Большой кукиш

Лукич набрал номер:

– Алло! Пупс? Узнал значит? Ну тем лучше. Я что звоню: тут жалуются на Тимофея, твое-

го туловищехранителя, или кто он там тебе? Так вот, часы, которые ты потерял, он нашёл и в руках своих держал, а потом сам же их и профукал. Так что ты с него спрашивай, а ребяток моих не трогайте… Ну вот и отлично, захочешь удочкой побаловаться, всегда рад…

Лукич спрятал телефон.

– Опять зятёк мой набедокурил…– сказал он и обратился к Серёже, – бросай ты это дело, проверь лучше сеточку, которую мы утром ставили, а то стемнело уже.

Серёжа выпил залпом полстакана водки и, пошатываясь пошёл к берегу. Там он столкнул лодку в воду, сел в неё и принялся усердно грести…

…Официантка принесла заказ на огромном подносе и принялась заставлять стол многочисленными тарелками. Первому толстяку пельмени принесли всё-таки в горшочке. Он посмотрел в принесённый счёт, расплатился и сказал:

– Ну что, надо этим лохам звонить, грузить за часы! – он набрал номер и позвонил. – Алло,

Макарка? Мы тут бабки собираем по тихой, готовьте товар! – он несколько секунд помолчал, слушая, и злобно выключил телефон.

– Он пьяный! И он меня послал!

– Ну и отлично! На них же копится! – сказал второй толстяк.

– Завтра выцепим и за всё наедем! – добавил третий.

В этот момент одна из девушек, сидевших за соседним столиком, подозвала официантку и плаксивым голосом заговорила:

– Девушка, я заказывала пельмени в горшочке, а мне что принесли? – она ткнула в мелкую тарелку с пельменями. Официантка растеряно стала оглядываться на другие столики пока не увидела горшочек перед первым толстяком. Тот, наблюдая за этой сценой, среагировал мгновенно: схватил горшочек, содрал с него запеченное тесто, запихал в рот несколько пельменей и с торжественным видом, жуя, посмотрел на официантку…

…Макар с Димоном ехали в такси. Димон пьяным голосом спросил:

– Ну что, как обычно, около твоего дома по пивку?

– Ага, только в подъезд зайдём, а то дождь начался, – таким же голосом ответил Макар…

Они стояли в подъезде между этажами с полупустыми бутылками в руках.

– Я чего-то со всей этой суетой так и не спросил: как там в Москве-то? – спросил Димон.

– А как по телевизору говорят – в Москве лучше, в провинции хуже…

– Блин, ты то откуда этого дерьма нахватался? В Москве и провинции, в Москве и периферии, в Москве и глубинке. Только так там почему то говорят. А как же другие крупные города: Самара, Екатеринбург, Казань, Новосибирск, Нижний Новгород, наконец, это что – тоже глубинка?

– Ты чего разошёлся-то?

– Да ничего, надоело это уже! Только у нас так! Почему жителю, например, Рима не придёт в голову назвать Милан или Неаполь провинцией?! Почему жители Вашингтона не называют Детройт или Сан-Франциско провинцией, почему…

– Ладно, пойдём отольём, – прервал его Макар и поставил бутылку с пивом на подоконник.

– А не сопрут? – Димон поставил свою рядом.

– Да кому оно надо?

Парни спустились по ступеням пару этажей, зашли за угол, Димон в процессе продолжал:

– Что касается нас, так один умный человек ещё давно сказал, что Владивосток слишком далеко, чтобы быть провинцией. Правильно! Мы тут сами себе столица! На всей огромной

территории от Байкала до Тихого океана мы да Хабаровск, как два тополя на Плющихе!

Тем временем они зашли в подъезд, пошатываясь, поднялись на один этаж и мутным взглядом уставились на пустой подоконник – пива не было!

– Вот уроды! В три часа ночи! Отпитое пиво! В подъезде! На две минуты и то оставить нельзя! – орал Димон.

