Огненная свобода, или Утро жизни

Огонь любви. Его мир дольный тушит

И мнит ничтожным твоё зарево в груди.

Ты – бог; не легендарный – настоящий.

Он говорит со мной, как с вами я сейчас.

Но лишь без слов – в полымени слепящем.

Внушает жить – горя, существовать – лучась,

На ниве подвизаясь с ним созвучным —

С огнём любви иль изменяя в сердце мир.

Жить вне огня сего постыло, скучно —

Покойником меж спящедушными людьми.

Горит душа – и смерти неподвластна.

Нет удовольствий, что огню души равны.

В полымени его безмерно счастлив.

В нём вижу мир до изначальной глубины. —

Вот он, тот вопль, небытие сотрясший…

Кто? Что? – Досужих мыслей в сердце не держу.

Как пламень мой, от наслаждения дрожу

И славлю его дух животворящий.

Большой взрыв

Пояснение

Земной обычай находится в остром противоречии с огнём духовного сердца. В том числе, этот огонь является по сути тем, что люди разумеют под понятием «бог». Жизнь со спящей душой в представлении человека с горящей душой есть существование живым покойником.

Плывёт ладья

Как ладья на пламенной подушке,Вплываю в новый огнеярый день.Мне счастье голову блаженно кружит:Рассвет в любви всегда благословен.В её огне прекрасно пробужденье.Не опаляюсь, так как сам – огонь…Плывёт ладья по морю наслажденья.Сей счáстлив день. И радуюсь я в онь!В чём счастье? – В оглушающей свободеЛюбить насельников иных ладей —Слепых и зрячих, – всё, что есть в природе,Творцу в молитве радостной радеть.Мне раем мнится огненное море.Без цели путь: вокруг любовь одна.Гореть в любви – нет благостнее доли.У огненной стихии нет ни дна,Как нет границ, ни верхнего предела.Плывёт ладья. А, может быть, летит.И сердце у души, ликуя, бдит,Живя по-ангельски – вне тела.

Пояснение.

Люди со спящими душами под удовольствиями понимают ублажение духовных или телесных страстей. Человек же с горящим сердцем души испытывает огромное удовольствие именно от этого пылания. Одно из составляющих такого удовольствие – любить творение, и прежде всего – спящедушных. У людей же принято, что любить думающих, чувствующих иначе и поступающих неприемлемо – нельзя. Однако, если попробовать любить тех, кого люди ненавидят и презирают, то познается свобода от обычая. Это более, чем сладко.