Иней души… Сборник стихотворений

Голодный, взглядом всюду видит стол.

На нём тарелки, чаши, блюда… Яства!

При каждом шаге слышен веток хруст,

Ступни в слезах росы, но что за дело:

На вздохе лета, сад осенний пуст,

А тело, как нарочно, оголтело.

Кулак кувшинки показался над водой.

Кому грозит? А грозовое небо

Надменно смотрит, лоб нахмуря свой.

Сдувает крошки жизни, счастья, хлеба.

Кто-то ей ответил…

Сползает прочь, то тихо тянет ветер,

Прозрачная, в узорах кисея.

Луна сияет! Кто-то ей ответил

Взаимностью. Но это был не я.

Но всё же был мой взгляд. Немного жадный,-

Жемчужный блеск не сомкнутых ланит

Пленит, волнует, словно дверь в парадной,

С волшебным звоном, тем, что в недрах спит.

Кивок спустя, как убран холст заката,

Ажурный плат потянет прочь с лица…

Овал был мил. Давным-давно. Когда-то.

Да и сейчас. Сквозь тучи и с крыльца.

Теперь же он… волшебно бел и светел,

И незаметен утром. Тешит ночь.

Тех, кто в пути, взбодрил, увлёк, приветил,

И указал дорогу, чтоб помочь.

Сползает прочь, то тихо тянет ветер,

Прозрачная, в узорах кисея.

Луна сияет! Кто-то ей ответил…

Взаимностью. Но это был не я.

Кубарем…

Так – кубарем,как мышь, через дорогу,

Бежит листок по ветру. Ветка, вздрогнув,

Его без сожаленья отпустила

Спешить на выступление Светила.

Не спешится. Вне этой вечной скачки,

В волнах времён,в волненьи этой качки.

Прозрачный сумрак, стылый свет просветов

И утром красной краскою рассвета

Макать носы и щёки в цвет калины,

Но зимний день короткий, а не длинный.

Как мало надо нам, познавши радость,

Вослед же ждём другой, и большей кратность.

Да, чудо сложно делать по приказу,

Но можно, хоть не сразу и не разом.

Темнеет позже, но на вздох,никак не раньше.

К ошибке – дрожь в твоих руках. Не надо фальши.

Подставив площади плечо,не дремлет город.

А ты поспи. На небе шрам, крылом распорот.

Летим наверх…

Летим наверх. Паденье снега

Ещё невовремя, наверно,

Но заблуждений наважденья

Влекут и манят так же верно,

Как это было и до нас

И будет. Каждый громкий час

Часы, не жертвуя собою,

А дважды в сутки стрелки вдвое

И даже так себя ведут,

Как буд-то больше не идут.

И так, мудрея с каждым часом,

Мы понимаем, – жизнь прекрасна

Сама собою, и без нас.

Об этом бьют часы как раз.

Летний дождь

Пусть не пристало плакаться кувшинке…

В потоках летнего постылого дождя,

Она дрожала, кашляла, тонула,

Жизнь, походя, так подло обманула!

Песнь амазонок, комариный, их вождя,

В прозрачном несминаемом хитоне,-

Под гнётом их набегов небо стонет.

И всё, что под его седым шатром,

Скользя мешает быть собой дороге…

Пригорок насыпи возвышен, горд, как трон.

Ступни калечит, лапы, лапки, ноги.

Пусть не пристало плакаться кувшинке,

Она не слишком сетует, не шибко!

Лето…

Веснушки на спине оленя,

Лениво ветка ветке машет,

Лось воду пьёт, склонив колени,

Паук, как свитер, сети вяжет…

Ещё чуть-чуть и ткани лета

Истлеют, канут в вечность Леты…

В слезах дождей. Полуодето.

То близкой осени приметы.

Листья -ми

Облака прокурены.

Скомкал листья утренник,

Бросил ветки прутьями

о моё окно.

А луна открытая

Всеми позабытая

Мы грешим, а стыдно ей.

Холодна давно.

Грустно этой осенью.

Страшно. Тем, кто бросили

Листьями да о земь ли,

По щекам дожди.

Развлекаясь вёснами,

Брать ли лодки с вёслами?

Где вы, зимы-крёстные?

Если можешь, жди…

Листая старый календарь…

Листая старый календарь

И пожелтевшую газету,

Нам милым кажется всё это,

Как старшекласснику букварь.

Заботы те же у людей:

Покупки, свадьбы, переезды,

Проступки, займы, цены, съезды -

Коловращение идей.

Скупой – транжира, скряга – мот;

В другом и первом мало смысла,

Ведь жизнь не даты и не числа,

А что успеешь сделать. Вот.

Листая старый календарь,

Ты ищешь на себя похожих.

Находишь. Их. В толпе. Прохожих.

Сдувая с неба жизни хмарь.

Луна…

Ах, эта полная Луна…

Во всём для нас пример она…

Маме

Гирляндой ёлочной украсив повороты,

В норе у ночи поезд прячет серый хвост.

Ему неважно:где, откуда, с кем ты, кто ты,

Он не суёт в твои секреты длинный нос.

Наперечёт его весёлые картинки:

Там километр,здесь перегон,а тут пикет.

И переезд, как переход,и речка ниткой.

В почтовом рядышком,– письмо,конверт,пакет…

Звенят посудою в вагоне-ресторане,

И чайный свет того уютного купе,

В котором кто-то едет в гости к милой маме,

Что ждёт всегда:и на перроне, и в толпе…

Вот-вот моргнут усталым оком семафоры,

Их видно ночью и в тумане, издали,

Но мы спешим и получаем льготу форы,

Чтобы успеть доехать вовремя могли.

В смущеньи утра, у порога многословий,

Простой вопрос:"Ты будешь кофе или чай?"

Одна задача, сонм моих простых условий:

Ты не болей, живи подольше, не скучай.

Межсезонье…

Дождь разровнял листву босыми пятками,-

В порядке, между, углубляя землю грядками

Ростки сажает. Поздней ночью, осень,

И никого об этом не попросит,

К себе уходит. Молча,без оглядки.

К утру – на месте:"Всё ли здесь в порядке?!"-

Так вопрошает, порыдать готова,

А в ночь уйти, до лета. "Бестолкова!"-

Ворчит зима. Лукав однако дед,

И как хитро и долго смотрит вслед

Той рыжей и неряшливой красотке…

Так полутон стремится к верной нотке.

Метель

Снегом, как ватой дома обложило.

Живы ли те, кто внутри? Вроде – живы.

Курят старательно печи в домах.

Делают вид,что сердиты.

Ярость огня вся уйдёт на дрова,

Дерева сердце разбито,

Но не несчастно! Пылает, дрожит,

Жаром объятий ласкает.

И до красна раскаляет ножи,

И без следа улетает.

Снега всё больше, всё ниже мой дом.

Двери наутро откроешь с трудом.

Птица щекою прижалась к стеклу,

К ужину крошки и – спать к дымоходу.

Много ль ей надо? Забьётся в углу

Ждать потепления, лета, восхода…

Тихо, послушная, сгробилась осень.

Ждёт, что останется, мы же не просим.

Пала метели завеса так споро,-

Спорит, скандалит. Утихнет. И скоро.

Мираж

Влечёт мираж собою лишь того,

Кто сам себя не ценит. Отчего!?

В себе ищите прелести, не дальше!

Где нет намёков злобы, лжи и фальши.

Миф

Стихия плетения кос у растрёпанной тучи,

Пощёчин ожоги и ветер песчаный, колючий,-

Всё в кучу. Глаза, словно летние ночи, сухи…

Не мы сочиняем, а нас обретают стихи.

По слухам, конечны: покой, достоверность и Лета.

Приветы в рассрочку, кредиты надежды, советы.

Ведь жизни течение – миф. Это – зал ожиданья.

Багаж – он лишь в сердце.

  Звонок.

  Стук колёс.

  Расставанье

С дорогой, с минутой, с расчётом,

  что в тающем прошлом

Одно лишь плохое, а встречи с одним,

  но с хорошим.

Молись!

Источник скуки, сердца пустота,

Толкает нас на внешность развлеченья,

Но не спасает власть движений так,

Как нету в ней ни смысла, не леченья

Ты от себя никак не убежишь

Не будь прилежен в этом, не старайся.

Услышать лучше:"Стой!Куда? Блажишь…"

Чем:"Нет, не стоит, право, не пытайся."

Тебе с собой не праздно, вы вдвоём

Себя к себе всё время примеряя,

Не ищешь форму, вес, окрас, объём,

Не ждёшь повинных вздохов:"Знаю, зря я…"

Ты – мир в себе, но лишь до той поры,

Пока есть тот, кому безмерно веря,

Он рядом, здесь. немного вне игры,

Но не твоя ужасная потеря.

Земля на блюде года зреет в срок,

Взрослений пух, щетина ржи помятой.

Молись, что б тот, кто дорог, видеть смог

Себя в тебе, а холод пах бы мятой.

Моргал глазами день осенний…

Моргал глазами день осенний

На мир, прикрывши рот, зевал.

А бор не звал, но ждал олений

Крикливый, томный, страсти бал.

Обвал листвы в порывах ветра,

Порывы всех возможных чувств,-

Наивно смотрятся, наверно,

Когда признаться в них хочу.

И невозможного возможность,

Надёжность невесомой пыли,

В пылу надежды осторожность,

Та, про которую забыли.

Но то, что в жизни случай, частность

Её и делают, наверно.

Лишь равнодуший безучастность

Играют нами в подлость скверны.

Море…

В оправе пены, изумруды

Гонимой к берегу волны.

Вдали её границ запруды

Травы морской. Овал луны

Голубит, им же поиграет.

Прозрачной горечи поток

Считает дни, об этом знает,

Даёт понять, но между строк

Прибоя мраморной ступени,

На миг стыдливо обнажит,

И – прочь, храня всё, что имеет,-

Жизнь, что назад, с волной бежит…

Московскому Другу

Пузырьками шампанского,

Брызги солнца осенней листвы.

По дороге рассеяны,

Затаились, рассеянны,

На пороге порока зимы.

Только нет в этом соли и прока,

Как в пророчествах толку, с порога.

Мудро

Тумана штора, кисея, кисель обмана.

Ты жаждешь прелестей, чудес

За нотным станом

Рельс, проводов,– обычный лес,

Полян созвездий.

Туман растаял, интерес,

И пыль соцветий.

В подушки мха уткнут лучи

Зари и утра.

А мы – стоим,

А мы – молчим.

Вот, это – мудро…

Музыка…

Ни пуансон луны, не холод мятный

Гроза не смоет. Под напором вод

Ткань облаков так смята неопрятно.

Восход торопится и успевает, вот!

Шагать по скользкой грязи? Неприятно.

Читать с листа октавы? Горсти нот

Бренчат в карманах мелочью так внятно,

Как могут. И текут, как мёд из сот.

На сладкое…

Застыла зеброй на пруду вода.

Сургучной кляксой пятна шоколада.

Театр в душе? А больше мне не надо.

И меньше тоже. Правда, нет ли? Да?!

Идут степенно к залу травести.

Порок порога, на краю, со сцены

Быть юным не работа, и не стиль,

Наивности познать иную цену

Не так легко. Песок ли… ветер… жизнь…

Не знаешь как прожить её стараться.

От сладкого непросто отказаться,

Но в чём оно узнать не откажись.

Не врите мне!

Перина крон. Пустой карман поляны.

Истерзанный оврагами лесок,

И лютик пьян под боком мяты пряной.

Ручей тропинки и последний сок

Кровавой течью по стволу берёзы,

Ещё один её души надрез,

Но кровь уймётся, течь устанут слёзы,

А был ли повод, с ним ли или без?

Пиджак накинет на округу вечер,

Умерит звуки и приглушит свет.

Не врите мне, что время чем-то лечит.

Оно калечит нас! Иного нет.

Не всем…

Не всем дождям и радугу в награду,

Не всем любовь наградою дана,

А градины прохладная отрада

Так ранит, холодит, и так бледна.

Мы здесь всему на свете, как чужие.

По жизни, не снимая сапоги,

Смиренье пряча, тянем к небу выю*,

Удачи света требуем у зги**.

Нам обрубает лишнее, в капусту.

Любви наложник, им мечтая стать,

Являясь, славным путником к Прокрусту,

Он тянется, стараясь ей подстать.

Почти любой, рождаясь, всё имеет.

Живёт рабом желаний всё добыть,

Но радугой, мороза свежим клеем,

Научат быть. Научат просто жить.

___________________________________

* – В’ыя

(Быт.27:40) – шея. Часто

символизирует гордость, упрямство (Неем.9:16).

** – Зга – жен. темь, потемки, темнота

Не могу…

Протёрся до света

унылый декабрьский пейзаж.

Лоскутьями снега

Его обернулся кураж.

Витражные стёкла

В ветвях обрамленье небес.

Округа промокла

И солнечный вымыло блеск.

Не треск перламутра,

глазурью облупленный снег,

Да инея пудра,

что слаще которой и нет.

Плакучая ива

Вдали от поспешности рек,

Не станет счастливой

в положенный дереву век.

И место и время -

тому, что положено быть.

капелям – в апреле

приличнее хныкать и ныть.

А хрупкие скрипы

и снега алмазный покров,

Как стоны и всхлипы,-

лишь трата напрасная дров.

Мы просим прощенья,

за то, что должны совершить.

Любовь – ощущенье?

Единственный способ, как жить.

Просыпать снежинки

у Див не прошу на бегу.

Не сделать ошибки?

не делать я их не могу…

не хватает…

Деревьев падения взрывы.

Их души, с усилием рвущие связей канаты,

все те, что свисают, как нитки оторванных временем пугов,

стараются сбросить те путы, распутав

которые, трудно отбросить. Пернатых,

парящих, познать по наличию крыл? Немоты

в себе не раскрыть, обладателю яркого сердца.

Непросто бывает понять, где же ты.

Нам в жизни всегда не хватает: то соли, то перца.

Непросто

Красивый и лёгкий, на землю стекается снег.

Однажды растаять, на это непросто решиться.

Опушкой опушки мышиной отстрочкою след.

Во след – не напрасно,– пытаться,

  простить и ужиться.

Вокруг тишина. Так же тихо сбываются сны.

Упрятав упрёки и комкая то, что даётся.

Весна проведёт тёплым пальцем у корня сосны,

А та зашуршит, и зима над собой рассмеётся.

Пороки не впрок. И шершавою стала ладонь.

И жалость не зло, сострадание чаще уместно.

Быть рядом и греть, недотрога, умеет огонь.

Бок о бок прожить с нелюбимыми горько и тесно.

И лестно сносить отпечатки чужой похвалы,

Они – будто мох, невесомая лести короста.

Внимательный взгляд – вот, что слаще

  мальтийской халвы.

Но этого ждать слишком долго, а это непросто.

Неуловимое…

Маяк семафора. Он форы не даст.

Где усладой добра и приюта,

Друг испытанный Грина,

Утешался легко и поспешно.

Мы ж степенно, вальяжно, неспешно

Сминаем комочек той глины.

Как и что или вне разумений уюта,

В угоду себе никого не предаст…

Тот? Разгледеть бы. Гримаса? Лицо?

Что в себе не познал? Кто не счёл подлецом?

И сметая комочки сей глины,

что намеренно нас сотворила,

Мним, что всё наверстаем потом.

Только верится в это с трудом…

Огонь

Огонь ломает сучья о колено.

И всё ему одно – пенёк, полено,

Всесилен он. А это – частный случай.

Понять его непросто, лихо скручен

Круговорот воды, вины, природы,

Огня в печи, как требует погода,

И загоняет нас в дома,на лёжки, в норки

Склоняет жить по старой поговорке

И не искать подвохов. Вне добра

Себя не мыслить. Мыслить нам пора!

Новолетье…

Притачав новолетье неровной мышиною строчкой,

Как всегда, в темноте, полюбив тишину и покой,

Точки дятел расставил,

  а снега прозрачной сорочкой

Тех, что осень раздела, укутал. Нагая нагой

Лишь берёза упряма, к морозу одеться не хочет.

Так не любит одежду с любого чужого плеча.

Или знает, что снег, он лишь выглядит

  крепким и прочным,

Только делает вид. А другие об этом молчат.

Расставанья – к утру,

  а закаты – к объятьям и встречам.

Кто разметил приметами наше при Свете житьё?

Не останешься ты новолетьем опять не замечен.

Ну, а слёзы – к дождю. И умоет и в море нальёт.

Так, приметы примет, с каждым днём,

  не спеша, познавая,

Ты кладёшь на весы, равновесие зыбко, как встарь.

А шары изо льда, в кроне леса на солнце не тают,

И не бьются пока ветка ветер не спросит:"Ударь…"

Олимпиада

Метели ускользает тело

И выдувает прочь тепло,

Из той округи, что хотела

В тепле остаться, и могло

В других, тропических широтах,

Где бродят в шлёпках или шортах,

Где шротом шпрот измазан рот

И маслом мажут бутерброд

Иных намерений, нам чуждо.

И вам, надеюсь, там без нУжды

Творить свой дом, семью, уют.

Коль здесь родили, видно, тут

На нас планирует заботы,

Кто в курсе – с кем ты, где ты, кто ты.

А вы-то в курсе? Рад-не рад,

Но мы, где нам "сам чёрт не брат".

И мы-то в праве правды правы!

А нас – к ногтю?! На нас – управы?!

И…нами, вдруг… повелевать?!

Да нам на них начхать. Плевать!

Одиночество

В перине облака, под одеялом ночи

Луне не спится, и не хочет, между прочим.

Пророчат ей. А под щекой измятой

Лишь лунный камень, в юности припрятан,

Да позабыт. Стихия манит сердце.

Но не скрипят те петли, раня дверцу.

И так холодным, бледным лунным ликом

Уликой дня, волны дрожащим бликом

Она жива. От веку и поныне.

Да только зябко. Иней света стынет.

Половина пятого августа 2017

Они…

Они всегда беседуют со мной.

И этот разговор выходит боком,

Когда не тенью призрака, намёком,

Чешуйкой старой краски иль потёком,

Речитативом, Музы нежным оком,

Они тихонько манят за собой.

Орган

Я органам органа

сочувствую.

И вольница невольная

подобного явленья

Как появление

Из нежного пахучего бутона

Колючей веточки сосны.

Так труб соцветия

Рождают стоны тона

И осень расчищает путь для трона

грядущей повести, весны.

Осенний полдень

Расколот воздух голой веткой вишни

И блеск его прозрачный, словно лишний

В осенний полдень, полный тихой лени.

Над нами потешаются олени,

Когда мы делим землю. Где тут чьё?!

Не наше, люди! Стойте, дурачьё!

Кого искать? Тому всегда не тесно,

Кто хочет чтобы было интересно.

Ему и тем, кто подле. Полный воли!

Чего ещё, чего же нужно боле?!

Не боли, что бегом, через поля

Гудит, застыв, солёным тоном ля…

По ту сторону…

На расстоянии протянутой руки,

Ты бьёшь других открытою ладонью.

Не больно, но обидно. Те – в болонью

Ежа хватали. Легче ж бить, с ноги.

Не молоком его поить, да мимо блюдца,

А насладиться мигом чьей-то боли.

Кому умчаться ветром в чисто поле,

Те не смеются, остаются, бьются.

За то, во что ты веришь. Здесь. На воле.

Парадокс

Так многое. Со всеми. И во многом.

Всё, как вчера,– и дни, и вечера.

Чернила,что пролиты осьминогом,

И вздохи, что на кончике пера.

Пора упорства, как тугой напёрсток,

Не защитит,скорее навредит.

Как сложно всё вокруг, и так же просто.

Быть позади и всё же впереди…

Парить над суетой…

Парить над суетой кто ныне в состояньи?

Кто, уличён, но смог себе подобным быть?

Как уберечь свой вздох от зла чужих влияний?

Кому ты нужен стал, что ввек не позабыть?

Под пудрой чешуи – пергамент кожи, остов.

Как можно не летать, но бабочкою слыть?

Пусть каждый для себя не материк, но остров

На карте жизни той, в которой нечем крыть

Тому, в ком пробудил наветы и проклятья,

И тем, о ком забыл, чтоб ненароком, вдруг

Обидой не сорить, не пачкать ею платье

Своей смешной души и близких тесный круг.

Письмо другу

Я, как всегда, перед тобой в долгу.

И в долгий ящик прячу лени споры

Не спорю, верю, иногда бегу

От лишних и ненужных разговоров.

И, несогласная, грущу, хоть не при чём,

Не предавая,– так или огласке.

Тебя я рядом чувствую. Плечом

И сердцем, чистым. Ликом – тем, без маски.

И зная всё, тебя не отпущу.

Слежу. Следы не тают без вниманья.

Себя прощаю и молчаньем мщу,

За длинные меж нами расстоянья.

Поверьте…

Похныкать в строчку, в песне и письме,

Всегда,поверьте, удавалось мне…

Повинен…

Вздыхает лес и что его в сей час тревожит.

Не может он сокрыть от бед и это гложет.

Зарёван заревом вдали безвестный пламень.

И что есть правда, что есть жизнь и веры амень.

Найдётся тот, кто этот стон поёт от скуки.

И где та жизнь,и где тот сон, и эти звуки.

На малой площади листка лишь прочерк, смерьте.

Рождённый к жизни на века, повинен смерти.

Проверка…

Плачешь с утра?

То проверка,-

А есть ли душа?

Если ей от чужих неприятностей больно,

Если каешься ты в прегрешениях вольно невольных

Если любишь и делаешь это спеша…

Плачешь с утра?

То проверка,-

А есть ли душа?

Проклятье

Лишь только вечером стемнело,

Луна творит обычный путь

На ней проклятье – лик без тела.

То днём нас можно обмануть.

А ночью – нет. Хоть зги не видно.

Но видно всё! И то обидно!

Прохожий…

Смылило время. Воспоминаний

Пузыри и обмылки.

Пылки были моменты страданий

И жестоки затылки.

Каждый рядом казался хорошим,

На себя непохожим.

Канул, брошен, засыпан порошей.

Каждый – мимо, прохожий…

Птичка пьёт водичку

В услуге рифм нуждаясь, часто

Мы ощущаем, что причастны

К больной её симметрии. И боле,-

Мы все в её плену. Довольны волей,

В которой жить причины не находим.

Лишь вдоль ограды стонем, шепчем, ходим…

Как те вагоны в дальнем перегоне

В грязи, простуде… в резку? Кто догонит

В мечтах, где колокольный рельсов звон

Будил надежды,умеряя страхи,

Вгонял в дремоту, спутав явь и знаки,

Что сеет жизнь и подтверждает сон.

Как жить в надежде, коль клубок размотан:

Событий, дел, разлук, объятий, встреч…

Картечь мгновений,крен, заметив течь

Идём латать. План действий разработан.

Да… только тот, кто совестлив, измотан.

Но толку что? Мы все живём по квотам.

Родные люди

Когда родные люди неприятны,

Заметно. Так на блузе белой пятна

Весьма видны. И то её порочит.

Но как ей быть? Ведь чёрной быть не хочет!

Сентябрь!?

Сентябрь примял траву у двери.

Ему шагами нервно мерить

Листву, упавшую под ствол,-

Летит салфеткою под стол,

Румяной корочкой наружу.

Себя стремясь не обнаружить,

Опята щурят хитрый глаз

Наверх и снизу вверх, на нас,

Что бродят по лесу, в бреду,

И мнят, что там себя найдут,

Вдали от шума городского.

Так каждый год, но снова ново…

Серое…

Туман и дым, сплетаясь воедино,

Скрывают то, что тщились скрыть гардины,-

Весь серый мир, а он таков без солнца,

И просто так, и если из оконца

Пытаться разглядеть на сером краски…

Да, волк хорош! Но он из детской сказки.

Сим и Хам

Округу снегом замело

Метёт по кругу

И скулы холодом свело

Как землю плугом

И брат на брата хлещет снег

Сорвавшись с цепи

Быть злым не может человек

Рождённый с целью

Разоблачить в себе самом

Желанье верить