– Пойдём ещё в магазин, – предложил Макар и они опять стали спускаться.

– Вот ты сейчас сам себе противоречишь, – продолжил Макар, -нас с Хабарой ты вспомнил

а на этой территории ещё куча городов поменьше, о них ты даже не заикнулся, они что, тоже деревни по-твоему?

– Да нет, ты неправильно понял мою мысль. Я имею ввиду, что чем крупнее город, тем живущим там должно быть обиднее. Вон, даже Питер иногда причисляют к так называемой « остальной России», представляешь, что его жители при этом чувствуют? А Хабаровск я просто люблю по-соседски. Эй, Хабара! – он помахал рукой куда-то в темноту…

… Пьяный Серёжа по-прежнему усиленно грёб вёслами в полной темноте, утирая пот со лба. Лукич и компания, тем временем, перебрались в беседку и пили водку. Один из мужиков сказал:

– Что-то Серёги долго нет, тут уже и закуска остыла!

– Закуску-то и подогреть можно, – ответил Лукич, – а насчёт Серёжи я узнаю. И вообще,

завтра в ночную рыбалку на «дорке» пойдём.

Он взял бутылку с чистым спиртом, плеснул немного на стол, поджёг лужицу, зачерпнул

ложкой тушёнку из банки стал греть её на огне от спирта. Выпив, он закусил тушёнкой и достал телефон.

На погранзаставе в километре от базы, тоже находящейся недалеко от берега бухты, дежурный поднял трубку, в ней послышалось:

– Приём, это Лукич. Передай лейтенанту, пусть прикажет осветить прожектором квадрат,

где мы с ним на рассвете сетку ставили.

– Есть! – гаркнул дежурный, вытянулся в струнку и отдал честь.

Серёжа сидел на вёслах и продолжал грести… Лейтенант стоял на вышке рядом с солдатом, управлявшим мощным военным прожектором, и смотрел в бинокль на то место, которое тот освещал. В бинокле, кроме цепочки сеточных буйков на поверхности воды больше ничего не просматривалось.

– Ну-ка, медленно веди к берегу, – приказал солдату лейтенант.

Следя в бинокль за светлым пятном от прожектора на поверхности воды он уже недалеко от берега увидел гребущего Серёжу в лодке, который будучи внезапно освещённым, в ужасе вскочил на ноги, щурясь от яркого света поднял руки вверх, но пошатнулся и плюхнулся за борт. Лейтенант, увидев привязанный к корме лодки натянутый канат, приказал просветить его до берега. Проведя взглядом по всей его двадцатипятиметровой длине, он увидел второй конец каната, накрепко привязанный к колышку, вбитому в берег.

– Тьфу– ты! – лейтенант раздосадовано сплюнул…

…Макар с Димоном стояли в подъезде и пили пиво. Димон спросил:

– Так о чём мы говорили-то?

– О бабах!

Димон недоверчиво посмотрел на Макара, но продолжил:

– Ну вот я и говорю: Раечка – классная девчонка, только у нас с ней какое-то недопонимание. Завтра концерт на площади, давай сходим и её пригласим.

– А кто выступает?

– Ну как обычно: все наши группы.

– А Панфилов будет?

– Да, конечно!

– Ну тогда пойдём. И давай расходиться, а то мы и так только к обеду выспимся и сразу на

концерт.

Они допили пиво, поставили пустые бутылки на подоконник. Димон стал спускаться вниз, а Макар пошёл наверх. Проходя этажом выше он, пьяный, и не заметил одиноко стоящие на подоконнике две недопитые пивные бутылки…

… Утром, напротив города, около одного из близлежащих островов, ярко-зелёных от растительности и местами коричневых на краях от обрушивающихся в море скал, стоял на рейде весьма нехилых размеров белоснежный катер. Внутри него, за столиком рядом с выходом на корму, сидели Пупс с Тимофеем и с задумчивым видом поглощали медведок из большого тазика. После паузы Пупс спросил:

– Ну что делать-то будем? Где теперь искать?

– Есть тут один дедуля… – размышляя ответил Тимофей, – половина старинных вещиц у нас в городе через него проходит…

– Что ещё за дедуля? – раздраженно прервал его Пупс.

– Кликуха то ли Антиквар, то ли Античный… Короче большая вероятность, что он что-то знает… а может даже сам поучаствовал! – осенило Тимофея, – надо его тряхануть!

– Так он тебе всё и рассказал, если он вообще что-то слышал, конечно! А если сам был в деле, я так понимаю – он мужик тёртый, скажет: да, базара нет, купил, потом продал, какие ко мне претензии? И будет прав!

– Ну мы ему объясним, что он не прав, по понятиям…каким-нибудь… – растеряно парировал Тимофей.

– А если он будет прав…по этим…по понятиям? – также растеряно спросил Пупс.

– Ну тогда мы придумаем новое понятие, по которому он не будет прав! – нравоучительно

ответил Тимофей, – и вообще! Мы с тобой крутые пацаны, уж как-нибудь вырулим на нашу тему! Или у тебя другие идеи есть? – он посмотрел на Пупса, который сидел с

о-очень глупым выражением лица, – вот видишь! Нет у тебя никаких идей! Так что погнали!..

…Начальник выходил из лавки антиквара. Тот вдогонку крикнул:

– Если не найдёте покупателя, обращайтесь!

– Если тебя вдруг засадят, а тебя засадят – обращайся! – обернулся Начальник.

Антиквар при этих словах побледнел и ни стал больше ничего кричать.

Начальник вышел из музея и засунул часы в карман брюк. К нему подошёл беспризорник:

– Дядь, дай рубль на поднятие «Титаника»!

– А может тебе ещё и сам «Титаник» поднять? – отшил его Начальник, прошёл несколько метров и встал в очередь за пирожками. Беспризорник обиженно и одновременно хитро сощурил глаза и пристроился вплотную за Начальником, перед которым стояло ещё два человека. Начальник наблюдал за следующей картиной: недалеко от них стояла машина с плакатиком на лобовом стекле, на нём друг под другом были написаны три слова: «КУПЛЮ ЗОЛОТО ЛОМ». Около неё с длинным железным ломом стоял бомж и показывал хозяину машины то на надпись, то на лом. Тот устал что-то объяснять бомжу и заорал:

– Да пошёл ты на хрен со своим ломом!

Видя, что Начальник отвлёкся, беспризорник аккуратно запустил руку ему в карман, достал часы и потихонечку начал удаляться…

…Макар с Димоном в белой «короне» ехали на концерт.

– Жалко что Раечка сегодня работает, – сокрушался Димон.

– Слушай, попахивает чем-то, – принюхавшись сказал Макар.

– Блин, у нас же ещё полный багажник арбузов, может там испорченных парочка?

– Так надо их найти и выкинуть.

– Да все надо выкинуть! – Димон остановил машину около забора на малооживленной улице. Они с Макаром вышли, открыли багажник и выкинули из него все арбузы у забора.

Когда они вышли на площадь, оставив машину на близлежащей парковке, концерт был уже в самом разгаре. Десятитысячная толпа наблюдала выступление уже знакомого готик-

металл дуэта. Солист был в чёрной накидке, девушка в красивом белом платье с бас гитарой в руках. В этот раз они пели то, что Макар с Димоном в ночном клубе не слышали. Закончив выступление, музыканты поблагодарили публику и сошли со сцены на которую поднялись ведущие и объявили конкурс:

– Вы видите, что на сцену выносят весы! Если среди вас найдутся три друга и встанут на них и все вместе будут весить больше трехсот пятидесяти килограмм, то они выиграют приз от нашего спонсора – три ящика пива!

На сцену поднялась первая троица тяжеляков и встала на весы.

– 321 килограмм! – объявила ведущая. Толпа заулюлюкала. Поднялись ещё трое:

– 337 килограмм! – крикнул ведущий. Толпа зашумела громче. Макар толкнул Димона в бок и показал на сцену:

– Смотри кто выходит!

На сцену вышли знакомые им толстяки, первый нёс в руках чёрный пакет, который он положил около весов перед тем, как встать на них.

– 346 килограмм! Почти победа! – объявила ведущая. Первый толстяк спрыгнул с весов, подошёл к ведущему и попросил дать им одну минуту. Получив согласие толстяк достал из пакета три полуторалитровые бутылки пива и роздал их остальным. Толстяки выпили залпом каждый свою бутылку меньше чем за минуту. Толпа, наслаждаясь зрелищем, ликовала, а ведущие смотрели удивлённо. Толстяки опять встали на весы:

– 350 с половиной! – крикнул ведущий. Толпа взорвалась овациями…

…Пупс с Тимофеем зашли в музей. Войдя в лавку антиквара, Тимофей поздоровался с ним и стоящим рядом Жмыхом, которого он принялся молча внимательно разглядывать. Наконец, вспомнив, он зловеще улыбнулся:

– А! Это ты, Циклоп!

Жмых, который уже двигался к выходу, юркнул у Тимофея под рукой и чуть не сбив с ног входящего Пупса, который задержался, рассматривая музейные экспонаты, ринулся наружу. Тимофей заорал:

– Пупс, лови его! А с тобой, – он обернулся к антиквару, – мы после побазарим! – и кинулся вслед за Жмыхом и Пупсом. Выбежав из музея, он увидел Пупса, нетерпеливо выплясывавшего около обесфаренного «цельсиора» и оравшего:

– Вон он на той машине уехал! – Пупс показал рукой на удаляющуюся машину Жмыха.

Пупс с Тимофеем прыгнули в «цельсиор» и бросились в погоню…

…Ведущие концерта объявили:

– А теперь на сцене…! Тот кого так долго мы все ждали…! Самый любимый в нашем городе…! На сцене…! Ива-а-ан Панфи-илов!!!

Толпа дико зашумела и все, в том числе и Макар с Димоном, стали протискиваться поближе к сцене, на которую уже вышли музыканты и солист начал петь:

– Молодость, куда уходит молодость? Спеша какой тропой? В какие города?

При первых же словах зрители зашлись в восторге. Ликующая около сцены девчонка подняла вверх блузку и обнажила красивую грудь. Её подружка, посмотрела на неё и тоже задрала вверх свою майку и обнажила идеально плоскую, без намёка на хоть какие-то выпуклости, грудь. Соседние пацаны, увидев это, заржали. Певший солист тоже улыбнулся. Смущенная девушка натянула майку обратно.

Макар с Димоном, приближаясь к сцене, столкнулись нос к носу с толстяками, идущими в обратном направлении и расталкивающими народ впереди себя пивными коробками. Макар с Димоном, увидев толстяков, резко развернулись и стали продвигаться обратно. Толстяки за ними. Выскочив из толпы, ребята пробежали мимо Белого дома, перебежали через дорогу, благо движение было перекрыто из-за концерта и бросились по улице вверх. Толстяки старались не отставать. Тяжело пыхтя, держа коробки с пивом перед собой, они бежали вверх по улице в сторону набережной. Третий толстяк начал отставать. К нему пристроились и побежали рядом несколько подростков:

– Жирный, дай пивка!

Толстяк злобно смотрел на них, но бег не прекращал. Макар с Димоном вбежали в арку, перепрыгнули два больших камня, лежащих на дороге, чтобы во двор не заезжали машины. Первый и второй толстяк свернули за ними.

