Вечна только ты…

Филимон Сергеев, Ольга Версе

Вечна только ты…

© Сергеев Ф. И., 2013

© Версе О. (Митарчук Е. А.), 2013

© Гурова Д. И., иллюстрации, 2013

© Издательский дом «Сказочная дорога», 2013

Филимон Сергеев

Север… Гитара… Любовь…

Родная, любимая Русь

Филимон Иванович Сергеев по профессии артист кино и эстрады. Член Союза писателей России, Гильдии актеров кино России, член Поморского землячества в Москве.

Играл в кинофильмах «Королевская регата», «Тропой бескорыстной любви», «Рысь выходит на тропу», «Рысь возвращается», «Злой дух Ямбуя», «Непоседы», «Живые и мертвые», «Шальная пуля», «Женитьба Бальзаминова», «Поименное голосование», «Теплая Арктика», «Король манежа», «Петр Великий», «Кто, если не мы», «Похищение чародея», «Россия молодая», «Утро обреченного прииска», «Избирательность по соседнему каналу», «Две судьбы».

Кинофильмы «Тропой бескорыстной любви» и «Рысь выходит на тропу» отмечены премиями ЮНЕСКО и Общества охраны природы. Кинофильм «Злой дух Ямбуя» удостоен премии им. Джека Лондона за лучший художественный фильм на Международном фестивале фильмов об Арктике во Франции.

Филимон Сергеев – автор слов песни «Река» к кинофильму Валерия Ускова и Владимира Краснопольского «Отец и сын», автор песни «Брусника» к кинофильму «Две судьбы», книг «Федина беда», «Орангутанг и Ваучер», «Преступная цивилизация», «Идуший от солнца», «Ивушка», «Злотые россыпи».

Филимон Сергеев работает в качестве автора-исполнителя. Он неоднократно выступал в телевизионной программе «Добрый вечер, Москва!». Является лауреатом конкурса «Звезда полей» (2004 г.), проводимого Некоммерческой организацией «Рубцовский творческий союз». Лауреат премии Второго кинофестиваля «Золотой клык» в 2002 году за кинофильм «Рысь выходит на тропу».

Отлично играет на гитаре. Часто выступает на сцене, дает авторские концерты в музее В. В. Маяковского, в Доме культуры Московского авиационного института, в Театральном музее им. А. А. Бахрушина. Большой популярностью пользуются его стихи и песни о Родине.

Бумага истлела, осталась зола.Но мысль о России жила и жила.Как дух наших предков, как сильная страсть,Не меркнет России великая власть —Извечные мысли твои и мои.Но что, друг, Россия без нашей любви?..

Верность традициям классической поэзии, искренность и добросердечность характерны для творчества Филимона Сергеева. Его стихи просты и напевны, их не тронула никакая модернизация. В них преобладает лирическое начало, откровенность и теплота. Раздумья о жизни, о человеческом предназначении, о судьбе человека, о России, ее прошлом, настоящем и будущем – вот что волнует поэта…

Милые, милые дали!Нежность поникших полей.Сколько тоски и печалиВ родине чуткой моей!Николай Шенин

«Тих и неприметен наш таежный тракт…»

Тих и неприметен наш таежный тракт.Но столиц проспекты я люблю не так.Глух и необъезжен, нелюдим и нем,И зимой, и летом – он без перемен.Но люблю я сани, розвальней красу,И как бабы в баню правнуков везут.Дети в санках плачут, вьюга воет, бьет,Каждому калачик бабушка найдет.Слезы от мороза на ее глазахУлетают к звездам и под образа.

Утро

Вновь морозное синее утро,Непомятые косы дорог,Кто-то за ночь тропинку припудрил,Кто-то крышу закутал в платок.Утро, утро! Люблю твои краски,Неба ясного снежную синь.От карельских лесов до АляскиКолесил бы всю жизнь, колесил.Как близки мне твои узорыНа парчовой коре берез.Рысью, рысью бегут заборы,Мчатся избы под россыпь звезд.

В деревне

Владиславу Киреенкову

Ты сердце глупое послушай,Как нежно шепчется листва,Роняя в сумрачную душуЛюбви стыдливые слова.В деревне нашей холод, сырость,И под калиной у окнаОпять мне женщина приснилась,Как одинокая луна!В руках ее хмельные розы.А взгляд – небесно-голубой.Благословенны сны и грезыИ чувства раннею весной.Благословенны звезды ясныеИ птичьи крики у реки,И зори северные красныеОт буйства неги и тоски.И только жизнь моя – потеха,Словно в осеннем грустном сне, —Не знает радости и смеха,Не расцветает по весне.Она расхристана, разбита,Ей мало солнца и тепла,Она всем миром позабыта,Но в ней любовь – она светла.

Ветер

Что ты, ветер, воешь, воешь?!Спать зайчатам не даешь.И чего ты, ветер, стоишь,Если их по морде бьешь?У зайчат сегодня праздник,Все едят морковь и рожь.Ну а ты, как волк-проказник,Их по морде бьешь и бьешь.Я ругать тебя не стану,Можжевельник посажуИ все заячьи поляныОт ветров огорожу.Что ты, ветер, воешь, воешь?!В сердце будишь боль и дрожь.От меня беды не скроешь —Сам себя ты, ветер, бьешь.

У калитки

Галине Кривецкой

У калитки ты в накидкеГоворила мне: «Постой!»Вечер был как будто вытканТканью чистой и простой.Ты шептала: «Милый, милый…Ты – мой свет, моя звезда.Счастлив будь, или в могилуЗаберу я навсегда».У калитки ты в накидке,Твой платок до боли прост.Жаль, дорога за калиткойУпирается в погост.

«Вы говорите – любите меня…»

Людмиле Аванесовой

Вы говорите – любите меня.Конечно, мне приятно это слышать,Но там, где все зависит от рубля,Любовь, святую заповедь кляня,Не светом солнца, а деньгами дышит.Смешна любовь такая и глупа.Не дай вам Бог узнать ее блаженство.Еще страшней постигнуть совершенствоПродажных чувств рабыни иль раба.

«Дыханье клевера в стогу…»

Дыханье клевера в стогу,Поветь, прогорклый запах сенаИ приглушенный хруст поленаЗабыть стараюсь… не могу.И ту тропинку, как косынку,И церковь – русскую красу,И свечку, словно хворостинку,Я ради веры вознесу.

Солнышко

Марине Большаковой

Выкатилось солнце масляным блином.Напоило сосны утренним теплом.Травы солнцу рады, нежатся в цвету.Я цветковой радугой по земле иду.Я иду весенней утренней росой.Звон в душе, цветенье, радуюсь, босой.Друг мой лучший также росный путь любил.Босым и отважным по земле ходил.Сочинял он песни и дарил весне.Тот напев полесья передался мне.Травы солнцу рады, нежатся в цвету.Я цветковой радугой по земле иду.Говорят, здесь хожено, говорят мне, чтоВо поле подснежник не найдет никто.Я всем отвечаю: отыщу, найду.Утро я встречаю и любовь я жду.

Тихая равнина

Романс

Тихая равнина, вечер несказанный…Что звенишь уныло чуткою красой?Я твой друг надежный, я твой друг желанныйИ всегда счастливый. Ясный и босой.Посажу березы на твоих раздольях,Посажу калину среди буйных трав…И спрошу у Бога с грустью подневольной:«У кого всех больше в этом мире прав?»Я тебя одену в пышные наряды,Чтоб тебе приснились розовые сны.И взамен, родная, ничего не надо —Лишь бы ты сияла радугой весны.Тихая равнина, ты всегда со мноюВ звоне неустанном сосен и берез.Даже в час блаженный Рождества зимоюНа тебя смотреть я не могу без слез.

«Упаси вас Бог не знать любви…»

Упаси вас Бог не знать любви,Горе приносить себе и людям.Пусть восторг, смятение в кровиИ ее дыханье вечным будет.Подойди ко мне, не прячь глаза,Если есть в них жажда вдохновенья.Не стыдись, пусть катится слезаОт любви, от счастья, от волненья.Положи мне голову на грудь,И не надо слов, не надо вздохов.Без любви, поймешь когда-нибудь,Даже другом обольщаться плохо.Славлю вас, не знающие лжи,Дни любви – бессмертные страданья.Без любви мы словно без души,Без любви – как будто бы в изгнанье.

