Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей

«Кровь от крови моей, кость от кости…»

Интересно, когда несчастливые в браке люди наблюдают свадьбу, вспоминают ли они свое собственное бракосочетание? Потому что те, кто счастлив в браке, его вспоминают. Дженни склонила голову, ее лицо было отрешенным, но безмятежным. Думала ли она сейчас о Йене и своей свадьбе? Так и есть: она слегка склонила голову набок, коснулась рукой скамьи и улыбнулась воспоминанию, сидевшему рядом с ней.

Впереди, чуть в стороне сидели Хэл и Джон. На их лицах тоже промелькнуло что-то такое, похожее, и вместе с тем другое. Они оба были женаты дважды.

Я испытала некоторое потрясение, вспомнив, что вообще-то вторым браком Джон сочетался со мной. Сейчас он выглядел чужим, а наше краткое супружество казалось таким давним, почти ненастоящим. А еще… еще был Фрэнк.

Фрэнк. Джон. Джейми. Искренних намерений не всегда бывает достаточно. Я посмотрела на женихов и невест, сидящих впереди на скамьях. Они не смотрели друг на друга, их взгляды были устремлены на сложенные на коленях руки или пол, кое-кто и вовсе закрыл глаза. Возможно, они осмысливали то, что им сказала миссис Фигг: брак заключается не в ритуале и словах, а в том, чтобы жить вместе.

Денни встал и протянул руку Дотти. Она поднялась, как зачарованная, и, подойдя, взяла его руки в свои.

– Доротея, ты ясно ощущаешь суть собрания? – тихо спросил он и, дождавшись ее кивка, продолжил: – Перед лицом Бога и этих Друзей я беру тебя, Доротея, в жены. Клянусь, с Божьей помощью, быть любящим и верным мужем, пока смерть не разлучит нас.

Просияв, она ответила низким, но хорошо различимым голосом:

– Перед лицом Бога и этих Друзей я беру тебя, Дензил, в мужья. Клянусь, с Божьей помощью, быть любящей и верной женой, пока смерть не разлучит нас.

Хэл затаил дыхание – это прозвучало как всхлип, и тут же все разразились рукоплесканиями. Денни удивился, но потом широко улыбнулся и повел Дотти по проходу в конец церкви. Они сели на последнюю скамью, тесно прижавшись друг к другу.

Люди шептались, вздыхали и улыбались; церковь постепенно затихала – однако не до прежнего задумчивого молчания. В воздухе витало нетерпение, приправленное волнением – все взгляды были устремлены на Йена и Рэйчел, которые смотрели не друг на друга, а на пол.

Йен шумно выдохнул, поднял голову и, вынув нож, положил его на скамью.

– Что ж… Рэйчел знает, что я уже был женат на женщине из племени каньен’кехака, принадлежавшей к клану Волка. Бракосочетание могавков не слишком сильно отличается от того, как вступают в брак Друзья. Мы с ней сидели напротив людей ее племени и наших родителей – видите ли, индейцы меня усыновили. Все говорили о том, что знали о нас, о том, что у нас добрый нрав. Ну, это они так полагали, – сконфуженно добавил Йен. В ответ на его признание раздался взрыв смеха.

У девушки, на которой я женился, на коленях стояла корзина с фруктами, овощами и прочей едой. Она сказала, что обещает кормить меня и заботиться обо мне. А я… – Йен сглотнул и положил руку на нож. – У меня был нож, лук и несколько шкур выдры, которые я снял собственными руками. Я пообещал охотиться и дарить ей меха, чтобы согревать ее. И люди сказали, что мы можем пожениться, и мы… стали мужем и женой. – Он помолчал, кусая губы, потом продолжил: – Но у могавков пары создаются не на всю жизнь. Двое остаются вместе, пока того хочет женщина. Моя жена решила расстаться со мной – не потому, что я бил ее или дурно с ней обращался, нет, причина была в другом. – Йен откашлялся и тронул браслет-вампум. – Мою жену звали Вакьотейеснонша, что означает «Работающая руками», она сделала для меня этот браслет, в знак своей любви. – Длинные загорелые пальцы потеребили нити, и полоска переплетенных ракушек соскользнула с руки. – Теперь я оставляю его в качестве свидетельства того, что пришел сюда свободным и мои жизнь и сердце снова принадлежат мне. Я надеюсь, что теперь я смогу вручить их навсегда.

Браслет из синих и белых ракушек с тихим бряканьем лег на скамью. Йен на миг задержал на нем руку.

Хэл дышал ровно, но сипло. Рядом раздался хриплый вздох Джейми.

В неподвижном воздухе, будто привидения, витали сочувствие, растроганность, сомнение, понимание… Ролло тихо рыкнул и умолк, настороженно обводя людей желтыми внимательными глазами.