– Осторожно, камень! – крикнул один толстяк другому и тут же полетел через соседний. Послышались чертыхания и звон разбитого стекла. Толстяк растянулся на дороге. Их догнал третий:

– Да бросайте вы это пиво! – он бросил свою коробку и помог подняться второму, который ухватил-таки пару уцелевших бутылок. Втроём они пробежали через двор, выскочили на улицу и увидели садящихся в белую «корону» Макара и Димона. Они бросились к своей машине, припаркованной неподалёку. «Корона» выбралась на проспект, уводящий их от площади, толстяки гнались за ними. В ту же сторону, но по параллельной улице, чёрный «цельсиор» нёсся за машиной Жмыха. Пупс спрашивал у Тимофея:

– А чё мы за ним гонимся-то?

– Я его вспомнил, это он меня обыскивал, когда я без сознания валялся, часы по любому он спёр!

– А как же ты его запомнил, если без сознания был?

– Это я тогда без сознания был, а сейчас-то я в сознании!

– Логично… Как-то я об этом не подумал…

…Антиквар сбрасывал всё самое ценное в большой коричневый чемодан.

– Когти надо рвать из этого города, а то прихлопнут не ровен час!

Он вышел из музея, сел в свою «Победу» и поехал сам ещё не зная куда…

…Белая «корона» и машина Жмыха одновременно влетели на путепровод. Пупс с Тимофеем и толстяки сразу вслед за ними. Хотя движение на путепроводе было оживлённое, четыре полосы позволяли резво лавировать между рядами. Красная спортивная машина ехала посередине, внутри сидели два парня. Водитель, сидевший справа, затягивался косяком марихуаны. В машине клубился дым, громко играл реп. Слева пролетела белая «корона». Одновременно справа машина Жмыха. Вслед за ними машины Тимофея и толстяков.

– Ух ты, гонялово! – воскликнул водитель спортивки, отдал косяк соседу и вдавил газ.

Тимофей сидел, вцепившись в руль, когда прямо около него, справа, стал появляться капот красной спортивки. За капотом показалось окно с торчащей в нём голой задницей.

– Ну что за город, везде одни пидоры! Давай «Осу»! – крикнул он Пупсу.

Получив оружие, Тимофей прицелился в голый зад и выстрелил. Сосед водителя красной

спортивки с выпученными глазами обрушился прямо на него. Машина притормозила и вильнула. Толстяки, ехавшие сразу за ней, резко ушли влево, в свою очередь подрезав большой синий джип. Тонированное стекло джипа открылось, показалась перекошенная от злости коротко стриженная рожа.

– Куда это все несутся? – спросил один из толстяков, глядя вперёд. Он посмотрел в боковое стекло и увидел торчащую из синего джипа злобную рожу, которая грозила ему пистолетом и беззвучно материлась.

– И ты тоже поторопись! – крикнул он толстяку, сидевшему за рулём.

Синий джип начал отставать. Макар посмотрел в зеркало заднего вида.

– Что-то за нами много народу едет!

– Может за этим? – Димон кивнул вправо, на летевшую рядом машину Жмыха. Он посигналил и показал Жмыху большим пальцем назад, потом на него, мол не за тобой ли? Жмых утвердительно закивал. «Корона» пропустила машину Жмыха вперёд, перестроилась в правый ряд, повернула направо и съехала по кольцу с путепровода. За ней последовала машина толстяков. Пупс с Тимофеем пронеслись прямо, за Жмыхом…

… «Победа» антиквара заглохла. Он вышел из машины, достал чемодан и стал голосовать на обочине. Мимо проехал свадебный лимузин. Перед капотом у него вместо куклы был привязан настоящий живой раскрашенный японец. Антиквар удивлённо проводил лимузин взглядом. Вдруг остановился большущий оранжевый кран «КАТО».

– Чё, бомбишь? – крикнул антиквар водителю.

– За город еду, могу подкинуть!

– Ну, подкинуть не кинуть, – проговорил про себя антиквар и поднял руку с чемоданом.

– А багажник где тут у тебя?..

…В конце путепровода находился пешеходный переход по которому с черепашьей скоростью шкандыбала бабуля на двух клюках. Перед ней, не имеющий возможности её объехать, ввиду стоявших по бокам других машин, сидел за рулём Жмых и очень нервничал. В зеркало заднего вида он заметил, как сзади подъехали Пупс с Тимофеем, открыли двери и начали выходить. Жмых быстро выскочил из своей машины и вприпрыжку поскакал в сторону тротуара. Пупс, увидев это, заорал:

– Тимофей, фас!..

…Макар с Димоном пронеслись под путепроводом, толстяки не отставали.

– Слышь, Димон, скоро авторынок будем проезжать, ты хотел колодки прикупить! – крикнул Макар.

– Заткнись, штурман грёбаный! – огрызнулся Димон с трудом обгоняя машины на узкой дороге. После авторынка дорога окончательно сузилась до одной полосы в каждую сторону. Встречная полоса была занята плотным потоком автомашин и «корона» упёрлась в «хвост» не спеша едущей «десятки».

– А это ещё что за хрень? – спросил Димон, указывая на «десятку» и тщетно пытаясь её обрулить.

– Не знаю, руль слева, наверное корейское что-то! – отвечал Макар.

Через несколько машин за ними ехали толстяки, которые пристроились за трактором «Беларусь». Сидевший за рулём, орал:

– Погоня по-владивостокски, бля! И ещё этот тут! – он кивнул на трактор и пропел, – в тёмном ле-е-се, в тёмном ле-е-се!

После перекрёстка дорога расширилась и машины стали набирать скорость.

– Отстают! – крикнул Макар, давай на мост и в обратку!

Они проехали под высоченным мостом, возвышавшимся над дорогой метров на тридцать, и свернули на заезд к нему. Толстяки безнадёжно отстали ещё на перекрёстке и находились в метрах 300-400 до моста. Белая «корона» влетела на мост и, немного проехав по нему, резко выскочила на встречную полосу, обгоняя впереди идущую машину.

–Куда придурок! Кран впереди! – крикнул Макар Димону, тот резко ушёл на свою полосу,

прямо перед бампером оранжевого «КАТО». Но было уже поздно. Водитель крана, увидев на своём пути легковушку, крутанул руль вправо… Гигантский автокран подпрыгнул на бордюре тротуара, пробил заграждения моста и, медленно перевалившись через край, ухнул вниз. От удара о заграждения стрела крана вылетела из креплений вместе с крюком и перед падением стала поворачиваться влево. Когда кран стал падать, стрела проскрежетала о бетонный край моста и зацепилась за него крюком…

Толстяки уже заезжали под мост, когда увидели падающий на них кран. Раздался визг тормозов, их машина остановилась как раз под тем местом, куда кран должен был приземлиться. Но так как крюк зацепился за мост, канат натянулся и кран резко прекратил своё падение, зависнув в полутора метрах от дороги. Машина толстяков остановилась прямо под ним, раздался лёгкий скрежет – это кран своим передним бампером процарапал полметра крыши машины толстяков. Побледневшие толстяки при этом звуке в ужасе подняли глаза на потолок машины… Больше ничего не последовало… Сидевший за рулём толстяк высунул голову в окно, посмотрел наверх и присвистнул:

– Как это я не обосрался?

Он засунул голову обратно в салон, что-то почувствовал, сморщил нос и посмотрел на сидевшего рядом – второй толстяк был бледен, перепуган и как-то виновато смотрел на первого. Первый открыл все окна, помахал по воздуху рукой, как бы проветривая, вытащил ключи из замка зажигания и кинул их на колени второму.

