Красавец для чудовища

– Мне показалось, что срочное заседание в Правительстве Москвы добавит вам очков в глазах адвоката.

Инга шумно выдохнула.

– Это вы все специально подстроили, да? – она указала на чисто прибранную комнату, посмотрела на собеседника с вызовом. – Вы меня опоили чем-то? Чтобы… Чтобы что?

Она нахмурилась: никакой, даже самый невероятный сценарий не предоставлял калужскому Аполлону мотивов привозить ее в свою квартиру. Она – не дама из XIX века, которую можно скомпрометировать проведенной в квартире незнакомца ночью. Широкова упрямо вздернула подбородок.

Швецов протестующе вскинул руки.

– Э-э не, так не пойдет, – молодой человек покачал головой. – Все вопросы не ко мне. Я вас не травил, у меня в машине вы ничего не ели и не пили, так что вспоминайте сами, где могли травануться.

Женщина перевела дыхание и, забыв о своем растрепанном виде, медленно опустилась на край кровати. Василий прав, если она и отравилась, то не в его машине. Она пила кофе утром, дома, потом перекусила в офисе тем, что нашла в холодильнике. Последний раз пила кофе с лимонными дольками в итальянском посольстве. Получается, в посольстве?

Идея показалась невероятной.

– Кофе будете?

Инга автоматически кивнула: мозг, будто шарик пинг-понга, гулко стучал внутри черепной коробки, комната все еще «плыла», и чашка кофе внушала надежду на второе дыхание. Молодой человек сочувственно посмотрел на нее и исчез в полумраке коридора, бесшумно притворив за собой дверь. Инга слышала, как зашипел чайник, затем пару раз хлопнули дверцы кухонных шкафов и приглушенно звякнули чашки.

Надо собираться.

Запахнув блузку, она выскользнула из спальни. В квартире – малогабаритной хрущевке-распашонке – витал аромат свежемолотого кофе и горячих бутербродов с сыром и зеленью. Желудок простонал и расширился в размерах, явно собираясь впихнуть в себя побольше, но не зная, получится ли это «после вчерашнего».

«Что, кстати, вчера все-таки произошло? Надо выкинуть все из холодильника в офисе», – решила Широкова, крадясь по коридору незнакомой квартиры. Не итальянцы же ее отравить решили, хотя… Инга представила, как ее бездыханное тело очнулось бы в спальне князя Каравалли. От картинки скрутило живот и к горлу подкатила тошнота. Чтобы переждать приступ, Инга прислонилась к стене и шумно выдохнула.

Очевидно, слишком шумно – из кухни показалась взъерошенная голова «Аполлона», на плечах которого плескалось оранжевое солнце, а волосы на голове светились подобно нимбу.

– Вам помочь?

– Ванная где?.. Подскажите, пожалуйста.

Он понимающе кивнул, вышел из кухни в коридор, прошел мимо Инги, пощекотав ноздри тонким ароматом бергамота и иланг-иланга, и распахнул дверь прямо напротив того места, где стояла Широкова.

– Чистое полотенце на тумбе. – Он указал внутрь, сделав при этом предельно вежливый приглашающий жест.

Ни тени иронии. Ни капли эмоций. Просто вышколенный дворецкий герцогини Кембриджской. Инга перевела взгляд на интерьер ванной комнаты – золотисто-бежевая плитка в античном стиле, небольшие бра, от которых струился мягкий свет. Поблагодарив, просочилась мимо Швецова и, захлопнув дверь перед его носом, включила воду.

Быстро принять душ, смыть липко-навязчивые запахи, чужие и раздражающие. Потом думать, что произошло и почему. Уперев ладони в края раковины, Инга с сожалением уставилась на свое отражение, еще более помятое и непривлекательное, чем обычно. Еще и с черно-серыми потеками туши и размазанными тенями. Черт бы побрал эти модные «смоки-айз». Вздохнув, Инга прикинула, что из косметики с собой у нее только тушь для ресниц и палетка теней. Тональный крем и консилер сегодня бы точно не помешали: синие мешки под глазами, бледный носогубный треугольник, вид потрепанный. И будто накинули к ее тридцати восьми еще пяток лет. Инга простонала, схватилась за виски и отвернулась от зеркала: что за невезенье такое.

Наглость – второе счастье

Ей потребовалось десять минут, чтобы почувствовать себя на девяносто пять процентов в своей тарелке. Холодная, собранная, ироничная.

Стерва – одно слово. Хоть и потрепанная нынче, будто дворовая кошка. Но кому какое дело? В конце концов, она большая девочка, чтобы не обращать внимание на то, что болтают у нее за спиной. Нацепив кривую усмешку, она посмотрела с вызовом на собственное отражение и выскользнула в коридор.

Василий, уже в деловой рубашке, светло-бирюзовой, оттенявшей его золотистые кошачьи глаза, в бежевых летних брюках, пил кофе и доедал бутерброд. Прическа а-ля летний одуванчик снова приняла пижонски-аристократический вид.

При появлении Инги Василий окинул ее быстрым взглядом, встал и выверенными движениями налил из турки чашку ароматного и горячего кофе. Поставив ее на стол напротив своего места, придвинул сливки, сахарницу и тарелку с бутербродом. Все это было проделано ловко, молчаливо и как-то буднично, словно в его квартире постоянно ночуют начальницы. Инга вздернула брови, а хозяин квартиры тем временем успел вернуться на свое место. В его глазах играло любопытство и застыл немой вопрос, на который Инга не готова была ответить. Да, помощник оказался вчера очень кстати. Да, судя по комментариям к иску «Мерилл Консалтинг», он наверняка хороший специалист с наметанным взглядом, чутьем и знанием арбитражной практики. Да, он мог быть полезен фирме.

…Нет, Широкова не могла ему это сказать и оставить своим помощником.

Усаживаясь на предложенный стул, Инга посмотрела на Василия и прищурилась, продолжая мысленный диалог с собой. Она вообще иногда говорила сама с собой. Внутренний голос привык быть болезненно откровенным и сообщать без обиняков самые неудобные вещи.

«Ты не можешь взять его на работу», – упрямо подытожила она, взвесив все «за» и «против».

«А почему, собственно?» – эта мысль не давала ей покоя, будоражила и выбрасывала из прежнего, выбранного раз и навсегда ритма.

«Потому что все скажут, что вы любовники. Вот почему».

«Идиотизм», – сама себе ответила она.

«Потому что он красив, обходителен, а ты одинокая немолодая стерва».

– За «немолодую» ответишь, – пробормотала Инга себе под нос, и, поймав удивленный взгляд молодого мужчины, поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.

«Идиотка», – она все-таки покраснела, хотя в ее возрасте должна была уже от этого отвыкнуть, поправила прядь волос, уставилась в матовую мглу напитка. Там, в коричнево-черном кружке, отразился ее вздернутый нос, слишком тонкие и ни капли не чувственные губы.

– Почти одиннадцать, – сообщил «Аполлон».

– Да-да, я готова, – Инга сделала пару больших глотков обжигающе крепкого кофе и встала из-за стола.

Они вышли из панельной пятиэтажки в крохотный убитый двор с выщербленным асфальтом и покосившимися ограждениями – Широкова и не подозревала, что в Москве еще такие встречаются. Швецов, как показалось Инге, немного нервничал: она успела заметить, как молодой человек пристально вгляделся в сидевшего в черном «мерседесе» водителя. И будто бы у него изменилось лицо – стало острее, напряженнее. «Показалось», – отмахнулась Инга.

На парковке в торце дома она заметила знакомую серебристую иномарку и шагнула к ней.

– Я вызвал такси, – Швецов едва коснулся ее локтя, останавливая. Перед подъездом их действительно ожидал автомобиль с черно-белыми шашечками.

Инга замерла, в серых глазах мелькнуло и погасло недоумение. Вспомнилась фраза «Вас вырвало… Блузка и брюки оказались испорчены». Инга медленно перевела дух, прикрыла глаза:

– Черт, я вам химчистку салона должна, верно?

Василий неопределенно повел плечами, посмотрел в сторону. Солнце золотило кожу, подчеркивало его точеный профиль. Инга почему-то думала, что он благородно откажется от оплаты химчистки салона. Людям с профилем греческого бога должно быть свойственно великодушие.

– Я думаю, это будет справедливо, – вопреки ожиданиям, произнес он. – Я принесу вам чек.

«И это будет еще одним поводом прийти в мой офис», – догадалась Инга. По улыбке, скользнувшей по губам «Аполлона», она поняла, что он подумал именно об этом.

«Идиотка, – резюмировала она про себя. – Ты попалась, как восьмиклассница».

– Договорились, передадите через секретаря. – Поджав губы, Инга подхватила сумку и вчерашнюю папку с бумагами, поспешила к такси.

С чего это она вообще нафантазировала про благородство и божественный профиль.

«Назойливый слащавый карьерист. И наверняка альфонс», – решила она, уже усаживаясь на заднее сиденье такси. «Аполлон» распахнул дверцу с другой стороны и опустился рядом.

– Вы со мной? – Инга подобрала брошенную рядом папку и дамскую сумочку, чтобы идеальный зад «Аполлона» не раздавил ее сотовый и косметичку.

Парень изогнул бровь и объявил:

– Вы же не пригласили на мое место помощника, который бы вас устраивал: мой менеджер в кадровом агентстве сообщила, что подходящей кандидатуры у них пока нет.

– Аферист…

Инга отвернулась, уставилась в окно: этот малый определенно далеко пойдет с такой наглостью и бесцеремонностью. Но, в конце концов, это его проблемы. Хочет убить время на бесперспективную работу – пусть.

«Оплачу ему эти несколько дней и химчистку салона, пусть подавится», – решила она, закусив губу. У сотового села батарейка, часы показывали почти одиннадцать. Как там ее «Jus Olympic»?

Отвернувшись к окну, она не увидела, как оглянулся Швецов, когда они проезжали мимо припаркованной у подъезда иномарки, и как та, плавно качнувшись, последовала за их такси. Тем более Инга Швецова не обратила внимание на то, что черный «мерседес» провожал их до самого офисного центра.

Приключения начинаются

Выходя из такси, Инга отметила, что паразит дал координаты «Jus Olympic» для оплаты проезда, и мысленно отминусовала эту сумму из премии, которую уже хотела было ему заплатить при расставании.

Не обращая внимание на Швецова, Инга направилась к стеклянным дверям бизнес-центра. В глаза бросилось отсутствие курильщиков из ее офиса, которые обычно собирались под разлапистой кривой елью: неужто работают? Не оглядываясь на следовавшего за ней по пятам «Аполлона», она стремительно миновала холл, прошла к лифтам – двери словно по команде распахивались, в спину летели любопытные взгляды. Инга с силой надавила на кнопку семнадцатого этажа, не без злорадства отметив, что калужский карьерист отстал, и в кабине лифта она поднималась в одиночестве. Так, с кривоватой и самодовольной ухмылкой она и появилась в холле собственного офиса, под эмблемой «Jus Olympic» – золотой орел с расправленными крыльями и свитком пергамента в лапах.

Хотя Инга всегда думала, что на эмблеме орлица.

Широкову встретил привычный аромат смеси кофе со сливками, ненавязчивого и дорогого парфюма и свежей выпечки. К начальнице бросилась перепуганная, бледная до трясущихся губ и зеленых мешков под глазами Татьяна, офис-менеджер.

– Инга Павловна! Я до вас все утро не могу дозвониться! Звоню, звоню, а у вас вне зоны действия сети, – выпалила она скороговоркой и добавила потусторонним шепотом: – У нас проверка!

Широкова, не замедляя шаг, кивнула:

– Хорошо, пусть проверка. Почему такой вид испуганный? Или к нам с проверкой пожаловали белые ходоки[5]?

– Не-ет, – Таня округлила глаза с выражением нечеловеческой скорби. – Налоговая!

Широкова не разделяла необоснованной паники сотрудницы и списала ее на молодость и неопытность. На памяти начальницы это была первая налоговая проверка за весь трудовой стаж Татьяны.

– Налоговая так налоговая. – Инга была спокойна, как танкист в броне: давно, еще на заре карьеры она на собственной шкуре поняла, что кадры решают все, и планомерно избавлялась от случайных людей в «Jus Olympic». Только «повернутые» на своей работе юристы, только педантичные до тошноты бухгалтера и экономисты, только тихие и несуетливые секретари с высокой стрессоустойчивостью. Таня сейчас неприятно удивила начальницу: очевидно, Инга ошиблась в ней при трудоустройстве. – Полина Артемовна уже в курсе? Когда надо приехать к ним?

Таня еще больше округлила глаза и побледнела. Ловко вынырнув из-за плеча начальницы, перекрыла собой проход к кабинетам:

– Они ЗДЕСЬ.

Инга остановилась, оценивающе посмотрела на девушку.

– Выездная? – она автоматически поправила сережку и пожала плечами: – Ну, выездная так выездная. Кто приехал, Василь Егорович? – Василий Егорович Темрюк был их инспектором уже лет пять, очень толковый и грамотный, спокойный и не злобствующий понапрасну специалист. Нормальный адекватный мужик.

Татьяна мотнула головой:

– Пузанков.

Вот это сюрприз. Пузанков – специалист новый, закрепленный за другими организациями. И слухи о нем ходили противоречивые. Но это ладно. Главное – Инга знала это совершенно точно – он занимался валютными операциями и крупными налогоплательщиками. Очень крупными. Ингина «Jus Olympic» для него – как для атомного ледокола «Якутия» Борисовские пруды.

«Чего его к нам занесло? – удивилась она. – Может, Василь Егорович в отпуске или часом заболел?»

– Хорошо, Пузанков так Пузанков, – она пожала плечами, выровняла дыхание и, величественно отодвинув офис-менеджера, направилась к кабинету главного бухгалтера, где, очевидно и засел налоговик. Инга шла, на ходу надевая белозубую улыбку и обрастая флером непробиваемой уверенности человека, которому нечего скрывать от контролирующих органов и нечего опасаться.

Одно было скверно и отравляло чувство уверенности: отсутствие тонального крема и нормального макияжа. «Надо было тормознуться у магазина косметики», – мелькнуло в голове и сразу как-то затерялось под давлением паники, выплескивающейся из бухгалтерии.

«Да что там в самом деле происходит?».

Темные пятна

Швецов был даже рад, что, выбравшись из такси, Инга сломя голову помчалась в офис. У него появилась возможность оглядеться и кое-что выяснить. Он проводил начальницу до дверей бизнес-центра, где задержался, чтобы переброситься парой незначительных фраз с охранником.

Пожилой отставной военный отложил кроссворд, посмотрел на него с удивлением. Швецов улыбнулся.

– Что, сегодня спокойно? – спросил он, кивнув на мониторы.

Охранник неопределенно пожал плечами, отозвался уклончиво:

– Да как сказать…

– А как есть, так и говорите.

– А вы кто, собственно? – охранник прищурился.

– Помощник Широковой.

Пожилой мужчина скептически хмыкнул, окинул Василия взглядом с ног до головы:

– Сочувствую.

– Да нет, она вполне нормальный руководитель…

– Да я не об этом. К вам товарищ из налоговой в девять ноль-ноль поднялся. В очень нехорошем расположении духа, – он со значением выдержал паузу, наблюдая, как собеседник слушает его вполуха, поглядывая то на направившуюся к лифтам Широкову, то на парковку. Молодой щеголь в светло-сером летнем костюме явно чего-то ждал. Охранник проследил за его взглядом – на парковку заехала и остановилась поодаль от входа черная иномарка.

Швецов кивнул, отозвался рассеянно:

– Да-да, налоговая, хорошо…

– Да что ж хорошего… – начал охранник.

Собеседник его не дослушал. Дождавшись, когда Инга скроется в кабине лифта, Василий развернулся и направился к выходу. Быстро спустившись по мраморным ступеням, стремительно пересек парковку и остановился у капота той самой черной иномарки. Охранник успел разглядеть ее госномер – не московский. На всякий случай записал его.

Швецов остановился напротив водителя, сунул руки в карманы брюк. Посмотрел сверху вниз.

Охранник не видел – солнце падало как раз на лобовое стекло «мерседеса», – как водитель автомобиля кивнул помощнику Широковой, приветственно махнул рукой.

Швецов обошел машину, подошел к водительской двери. Дождался, когда стекло опустится.

– Здравствуй, Васенька. Никак, ты нашел нового хозяина? Вернее, хозяйку…

Взгляд Швецова похолодел и застыл, на лице промелькнуло и погасло раздражение:

– С каких это пор у меня хозяин появился?

– У каждого из нас есть хозяева. И они очень обижаются, если о них забывают.

– Вы меня преследуете?

Водитель посмотрел на него с издевкой, улыбнулся:

– Упаси боже. Мимо проезжал…

– Мимо чего? Мимо Генеральной прокуратуры?

Водитель улыбнулся еще шире, правда, улыбка оказалась похожа скорее на волчий оскал:

– Хотел убедиться, что ты не наделаешь глупостей.

Василий подавил раздражение, качнулся на носках:

– Еще немного, и я просто страсть как захочу наделать глупостей.

Водитель покачал головой:

– Не стоит. Федор Борисович будет очень расстроен. А когда он расстроен, у всех начинаются проблемы, – и он выразительно кивнул на двери бизнес-центра за спиной Василия.

– Угрожаете?

– Предупреждаю.

Швецов шумно выдохнул. Вытащив руки из карманов брюк, положил их на крышу «Мерседеса».

– Передай Черемисову, что все, что я хотел сказать, я уже сказал. С его «шестерками» я беседовать не желаю. И хочу предостеречь от излишней назойливости: оригиналы документов в надежном месте, но стоит мне исчезнуть, весь пакет отправится прямиком на стол прокурора.

Водитель так сильно сжал челюсти, что Василий услышал, как скрипят зубы.

– Вот сейчас ты обидеть нас хочешь, – прошипел сидящий в машине.

– Отвали! – рявкнул Швецов. – И чтобы я никого из ваших не видел ни здесь, ни около дома моего, ясно?

– А то что?

– А то занервничаю, и отправлю документы по назначенному адресу!

Он оттолкнулся от машины, развернулся и направился к бизнес-центру.

Водитель зло усмехнулся, посмотрел ему вслед тяжело, словно примеряясь, как вцепиться зубами покрепче и половчее.

– Вася! Балерина!

Швецов остановился, медленно развернулся к водителю «Мерседеса». Теперь их разделяло около пяти метров. Мужчина в салоне осклабился:

– Не забывай смотреть по сторонам, а то мало ли какие несчастные случаи в Москве случаются…

«Мерседес» плавно поехал к выезду с парковки. Василий долго смотрел ему вслед, просчитывая риски: Черемисов не успокоится, он выяснил, где Василий живет, где работает. Причем последнее смог установить буквально на второй день после трудоустройства. Является ли пакет компромата сдерживающим фактором или станет той самой красной тряпкой для быка – ответа он не знал.

«Нужно быть осмотрительнее», – решил он.

Развернулся и направился в офис.

Главбух и другие ценности

Полина Артемовна Федорчу́к – грузная дама с зефирно-бледным лицом и модным «ежиком» платинового цвета на голове, недавно отметившая пятидесятипятилетний юбилей – занимала пост главного бухгалтера «Jus Olympic» без малого семь лет. Ее ничто не интересовало, кроме цифр. Баланс был ее фетишем. Ровные ряды цифр в табличке – ее богом. Она не курила, не участвовала с девочками из финансового отдела в посиделках и чаепитиях, но при этом была в курсе всего. Она сидела за стеклянной перегородкой, отделявшей ее от команды бухгалтеров, финансистов и экономистов, словно снежная королева – в идеальном порядке, в окружении хрустальной чистоты и при этом у всех на виду.

Надо ли говорить, что Инга была уверена в ней больше, чем в себе.

Заставить паниковать Полину Артемовну – штука невозможная, нереальная, невероятная: у нее ни один мускул не дрогнул, когда в две тысячи четырнадцатом обвалился курс рубля, а у «Jus Olympic» депозиты. Она трое суток не уходила домой, выгадывая на разнице в курсах по кредитам в рублях и вкладах в валюте, что позволило Инге в итоге остаться в приличном плюсе и вовремя закрыть валютные сделки.

Но сейчас Полина Артемовна оказалась краснее помидора. Напротив нее вальяжно устроился Павел Пузанков: амбициозный брюнет с взглядом бультерьера и челюстью Щелкунчика заполнял журнал проверки.

– Добрый день, Павел Игнатьевич, – пропела Инга, появляясь в «аквариуме» главбуха и ослепительно улыбаясь. Протянула налоговику руку, приветливо поздоровалась с Полиной Артемовной.

Инспектор привстал, пожал изящные пальчики, кивнул на притихшую главную бухгалтершу:

– А мы тут с Полиной Артемовной уже беседуем, вас заждались. – Пузанков противно хихикнул – будто бисер рассыпал по мраморному полу. – Немного нервишки вам потреплю с вашего соизволения, Инга Павловна, дорогая. Не обессудьте – работа такая.

Инга раздраженно повела плечом: с чего, интересно, молодежь придумала оригинальничать, изъясняясь в стиле героев «Ревизора»… Хотя, подумав, она вынуждена была признать, что некоторая ирония в этом была. Инга придвинула стул, бросила сумочку на тумбу для оргтехники и поправила воротник блузки. Вздохнула:

– Ой, да какие там нервишки… Вы же знаете, у нас все, как в аптеке. – На этой фразе Полина Артемовна икнула. Инга изогнула бровь, но в целом вида не подала. – Вы какими судьбами к нам, Павел Игнатьевич? Вроде не планировали же. – Она улыбнулась, излучая уверенность в собственной правоте и непогрешимости, и старательно игнорируя покрасневшее, в бисеринках пота, лицо Полины Артемовны.

– Да вот, руководство направило, – он неопределенно кивнул куда-то в пространство.

Инга прищурилась, еще больше напомнив налоговику готовую вцепиться в глотку тигрицу:

– А предмет проверки можно узнать? Период? – Указательным пальцем она подтянула к себе бланк распоряжения, вздохнула: – Наталью Игоревну отчего же вы не позвали?

Она уколола взглядом главбуха: Наталья Тухтамыш, сотрудница Ларочкиного отдела арбитражной практики, отвечала за работу с госорганами. Пригласить юриста из соседнего кабинета при начале проверки – это первый пункт внутренней инструкции, который по неведомым Инге причинам впервые был сейчас напрочь проигнорирован главным бухгалтером.

Полина Артемовна округлила глаза:

– Как же не позвали? Только что вышла, на пять минут.

Инга лениво подперла голову кулаком, развернула к себе бланк распоряжения о проведении проверки. Взгляд цеплялся за ровные буковки. Все по форме. Но она замерла на графе «основание». Сердце оборвалось, сделало непроизвольный кульбит и вернулось на прежнее место.

«Требование прокуратуры? В самом деле?»

Пузанков между тем подсунул ей лист приказа, ткнул ручкой в строку, где следовало поставить подпись.

Инга величественно собрала листки, улыбнулась:

– Я почитаю у себя в кабинете и все подпишу, вы же не сию секунду нас покидаете? Так что проверять-то будем?

Инспектор ухмылялся.

– Да так, по мелочи. Правильность исчисления налогов проверим, за прошлый год.

Инга просияла:

– Вот и отлично. В каком порядке будем работать, вы уже обсудили с Полиной Артемовной? – она исподтишка посмотрела на Федорчук: та, воспользовавшись передышкой, пришла в себя, краснота с лица спала, взгляд стал изображать что-то еще, помимо испуга.

Пузанков вздохнул, уперся локтями в столешницу.

– Кабинетик мне Полина Артемовна уже любезно выделила. Реестр накладных, счетов из программы за нужный период выкатила, я сверюсь с представленными в инспекцию данными, – инспектор всем своим видом изображал дружелюбие. Он поднялся с места. – Мне будут нужны оригиналы документов. Так что увидимся еще сегодня, не будем друг друга задерживать.

Он неторопливо вышел из стеклянного аквариума, в котором работала главная бухгалтерша. Инга смотрела ему в спину, ощущая неуловимый флер тревоги, перебросившийся с Полины Артемовны на нее.

– Что происходит, Полина Артемовна? – процедила Инга сквозь зубы, продолжая лениво улыбаться. – Что за паника, суета?

Протяжный вздох разогнал по кристально чистому кабинету горький аромат «Ангела» Мюглера[6].

– Он ищет что-то конкретное, – пробасила Федорчук, отодвинув в сторону архивную папку.

– С чего именно вы так решили? Он так сказал?

– Назовем это интуицией.

Инга вздохнула:

– А что именно он ищет – интуиция молчит?

Полина Артемовна пожала покатыми плечами. Кажется, она уже совсем пришла в себя, или так отрезвляюще на нее подействовало появление начальницы.

– Понятия не имею, – бросила Федорчук, стягивая с полных пальцев кольца – верный признак того, что настроение у нее окончательно испорчено. – Но он особенно тщательно собирал данные за второй квартал прошлого года.

Инга нахмурилась:

– А что у нас было во втором квартале прошлого года? Что-то крупное? – она прищурилась, вспоминая.

– Ничего особенного, это и странно, – Полина Артемовна взяла в руки гигантский, как ее фигура, степлер, заправила скобами. – Вы были в командировке с пятнадцатого по восемнадцатое апреля, два раза выступали по иску Rubinoff к Райффайзену. Что еще? Закрыли сделку по AFS, там страховая покрыла убытки по поврежденным контейнерам. Это уже в мае платеж был… Работа с американцами по девелоперскому контракту. В июне вообще все спокойно, как в болоте. Отпуска начались.

– Как в болоте, – Инга задумчиво расставляла по полочкам прошлогодние события, изучая носок собственной туфельки. Что-то важное было в этих числах, что привлекло внимание высокого налогового начальства. Настолько важное, что на нее натравили Пузанкова, отстранив от работы Темрюка. Но что – она не понимала. – Обратите внимание на валютные операции, курсовые разницы. И, Полина Артемовна, еще раз проверьте, правильно ли исчислена налогооблагаемая база. На всякий случай. И если что, оперативно подавайте уточнение и доплачивайте. – Главбух недовольно хмыкнула, но спорить не стала. Инга покосилась на нее: – И еще. Обзвоните контрагентов, с которыми мы работали в тот период, возможно, у кого-то из них недавно прошли проверки, плановые ли, внеплановые ли. Так вот узнайте, как прошли, есть ли претензии.