Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей

– Уильям пропал, – без преамбулы сообщил он Хэлу.

Брат угрюмо кивнул.

– Как и Ричардсон.

– Черт бы их побрал.

Рядом стоял конюх Хэла, держа поводья двух лошадей. Хэл кивнул на темно-гнедую кобылу и взял поводья своего коня, светло-гнедого мерина с белым пятном на лбу и белым чулком.

– Куда поедем? – спросил Грей, когда брат развернул коня на юг.

– В Филадельфию, куда ж еще? – процедил сквозь зубы Хэл. Грей мог придумать не одну альтернативу, однако умел распознавать риторические вопросы и удовольствовался тем, что спросил:

– У тебя есть чистый носовой платок?

Хэл озадаченно посмотрел на него и вытащил из рукава помятый, но чистый платок.

– Конечно. Зачем?

– Нам может понадобиться парламентерский белый флаг. Континентальная армия сейчас находится между нами и Филадельфией.

– Ах вот оно что. – Хэл затолкал платок в рукав, и больше они не разговаривали до тех пор, пока не миновали последних беженцев. И когда они остались одни на дороге, ведущей на юг, Хэл произнес, будто продолжая начатый ранее разговор: – Никто не знает точно, в этакой-то суматохе, но, похоже, капитан Ричардсон дезертировал.

– Что?!

– Он выбрал довольно подходящий момент. Если бы я не начал искать Ричардсона, его несколько дней никто не хватился бы. Прошлой ночью он еще находился в лагере, но сейчас его там уже нет, если только он не замаскировался под погонщика или прачку.

– Маловероятно. Уильям был здесь этим утром – его видели и твой денщик, и его юный конюх, а также полковник Тарлетон из Британского легиона, который с ним завтракал.

– Кто? Ах этот… – Хэл махнул рукой. – Клинтон ценит Тарлетона, но я не доверяю мужчинам с губами, как у девушки.

– Тем не менее, он явно не имеет отношения к исчезновению Уильяма. Конюх Барагванат полагает, что Уильям поехал искать среди беженцев двух… девушек.

Хэл поднял бровь и посмотрел на него.

– Каких еще девушек?

– Девушек именно того рода деятельности, о котором ты подумал.

– Рано утром, после того, как его накануне вечером ударили по голове? Да еще не одну девушку, а двоих? Выносливый мальчик, надо отдать ему должное.

Грей мог немало рассказать о выносливости Уильяма, но не стал.

– Значит, по-твоему, Ричардсон дезертировал.

Это объясняет, почему Хэл выбрал Филадельфию – если Перси прав и Ричардсон на самом деле американский шпион, то куда еще ему ехать?

– Это наиболее вероятная причина. К тому же… – Хэл поколебался, но все же продолжил, отвердев лицом: – если бы я поверил, что Бенджамин мертв, куда б еще я направился?

– Навести справки о его смерти, – ответил Грей, подавив болезненное ощущение, вызванное этим вопросом. – По меньшей мере потребовать его тело.

Хэл кивнул.

– Бена держали – или до сих пор держат – под Нью-Джерси, в местечке под названием «Лагерь Миддлбрук». Я там не был, но это место находится в центре территорий Вашингтона, в горах Уочунг. В гнезде мятежников.

– И ты вряд ли возьмешь в это путешествие большой отряд охраны. Ты поедешь один или с денщиком и одним-двумя лейтенантами. Или со мной.

Хэл кивнул. Какое-то время они ехали молча, каждый думая о своем.

– Значит, ты не едешь в горы Уочунг, – наконец проговорил Грей.

Хэл глубоко вздохнул и стиснул зубы.

– Не сразу. Если я нагоню Ричардсона, то смогу выяснить, что на самом деле случилось – или не случилось – с Беном. А уж потом…

– Ты придумал, что мы будем делать, когда доедем до Филадельфии? Учитывая, что она в руках повстанцев…

Хэл поджал губы.

– Я решу, что делать, к тому времени, как мы доберемся туда.

– Уж постарайся. Впрочем, у меня уже есть один план.

Посмотрев на Грея, Хэл заправил за ухо влажную прядь волос: сегодня они свободно свисали, он не озаботился заплести их в косу или забрать в хвост – верный признак того, что брат волнуется.

– Нам придется делать что-то безумное, как всегда в твоих лучших планах?

– Вовсе нет. Как я уже говорил, мы наверняка столкнемся с солдатами Континентальной армии. Если они сразу не подстрелят нас, мы покажем им твой парламентерский флаг, – Грей кивнул на рукав Хэла, из которого торчал краешек платка, – и потребуем проводить нас к генералу Фрэзеру.

Хэл удивленно посмотрел на него.

– Джеймсу Фрэзеру?

– Именно так. – При мысли, что он снова встретится с Джейми – и расскажет ему об исчезновении Уильяма, – узел в животе у Грея стал еще туже. – Под Саратогой он сражался вместе с Бенедиктом Арнольдом, а жена Фрэзера с ним дружит.

– Боже, помоги генералу Арнольду, – пробормотал Хэл.

– К тому же у кого еще есть причина помочь нам, как не у Джейми Фрэзера?

– И правда, у кого?

Хэл задумался и молчал, пока им не пришлось спуститься к ручью, чтобы напоить коней. Плеснув в лицо воды, он спросил:

– Так ты, значит, не только умудрился жениться на его жене, но еще и пятнадцать лет растил его незаконнорожденного сына?

– Похоже на то, – произнес Грей тоном, который намекал на его нежелание говорить на эту тему.

– Понятно, – уловив намек, сказал Хэл. Он молча вытер лицо «парламентерским флагом» и сел в седло.

Глава 87

Восход луны

День выдался беспокойным, однако Джейми все же улучил минутку и коротко написал Лафайету о случившемся и препоручил ему свое войско. Записку он отправил с лейтенантом Биксби, попросив его также уведомить о произошедшем капитанов и командиров ополчения. После этого он забыл обо всем, кроме Клэр.

Зато остальные не забыли о нем. На рассвете к дому миссис Маккен потянулись офицеры, ищущие генерала Фрэзера. Миссис Маккен каждый раз казалось, что ей принесли дурные вести о муже, и дом пропах горелой кашей и страхом.

Офицеры задавали вопросы, сообщали новости или сплетни – что генерал Ли был отстранен от командования, арестован, отослан в Филадельфию, сменил сторону и присоединился к Клинтону, повесился, вызвал на дуэль Вашингтона… От генерала Вашингтона прибыл гонец с выражением сочувствия и наилучшими пожеланиями, еще один прискакал от Лафайета с огромной корзиной еды и полудюжиной бутылок кларета.

Джейми не мог есть и отдал корзину миссис Маккен, оставив себе лишь две бутылки вина. Поставил их рядом, открытые, и время от времени прикладывался к вину, чтобы взбодриться в промежутках между обтиранием Клэр, наблюдением за ней и молитвами.

Джуда Биксби появлялся и исчезал, будто услужливый призрак, но когда что-нибудь было нужно, всегда оказывался рядом.

– Отряды ополчения… – начал было Джейми, однако осекся, забыв, что хотел узнать. – Они…

– Многие разошлись по домам, – выгружая из корзины бутылки с пивом, поведал Биксби. – Срок их службы заканчивается тридцатого – завтра, сэр. Однако большинство ушли уже сегодня утром.

Джейми вздохнул, ощущая, как на душе становится спокойней.

– Полагаю, пройдут месяцы, прежде чем станет ясно, победили мы или нет, – сказал Биксби. Он вынул пробки и передал одну бутылку Джейми. – Но это точно не поражение. Выпьем за это, сэр?

Джейми был измучен беспокойством и молитвами, но улыбнулся Биксби и коротко помолился за него. А когда Биксби ушел, Джейми произнес более долгую молитву за своего племянника.

Йен так и не вернулся, и никто из посетителей не упомянул о нем. Рэйчел приходила накануне вечером, бледная и молчаливая, и ушла на рассвете. Дотти предложила пойти с ней, но Рэйчел отказалась. Им обеим нужно было заниматься ранеными – их до сих пор приносили и размещали в домах и сараях Фрихолда.

«Йен, – тоскливо воззвал Джейми к зятю, – бога ради, присмотри за пареньком, потому что я не могу это сделать. Прости».

Ночью жар у Клэр усилился, однако к рассвету немного спал. Она время от времени приходила в сознание и что-нибудь говорила, но в основном пребывала в беспокойном сне. Однажды Клэр вдруг начала задыхаться и проснулась – ей приснилось, что ее душат. Джейми напоил ее, смочил волосы, и она вновь забылась лихорадочным сном, бормоча и постанывая.

Ему начинало казаться, что он и сам находится в горячечном бреду, в котором молитвы чередовались с водными процедурами и посетителями из чуждого, исчезнувшего мира.

Быть может, это чистилище? Джейми слабо улыбнулся, вспомнив, как много лет назад очнулся на поле битвы у Каллодена: кровь склеила веки, он думал, что умер, и радовался этому, даже если пришлось бы провести какое-то время в чистилище – его ждала неизвестность, может, неприятная, но он ее не боялся.

Он боялся неизбежного.

Джейми решил, что не убьет себя, даже если Клэр умрет. Он не сможет совершить такой серьезный грех, кроме того, есть люди, которые в нем нуждаются, и покинуть их станет еще большим грехом, чем отказ от Божьего дара жизни. Но жизнь без Клэр – он одержимо считал ее вздохи и, только добравшись до десяти, уверился, что она еще жива, – станет его чистилищем.

Джейми был уверен, что не отводил от нее взгляда, но когда он очнулся от задумчивости, глаза Клэр оказались открыты – темные, влажные озера на белизне лица. Последняя светлая полоска гасла на горизонте, и все цвета в комнате померкли, подернулись серой дымкой, что уже не была светом, но и не стала пока темнотой. Волосы Клэр подсохли и курчавой массой лежали на подушке.

– Я… решила… не умирать, – еле слышно произнесла Клэр.

– Хорошо. – Джейми не смел коснуться ее из боязни навредить, но желание прикоснуться было невыносимым, и он осторожно накрыл ее руку своей. Невзирая на духоту, ее кожа оказалась прохладной.

– Я могла умереть, ты ведь знаешь. – Она закрыла один глаз и осуждающе посмотрела на него другим. – Я хотела умереть. Проклятье, это… ужасно.

– Я знаю, – прошептал Джейми и поднес руку Клэр к губам. Ее тонкие пальчики безвольно лежали в его ладони, у нее даже не хватало сил, чтобы сжать его руку…

Клэр закрыла глаза и громко вздохнула.

– А знаешь почему? – открыв глаза, вдруг спросила она.

– Нет. – Он хотел было шутливо заметить, что она не хотела умирать, пока не запишет рецепт приготовления эфира, но не стал – слишком уж серьезно звучал ее голос.

– Потому что… – сказала она и поморщилась, отчего у Джейми екнуло сердце. – Потому что… – повторила она сквозь стиснутые зубы. – Я знаю, каково это… когда я думала… что ты мертв и… – Она вздохнула и пристально посмотрела в его глаза. – И я не хотела так поступить с тобой. – Ее грудь опустилась, глаза закрылись.

– Спасибо, саксоночка, – помолчав, сказал он тихо и до восхода луны держал ее ладонь в своих руках и смотрел, как Клэр дышит.

***

Сквозь крошечное чердачное оконце светила луна. Ее тонкий, нарождающийся серп сияющим полумесяцем окаймлял едва заметный фиолетово-синий шар. «Новая луна вместе со старой» – так называет ее народ в Англии. В Ридже мы это звали «вода в колодце».

Жар спал, кружилась голова, и я чувствовала себя слабой, будто новорожденный мышонок. Бок опух от бедра до подмышки, стал горячим и напряженным, но я была уверена, что это всего лишь последствия хирургического вмешательства. Никакой инфекции, просто небольшое воспаление возле надреза.

Я чувствовала себя будто нарождающаяся луна: печать боли и смерти до сих пор лежала на мне – но лишь оттого, что свету еще предстояло прогнать их. Были и другие неудобства, которые предстояло преодолеть. Я хотела облегчиться, но не могла даже сесть, не говоря уж о том, чтобы самостоятельно воспользоваться горшком.

Судя по луне, полночь еще не настала. В доме тихо, несмотря на то что лейтенант Маккен благополучно вернулся домой, да не один, а с приятелями. Однако они слишком сильно устали для того, чтобы праздновать – с нижнего этажа доносилось тихое похрапывание. Вряд ли я кого-либо побеспокою, если попрошу помощи у Лоретты Маккен. Вздохнув, я осторожно перегнулась через край кровати и кашлянула.

– Саксоночка? Что-то случилось? – Тень на полу приняла форму тела Джейми.

– Нет. А у тебя? – Я тихо хихикнула.

– Все хорошо, саксоночка. – Раздался шорох – Джейми подтянул ноги и сел. – Я рад, что у тебя хватает сил на вопросы. Хочешь пить?

– Вообще-то я хочу… э-э… обратного.

– Что? А… – Мелькнув светлой рубашкой, он нагнулся и зашарил под кроватью. – Помочь?

– Да. Иначе бы я не стала будить тебя, – немного раздраженно ответила я. – Вряд ли я смогу дождаться миссис Маккен или Дотти.

Джейми фыркнул и подхватил меня под мышки, помогая сесть.

– Ну-ка, еще немножечко… Ты ведь делала то же самое – а еще гораздо более неприглядное – для меня.

Так и есть. Но от этого не легче.

– Отпускай. Может, выйдешь?

– Нет, – мягко, но решительно заявил он. – Если я отойду, ты упадешь. Ты это прекрасно знаешь, так что хватит болтать, займись делом, а?

Получилось не сразу – любое напряжение мышц живота вызывало сильную боль. Покончив с этим, я, задыхаясь, легла. Джейми взял горшок, по-видимому, собираясь в традиционной манере эдинбуржцев выплеснуть его содержимое из окна.

– Подожди! Оставь до утра.

– Зачем? – помедлив, осторожно спросил он.

Очевидно, Джейми решил, что жар вернулся и я брежу, изобретая какое-нибудь абсурдное употребление для содержимого горшка. Однако он смолчал – по-видимому, на случай, если у меня найдется вполне разумное, пусть и причудливое, объяснение. Я бы засмеялась, не будь мне так больно.

– Когда рассветет, я хочу проверить, что в моче нет крови, – пояснила я. – Правая почка сильно болит, нужно убедиться, что она не повреждена.

Джейми осторожно поставил горшок на пол и, к моему удивлению, выскользнул за дверь, двигаясь тихо, будто охотящаяся лиса. Скрипнула ступенька – Джейми спустился, но его возвращение выдал лишь неяркий огонек свечи.

– Посмотри сейчас. – Он поднял горшок и поднес его ко мне. – Я ведь знаю, что ты теперь до рассвета будешь волноваться.

От этой трогательной заботы у меня на глаза навернулись слезы. Услышав, как у меня перехватило дыхание, Джейми встревоженно нагнулся ниже и поднес свечу к моему лицу.

– Что с тобой, саксоночка? Тебе стало хуже? Я поспешно вытерла глаза уголком простыни.

– Нет. Нет… просто… все хорошо, я всего лишь… ох, Джейми, я так тебя люблю! – Я все-таки расплакалась, хныча и всхлипывая, точно идиот. Я попыталась взять себя в руки и сказала: – Прости, все хорошо, просто…

– Я прекрасно тебя понимаю. – Поставив горшок и свечу на пол, Джейми осторожно лег на край кровати рядом со мной. – Ты ранена, a nighean. – Он осторожно убрал влажные волосы с моей щеки. – У тебя был жар, ты изголодалась и измучилась. Бедняжка, ты так исхудала, кожа да кости.

Я покачала головой и прильнула к Джейми.

– Ты тоже, – промямлила я ему в грудь, омочив рубашку слезами.

Насмешливо фыркнув, он осторожно погладил меня по спине.

– Ну, меня еще много осталось, саксоночка. По крайней мере, пока.

Я вздохнула и полезла под подушку в поисках чистого платка.

– Тебе лучше? – садясь, спросил Джейми.

– Да. Пожалуйста, не уходи. – Я схватилась за его ногу, теплую и твердую. – Полежи со мной минуточку, мне так холодно. – Мне и правда было холодно, хотя судя по влажной от пота коже в комнате жарко. Однако от сильной кровопотери меня знобило, а дыхание стало поверхностным: я не могла произнести предложение целиком, не прерываясь на вдох, а руки то и дело покрывались мурашками.

– Не шевелись, я сейчас. – Джейми обошел кровать и лег позади меня. Кровать была узкой, мы лежали, тесно прижавшись друг к другу.

Я осторожно вздохнула и расслабилась рядом с его теплым, надежным телом.

– Слоны, – стараясь дышать как можно спокойней, сказала я. – Когда самка слона умирает, самец иногда пытается с ней спариться.

Джейми помолчал, а потом на мой лоб легла его большая рука.

– Ты либо снова бредишь, саксоночка, либо у тебя слишком извращенное воображение. Ты ведь не хочешь, чтобы я…

– Нет, – поспешно ответила я. – Уж точно не сейчас. Да я и не умираю. Я просто вспомнила об этом.

Насмешливо фыркнув, Джейми убрал волосы с моей шеи и поцеловал меня в затылок.

– Раз уж ты не умираешь, быть может, сейчас хватит и этого?

Я взяла его руку и положила себе на грудь. Мне понемногу становилось теплее, и озябшие ноги, прижавшиеся к его голеням, расслабились. В окне, запотевшем от влажной летней ночи, виднелись звезды, и я заскучала по холодным, чистым, темно-синим ночам в горах, когда кажется, что до огромных звезд можно достать рукой.

– Джейми, вернемся домой? Пожалуйста…

– Хорошо, – тихо сказал он.

Он держал меня за руку, и молчание заполнило комнату подобно лунному свету. Мы оба размышляли, где наш дом.

Глава 88

Запах рокфора

Я не видела никого из вчерашних посетителей, хотя Джейми рассказал мне о них. Сегодня навестили персонально меня. Миссис Маккен поднялась с визитером по лестнице, невзирая на выдающийся живот, и с глубочайшим уважением пригласила его в мою комнатушку.

Джон был не в мундире и выглядел вопреки обыкновению невзрачно – в куртке и штанах унылого серого цвета, который вежливо называют «сизым». Впрочем, он пытался оживить свой образ серо-голубым жилетом.

– Как ты, дорогая? – сняв шляпу, спросил он и, не дожидаясь ответа, опустился на одно колено у кровати и поцеловал мою руку. Его чисто вымытые волосы пахли бергамотовым мылом и были подстрижены по-военному коротко, но в целом его голова напомнила мне пушистого утенка. Я рассмеялась и тут же со стоном схватилась за бок.

– Не смеши ее! – Джейми сверкнул глазами на Джона.

Голос его звучал холодно, но он явно обратил внимание на вид Джона: его рот скривился.

– Ужасно, правда? – проведя рукой по голове, уныло сказал мне Джон, демонстративно не обращая внимания на Джейми. – Ради приличия приходится надевать парик, но в такую жару я просто не могу его носить.

– Прекрасно тебя понимаю. – Я провела рукой по своим влажным волосам. – Хотя я так и не поняла, зачем мне обривать голову, – намеренно добавила я, не глядя на лежащего сбоку Джейми.

– Не обривай, тебе это совершенно не пойдет, – заверил меня Джон.

– Как твой глаз? – осторожно пытаясь приподняться, спросила я. – Дай-ка взглянуть…

– Лежи, – ответил он и, наклонившись надо мной, широко раскрыл оба глаза. – Он уже почти такой же, как прежде. Еще побаливает, когда я его касаюсь, и подергивается, если я слишком быстро смотрю вверх или вправо, но… Чувствуешь, пахнет французским сыром? – озадаченно спросил Джон.

Я неопределенно хмыкнула, продолжая ощупывать область вокруг его глаза. Отек до конца еще не спал, белок был в красных прожилках, но кровоподтек уже почти рассосался. Я оттянула нижнее веко – слизистая розовая, ни следа воспаления.

– Глаз слезится?

– Немного, и только на сильном свету, – выпрямившись, заверил он меня и улыбнулся. – Спасибо, дорогая.

Джейми смолчал, но очень выразительно выдохнул. Я не обращала на него внимания. Если он хочет закатить скандал, я все равно не могу помешать ему.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросил Джейми.

Джон посмотрел на него и поднял бровь, будто бы удивляясь тому, что Джейми лежит на кровати за моей спиной. Потом медленно поднялся, не сводя с него глаз.

– А ты как думаешь? – миролюбиво осведомился он. В его голосе не было вызова, и Джейми внезапно осознал собственную враждебность и, нахмурившись, смерил Джона задумчивым взглядом.

Джон улыбнулся уголком рта.

– По-твоему, я пришел, чтобы сразиться с тобой за благосклонность этой леди? Или чтобы соблазнить ее за твоей спиной?

Джейми не засмеялся, но лоб его разгладился.

– Вряд ли. Но ты не выглядишь раненым, так что пришел и не за тем, чтобы тебя полечили.

Джон дружелюбно кивнул, соглашаясь с его словами.

– И вряд ли ты пришел за тем, чтобы продолжить нашу дискуссию, – напряженно предположил Джейми.

Джон медленно вздохнул, еще медленней выдохнул и спокойно посмотрел на Джейми.

– Ты считаешь, нам есть еще что обсуждать?

Повисла напряженная тишина. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Джейми сузил глаза, Джон широко распахнул. И оба пристально смотрят друг на друга. Не хватает лишь рычания и хлещущих по бокам хвостов.

– Джон, у тебя есть оружие? – весело спросила я.

Он озадаченно посмотрел на меня.

– Нет.

– Хорошо. – Пытаясь сесть, я слабо застонала. – Значит, ты точно не убьешь его. – Я кивнула на сжимающего кулаки Джейми. – А уж если он не свернул тебе шею в тот раз, то не сделает этого и сейчас, правда? – выгнув бровь, я посмотрела на Джейми.

Он опустил взгляд на меня. Сжатый рот расслабился, руки тоже.

– Скорее всего, нет.

– Вот и хорошо. – Я убрала с лица прядь волос. – Значит, вам незачем драться. А грубые слова снизят удовольствие от этого визита, правда ведь?

Оба промолчали.

– Это был не риторический вопрос, ну да ладно. – Сложив руки на коленях, я повернулась к Джону. – Я польщена твоим визитом, но вряд ли ты пришел только для того, чтобы справиться о моем здоровье. Прости за любопытство, но… зачем ты здесь?

Расслабившись, он взял табурет и сел, сплетя пальцы на колене.

– Я пришел просить о помощи, – глянув на Джейми, сказал Джон. – А еще… сделать тебе одно предложение. Не в качестве ответной услуги. Предложение не зависит от твоей помощи.

Джейми скептически фыркнул, но ничего не сказал.

Джон кивнул и тяжело вздохнул, прежде чем продолжить.

– Однажды ты упомянула, моя дорогая…

– Не называй ее так.

– Миссис Фрэзер, – исправился Джон и, вежливо кивнув мне, обратился к Джейми: – однажды сказала, что она – и ты, как я полагаю, – водите знакомство с генералом Арнольдом.

Джейми и я обменялись озадаченными взглядами. Джейми пожал плечами и сложил руки на груди.

– Да, так и есть.

– Хорошо. Я… и мой брат, – он слегка запнулся при упоминании Хэла, – хотим получить от вас рекомендательное письмо для генерала. Нам нужно официальное разрешение на посещение города – и любая помощь, которую он может предоставить нам для поиска моего сына.

Джон выдохнул и опустил голову. Мы молчали.

Наконец Джейми вздохнул и сел на другой табурет.

– Что этот мелкий паршивец натворил на сей раз? – смиренно поинтересовался он.

***

Закончив рассказ, Джон вздохнул, потянулся почесать больной глаз, но на полпути отдернул руку.

– Давай перед твоим уходом я положу в глазницу еще меда, – предложила я. – Это уменьшит сухость.

Данный non sequitur2 помог прервать неловкую паузу, возникшую в разговоре, – Джейми до немоты был поражен рассказом Джона.

– О господи, – наконец вымолвил Джейми и с силой потер лицо.

Он до сих пор носил испачканную кровью одежду, в которой сражался; он не брился три дня, спал вполглаза и мало ел – в общем, выглядел так, что на него страшно было смотреть даже днем, и уж тем более не хотелось бы встретить на темной улочке. Джейми глубоко вздохнул и встряхнулся, будто промокший пес.

– Значит, ты думаешь, оба – и Уильям, и Ричардсон – отправились в Филадельфию?

– Возможно, не вместе – или, по крайней мере, они не вначале были вместе, – ответил Джон. – Конюх Уильяма сказал, что его хозяин отправился на поиски двух… э-э… девушек, которые ушли из лагеря. Но мы подозреваем, что это уловка Ричардсона – он хотел выманить Уильяма из лагеря и перехватить по дороге.

Джейми раздраженно фыркнул.

– Предпочитаю думать, что паренек не такой уж простак и не пойдет с Ричардсоном. Только не после того, как тот отправил его в Великое Мрачное болото в прошлом году и чуть не убил.

– Это он тебе сказал об этом?

– А тебе не сказал? – Если прислушаться, в голосе Джейми можно было уловить слабую насмешку.

– Я более чем уверен, что тебе он ни о чем не говорил, – едко ответил Джон. – Он не видел тебя несколько лет до той встречи на Каштановой улице. Я бы поставил на то, что после того вы не встречались, и я наверняка услышал бы, упомяни он Ричардсона тогда, во время разговора в коридоре.

– Да, он сказал об этом моему племяннику Йену Мюррею. Или тот услышал это, пока Уильям бредил от лихорадки, когда Йен выводил его из болот. Ричардсон послал его с сообщением к неким людям в город Дизмэл. С его слов, эти люди были лоялистами. Но половина жителей Дизмэла носят фамилию Вашингтон.

Сварливое выражение исчезло с лица Джона. Он побледнел, и кровоподтеки стали выглядеть как проказа. Джон глубоко вздохнул, обвел взглядом комнату, увидел полупустую бутыль кларета и, не останавливаясь, выпил четверть. Поставив бутыль, Джон приглушенно рыгнул, встал со словами «подождите минутку» и вышел. Мы с Джейми удивленно переглянулись.

Удивлялись мы недолго – Джон вскоре вернулся с герцогом Пардлоу. Джейми сказал что-то исключительно вычурное на гэльском, и я понимающе посмотрела на него.

– И вам тоже доброго дня, генерал Фрэзер, – вежливо кивнув, сказал Хэл.