– Химчистка салона через триста метров…– он осёкся и оглянулся назад. Там сидел третий

толстяк с точно таким же выражением лица, как и у второго. Первый опять сморщил нос:

– Ну… в общем скинетесь! – он повернул голову обратно и вышел из машины. Недовольно осмотрев крышу и увидев царапину, он подтянулся, заглянул в кабину крана и спросил у лежавшего на лобовом стекле в неестественной позе водилы:

– Э, а у тебя страховка-то есть?

Водила медленно оторвал голову от лобовухи, посмотрел на толстяка мутным взглядом и опять бухнулся головой на лобовое стекло. За ним зашевелилось ещё одно тело. Толстяк обошёл вокруг машины, осматривая её и пригибаясь, чтобы не стукнуться головой о кабину крана. С другой стороны от водилы дверь открылась и из неё на асфальт перед толстяком шлёпнулось тело.

– Античный! И ты здесь? – толстяк поднял антиквара за шиворот, – ну иди присядь на обочину, отдышись. Мы тут одного Циклопа видели, на твоего человечка похожего, так что ещё базар с тобой будет!..

…Димон остановил машину, когда закончился мост и сказал Макару:

– Слушай, дерьма всё больше и больше, накатывается, как снежный ком!

– И что ты предлагаешь?

– Вернуться и закончить со всем этим! Подкатим к крану, к толстякам или кто там ещё! Я отцу звякну, подъедет – глядишь поможет чем-нибудь. Ну а нет, так будь что будет!

– Добро, разворачивайся!

Когда «корона» подъехала к висящему крану и машине толстяков под ним, там уже начинали собираться зеваки. Из не спеша проезжавших мимо машин доносились советы:

– Отъедь в сторону, сорвётся – придавит!

– Вызывай ментов, верхний виноват!

Димон набрал номер:

– Алло, отец? Приезжай пожалуйста, у нас тут проблемы!..

…Беспризорник сидел на корточках среди арбузов, выброшенных Макаром и Димоном и, с удовольствием пожирал их. Вокруг валялись обглоданные корки. Он хлопнул себя по карману трико, глянул под ноги и подобрал часы, которые выпали, пока он сидел на корточках. Он доел ещё один кусок, с трудом встал, похлопал себя по пузу и сыто сказал:

– Ляпота-а!..

…Начальник звонил Пупсу:

– Подъезжай! Там все, кто тебя интересуют. Я тоже скоро подкачу!

Пупс стоял на подпорной стенке около Тимофея, который держал за ногу Жмыха над мусорным контейнером в нескольких метрах под ними, и отвечал Начальнику:

– Да! Сейчас будем! Ох я им устрою!..

…Чёрные «волга» и «цельсиор» одновременно подъехали к висящему крану. Приехавшие вышли из машин, оглядели всю картину, Начальник снял очки и стало видно его лицо и как он похож на Димона, к которому подошёл.

– Здравствуй отец! – обрадовался Димон, но вместо ответа получил подзатыльник.

Пупс открыл багажник и достал оттуда за шиворот Жмыха.

– Ну вот, для полноты картины!

Они стояли кругом напротив друг друга: Пупс, Тимофей, толстяки, Начальник, Макар, Димон, антиквар и Жмых. Пупс крикнул Начальнику:

– Ну и как ты про всё это пронюхал? И что здесь вообще за сборище?

– Ты сам портреты прислал моего отпрыска, – Димон опять словил подзатыльник, – с дружком! Вот я и решил провести своё, параллельное расследование! Теперь слушай: часы твои действительно попали к ним, потом к нему, – Начальник показал на Жмыха, – потом к ним, – показал на толстяков, – потом к Тимофею, потом его кто-то гробанул, – он сделал паузу, полез в карман за часами, не найдя, судорожно прошёлся по другим и, поняв, что часов нет, немного подумал и закончил мысль, – видимо кто-то из них, – он показал на тол-

стяков, антиквара и Жмыха, – все действующие лица присутствуют – разбирайтесь! А вы, – он обратился к Димону и Макару, – марш по домам!

Начальник отвёл антиквара и Жмыха в сторону: