Подарок пустыни. Иронические приключения

Одна Юлька не могла никак угомониться. Она скакала вокруг своего спального мешка с выпучиными от страха глазами, размахивала руками и что-то нечленораздельно мычала.

– Юль, что случилось?! – Ната, стала скакать около Юльки и успокаивать её. – Тебя кто-то укусил?

Юлька замотала головой и стала показывать на свой спальный мешок.

– Борь, проверь что там, только осторожно вдруг там паук или змея.

Борис взял мешок и осторожно стал его трясти. Вообще-то я очень боюсь всё ползающее, летающее и прыгающее. Я имею в виду отряды насекомых и пресмыкающихся, а остальных я очень даже люблю. У меня даже есть кот по кличке Фил, и пес Руфус. Сейчас они находятся на воспитании у моей соседки тети Гали, пока я в отъезде. Интересно, как они там?

Мы все с интересом наблюдали за Борисом, даже Юля перестала визжать и с любопытством сороки, молча наблюдала.

Борис тряс мешок уже сильнее.

– Да нет здесь ничего, тебе, наверно, что-то приснилось, – он тряхнул мешок в последний раз и бросил это занятие.

Я же, все это время не забывала щелкать кадры.

Юля с опаской подошла к спальному мешку, приподняла край и стала заглядывать внутрь.

– Может его надо вывернуть? Может, оно там зацепилось за что-нибудь и поэтому не выпало?

Вдруг Юлька квакнула.

– Юль, ты чего квакаешь? – обалдело, спросил Иван, который стоял ближе всех к Юле.

– Это не я! – Юлька испуганно отпрыгнула от мешка и опять завизжала, как сирена.

Мы посмотрели на нее, а потом туда, куда она показывала.

Из мешка с важным видом выползла… лягушка. Это немного не укладывалось в голове, откуда в пустыне появилась лягушка?

– Юль, ты откуда привезла эту жабу? – спросил изумленно Борис.

– Я не знаю, – растерянно ответила Юля.

– Да нет, привезла. Просто забыла про неё! По дому скучаешь, да? Когда ностальгия мучить начнёт, достанешь её, она квакнет и вот она, родина на ладошке. Родное болото.

– Я их боюсь! Да и зачем я буду везти с собой лягушку, если даже на них смотреть боюсь.

– Борь, а может это твоя жаба? – мне стало жалко Юльку, у нее и так был испуганный вид, и испугалась видно сильно, вон руки до сих пор трусятся.

– Сам, наверно, привёз её сюда и подкинул ей. А строишь из себя саму невинность. Это что твоя царевна лягушка? Поцелуй её. Может она в прекрасную девушку превратиться, а мы на вашей свадьбе погуляем.

– Не моя это жаба и целовать её не буду, – сердито ответил Борис, – Мне хватило одной «лягушки путешественницы», – пробурчал Борис, но от Юльки отстал.

– Чего это он? Шутки перестал понимать? – спросила я Наталью.

– Он был женат. Жена его, очень любила везде кататься. Он на работу, а она в какой-нибудь город якобы на экскурсию. Бывало, пропадала неделями, не звонила, не писала, свой сотовый отключала, а потом говорила, что не было связи. Он с работы приезжает, её нет. Переживал сильно.

– Ну и что?

– А то, что ездила она со своим любовником на деньги Бориса. А любовником жены был его лучший друг. Одно время Борис работал в фирме на хорошей должности, денег было достаточно. Жена не работала, да и берёг он её. Как-то раз пришёл он с работы раньше обычного. Заходит в квартиру, а из их спальни смех, поцелуи и прочее. Разозлился он и выгнал обоих за дверь, в чем мать родила, а вещи выкинул через окно. Потом ушёл в запой, любил её очень сильно, душевную боль водкой заливал. Бросил работу. Меня нашла его мама и попросила с ним поговорить и вот он со мной по экспедициям мотается. Ладно, хватит трепаться, надо сворачивать вещи и идти, а то скоро солнце начнет припекать.

– Вань, что там с кораблями пустыни? – поинтересовалась я.

– Всё нормально, можно выдвигаться, – ответил Иван.

Мы быстро свернули вещи, перекусили и пошли дальше. Останавливались только для того, чтобы свериться с картой. А когда стало очень жарко, мы установили навес и пытались спастись от жары в тени, которую он отбрасывал. Помогало мало, но это было лучше, чем находиться на самом солнцепёке. Собственно мы могли залезть и в свои спальные мешки, они у нас были особенные, если снаружи холодно, то внутри мешка было тепло и уютно, а если жара, то в мешке было прохладно. Наталье мешки подарили японцы, если мне память не изменяет. Но лежать в мешке среди бела дня никто не хотел. Одеты мы были в плотные джинсы и спортивные ботинки, в рубашках с длинными рукавами и в панамах.

Когда жара немного спала, мы пошли снова и шли, пока не стемнело. Потом устроились на ночлег.

Ночь и утро прошли без приключений. Первую половину дня прошли без проблем, даже бодрячком, но вторая половина дня нам давалась с трудом. Все порядком устали, да и, наверно, перегрелись на солнце, одни лишь верблюды шли, как ни в чем не бывало, и невозмутимо жевали свою жвачку. Толпа бедолаг, то есть нас, изнывающие от жары и жажды, еле-еле передвигающие ногами и волочащие за собой по песку рюкзаки, мечтающие о море воды и об отдыхе, где-нибудь в тенёчке, шли по горячему песку и обливались потом. Не было желания даже разговаривать.

Тритий день нашего хождения по дюнам подходил к концу, и казалось, не будет конца и края нашему путешествию.

– Наташ, ну скоро уже? – опять спросил Борис. Он не очень-то любил ходить, предпочитал ездить.

Наталья промолчала, и Борис понял, что дальше спрашивать было бесполезно. Наталья остановилась, достала карту и компас, стала сверяться, затем она резко встала и пошла. Мы поплелись следом, смирившись с неизбежным – идти и идти долго.

Наталья от нас ушла на приличное расстояние. Потом снова остановилась и стала проверять координаты. За это время мы успели подойти к ней и, не останавливаясь, прошли мимо неё. Собираясь и дальше топать, пока не остановимся на ночлег.

– Всем стоять! – вдруг истошно заорала Наталья, именно заорала, так она делает редко и только в том случае, когда прибываем на место, а потом подошла к нам и уже совершенно нормально сказала. – Ну и чем мы не кони?!

От неожиданности все замерли на месте, кто как шёл, так и застыл, как в детской игре «море волнуется раз, море волнуется два…». Даже верблюды остановились и плюхнулись на свой зад, ведь такой дикий крик они слышали в первый раз, и как в последствии оказалось не в последний.

Минуту стояла тишина. От жары мы туго соображали, мозги расплавились. И когда до всех дошло, что всё! Мы на месте! И больше не надо никуда топать, поднялся такой шум и гам, что наверно в радиусе пяти километров не осталось ни одной ползающей и прыгающей твари. А все толпой ломанули от этих сумасшедших, то есть нас, куда подальше.

И тут началось, и откуда у людей, которые пару минут назад не могли идти дальше, и просто не было никаких сил ни физических, ни моральных. Эти самые силы появились. Вся наша толпа стала выплясывать вокруг рюкзаков и верблюдов такой дикий танец, что папуасам и не снился. Если бы на нас кто-нибудь смотрел со стороны, то сказал бы, что у нас массовое помешательство. Но для нас это было нормой, подумаешь всплеск эмоций, всего-то.

Наши верблюды так и сидели опешившие и таращили на нас свои глазищи, даже жевать перестали. Иван от радости подскочил к верблюду и чмокнул его в нос. И тут же он получил ответную дозу слюны.

– Вот черт, поцелуи им, видите ли, тоже не нравятся, – он стал брезгливо утираться носовым платком.

А мы же валялись на песке и истерично хохотали, до икоты.

– Вань, да это же верблюд мужского пола, – смеясь, сказал Борис.

– А ты откуда знаешь, под хвост, что ли заглядывал? – огрызнулся Иван.

– Нет, не заглядывал, но тебе советую заглянуть, чтобы в следующий раз знать, кого из них в морду целовать, а кого бить.

Я, как всегда, не упускала возможности пофотографировать, и сидящих на пятой точке верблюдов, и снова оплёванного Ивана. Такое же не каждый день можно увидеть.

Наскакавшись и насмеявшись, мы стали разгружать верблюдов. Это стало удобно, так как они продолжали все еще ошарашено сидеть, и нам не нужно было подпрыгивать для того, чтобы взять тот или иной мешок.

После того, как все мешки оказались на песке, мы стали разбивать лагерь. Наши мальчики ставили палатки, а девочки соображали ужин, проголодались все ужасно. Я доверила стол Юле, двоим там все равно делать нечего было, а сама подошла к Наталье. Она сидела на рюкзаках и держала на коленях карту и компас, она никогда и никому не доверяла эти вещи, даже подержать не давала. Я подошла к ней, и устало присела рядом. Какой кайф, просто сидеть и никуда не идти, ещё бы чашечку кофе… и полную ванну воды, а ещё лучше баньку. Эх, размечталась одноглазая?!…

– Наташ, а копать начнём завтра после обеда? – спросила я.

– Ну да, часов в шесть вечера, – ответила она и задумчиво добавила, – хотя, я начала бы уже утром. Да боюсь бунта. Что ж будем отдыхать, подготовим всё, чтобы поиски проходили без задержек.

– А что искать-то будем? Да и что здесь готовить, две лопаты, да три мешка. Ты то, хоть знаешь, что ищем, или как всегда, нашли что-то и уже мы в эйфории? – я посмотрела на подругу с любопытством. – Ну, хоть примерно?

– Примерно знаю,

Наталья задумчиво посмотрела на карту.

– Один профессор где-то откопал свиток. А когда его расшифровали, то оказалось, что на этом самом месте стоял лагерь кочевников, которые занимались разбоем. При свитке была карта. У этих кочевников было очень много золота, золотых украшений, драгоценных камней и т. д. Всё это они не могли с собой возить. Во-первых – тяжело, а во-вторых, на них могли напасть более сильные, и всё их добро могли забрать. Вот они и закопали его рядом со своим лагерем. Потом с ними что-то случилось, разгромили их что ли, или эпидемия какая-то. А золото так и осталось лежать здесь. Легенда эта ходит давно и, наверно, многие пытались искать, но никто так ничего и не нашёл. Свиток был найден у одного из скелетов, в пятистах километрах от этого места, там нашли целое захоронение трупов, вернее костей.

– Надо же, как далеко занесло бедолагу от этого места, – посочувствовала я скелету, – но почему вы решили, что это именно то место, а не то, где нашли труп, то есть скелет?

– На карте место было обозначено крестиком, а рядом надпись «Чёртов узел» – это перевод с древнего языка. Такое место есть только здесь, и местные так его и называют. Есть один ориентир, доказывающий, что это именно то место.

Я недоверчиво посмотрела на подругу.

– Какой ещё ориентир? Здесь только один песок и я больше ничего не вижу. Шатров и скелетов здесь тоже нет. Или тебе видны их призраки, которые толпами здесь ходят и берегут своё сокровище? Недаром никто ничего не смог найти.

– Тань, ну ты, как всегда, в своём репертуаре, какие ещё шатры и призраки?! Завтра я тебе покажу ориентир. Он стоит и по сей день. Мы сходим к нему рано утром.

– Наташ, а почему мы сюда на джипах не доехали? Тащились по этому большому «пляжу», как идиоты, разве что ласты нас не заставили одеть, – я устало вздохнула. – Нас ведь и на вертолете могли сюда закинуть.

– Маршрут составляла не я. Наверное, решили сэкономить? Не знаю. А может потому, чтобы меньше людей видело и знало, куда мы пойдём? – предположила Наталья.

– Ладно. Потопала я спать, замоталась что-то на нет. Ты случаем не знаешь почему? – смеясь, спросила я.

– Тань, а ужин?

– Что-то не хочется. Слишком жарко.

Я встала и поплелась к себе в палатку. Я залезла в свой спальник, закрыла глаза и подумала, что может, все-таки надо было поужинать, и тут же отключилась. Когда легла спать Наталья, и Юля, я не слышала.

Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо, как грушу.

– Тань, вставай, да проснись же ты, наконец! У-у-у, Соня!

Ну, конечно же – это была Наталья.

– Тебе чего? Не спится? Или случилось что? – пробормотала я, не открывая глаза.

– Уже утро, вставай, хватит спать, – Наталья снова пихнула меня в бок. – Пошли, пора идти, а то солнце встанет и придётся идти по пеклу.

– А куда мы собирались? – я уже и забыла, куда мы там вчера собирались.– Разве мы уже не пришли?

Я приоткрыла один глаз, другой ещё спал.

– Мне такой сон хороший снится. Дай досмотрю, чем дело кончится, а потом пойдём.

– Досматривай, а я пойду сама, – обиделась Наталья.

И исчезла в проходе палатки.

– Ну, иду, иду. Видишь, я уже выползаю из палатки.

Я на четвереньках выползла из палатки. Волосы торчали на все четыре стороны света, один глаз открыт, другой ещё спит, очки почему-то не хотели сидеть на носу и постоянно сползали с одного уха. Или ухо за ночь свернулось в трубочку, и дужка никак не могла зацепиться за него как надо, или же я спросонья не могла их правильно нацепить. В общем, я всегда такая загадочная бываю с утра, особенно если меня разбудят неожиданно. Ну и, как всегда защёлкал фотоаппарат. Наталья старалась от души. А я, ну очень не любила фотографироваться, и особенно в таком виде. Хотя все фото выходили смешными и интересными.

И тут я проснулась окончательно. И по нашему маленькому лагерю раздался сигнал «подъём», а в место трубы, звуки индейцев на охоте, издавала я, гоняясь за Натальей. Из палаток высунулись заспанные физиономии Ивана и Бориса. Они с изумлением наблюдали нашу возню.

Наконец, мы устали скакать друг за другом и стояли друг перед другом, как две загнанные в мыло лошади.

– Тань, ты меня хоть убей, но я ничего удалять не буду! Я никому их показывать не буду, даже тебе не покажу.

– Оближешься! Мне покажешь и в первую очередь, а я сама уже решу показывать их кому ещё или нет.

– Хорошо, хорошо, но только сейчас ничего не удаляй, – Наталья посмотрела на меня умоляющим взглядом.

– Договорились, – согласилась я, но за спиной скрестила пальцы.

– Тань, давай попьём кофе и пойдём.

– Ладно. Давай. Но должок за мной остается, – погрозила я пальцем Наталье.

Вся команда тоже собралась на «кухне». Если это можно назвать кухней. Натянутый брезент в виде навеса, складные стульчики, столик тоже складной и одноразовая посуда, мыть то её всё равно негде. Воду для кофе кипятили в большой железной кружке с крышкой. Топливом для этого был сухой спирт, горел он превосходно.

– Наташ, а нам то, что делать? – спросил Борис.

– Приготовьте всё для раскопок и отдыхайте.

– Так может, мы сейчас начнём. Чего время терять? Да и готовить то что? Пара лопат, да пара мешков.

– Начинайте сейчас, если не хотите отдыхать, – махнула рукой Наталья. – Можете даже экскаватор пригнать, время у вас для этого есть.

– Какой еще экскаватор? – удивился Иван.

– Да никакой, – отмахнулась Наталья.

После лёгкого завтрака, Наталья показала, где начинать раскопки, установила границы и мы пошли. Примерно в километре от нашего лагеря стояла скала, она, как пень, от всем известного, тополя на Плющихе, торчала из песка.

– Как эта каменюка оказалась здесь, среди песка?! – изумилась я.

– Не знаю, может, много-много лет назад здесь было извержение, вот он и вылез из земли, – предположила Наталья.

– Скажешь тоже, извержение в пустыне. Такое вообще бывает?!

– Тань, ну что пристала? Я всего лишь делаю предположение. Ну, не на горбу же его сюда приперли?

– Может и на горбу. Вон в Египте пирамиды повыстраивали. Так там каменюки много больше этой, да еще и друг на друга умудрились положить, это при их то «технике». Ну ладно, будем считать, что он вырос из земли, то есть из песка, – сказала я, обходя камень по кругу, – а может все-таки его привезли на верблюдах? Хм, хотела бы я такое увидеть. Впрочем, какая разница, ну стоит он здесь, никому не мешает….

И тут я увидела, что из скалы сочится вода. Я не поверила своим глазам.

– Наташ, у меня наверное галлюцинация. Смотри камень то мокрый.

Я дотронулась до камня в том месте, где мне показалось, что он мокрый. Нет, это была не галлюцинация, камень действительно был мокрым, а в одном месте тёк даже тонюсенький ручеёк. Я попробовала её на вкус.

– Вкуснятина!

Я набрала воду в ладошки и с удовольствием умылась.

Наталья, подошла и тоже притронулась к влажному месту на камне.

– Действительно вода.

– Наташ, а почему бы нам наш лагерь не разбить здесь, а копать ходить туда? Да и тенек здесь будет. Пусть и не весь день.

– А это не плохая идея, – задумчиво ответила Наталья. – Пошли наших обрадуем.

Мы вернулись в лагерь. Когда сказали про воду, все дико обрадовались, и через пару часов наш лагерь расположился уже на новом месте. Проблема с водой была решена.

Умный Борис что-то там соорудил, приспособил скрученную тряпочку так, что вода стекала по ней прямо в канистру из под воды. Вода капала туда медленно, но верно.

Потом все собрались на совет, расписали распорядок дня, распределили обязанности и утвердили Юльку на должности кухарки, а в свободное время на подхвате у всех.

Пока мы были на «прогулке», ребята уже успели закопаться в песке примерно на полметра. Оба были мокрыми от пота и грязными от песочной пыли.

– Вань, как у вас там дела? – поинтересовалась Наталья.

– Ну, пока ничего хорошего. Да и яма еще мала. Только банка из под «Пепси».

Иван достал смятую жестяную банку из кармана.

– Банка из под «Пепси»?! Что она здесь делает? – Наталья подняла её и, повертев в руках, откинула её в сторону. – Ладно, всем отдыхать, а вечером продолжим.

Наталья пошла в палатку, а мы так и остались сидеть под навесом.

– Вань, а где наши верблюды? – спросила я.

– Да-а, я их отпустил попастись. – Иван стал оглядываться по сторонам, выискивая взглядом верблюдов.

– Чего же здесь жевать, если песок один? – удивилась я.

– Они найдут чего пожевать, – неуверенно ответил Ваня. – Колючки, например. Или жучков каких нибудь поймают. Это же верблюды!

– Ваня, а ты бы стал колючки грызть? – спросила я.

– Я…?! – удивился Иван.

– Да, ты.

– А зачем мне их грызть?!

– А верблюду, зачем их есть?

– Так он же ими питается, – еще больше удивился Иван. – Это их нормальный рацион.

– Угу, а как долго они могут протянуть на одних колючках?

– Ну, я не знаю, – Иван пожал плечами. – А зачем тебе это надо?

– Да так. Для общего развития. А то в зоопарке их видела, а чем там кормят горбатых, не знаю. Спасибо, просветил.

– Всегда к твоим услугам.

– Вань, а где здесь посадки этих самых колючек? Их как сады выращивают? Нам штраф не пришлют за то, что наши верблюды решили там попастись?

– Ой, верблюды, – Иван схватился за голову.

Он в панике стал бегать вокруг лагеря. Верблюдов нигде не было видно.

– Тань, а ты что, правда не знала, что верблюды колючками питаются? – спросила Юля.

– Знала.

Иван подбежал к нам, сел рядом и тяжело вздохнул.

– Япона мать! – выругался он.

– Хоть япона, хоть не япона, а верблюды дезертировали, – съязвила я.

– Наташка же меня прибьёт, – Иван обхватил голову руками и стал покачиваться из стороны в сторону.

– Ага, гвоздями к забору, а я ей помогу, – подлила я масла в огонь. – И вещи назад потащишь сам, вместо верблюдов.

Странно, но новость, которую мы преподнесли Наталье, её совершенно не расстроила. Она вообще к ней отнеслась равнодушно, ушли да ушли, и бог с ними, на стены теперь что ли лезть? Да и стен то нет, чтобы на них лезть из-за этого.

После пяти вечера, мы все отправились на место раскопок. И пока солнце не село за горизонт, я, Наталья и Юля набирали в небольшие кожаные мешки песок, а Ваня с Борисом веревками доставали их и высыпали подальше от места раскопок. И казалось, не было конца и края, песок, один песок, тонны песка. В лагерь вернулись уставшие, голодные и расстроенные. Молча поужинали, разговаривать, было лень, и мы расползлись по палаткам. Борис с Иваном в свою, а Юля, я и Наталья в свою.

Второй день раскопок прошёл, так же без результата, и без какого нибудь намека на то, что здесь можно вообще что-то найти. Нашли только ещё одну банку из под «Пепси». Откуда могла появиться банка на глубине в полтора метра? Конечно, мы и не ждали быстрых результатов, но у меня было ощущение, что мы всё это делаем впустую, и зря тратим свои силы и время. Я молчала и ничего Наталье не говорила, но видела, что она тоже стала сомневаться, но пока не подавала вида.

Мы копали уже третий день, но так ничего не нашли, ни одной даже захудалой вещички. Перелопатили и просеяли тонны песка и всё без результата. Наталья ходила задумчивая. Мы тоже молчали, да и чего рот открывать, когда песочная пыль, тут же попадала в рот. А тут ещё и ветер поднялся. Мы в досаде всё побросали и помчались в лагерь. Воздух стал мутным, желтым и колючим. Дышать стало невозможно – ноздри обжигает, песок забивается в глаза, проникает под веки и вызывает сильную резь.

По дороге в лагерь мы все успели наглотаться этой дряни. Нам не верилось, что такой мягкий и нежный песок, может быть так жесток, коварен и беспощаден.

Мы попрятались в палатки, но и в них не было спасения, там стояла невыносимая жара, против своей воли мы оказались в искусственной сауне. Сколько часов, а может, и дней нам предстояло вот так сидеть, никто не знал. Я включила фонарик.

– Наташ, дай карту посмотреть, – попросила я.

– Зачем тебе? – лениво отозвалась подруга.

– Да так, всё равно делать нечего, а просто лежать и страдать от безделья и жары не хочется.

Наталья достала карту. И мы вместе стали её рассматривать.

– Наташ, тебе не кажется, что мы не там ищем. Третий день и ничегошеньки, – я детально стала рассматривать карту.

– Да нет, вроде бы – там. У меня бывало неделями, ищем и ничего. А потом такое находили, что и не верилось, что это нашли мы, – возразила подруга, но в голосе слышалось сомнение.

– Почему ты так уверенна?

– Карту составил компьютер. Мы внесли карту со свитка в компьютер, он сопоставил данные свитка, с картой местности настоящего времени и выдал нам этот результат.

– А у тебя есть, та карта, которую нашли? Не обработанная? – спросила я.

– Да, есть ее копия, а что? – кивнула Наталья.

– Давай её сюда, – потребовала я.

Наталья достала другую карту. Я стала с интересом рассматривать её и сравнивать с той, которую выдал компьютер. Вроде бы всё сходилось, но что-то всё равно было не на месте. От ориентира, то есть, от скалы была нарисована стрелка, конец стрелки был обозначен крестиком, рядом стояла надпись на незнакомом мне языке. Я так поняла, что это и было название «Чёртов узел». Вверху карты была тоже эта запись, но рядом с ней был нарисован кружочек, а внутри него ещё один поменьше и от него отходили маленькие лучики, он был похож на солнце в кольце, которое рисуют дети.

– Вроде бы всё правильно если смотреть с этой стороны, а если перевернуть карту, то не правильно, – я развернула карту под другим градусом.

– Как это перевернуть? Нужно смотреть только так. Смотри вот север, вот юг, запад и восток, – Наталья вернула карту в исходное положение.

– Как ты думаешь, в те далёкие времена люди знали, где север, юг, запад и восток? Смотри, если карту развернуть так, то мы должны искать здесь, – я ткнула пальцем в карту, – и, похоже, намного ближе к нашему лагерю. Те разбойники, может быть, и были дураками на счёт сторон света, но не настолько, чтобы зарывать свои сокровища почти посреди пустыни, где их так трудно найти.

– Действительно, может быть ты и права, – Наталья задумалась.

– Ваш компьютер выдал наиболее подходящий вариант, но не именно ту точку, где зарыт клад. А если пораскинуть мозгами, то мы должны искать тут, – я показала место на карте, – или прямо напротив, вот тут.

– Может ты и права. Давай попробуем спать, утро вечера мудренее. Юлька вон давно уже дрыхнет в отличии от нас, – подруга зевнула и стала копошиться в своём мешке устраиваясь поудобнее.

– Наташ, ты скучаешь по своим?

– Угу.

– Наташ, а что ты будешь делать, когда домой вернёмся?

– Не знаю ещё. Спи.

– Да не хочется мне спать.

– Угу.

– Что – угу? Ладно, спокойной ночи, если она будет спокойной. Интересно, чем там занимаются наши мальчики?

– Да спят уже давно.

На счёт мальчиков мы ошиблись. Конечно, они были уже далеко не мальчики, а зрелые мужчины. Но в нашей компании мы называли их мальчиками и они нисколько не обижались. Иван заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки. А Борис заснуть не мог. Воспоминания острым клинком врезались в память. И от них нельзя никуда уйти и спрятаться….

…Утро было солнечным и теплым. Борис ехал на работу в приподнятом настроении. Вчерашняя деловая встреча состоялась и сулила быть очень прибыльной для компании, в которой он работал исполнительным директором. Работа ему нравилась.

Времени до начала рабочего дня было ещё много, и поэтому Борис ехал не торопясь. В салоне играла легкая музыка. И тут, он увидел, что на обочине дороги стоит молодая девушка. Она не голосовала, а просто стояла и плакала. Сам не зная почему, Борис остановился у обочины и вышел из машины.