В гостях у Нины Яхонтовой

Рудовые сосны, смолистые елиИ снежная ясная даль…Я снова в Онеге…Гляжу… в самом делеДорога как белая шаль.Крестьянин на дровнях уснул.«На-ко, леший! —Кричит ему кто-то хмельной. —Не ездил бы нонче дорогою здешней,Волков-то в районе ой-ой!»А тот, что крестьянин, в ответ ему: «На-коТы, паря, наверно, ослеп.Че волк мне, че рысь, че любая собака —Я нонче для всех человек…Душа человечья».Слова золотые.Достойны всегда похвалыБрусничные губы, глаза удалыеИ вздохи, как шелест травы.Люблю я онежские плавные речиИ рубленок тихий покой,Просторные сени и теплые печи,Чай кипятковый рекой.Онега… Есть в слове и нежность, и ласка,В нем что-то от песен ветров.Онега в любую погоду прекрасна,Как музыка северных слов.Люблю белых пашен тоску лебединуюИ санный неистовый хруст.Ничто не заменит Поморья любимого —Онеги студеную грусть.Россия…Я знаю, не в городе шумномЗачатье твое началось,А где-то в суземье глухом и угрюмомРодиться тебе довелось.Мне Нина сказалаИз Нименьгской глуши:«Россия родилась вот тут»…Не понял я: «Где же?» —«Да в этой избушке,Где семгу ушатами мнут»…И Нинины красные пышные щекиЗарделись румяной зарей.Как будто брусничные брызнули сокиНа снежный покров ледяной.«Россия родилась вот тут, между бревен…В избе, конопаченной мхом…А нынче все зенки мои измозолили…На слом ее просят, на слом!»«Эх, Нина! С бандитами глупые споры…Ядренность твоя ни к чему!Ступай-ка ты к морю…В тайгу… К Ворзогорам…Там срубишь любую избу».Еще я хотел посоветовать что-то.Вдруг треск за окошком, пальба…Я к двери… А Нина:«Да ну их в болото —Идет по куницам стрельба.Есть в горнице шаньги и сахара глызки,Морошка и хрен не забыт…Покочкай зубами, а выстрел услышишь —Не думай, что кто-то убит».Эх, Нина! Была ли когда-то мятежной                    лихая твоя голова?А может быть, молча в стране белоснежнойТы глызкой весь век прожила.«Плесни-ка покрепче чайку, Патрикеевна!И что-нибудь дай от простуд!»А Нина: «Да что же стряслося с деревней!Без водки и чая не пьют!»«А мне дай, родная, оладий в сметане.А водку в чулан убери…Я нынче от снега и нежности пьяный,От ласки твоей и любви.У печки как будто в объятьях любимой.От пламени жар, как от губ,И говор твой северный, необъяснимыйДо слез мне приятен и люб».

Осенний звон

Романс

Осенний звон, прощальный вечер.Благоуханье ярких звезд.Я вас, мой ангел, снова встретилБукетом самых нежных роз.Любовь моя, как ты похожаНа свет мерцающей звезды.Все в мире тленно, все ничтожно,Я знаю: вечна только ты.Осенний звон, прощальный вечер,Поникли травы у окна.Вдали березы, словно свечи,Поляна воздухом пьяна.И я, мой друг, счастливый, пьяныйОт этих рощ, от этих нив.И ветер, спутник долгожданный,Мне шепчет лиственный мотив.Любовь моя, как ты похожаНа свет мерцающей звезды.Все в мире тленно, все ничтожно.Я знаю: вечна только ты.

«Нынче я от счастья пьяный…»

Людмиле Климовой

Нынче я от счастья пьяный.Ветер – сводник окаянный —Рассмешил меня до слез,Растревожил и понесЗа поля, пролески, кочки,К Миле, егеревой дочке.К тайным чувствам, в звон берез,В тишину болотных грез.Ветер, ты шумишь напрасно.Я влюблен в другую сказку.Там в березовом пленуПод венец я взял луну.Приходи ко мне на праздник,В море сосен и берез.Зацелую, как проказник,Посмеемся мы до слез.

Молитва

Ветер свистит за околицей,Бьет полуночную тьму.Заяц как будто бы молится —Ест на поляне траву.Молятся зайцы и лоси,Почки глотая во тьме.Рысь словно рябчика просит:«Дай помолиться и мне!»Звери едят будто молятся.Ветер гудит по холмам.Выйду и я за околицуИ помолюсь небесам.В мире, где мрачно и холодно,Присказка мудрая есть:«Чтоб не свалиться от голода,Надо молиться и есть».

Нищета

Я по лунному насту иду!В мире много других дорог,Но скольжу я по тонкому льду,Под собою не чувствуя ног.Бесконечная снежная даль,Ты послушай меня, пойми!То не снег расстелился, как шаль,То в полях стынут слезы мои.Может, болен я, может быть, пьян.Только это не сон и не блажь,Каждый встречный в пути басурманИли оборотень, или алкаш.Может, я надорвался, ослаб.Кровь мерещится всюду, гробы, —Каждый встречный продажный рабОдинокой своей судьбы.И на всех необъятных поляхВ тихий вечер иль в круговертьСовесть, вскормленную на рублях,Поджидает старуха смерть.Русь, родная моя сторона.Ты пойми, в этой жуткой красеСтынет в холоде не луна,Стынет кровь моя в нищете.Я боюсь ее, словно огня.Но Россия со мной в нищете.Не с того ли на склоне дняЯрко звезды горят – да не те.«Нет, не те!» – мне пророчит весна.То не звезды, то слезы – снег.Снег и слезы вокруг, и лунаКровью харкает, как человек.Бесконечная снежная даль.Ты послушай меня, пойми!Лебединых полей печальНам пророчит ненастные дни.

Крест и черемуха

За кладбищем осины,Черемуха и лес.Там, в голубой низине,Стоит железный крест.Он сильно проржавелыйСогнулся – не узнать.Но снег черемух белыхНад ним опять, опять…Ветшает крест и падает.Но раннею веснойВновь зацветет в нарядахЧеремухи лесной.Кто-то пожмет плечами:«Гляди-ка, ожил вновь».А я скажу стихами:«У них любовь».

Голод

Константину Воронцову-Игнатикову

Войду в пятистенку и плачуБездомным щенком в полутьму.Наверно, с душою собачьейИ с костью в зубах помру.А может, голодным волком —Похожи мы с ним судьбой.И мысли, и зубы колкие,И мудрости мы одной.Мой голод – рассвет онежский,Черемухи первый снег,И северный говор здешнийОт карбасов и телег.Помилуйте, разве можноПо искренности не голодатьИль по реке таежной,В которой купала мать?!Россия… По ней голодаю…Куда ж она вновь поплыла,И нищая, и босая,Сжигая свой крест дотла?Войду в пятистенку и плачуГолодным щенком в полутьму.Наверно, с душою собачьейУ голбицы и помру.

Письмо в Москву

Известному предпринимателю (под крышей общественной организации) господину Ш.

Который год живу в лесах,В избе сосновой, по привычке,И вспоминаю часто Вас,Товарищ вечеров столичных.Но, получая бандероль,(В ней книга Ваша и печенье),Не радость чувствую, а боль,Не взлет, а страшное паденье.Вы пишете про «Жигули»,Вы были в Лондоне, в Париже,А нас метели замели,И у лосей мозоли, грыжи.Есть в каждом слове жизни ткань,Гул мирной жизни или боя…А Ваша книга просто дрянь —Ни бури в ней и ни покоя.

«Расскажи мне про села…»

Андрею Турыгину

Расскажи мне про села,Про таежную синь.О родном, о веселомТы меня расспроси.Нет прекрасней, я верю,Этих сосен в снегу.О, мой Север, мой Север,Без тебя не могу!Не могу я без поля,Не могу без пурги.О, мой Север, мой Север,Ты себя береги!Береги эти краскиНашей русской земли,От Карел до Аляски —Береги, береги.Береги эти избы.Как за них я боюсь!О, мой Север, мой Север —Лебединая грусть.

«Душа моя опять светла…»

Николаю Редькину

Душа моя опять светлаНа берегу звенящей нивы.Я вновь как странник сиротливыйДышу просторами села.У ног моих ручей усталыйЖурчит отравленной водой…Ты знаешь, друг, мне жизнь досталасьС такой же грустною судьбой.Как он хотел разлиться морем,Отмыть, очистить мир от зла!Но только нахлебался горя —Пропал в излучине села.Стою в слезах над шумной нивой,Прозрачной хочется воды.Но где она?! – родник ранимыйНе вынес грязи и беды.Остался лишь ручей усталый.Журчит отравленной водой…Ты знаешь, друг, мне жизнь досталасьС такой же горькою судьбой.

«Эх, не сидится нынче дома…»

Вере Черновой-Головановой

Эх, не сидится нынче дома!Быть взаперти невмоготу —На сани хочется, в солому,К сорокам звонким на снегу.И вот скользят лихие саниПо запорошенным холмам.Весь мир наполнен чудесамиИ как вселенная ты сам!Не истребило время грусти,Дорог лесных не замело!И словно птицей становлюсь я,Лечу в соседнее село.Кричит мне Вера: «Друг мой милый,Скорей сюда, к родным холмам!Восстановим былые силы,Любовь к возвышенным словам!»Она глядит на мир с упреком, —Ей мало солнца и тепла.Как будто злым брусничным сокомМетель ей губы обожгла.Она дыханием томимаСтуденых рек, глухих лесовИ словно ель неотделимаОт белоснежных берегов.

Душа

Эх, душа моя окаянная,Чует русского мужика,Вечно нищего, вечно пьяногоБессребряного чудака.«Денег нету». Но нет и совести.Рот откроет – позор и стыд.Отчего же так сердце ноетИ душа за него болит?Может, сам я чудак и нищийИ не помню, с которых порСнятся денег шальные «тыщи»,Ну а в доме один топор.Эх, душа моя окаянная,Я напьюсь и пойду бродитьПо развалинам по деревянным —Жизнь пустую свою губить.Что в ней было – мечты да грезы,Душу тешил любовный хмель.Раньше я целовал березу,А теперь – ледяную ель.

Ненависть и ложь

Не услышишь пенья птицы,Только призрак лжиСытой промелькнет волчицейГде-то у межи.Золотой закат у лесаКак тревожишь ты —Нет зверья, нет птиц, нет бесаИ поля пусты.Я мечтаю очутитьсяВ роще на сосне,И блаженной райской птицейНежиться во сне.Только нет ни сна, ни рая,Пахнет кровью рожь.Нас богатством изумляя, и живут,И процветают ненависть и ложь.

«Я вновь безропотно и нежно…»

Я вновь безропотно и нежноОдним желанием томим —Тайгу увидеть белоснежную,Избу бревенчатую, дым.Россия, ты не отзвучалаВ моем пути, в моей борьбе!Я знаю, нерушимо знаю:Ты мне нужна, а я – тебе.Люблю твои повети, бани,Чащобы, буреломы, пни,Церквушки. И надеюсь втайне,Что будут вечными они.Но круг их меньше с каждым годом…Их часто рушат предо мнойВ дурную засуху-погодуПожары черною стеной.Горят леса, причалы, запаниИ бьет неистовый пожарПо тем местам, где я когда-тоС отцом черемуху сажал.И слышу я, как стонет Тойма,Речушка северной земли,И лоси мечутся у поймы —На помощь нас зовут они.

«Я знаю горестные слезы…»

Николаю Редькину

Я знаю горестные слезыИ радость счастья – все во мнеСоединилось, словно звездыНашли свой путь в кромешной тьме.Я счастлив, что своим стараньемДля тех, кто заблудился вдруг,Помог найти в пути признанье,И давний враг теперь мой друг.Он плачет: «Трудно верить в Бога,Когда в душе живет тревогаИ рассыпается все в прахИ на земле, и в небесах».И все же в Бога верь, в любовь.От слез любви не стынет кровь.Об этом знает лишь поэт,В котором зла, корысти нет.Как Бог, он к власти не стремится,Ему б лишь только пели птицыИ отражалась в небесахЗемли бездонная краса.

«Деревянное детство моё…»

Деревянное детство моё —Не подарок, не мумиё.Всюду-всюду с гвоздями мосты,Меж досок словно кровь – цветы.Помню, я их как розы срывал,Словно кудри твои ласкал.Деревянные детства мосты —Моих слез и надежд цветы.Там разруха как ведьма жила.Но я верил в любви удила,В дружбу, верность, взаимность, честь…Мне нечего было есть.Если нет в голенище ножа, —Жизнь в опасности и душа.Где-то, где-то цветет благодать.Свойство мерзкого – перепродать,Ненавидеть родных, друзейВ том пиру, где кричат: «Налей!»Деревянное детство моё —Не подарок, не мумиё…

«Ты любишь ли меня, скажи…»

Ты любишь ли меня, скажи?Я раб измученной души.Метель сугробы разбросала.Дорога в сумерках пропала.Я раб измученной души,Ты если любишь, то скажи!Мрачнеет все: луна, осины,Гул ветра стал невыносим.В душе глубокой раны след —Ей Бог не дал бронежилет.Быть может, оттого онаК нелюбящим так холодна.Ты если любишь, то скажи,Я окружен потоком лжи.

«Любимая, по всем приметам ты…»

Жанне Крутихиной

Любимая, по всем приметам тыВ родном краю забыта и несчастна.Жить с верой в дух Всевышнего опасно —Осквернены прекрасного черты.Вот так же осень, листьями играя,Зовет, манит в таинственную синь,И мы, себя наивно обольщая,Идем туда, в безумную пустынь.И нет спасенья сердцу увлеченному,Где пели птицы – полутьма и мрак.Не оттого ль поэт опустошенныйВ конце пути спускается в кабак.

Сестре

Сестра, прости, что я сегодня пьяный,Но не могу я, милая, не пить, —Душа трещит, как туес деревянный, —Она не знает, как ей дальше жить.Налей вина мне в кружку из бересты.Пойду бродить я нынче по полям.Среди полей найду свою невестуИ туес ей в приданое отдам.Сестра, ты помнишь, как мы ждали счастья?!Но все прошло, остался только мрак.Дом был гнилой —          из лиственниц пропавших, —Рубил его бессовестный дурак.И я, дурак, и дура ты, моя родная,И все мы словно ладан в благовестЛетим туда, где осень золотаяПророчит нам и кладбище, и крест.

«Я снова избой растревожен…»

Я снова избой растревожен,Которой уж двести лет!Иду пожелтевшей пожнейНа тусклый оконный свет.Вот хрупают где-то кони,Их сиверко-ветер бьет.В студеном осеннем звонеДеревня моя живет.Я снова дорогой боленИ нежным дыханьем рек,И каждый репейник в полеМне дорог, как человек!Но время – проклятая пропасть,И, может быть, стал другимМой друг полевой репейник,Что в юности был любим.В деревне я – значит, дома.От печки и курева дым,Хрустит на поветях соломаИ кажется мир другим.

Белая сирень

Ушла она… Я помню в сквере теньЕе волос… Цветы и плач на даче.Наверно, так же белая сиреньИ гнется, и ломается, и плачет.Ушла она – покончила с собой,Иль с ней покончили – никто не знает.Сирень не так, конечно, отцветает…Не так, увы, и ночь сменяет день.Она ушла от яда суеты.Душа ждала признанья, чувств размаха.Но покрывались ее губы прахомОт унижений, лжи и нищеты.Прими, земля, ее среди берез,Цветов, которые она любила!Где смех ее?! Где радость, горечь слез?!Все рухнуло и в пепел превратилось.

«Поутру было ясно, тихо…»

Поутру было ясно, тихо.Тепло. Весна. Капель.Вдруг заплела пурга-портнихаВеретяную трель.За нею радостно и нежноВ простор и неба гладьСпешило утро белоснежное,И не хотелось спать.Ласкалось солнце с облаками,И, плавая в тиши,Сливало с утренним сияньемСияние души.День, как душистое цветеньеЛесов, полей и трав,Искал в природе вдохновеньяИ он был прав.

«Может, слишком я северный…»

Может, слишком я северный,Запорошен пургой,Градом лютым проверенный,Окольцован избой.Может, слишком я спорныйПо-наивному смел, —В детстве брошен был в прорубь, —Еле вылезть сумел.Крепну я не от геттоНебоскребов-клетух —От лесов, пашен, ветраРазум стойкий и дух.Может, слишком я северный,Запорошен пургой,Только ложь, лицемерие —Это почерк не мой.Я хочу жить не в клетке,Как подстреленный волк.К людям искренним, светлымЯ с любовью пришел.Буду строить РоссиюКак родную избу,Все уклады, все стилиСохраню, сберегу.

В поле

Анатолию Семенову

Спросил меня Толя:– Что делаешь в поле?Ему я ответил:– Таскаю навоз.Мужик он отличный,Задира прикольный,Подметил с ухмылкой:– Горбатить хорош.Сближает земля нас,Работа и люди,Которые тоже таскают навоз.Но вот интересно —Уж заполночь будет,А разве кто скажет:«Горбатить хорош!»Вот так наша жизнь —Бесконечное рабство.То сеем, то пашем,Не видно конца.Мы дети земли —России богатство.Как жаль, что богатство– Увы! – не в руках мудреца.

Ода осине

Опять в родном краю мне снитсяЗвон леса, золото осинИ темноглазая синицаЗовет туда, где свет и синь.Я счастлив, что моя РоссияЕще огромна и жива,И люди мудрые и сильныеРодные говорят слова:«Любовь, Отчизна, радость, доля,Заботой вскормленный дом, сад…Промчалась жизнь как ветер в полеИ не вернешь ее назад».Но ты, любимая осина,Напомнила мне о былом.Печаль в тебе, размах и сила.Давай грустить с тобой вдвоем.Осина, друг мой милый, давний,Я о тебе опять пишу.Раскрою настежь двери, ставниИ звоном осени дышу.

Тебе, мой друг…

Алевтине Мавриной

Печаль и сырость в сумрачных лесах.Промчалась осень – милая прохлада.Пожух репей… Остался только прах,От золота таинственного сада.Притих ручей. И жизнь моя как звонЗабытой Богом старой колокольни…Гудит… Манит… Но не тревожит онДуши моей до радости, до боли.Поникли ивы. В горестном дымуНенастных дней и призрачных событийЖить стало страшно чуткому умуВ преддверии немыслимых открытий.И мрак повсюду… Но добра судьба, —Мой нежный сон, ты в нем всегда прекрасна.Была бы жизнь унылой и несчастной,Когда бы не было, мой друг, тебя.

«Ветер воет, листья носит…»

Виктору Вишнякову

Ветер воет, листья носит,Филин в заводи кружит.Он – разбойник, он всю осеньЖертву в чаще сторожит.У него такие когти,От которых вся земляКровью горбится и мокнет,Словно зубы кобеля.Только нам, подобно зверю,Кровью мир не обагрить.Мы другим стараньям верим,По-другому будем жить.В нашей жизни счастья мало,Но не надо нам крови,Только б сердце не усталоОт прозрений и любви.

«Душа моя колодец…»

Душа моя колодец —Без меры глубина.Вмещаются там звезды,Вселенная видна…Я знаю: грянет время,Час радости придет,Очистится колодецОт помутневших вод.В нем заблестит, как золото,Моей любви звезда —От странствий и от голода,Прозрений и стыда.

«Любовь как тайна… Что со мною…»

Ольге Версе

Любовь как тайна… Что со мною!Причудлив взмах твоей руки.А голос сердца, я не скрою,Мне мил рассудку вопреки!Глаза другое что-то видят…А что – спроси у сердца ты.Кто полюбил, тот не в обидеНа пожелтевшие цветы.Любовь как тайна… Кто оспорит,Кто скажет: «Все узнал о ней!»Сказать такое можно с горя,Любви не ведая ничьей.

Кони-сани

Вижу старые русские сани…Эх, прокатиться бы! Нет лошадей.Вижу черные ветхие бани…Эх, затопить бы! Да много щелей.Эта песня родилась, как ветер,Неизвестно как и почему.Просто я увидел на рассветеРодину печальную мою.Родина! Скажи мне, что случилось?Почему нет прежней красотыНа твоих полях? Иль ты забыла,Что есть вера, совесть и мечты?Вижу колокол старой церквухи.Эх, зазвонить бы! Да вырван язык.Не слышны благовеста звуки —Воронья оголтелый крик.Где вы? Где? Красногривые кони…Был как вьюга и мой гнедой.Но устал жеребец от погони,Заблудился в полях, родной.Вижу древнюю ветхую мельницу.Эх, молотить бы в разливе реки!Только злая беда-рукодельницаРеки губит уму вопреки.