находился в разъездах и всевозможных общественных нагрузках. Постепенно учительский энтузиазм сошел на нет, а для нас, сельских учеников, словосочетание «персональный компьютер» превратилось во что-то далекое и неизведанное, как полет Гагарина в космос в 1961 году.

Нет, конечно, мы знали, что где-то есть такой американский гражданин Бил Гейтс, который покорил мир со своим «Windows», знали, что началась эпоха интернета, но это все было где-то там, далеко, а мы были где-то здесь, на окраине родины, в приграничной полосе, среди камышовых зарослей залива, кустов низкорослого боярышника и нескольких километров до железнодорожной станции с надписью «1317 километр».

Обычно, во время школьных контрольных по информатике, я всегда решал сразу два варианта задания, один для себя, другой для Медведя. Но в этот раз, я справился лишь наполовину.

Результаты контрольной не заставили себя долго ждать. Зоя Семеновна проверяла работы мгновенно. Она брала в руки одну из контрольных, лежащих на учительском столе в стопке перед ней, бросала свой острый взгляд на алгоритм программы, изображенной на одинарном листке в клеточку, затем на фамилию ученика, и громогласно озвучивала оценку.

Когда дело дошло до труда Медведя, весь тот урок, мирно рисовавшего на своем одинарном листке в клеточку расплывчатого паука, знак электро-панк группы «THE PRODIGI», то Зоя Семеновна покрутила его контрольную в воздухе и спросила:

– Это вообще что?

Медведь, предчувствуя беду, вжался в парту.

– Это что? Я тебя спрашиваю! – на этот раз Зоя Семеновна обращалась уже не вообщем к классу, а конкретно к Медведю.

– Это мозг Медведя, – глупо пошутил с последней парты Киля.

Класс взорвался смехом, а некоторые ученики даже стали дразнить Медведя и показывать на него пальцем. Реакция на слова Кили не заставила себя долго ждать. Своей длинной ручищей, прямо за соседнюю парту, Медведь, без особого труда, отвесил говорливому однокласснику звонкую оплеуху.

Киля вскочил из-за парты и бесстрашно набросился на обидчика, я встал между воюющими и уже через минуту, все мы дружно были выставлены в коридор строгой учительницей информатики.

В коридоре, Киля, прислонившись спиной к крашеной до середины в зеленый цвет стене, произнес :

– Вот ты нервный, – сказал Киля Медведю.

– За языком своим следи, – насупившись ответил Медведь.

– Заверни клюв, тормоз, – огрызнулся Киля.

Подобная тирада продолжалась еще минуты три, до того момента, когда Медведь рванул к Киле, с все той же целью, наказать обидчика. Киля не растерялся, он отскочил от стены, раскинул руки в стороны, подобно крыльям аиста, и начал изображать кумира нашего общего детства, героя боевиков – Брюса Ли. Мне ничего не оставалось, как снова превратиться в рефери и встать между друзьями.

– Вы запарили! Хватит уже! – попытался притормозить я обоих товарищей.

– Я спокоен, задачи по информатике решать умею, – съязвил Киля.

– Что ты там умеешь, – обиженно ответил Медведь, – Умеет он, сопли распускать, малахольный.

После этих слов, уже Киля набросился на Медведя. Медведь хотел контратаковать оппонента ударом ноги, но Киля тут же обратился в бегство, и сразу врезался в завуча Зарецкую, мирно шагавшую в тот момент по коридору. Зарецкая из стойки на ногах, перешла в партер, лежачее положение, и уже через минуту, наша общая судьба сделала еще один логичный поворот, в результате которого, я, Киля и Медведь, очутились в кабинете у директора.

Константин Петрович, стоя у окна, молча выслушал рассказ о случившемся, по обыкновению заложил руки за спину, посмотрел на дикорастущие клены в школьном дворе и о чем-то серьезно задумался. Поскрипывая на расшатанных стульях, в ожидании решения своей судьбы, мы виновато склонили головы и принялись разгадывать замысловатое переплетения рисунка на красном синтетическом ковре директорского кабинета.

Наконец, Константин Петрович вернулся в себя и с философской ноткой в голосе бойко произнес:

– Драка возле вазона с фикусом – это не способ разрешения конфликтов. Правоту своей точки зрения нужно доказывать на уроке, знаниями, а не кулаками. Идите, и чтобы больше такого не повторялось.

Не отрывая своих взглядов от узорчатого директорского ковра, и скрипнув на прощанье стульями, мы покорно вышли из кабинета, и еще минут пять молча брели по коридору. Я шел по центру, Медведь справа, а Киля чуть-чуть отставал от нас слева.

– А ведь директор прав, – вдруг произнес я.

Медведь и Киля удивленно посмотрели на меня.

– В чем же? – переспросили друзья.

– В способе разрешения конфликта, – ответил я.

– Поясни??? – сказали они в один голос.

– Идея состоит вот в чем. Во время следующей контрольной по информатике, вы оба, складываете в общий котел обеденные деньги, и, совершенно естественно, тот, кто решает свой вариант первым, и максимально правильно, получает все, как моральную, так и финансовую победу, а проигравший – соответственно. Я же являюсь гарантом спора и хранителем финансового фонда, и получаю, скажем, десять процентов от суммы выигрыша, – закончил я.

Киля искоса посмотрел на меня и произнес:

– Денег мало, – сказал Киля.

– Боишься проиграть, – обратился к нему Медведь.

– Не сколько, просто предлагаю усовершенствовать идею и разрешить делать ставки на наше состязание всем ученикам класса.

Киля развел бурную деятельность. Сначала ставки пошли с последних парт, затем подтянулись и средние, первые парты остались безучастными к мероприятию, кроме отличника Мамочкина. Вопреки общей тенденции он вдруг решил сделать двойную ставку на Медведя, на что троечница Лаврентьева Лиза, активно симпатизировавшая Киле, ядовито заметила:

– Медведь не решит эту контрольную, даже если от этого будет зависеть его жизнь, – сказала Лиза и сделала ставку в десять рублей на Килю.

Время шло, состязание было назначено на конец недели. Никогда еще «10-В» класс так не ждал урока информатики. Кроме Медведя, при виде в моей тетрадке рейтинга ставок, он с каждым днем все больше и больше печалился. Класс явно отказывался верить в умственные способности парня. В среду, я даже заметил, как мой друг – Медведь, прятался в школьной библиотеке за цветастым задачником по информатике, предпринимая тщетные попытки подготовки к поединку. Что-то не ладное творилось в душе у спортсмена.

К намеченной дате все ставки были сделаны и соревнование началось.

– Cначала буду решать твой «вариант», а затем свой и все, победа у тебя в кармане, – подмигнул я Медведю, когда мы расселись за парты.

– Я сам буду, – вдруг неожиданно для меня произнес Медведь.

– Медведь, не тормози, – сказал я, – Мы же обо всем договорились.

– Я сам буду, я не тупой, – категорично ответил мне Медведь.

– Да не кто и не говорит, что ты тупой, просто… это… – пытался я реабилитироваться, но Медведь даже не посмотрел в мою сторону.

Зоя Семеновна начала диктовать условия задачи:

– Создать файл, содержащий информацию о лошадях ипподрома. Каждая запись содержит поля: кличка, возраст, жокей, количество побед и количество поражений, – произнесла Зоя Семеновна.

Я еще раз вопросительно посмотрел на друга, в надежде, что тот одумается, но Медведь сделал вид, что меня не замечает, и с серьезным лицом продолжил записывать условия задачи. Киля, напротив, ощутив мой растерянный взгляд на себе, подмигнул в ответ.

– Написать программу, – диктовала условия задачи Зоя Семеновна, – Выдающую следующую информацию: рейтинг побед, рейтинг поражений, возраст всех лошадей и самый результативный жокей.

Контрольная как началась, так и закончилась, и отличник Мамочкин, сидящий за первой партой перед учительским столом, по указанию педагога, отправился собирать наши работы.

– Все написал? – недовольно спросил я у Медведя.

Медведь пожал плечами и виновато отвернулся в сторону. Перед ним лежал беспощадно исписанный лист с задачей, которая так и не была решена.

Зоя Семеновна собрала работы и сразу же начала их проверять. Добравшись до листка Кили, она сказала:

– Килин. Ну тут все ясно. Артем, в следующий раз условия задачи три раза подряд можешь не переписывать. Одного достаточно. Двойка Килин.

Весь класс посмотрел на Килю, но тот, в ответ только развел руками.

– Гогинцев, – произнесла Зоя Семеновна, взяв в руки мою работу, – Вижу, что писал, вижу, что не успел, не до конца Гогинцев, не до конца. Оценки у меня как известно только две. Какую будем ставить, а Гогинцев?

Я молчал, а учительница продолжила говорить:

– Информатика суровая и точная наука…

Зоя Семеновна заглянула в следующую работу, принадлежавшую Медведю, и внимательно с ней ознакомилась, затем опять обратилась к моей.

– Двойка Гогинцев, в следующий раз будешь успевать, – констатировала учительница, – А вот Азарнов молодец!!! Все правильно, твердая пятерка, можешь если хочешь Коля, можешь.

Медведь вопросительно посмотрел на меня, в ответ я только пожал плечами. В этот раз я, как и всегда решал два варианта контрольной, за себя, и за друга, которые и сдал на проверку, только вариант Медведя был в этот раз решён первым, ставки были слишком высоки, а свою задачу я так и не успел довести до конца.

Киля тоже пренебрег правилами игры и поставил на Медведя, через подставного ученика Мамочкина, который также, получил свою долю. Во всей операции «Тотализатор», ученик Мамочкин был ответственным за ликвидацию из общей стопки контрольных работы Медведя. Впереди нас ждала – общешкольная олимпиада.

5. ПОДВИГ

В полуподвальном помещении, своеобразно переоборудованном под учебный класс, стояли разноцветные парты с наклоном, трехногие стулья с фанерными спинками, стенды, увешанные красными вымпелами «Будь Готов», «Лучшей бригаде ХТЗ от коллектива ВТЗ», и прочей геральдикой, делавшей кабинет «Трактороведения» самым уютным местом нашей поселковой школы.

Домашняя атмосфера этого подземелья, поддерживалась не только атрибутикой ушедших в историю времен, но и самим педагогом, добродушным седым бородачом – Сергеем Сергеевичем, сокращенно «СС» или «SS».

На своих занятиях, СС официально разрешал нам делать все что угодно, кроме шума. Тот, кто нарушал это священное правило, наказывался, он должен был писать конспект про трактор МТЗ-80, или беседовать с педагогом на любые отвлеченные от урока темы. Как и любой русский, Сергей Сергеевич, лучше всех разбирался в политике, футболе и кино. Кроме того, он был неплохо начитан газетами и журналами из школьной библиотеки, что давало ему неисчерпаемый источник тем для разговоров со своими учениками.

Из всего курса предмета «трактороведения», большинство из нас усвоило только основу, самое трудное занятие в жизни – это сидеть на стуле и ничего не делать. Медведь, был единственным из класса, кто, в отличии от остальных учеников, увлеченно пропитывал свой конспект любовью к тракторному делу, старательно вписывая в него предложения из учебника, и дотошно врисовывая туда черно-белые иллюстрации с разрезами двигателей, трансмиссий и коробок передач.

Среди неисчерпаемого количества достоинств ССа, был у него и один недостаток, повредивший в молодые годы его карьере стахановца-тракториста. Сергей Сергеевич пил горькую, пил по-черному, пил запойно, долго и много. Когда-то, еще во времена брежневской оттепели, Сергей Сергеевич внепланово и надолго ушел в один из таких круизов, пропустив тем самым посевную компанию в колхозе, и по возвращению из своего маленького космоса, он попал прямо на «Товарищеский суд» – обязательное мероприятие для провинившихся работников того, уже далекого от нас времени.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.