Мы ждали. Рука Джейми дрогнула в моей, и я посмотрела на него. Он, поджав губы, внимательно смотрел на Йена. Я знала, что ему хотелось подняться и высказаться в защиту Йена, уверяя паству и Рэйчел в добродетели племянника. Джейми поймал мой взгляд, легко качнул головой и кивнул на Рэйчел. Пришла пора высказаться ей – если она, конечно, захочет.

Бледная и неподвижная, словно каменное изваяние, Рэйчел горящими глазами смотрела на Йена. И молчала. Она не двигалась, но некое движение происходило в ней – это было ясно по меняющемуся выражению ее лица, по тому, как решительно она вдруг расправила плечи. Она прислушивалась к себе.

Мы тоже. И тишина медленно наполнялась светом.

Раздался какой-то слабый звук, и люди, вздрогнув, заозирались. В открытое окно влетела колибри и зависла, трепеща крыльями, у скамей невесты и жениха. Затем крошечное ало-зеленое создание подлетело к розовым соцветиям жимолости.

Все вздохнули, и суть собрания разъяснилась. Йен встал, и Рэйчел пошла к нему навстречу.

***Кода в размере на три вторыхДензил и Доротея

Это был лучший званый вечер в жизни Доротеи Жаклин Бенедикты Грей. Ей доводилось танцевать с эрлами и виконтами в лучших залах Лондона, есть невероятные кушанья – позолоченных павлинов и начиненных креветками форелей, плавающих по желейному морю с вырезанным изо льда Тритоном, воздевшим над ними свое копье. А платья на Доротее были такие великолепные, что мужчины оторопело хлопали глазами при виде нее.

Однако ее муж не таков. Он пристально смотрел на нее сквозь очки в стальной оправе, и Доротее казалось, что она ощущает его взгляд кожей через всю комнату и вот-вот разлетится от счастья на мелкие частицы, рассеется по всему бару таверны «Белый верблюд». Вряд ли кто-нибудь заметит это – в зале много людей. Они пили, разговаривали, пили, пели и опять пили, словно у них был запасной желчный пузырь или почки.

Возможно, никто также не заметит, как двое незаметно сбегут с этой замечательной вечеринки.

Дотти с трудом пробралась сквозь толпу доброжелателей к Дензилу, он взял ее за руку, и миг спустя они оказались снаружи, под ночным небом. Стоя в тени соседствующей с таверной Анабаптистской молельни, они, как безумные, смеялись и целовались.

– Может, пойдем домой, Доротея? – спросил Денни, переводя дыхание. – Ты… готова?

Дотти сильнее прижалась к Денни, поправила ему очки и с удовольствием вдохнула исходящий от него запах мыла, накрахмаленного белья и его собственной кожи.

– Мы теперь по-настоящему женаты? Я твоя жена?

– Да. Ты моя жена. А я твой муж.

Он хотел произнести это торжественно, но помешала радостная улыбка. Дотти рассмеялась.

– Мы не клялись стать «единой плотью», но, как по-твоему, это подразумевается? В целом? – спросила Дотти, отступая от Дензила, но не выпуская его руку.

Денни поправил очки, пристально посмотрел на Дотти сияющими глазами и одним пальцем коснулся ее груди.

– Я рассчитываю на это, Доротея.

***

Она уже бывала в его комнате. Поначалу как гостья, потом как помощница – чтобы взять корзинку с перевязочным материалом и мазями и после сопровождать Денни на вызовы. Сейчас все было иначе.

Перед уходом Денни распахнул окна, невзирая на летающих насекомых и запахи из мясной лавки, находившейся дальше по улице. На втором этаже было душно после дневной жары – но сейчас с улицы веяло прохладой, воздух стал как теплое молоко, а мясные запахи перебивал ночной аромат садов Бингэм-Хаус, находившихся в двух улицах отсюда.

Все следы профессиональной деятельности Денни исчезли, и свеча, которую он зажег, мягко освещала просто обставленную, но уютную комнату: камин, рядом два небольших кресла с подголовниками, между ними столик с книгой. В дверном проеме соседней комнаты виднелась так и манившая прилечь кровать с покрывалом и пухлыми белыми подушками.

Кровь по-прежнему бурлила, хотя Дотти пила очень мало. Однако она испытывала необъяснимую робость и остановилась у двери, будто ожидая приглашения войти. Денни зажег еще две свечи и, обернувшись, заметил ее колебания.

– Иди сюда, – тихо сказал он и протянул руку. Дотти подошла.

Они целовались, их руки медленно блуждали по телам, постепенно освобождая их от одежды. Рука Дотти случайно скользнула вниз и задела выпуклость под его брюками. Денни затаил дыхание и собрался было что-то сказать, но Дотти его опередила.

– Единая плоть, – напомнила она, улыбаясь, и сильнее прижала руку. – Я хочу увидеть твою.

***

– Ты уже видела подобное раньше, – сказал Денни. – Я знаю это. Во-первых, у тебя есть братья. Во-вторых, когда лечила раненых мужчин…

Он лежал на кровати, обнаженный. Нагая Дотти лежала рядом, лаская предмет обсуждения, который был невероятно рад подобному вниманию. Пальцы Денни скользили по волосам Дотти, играли мочкой уха.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я делала что-то подобное с кем-либо из моих братьев? – спросила она, с удовольствием вдыхая его запах. – А с ранеными не до разглядываний.

Денни откашлялся и слегка потянулся.

– Полагаю, теперь моя очередь разглядывать твою плоть. Если ты хочешь, чтобы я был в состоянии сделать тебя сегодня своей женой.

Дотти удивленно посмотрела на его член, потом на себя.

– Что ты имеешь в виду? Почему ты можешь оказаться неспособен на это?

Денни – он выглядел таким молодым без очков – с довольным видом встал и, сияя белыми ягодицами, ушел в соседнюю комнату. К удивлению Дотти, он вернулся с книгой, которую она видела на столике. В ней оказалось много закладок, и когда Дотти взяла ее в руки, книга раскрылась на странице с изображением обнаженного мужчины в разрезе и его интимного места в различных степенях возбуждения.

Дотти недоверчиво посмотрела на Денни.

– Я думал… Ты девственница, и я не хочу, чтобы ты испугалась или оказалась неподготовленной к тому, что должно произойти, – сказал Денни и покраснел.

Подавив желание засмеяться, Дотти осторожно закрыла книгу и взяла лицо Денни в ладони.

– Ты тоже девственник?

Денни покраснел еще сильней, но глаз не отвел.

– Да. Но я точно знаю, что и как нужно делать. Я ведь доктор.

Дотти все-таки рассмеялась – точнее, захихикала, тихо и полупридушенно. Это оказалось заразительно, и вскоре они уже лежали в объятьях друг друга и содрогались от смеха, повторяя «Я ведь доктор».

Наконец смех стих. Дотти, тяжело дыша, лежала под Денни; оба вспотели. Она коснулась его груди, курчавых, топорщащихся волосков, вызвав на его коже мурашки. Дотти дрожала, но не от страха или смеха.

– Ты готова? – шепнул он.

– Единая плоть, – шепнула она в ответ.

И они стали единой плотью.

***

Свечи почти догорели, тени медленно двигались на стене.

– Доротея!

– Потише, пожалуйста, – попросила она, на секунду освободив рот. – Я никогда раньше такое не делала. Не отвлекай меня, ладно? – И она продолжила свои волнующие действия.

Денни застонал, не в силах сдерживаться, и нежно положил руки на ее голову.

– Ты знаешь, что это называется фелляция? – прервавшись на вздох, спросила Дотти.

– Знаю. Как ты… я хочу сказать… ох, о боже!

– Что ты сказал? – Дотти подняла к нему лицо. Даже в угасающем свете свечей было видно, как она разрумянилась, а ее губы стали такими красными и влажными…

– Я сказал «о боже».

Дотти счастливо улыбнулась и крепче сжала его член. Денни содрогнулся.

– Хорошо. – Она торжествующе хихикнула и, наклонившись, прикусила его плоть белыми острыми зубками.

***Йен и Рэйчел

Йен с шелестом стянул с Рэйчел зеленое платье. Девушка затрясла головой, шпильки посыпались на пол, и влажные, темные волосы упали ей на плечи. Она улыбнулась Йену, а тот со смехом вынул еще несколько шпилек из ее волос.

– Думала, умру, – вздохнула Рэйчел, разбирая прическу, которую ей сделала Дженни перед вечеринкой в таверне «Белый верблюд». – Шпильки царапают голову, корсет тугой… Ты снимешь его с меня, муж мой? – Она повернулась спиной к Йену, но глядела на него через плечо со смешинками в глазах.

Йен и подумать не мог, что после слов «муж мой» полюбит и возжелает Рэйчел еще сильнее. Одной рукой он обнял ее за талию – Рэйчел пискнула, – другой развязал узел шнуровки. Затем нежно прикусил шею, и Рэйчел ахнула и забилась в его руках. Йен со смехом прижал ее сильнее и продолжил расшнуровывать корсет. Рэйчел была тоненькой, будто молодая ива, и невероятно гибкой. Она выгнулась, прижимаясь к нему, и кровь Йена будто вскипела. Не обладай он тренированной выдержкой – швырнул бы ее на кровать прямо в корсете, нижней рубашке и чулках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Военная хитрость (фр.).

2

Не связанное с предыдущим замечание (лат.).

3

Подлецы! (нем.)

4

Трусы! (нем.)

5

Английский стервятник (гэльск.).

6

Черт (фр.).

7

«Не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его» (Книга Иова, 7:10).

8

Евангелие от Матфея, 18:20.

9

«Моя вина, моя вина, моя величайшая вина» (лат.) – формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков.