Музыка Макса. 1. Табулатуры

Поскольку они с Максом по-прежнему были вместе, Анька поведала мне некоторую информацию о нем. Например, что недавно Макс купил себе новую «Ауди», взамен старой «Бехи». Тогда я подумала, что неплохо зарабатывают нынче музыканты. Что квартира эта досталась ему в наследство от родителей, которые давно умерли. Что сам Макс вырос в интернате, и все, что он имеет, он добился самостоятельно. Подрабатывает Макс на автомойке, а на день рождения он подарил ей «Айфон» последней модели. Для убедительности она потрясла им перед моим носом. Мне стало стыдно, что я не поздравила свою единственную подругу с днём рождения, а потом прибавился ещё стыд и за то, что я даже не знала, когда он у неё вообще. Аньку это ничуть не парило, она казалась счастливой и без моих поздравлений.

Наконец мы добрались до гостиной, где было уже человек восемь. Люди были и знакомые мне, и незнакомые. Гул стоял, как в улье. Казалось, все говорили одновременно. В середине комнаты стоял огромный диван. У стены – синтезатор, указывающий на то, что Макс играл ещё и на клавишных. В противоположной стороне были столканы в кучу несколько спортивных тренажёров, в том числе штанга и гантели. На стенах висли грамоты Макса за участие в различных музыкальных конкурсах и фирменный календарь автомойки за позапрошлый год, на котором был изображён Макс с обнажённым торсом, сексуально намыливающий губкой красивую машину. Стульев на всех не хватило, потому гости сидели кто на чём, в ход пошла даже кушетка от тренажёра. Макс царственно восседал, согнув одну ногу, на высоком барном стуле, как на троне.

– Привет! – с улыбкой поприветствовал меня он, увидев на пороге своей гостиной. И у меня на секунду замерло сердце.

Я смотрела на Макса, отметив про себя, что теперь назвать его «парнем» у меня бы не повернулся язык. Макс как будто возмужал, (или всё дело в лёгкой небритости?) В общем, выглядел он как 100% мужчина. Макс был еще красивее, чем я его помнила. Его волосы отросли, и теперь у Макса была крутая чёлка, которая невероятно ему шла. Он был одет в белую, обтягивающую майку, подчёркивающую ровный загар, на фоне которого улыбка казалась ещё более ослепительной. Образ дополняла большая свежая татуировка на плече, уходящая под майку. Мне не удалось разглядеть, что там было изображено, потому что так откровенно пялиться на людей, как делала сейчас я, было неприлично.

– Привет! – ответила я, улыбаясь в ответ, и отвела взгляд.

– Хельга! – заорал крепко выпивший Артём и, схватив меня в охапку, закружил по комнате.

Тёме удалось поднять мне настроение. Он уступил мне стул напротив Макса и протянул колу. Господи, снова кола? Макс поймал мой раздосадованный взгляд и заговорщически мне подмигнул. Я не смогла сдержаться и рассмеялась. Улучив момент, он незаметно протянул мне стакан с виски, а забрав из моей руки банку, просто долил туда колы. Похоже, у Макса появилось новое хобби – незаметно подпаивать меня. Это было нашим маленьким секретом, и это было весело.

Как-то сам собою начался квартирник. Народ гудел по полной программе. И хоть было около восьми вечера, я спросила у Макса, что его соседи думают о наших посиделках.

– Детка, всё в порядке, – усмехнулся он и подлил мне еще вискаря. – Они уже привыкли. А ночью я шуметь не собираюсь.

Через некоторое время кола заставила меня отлучиться по нужде. Я уже собиралась выходить из туалета, когда услышала за стенкой в ванной разговор на повышенных тонах. Мне удалось безошибочно разобрать голоса Аньки и Макса – они ссорились.

– Зачем ты притащила ко мне в дом траву? – раздражённо спросил Макс. Анька ничего не отвечала. – Ты совсем охуела?

– Не ори на меня! Хочешь, чтобы я ушла?

Я не собиралась подслушивать, но если я выйду сейчас, то выдам свое присутствие, а мне этого не хотелось. Не хотелось, чтобы они знали, что я слышала хоть слово из их разговора.

– Хочешь уйти? Уёбывай на хуй! – орал Макс, не стесняясь в выражениях.

– Ты чё так со мной разговариваешь? – В голосе Аньки отчетливо слышались нотки обиды.

– Ты знаешь, как я к этому отношусь, – голос Макса звучал гораздо спокойнее. – Но все равно притащила дурь сюда, прямо ко мне домой. Ты проявила ко мне неуважение, а точнее хуй забила на мои слова. Поэтому забирай это дерьмо и вали! Обдолбишься где-нибудь в другом месте, но только не здесь.

– Эй, чуваки, у вас там все нормально? – Послышался чей-то мужской голос из коридора.

Макс тут же открыл дверь в ванной, и они с Анькой вышли наружу.

– Да-да! Все хорошо! – бодрым голосом заверил Макс. – Просто возникло НЕДОПОНИМАНИЕ. Где твоя сумка? – обратился он к Аньке.

Через пару минут в коридоре наступила тишина, и я вышла из туалета. Вернувшись в гостиную, я обнаружила, что моя подруга и впрямь ушла. Я внимательно посмотрела на Макса. По его виноватому и растерянному выражению лица было понятно, что он догадался о том, что я всё слышала. Теперь у нас стало на один секретик больше.

Макса, похоже, Анькин уход совершенно не расстроил. Он был весел, шутил, травил армейские байки и пел. Вечер близился к концу.

– Хельга! – позвал меня изрядно выпивший Артём. Да что там выпивший! Тёма еле ворочал языком. – Ты ещё не выступала…

Я засмущалась, отрицательно замотав головой.

– Да-да! – воскликнул Макс. – Просим-просим!

Артём уже не в состоянии был играть на гитаре, поэтому я осталась без аккомпанемента, да и ни к чему он был сейчас. Я не боялась сцены, не боялась выступать, этот страх был мною повержен ещё в детстве. Выступать мне приходилось много и часто. А сейчас на меня смотрел Макс, и я просто забыла свои же собственные стихи. Мне потребовалось пара минут и большой глоток виски, чтобы настроиться. Я прочла два стихотворения из последних, написанные на море. Гостям очень понравилось, они требовали ещё, но Макс сообщил, что вечеринка окончена.

Гости тепло прощались и быстро начали расходиться. Мне тоже было пора уходить.

– Олечка, я тебя провожу! – пообещал мне Артём заплетающимся языком. Он пытался встать с дивана, но без посторонней помощи сделать ему это не удавалось.

– Тимон, угомонись! – осадил его Макс и бросил ему подушку. Артём обнял ее, проваливаясь в царствие Морфея. – Где ты живёшь? – обратился Макс ко мне. Я назвала адрес. – Я тебя провожу.

– Я могу вызвать такси. – Мне стало неловко, что Максу придется куда-то выходить из дома.

– Ой, да брось, мне не помешает немного проветриться, – уговаривал меня Макс.

– А как же Артём?

– Останется у меня. Ему не впервой, – усмехнулся Макс. – Все с твоим Артёмочкой будет хорошо, – заверил он меня, видя моё беспокойство. – Утром похмелиться, будет как новенький.

Макс надел косуху, и мы вышли на улицу. Погода была чудесная, но по ночам уже становилось прохладно. Я, приехавшая с юга, этого не учла, поэтому не прихватила с собой даже кофты. Увидев, как я зябко повела плечами, Макс накинул мне на плечи свою куртку. От нее веяло теплом и пахло Максом. У меня на секунду закружилась голова, и я неловко оступилась. Макс заботливо взял меня за руку. Мы шли по ночному городу, весело болтая, и я чувствовала себя самой счастливой девушкой на этой земле.

Макс с интересом расспрашивал меня о семье, о том, как я живу, чем увлекаюсь. Затем, в свою очередь, рассказал немного о себе. Оказалось, что он пошел в армию, чтобы избежать ареста за драку.

– По глупости подрался, баран, – говорил Макс о себе. – Чувствую, дело пахнет керосином… Ну, и пока туда-сюда, я уже присягу принял. А потом дело и вовсе замяли. Да ты и сама, наверное, знаешь, как бывает. – Макс сказал это, намекая на то, что мой отец полицейский, и я, как юрист, в курсе всей этой кухни.

Я кивнула в знак согласия. Отец действительно часто рассказывал о работе, без прикрас, не щадя мою психику, чтобы я имела представление, что за профессию я выбрала. Как берутся взятки, заминаются дела или фальсифицируются улики, мне было хорошо известно.

Мы дошли очень быстро, я разочарованно вздохнула, желая, чтобы эта прогулка длилась вечно. Мы постояли ещё немного у ворот моего дома, Макс курил, похоже, он тоже не спешил прощаться. Через два дня был день моего рождения, и мне очень хотелось пригласить на него Макса, но тот сбил меня с мысли.

– У нас концерт 27-го в «Рыцаре», – сообщил он. – Придёшь?

Я кивнула в знак согласия. Макс протянул ко мне руки, и взялся за ворот своей косухи. Он стоял так близко, что я чувствовала запах его тела. Я посмотрела в его глаза, проваливаясь в синеву. Лицо Макса было так близко, мне показалось, что он сейчас меня поцелует. Макс провел тыльной стороной руки по моей щеке, и я закрыла глаза. Мое сердце готово было выскочить наружу, но Макс просто снял с меня куртку и оделся.

– Пока, малышка! – он махнул мне рукой и ушёл. Некоторое время я еще стояла в оцепенении, провожая взглядом удаляющийся силуэт Макса. Тряхнув головой, я сбросила с себя наваждение и достала из сумочки ключи.

Глупо было надеяться, что отец не заметит моего отсутствия. Я встретила его на крыльце. Как назло я споткнулась на «проблемной» ступеньке, выглядело это так, как будто я пьяная в дугу. Отец курил и выглядел абсолютно спокойным. Я поцеловала его в щеку. Мы не виделись почти два месяца, я соскучилась. Мне в любом случае был конец, поэтому меня не заботило то, что от меня несло алкоголем. Отец обнял меня в ответ. Я была готова к скандалу, но он молчал. Я пошла в дом, понимая, что это не к добру. Лучше бы отец наорал на меня, как обычно. Мое счастливое настроение сменилось тревогой.

Через пару дней совершеннолетие свалилось мне на плечи. Что я имела на данный момент: депрессию от неразделенной любви; подругу, которую ненавидела; бухающего, как сапожник, друга музыканта; ноль наличности и всё ещё продолжавшийся домашний арест. О том, чтобы отпраздновать этот день как следует, или дождаться помилования от отца, речи и быть не могло. Я никому не сказала об этом событии, а в соцсетях я скрыла дату, так что это радостное событие мы отметили вдвоём с бабушкой.

Так себе вечеринка, скажу я вам. Зато, бабуля знала толк в подарках, и я получила конверт с крупной суммой денег. Это было весьма кстати, учитывая, что денег, выделяемых мне отцом, едва хватало на проезд. Я даже не могла себе позволить сходить в «Макдак».

Окончательно меня добила решётка, появившаяся на окне моей спальни ещё через пару дней. Я обнаружила её, вернувшись из магазина. Бросив пакеты с продуктами прямо в коридоре, я отправилась на поиски отца. Он сидел в библиотеке, служившей ему кабинетом, за компьютером. Я открыла дверь, не утруждая себя тем, чтобы постучаться и пулей влетела в библиотеку. Отец посмотрел на меня поверх очков. Он ничуть не удивился моему вторжению, как будто ждал этого.

– Папа, я, что теперь живу в тюрьме? – сразу перешла я к делу. Я стояла перед его столом, скрестив руки на груди и гордо подняв подбородок.

– Да, – совершенно спокойно ответил он.

– Тебе не кажется, что это уже чересчур? – я никогда не разговаривала с отцом в таком тоне, но сейчас меня понесло.

Отец поднялся из кресла и снял очки, положив их на стол. Он обошёл стол и встал напротив меня.

– А что я должен был сделать? Спокойно смотреть, как ты пьешь и гуляешь по ночам? – тон отца стал жёстким. Начинался скандал.

– Папа, ты преувеличиваешь! Ты не можешь запереть меня в четырёх стенах от всего мира.

– Я делаю то, что должен. Я – твой отец, – напомнил папа, как будто об этом можно было забыть.

– Папа, я уже взрослая, – я отстаивала свою позицию, как могла. – Я выросла, если ты не заметил. Я хочу сама решать, как мне жить.

– Выросла она, – усмехнулся отец. – Когда будешь жить самостоятельной жизнью, тогда и будешь гнуть пальцы. А пока что ты живешь в моём доме и на мои деньги, – отец рьяно бил себя кулаком в грудь. – Так что умерь свой пыл и перестань сворачивать мне кровь! – Он сел обратно за стол. – Я все сказал! Не мешай мне работать.

– Если дело только в этом, то я ухожу из дома! – гордо вскинув голову, заявила я. Я прекрасно знала, что поскольку мне уже стукнуло 18, то отец ничего не сможет сделать.

– Ты серьёзно? – отец снова подскочил на ноги. Его аж трясло от злости. – А чем ты себе на жизнь собралась зарабатывать? Своими дурацкими стишками?

Последние слова отца очень меня обидели. Меня ранило то, что он так отзывается о моем творчестве, даже не имея представления, что оно из себя представляет. Слезы брызнули у меня из глаз, и чтобы отец их не увидел, я бросилась прочь из библиотеки.

– Обратно можешь не возвращаться! – крикнул мне в спину отец.

Наревевшись в своей комнате, я достала свою дорожную сумку. Вещи я собрала быстро, благо было ещё не слишком холодно, так что в сумке поместился весь мой скудный гардероб, а зимние вещи я могла забрать позже. Я сложила ноутбук, документы и все свои деньги в рюкзак и села на кровать, не зная, что делать дальше. Я позвонила Аньке, понимая, что податься мне было больше некуда.

Мне пришлось набрать её номер несколько раз, прежде чем Анька взяла трубку. Голос у нее был сонный, это было неудивительно, ведь она вела преимущественно ночной образ жизни. Отсыпаясь днём, она тусила до самого утра. Я вкратце обрисовала ситуацию, объяснив, что она моя последняя надежда на то, что сегодняшнюю ночь я не проведу на вокзале. Анька туго соображала, но всё же велела мне немедленно ехать к ней домой.

Её домом был роскошный особняк отчима на другом конце города. Я уже бывала у них каждый раз, охуевая от роскоши и великолепия, царивших повсюду. Конечно же, владение таким домом, подразумевало наличие прислуги и охраны. У Волковых был повар, садовник и горничная, заправляла которыми экономка. Неудивительно, что Анька не знала, что такое уборка, стирка и готовка, соответственно и делать ничего по хозяйству она не умела. Да и зачем ей чему-то учиться, если и так жила она, как принцесса.

Меня встретили, как почетную гостью, выделив мне отдельную комнату. Анька обрадовалась, как ребёнок, тому, что я поживу у них некоторое время.

– Хоть какое-то разнообразие. А то заебали эти постные рожи, – капризно протянула она, показывая взглядом на горничную. – Можешь оставаться, сколько хочешь.

Несмотря на радушие и гостеприимство подруги, чувствовала я себя, мягко говоря, неуютно. Мало того, что меня постоянно клеил её младший семнадцатилетний брат – совместный ребёнок отчима и Анькиной матери, так ещё и сам Виктор бросал на меня похотливые взгляды. И буквально через пару дней мне представилась возможность воочию убедиться в его намерениях.

В тот вечер Анька была с Максом, а я смотрела на ноутбуке сериал в своей комнате. Было уже за полночь, когда я спустилась на кухню, чтобы чего-нибудь попить. В поисках минералки или сока я открыла огромный холодильник. Недра его казались мне необъятными, поэтому найти то, что нужно мне удалось не сразу. Достав оттуда бутылку, я закрыла дверцу и чуть не завизжала от неожиданности, обнаружив стоящего за ней Виктора. Он подкрался очень тихо и напугал меня до чёртиков.

Виктор, видимо только что вернулся домой. На нем была красивая темно-синяя шёлковая рубашка, белые брюки и пиджак. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, вальяжно облокотившись о кухонный стол. Ему было немного за сорок, и он был довольно красивым мужчиной в самом расцвете сил. Я, одетая в пижаму, чувствовала себя неуютно рядом с нарядным Виктором.

– Прости, я не хотел тебя напугать, – виновато улыбаясь, произнёс он. – Как тебе у нас? Нравится?

– Да, спасибо, всё хорошо, – ответила я. – Но не переживайте, я уже подыскиваю себе квартиру.

– Девочка моя, тебя же никто не прогоняет. Дом такой огромный. Мы всегда рады гостям, – заверил меня Виктор. Я ничего не ответила. Мне очень хотелось уйти, но я понимала, что это было бы невежливо с моей стороны. Поэтому я стояла, прижимая холодную бутылку с водой к груди, и продолжала слушать мужчину. – Анюта рассказала мне про твою историю с отцом. Да, родители, порой, бывают безрассудны в своем стремлении защитить своих детей от всего мира. Не нужно их винить за это. – Я молчала, не зная, что ответить. – Я тоже воспитываю свою дочь в строгости. Но я хотел поговорить не об этом. У тебя есть молодой человек? – Я отрицательно покачала головой, не понимая, к чему он клонит. – А что бы ты сказала, если бы успешный и очень щедрый мужчина помог тебе решить твои проблемы с жильём? Например, купил бы тебе квартиру в центре? – Он увидел мои глаза, полезшие на лоб от изумления, когда я поняла, что Виктор сейчас говорил о самом себе. – Да-да, не стоит размениваться по мелочам, храня свой цветочек нетронутым. «Господи, – пронеслось у меня в голове. – Откуда он знает, что я девственница?» – Грамотно сделав выбор, ты получишь всё, что только твоей душе угодно. Хочешь, поедем в отпуск? Ты была в Париже? – Я отрицательно покачала головой.

Виктор подошел ближе, я почувствовала от него запах перегара. Мне стало страшно. Этот мужчина открыто предлагал мне стать его любовницей. Меня поразило не то, что он годился мне в отцы, и даже не то, что пытался меня купить. Удивительно было то, что Виктор был женат, а его падчерица была моей подругой. Неужели это ни капли его не смущало? Он протянул руку, погладив меня по щеке. Я испуганно отшатнулась.

– Не нужно меня бояться, – пытался успокоить меня Виктор. – Я не причиню тебе зла. Только скажи «да» и я брошу весь мир к твоим ногам.

Я извинилась и попятилась к выходу.

– Подумай хорошенько! – крикнул он мне вслед. – Не каждый день я делаю такие щедрые предложения.

После этого разговора меня ещё долго трясло. Я заперла дверь в комнате, но не могла сомкнуть глаз, не чувствуя себя в безопасности. Нужно было менять место жительства и поскорее, а с этим была проблема.

Наутро я поведала Аньке о своем разговоре с Виктором, но та, ничуть не удивилась моему рассказу. Она совсем никак не прокомментировала то, что её отчим, практически не скрываясь, вербовал меня к себе в любовницы. Отсюда я сделала вывод, что семейные ценности в этой семье не в почёте. Все, что ответила мне подруга, это то, что сегодня же она решит вопрос с моим жильём. Что она придумала, мне было неизвестно, но мне хотелось ей верить на слово.

Анька тут же сменила тему, спросив, пойду ли я вечером на концерт Макса. Со своими проблемами я совсем забыла о нём, а ведь Макс лично меня пригласил. Анька ещё немного поныла о том, что Макс просит её хоть что-нибудь делать по дому, когда она у него.

– Он так разозлился, когда узнал, что я не умею жарить яйца! – жаловалась она.

– Ну, хочешь, я тебя научу, – попыталась я её подбодрить. Да, это было смешно, но мне искренне было жаль эту неумеху.

– А ты умеешь? – удивилась она. Я кивнула головой. Был еще «Ютуб», но Анька вряд ли станет тратить время на то, чтобы учиться кулинарии, даже ради Макса. – Представляешь, он тоже умеет, – сообщила мне подруга.

В этот момент я поняла, что между нами непреодолимая пропасть. Дело даже не в разнице наших IQ и социальных статусов, дело в приспособленности к жизни в целом. Если лишить ее денег и кухарки, Анька просто ляжет и умрёт. Это было страшно, но это было так. И сама Анька была в этом не виновата, так воспитали её родители.

Я подумала о своем отце. С момента нашей ссоры он ни разу мне не позвонил. Мы созванивались только с бабушкой, которую я убедила, что у меня все хорошо, и обещала на неделе проведать её, когда отца не будет дома.

Еще немного поболтав, мы с подругой легли спать. Мы обе провели бессонную ночь, поэтому проснулись ближе к вечеру. Мы перекусили и не торопясь собирались на концерт. Аньке потребовалось гораздо больше времени, поскольку она всегда стремилась выглядеть безупречно. Меня она тоже заставила подкраситься, одолжив кое-что из своей косметики. Еще она сделала мне нехитрую причёску из кос и удовлетворенно хмыкнула, довольная результатом.

Мы приехали вовремя, но концерт всё не начинался. Макса нигде не было видно. Обеспокоенная Анька набрала его номер, но он скинул, прислав сообщение, что перезвонит. Тогда я оставила подругу одну за столиком и пошла в гримёрку. Вся группа была в сборе, все ждали только Макса. От Артёма я узнала, что у него на работе какие-то проблемы. Макс уже был в пути, но приедет еще не скоро. В гримёрку вошел раздраженный концертный директор бара Гаврилов. Зал был битком, вход платный по билетам, и гости уставшие ждать, уже не скрывали своего негодования.

– Где, блядь, Глина? – Артём тихо буркнул, что Макс скоро будет. – Если вы не начнёте сию секунду, ноги вашей в моём баре больше не будет! – грозно пообещал он и вышел.

В комнате нависла гнетущая тишина, все понимали, что дело дрянь. Нужно было что-то срочно решать. У меня возникла идея.

– Может быть, мы с тобой начнём концерт? – предложила я Артёму. Он в растерянности покачал головой.

– А что? Нормальный ход! – поддержал меня барабанщик Семён. Он ободряюще хлопнул Артема по плечу. – Давай, Тимон, вывози телегу.

Выбора не было, Артём нехотя кивнул. Я всегда выступала в чёрном, изменять этому принципу не хотелось, поэтому не найдя ничего более подходящего из одежды, мне пришлось импровизировать с чёрной банданой барабанщика. Я повязала её себе на грудь, как парео.

Через несколько минут мы с Артёмом стояли на сцене. Пока я снимала туфли, Артём задорно поприветствовал гостей.

– Добрый вечер всем! Добрый вечер всем! – крикнул он в микрофон. – Я рад приветствовать вас! Дело в том, что наш бессменный лидер Максим Глинский задерживается. – По залу пробежал недовольный гул. – Не волнуйтесь, он будет с минуты на минуту! – пообещал Артём. – А пока мы разогреемся и подготовимся к дичайшему трешу! Встречайте, специальный гость нашего вечера, талантливая поэтесса, наш хороший друг и просто чудесная девушка – Helga Duran!

Зал взорвался аплодисментами. Артём сделал правильно, что представил меня так красочно, иначе публика просто закидала меня камнями. Гости пришли смотреть вовсе не на меня, но их устраивало хоть какое-то зрелище, после обильного «хлеба».

Я в свою очередь тоже поприветствовала всех. Артем сел рядом на высокий барный стул, и мы начали. Благо в зале нашлись ценители поэзии, и большая часть гостей состояла из завсегдатаев этого бара, которые меня хорошо знали. Публика хорошо нас принимала, нам удалось завладеть зрителем.

Даже ещё не видя Макса, я почувствовала на себе его взгляд, от которого меня бросило в жар, и ладони вспотели так, что я едва не выронила микрофон. Он стоял в дверях, вальяжно прислонившись к косяку спиной, засунув руки в карманы. Прищурившись, он с интересом смотрел на меня. На его губах играла дьявольская полуулыбка. Макс дождался, когда я закончу стихотворение до конца и вошёл в бар. Он поднял руки вверх, приветствуя гостей. Зал буквально взревел, увидев его. Макс снял куртку, небрежно бросив на первый попавшийся стул, и сразу поднялся на сцену. Остальные музыканты последовали его примеру.

– Заждались, мои хорошие? – бодро спросил Макс в микрофон. Зал снова взревел. – Давайте проводим бурными аплодисментами эту прелестную девушку. – Макс говорил обо мне. Я с удовольствием откланялась и пошла обуваться. – Вы готовы? – Еще больше накалял Макс публику. Зал хором прокричал: «Да». – Я не слышу вас! – прокричал Макс еще раз, и публика закричала «Да!!!» так, что задрожали стены. – Тогда мы начинаем! Разъебёмся в мясо!

Концерт долго не заканчивался, публика требовала то меня с Артёмом, то Макса на бис. Было уже далеко за полночь, когда, наконец, все, кто участвовал, собрались за одним столом за кружечкой пива.

По причине жесточайшей экономии моего бюджета я, и без алкоголя, пьяная и шальная от адреналина, взяла себе в баре сок и присоединилась к остальным. В зале стоял гул, как в улье, все смеялись, что-то возбуждённо обсуждали. Совершенно не знакомые мне люди подходили, благодарили, делали с нами селфи. Анька, уже изрядно захмелевшая, висела на Максе, который оживленно о чем-то разговаривал с публикой, совершенно не обращая на меня внимания.

– За смелых девчонок! – воскликнул Артём, подняв свой бокал, и я, рассмеявшись, чокнулась с ним.

Вскоре народ начал расходиться и бар опустел. Артём, как всегда, напился и уже уехал. Я, уставшая и полусонная, ковыряла соломинкой в стакане, когда за стол плюхнулись Анька и Макс.

– Хей! – обратился он ко мне. – Тебя отец не потеряет? Тебя подвезти?

– Да она же из дома ушла, – ответила за меня подруга, и Макс удивлённо вскинул бровь. – Слушай, Мася… – Анька снова повисла на шее у Макса, прижимаясь к нему всем телом. – А можно Ольга у тебя немного поживет? Ей у меня не нравится. – Макс не ответил, лишь подозрительно прищурился, внимательно глядя на меня. – Знаешь, как она вкусно готовит? И порядок у неё всегда. Она такая хозяюшка! А я буду тебе ОЧЕНЬ благодарна. Я…

Тут она что-то стала мурчать ему на ушко такое, отчего лицо Макса расплылось в блаженной улыбке. Затем, видимо, в подтверждение своих слов, Анька начала страстно целовать Макса. Я смущённо отвела глаза в сторону, чувствуя себя лишней за этим столом.