Излом. Книга третья. Эмигранты. Долгая дорога домой

– Добрый вечер, – поздоровался мужчина, – мне сказали, что здесь живут Калоевы.

– Да, все правильно, – сказал Ахсар, открывая калитку в воротах, – проходите.

Мужчина прошел.

– Меня зовут Мурзабек Джафарович, с вашей дочерью Хадизат мы хорошо знакомы. И к ней возник у меня разговор, а я потерял ее телефон.

– Пройдемте за стол, там и поговорим о деле.

Ахсар провел гостя под навес, где сидели Андрей Захарович и Дмитрий. Сели. Поинтересовались друг у друга делами. Потом Ахсар налил в рога араки, гостю тоже. Зара, увидев гостя, принесла порезанный пирог.

– За гостя нашего, посланника божьего, – поднял рог Ахсар.

Все выпили, закусили.

– Вы сказали, Мурзабек Джафарович, что хорошо знаете мою дочь.

– Да, это так. Я помогал ей издавать все ее книги.

– Ах, вот вы кто! – воскликнул Ахсар, – В хороший день Всевышний и хороших гостей нам посылает! Очень жалею, что не познакомился с вами раньше. Телефон мы вам дадим, не беспокойтесь. А сейчас пойдем за общий стол, гости уже нас ждут. Великое торжество сегодня у нас.

– Какое? – спросил Мурзабек Джафарович.

– Сегодня звонили из Канады дочь с зятем. Хадизат родила двойню, мальчика и девочку. Вот мы со сватом, – указал он на Дмитрия, – и решили сделать сегодня праздник.

– Вот это да! – сказал Мурзабек Джафарович, – Такое, конечно, нужно отпраздновать. А вашего сына, – сказал он Дмитрию,– я тоже знаю. Денис хороший человек и настоящий мужчина.

Все четверо поднялись и пошли в дом. Гости уже сидели за столом, все вместе – мужчины и женщины. Адат явно был сломан. Но традиции были соблюдены. Старшим за столом посадили Ахмета, он и начал руководить застольем. Самым молодым за столом был Николай, сын Калюжных. Он и взял на себя обязанность прислуживать старшим. Наливал араку, вино, коньяк, подавал мясо старшим, делал все так, как делается у осетин. Ахмет поднял рог, приготовившись к первому тосту. Все притихли.

– Всевышний дал сегодня прекрасный день нашим друзьям. Их дочь, которую мы все хорошо знаем как замечательную женщину, родила двойню, мальчика и девочку. Согласно старому обычаю девочку назвали Зарой, а мальчика Ахсаром. Сейчас другое время, чем то, в котором пришлось начинать жизнь нам. И дочери Ахсара, ее мужа и ее дочери, а также новорожденных малышей нет с нами, они далеко, в Канаде. Что делать, так распорядилась жизнь. У меня самого дочь живет сейчас с мужем и детьми в Америке. Выпьем за Всевышнего и за его дар нашим друзьям. А новорожденные дети пусть растут настоящими людьми.

– Пусть будет так, как ты сказал, – ответил голосами стол, -Амен.

Все выпили. Потекли разговоры, слышались поздравления, говорились тосты. Сидели долго, начали расходиться уже за полночь. Мурзабек Джафарович, большой любитель коньяка, попробовав домашний коньяк Андрея Захаровича, был удивлен.

– Что за коньяк? Изумительный, никогда не пробовал, – спросил он Андрея Захаровича.

Тот засмеялся в ответ.

– Это мой домашний коньяк, сам делаю.

– Вас с вашим коньяком на выставку нужно послать. Отменный коньяк. И сколько лет выдержки?

– Не меньше десяти.

– Тогда все понятно, вот это да!

Андрей Захарович подозвал Колю.

– Найди трехлитровую банку и нацеди в нее коньяка. Закрой плотно, поставь в сумку и принеси сюда.

Минут через пятнадцать Коля принес сумку.

– Вот здесь мой коньяк, – сказал Мурзабеку Джафаровичу Андрей Захарович, – возьмите это домой.

Мурзабек Джафарович заглянул в сумку.

– Да вы что, зачем столько?

– Вы же не собираетесь завтра помирать? Пригодится.

– Я не знаю, как вас благодарить.

– А никак. Просто, когда будете пить, вспомните меня.

Мурзабек Джафарович попрощался со всеми и пошел к машине. Он не боялся ехать выпивши, он просто никогда не бывал пьян. И четко умел регулировать свои действия даже после бутылки коньяка. В кармане у него лежала бумажка с номером телефона Хадизат, написанная и поданная ему Мариной.

Гости разошлись, остались самые близкие – Исаевы, Ахмет с Таней и Николаем, маленький Ахмет уже спал, остались Калюжные и старшие Калоевы. Молодые Калоевы ушли, сказав, что нужно уложить детей, для них уже поздно. Сидели, спокойно разговаривали, иногда выпивали. Время было уже далеко за полночь.

– Наблюдаю я жизнь, – сказала Анна Яковлевна, – как же интересно она складывается. Ведь не так уж много времени назад мы даже и не подозревали о существовании друг друга. И вот, благодаря нашим детям, мы приобрели прекрасных друзей, хороших людей.

– Знаете, – поддержал ее Ахмет, – я тоже люблю наблюдать жизнь и делать из нее выводы. Правда и сам попадался в капканы жизни. Но жизнь сводит людей, которые похожи друг на друга. Плохие уходят, хорошие остаются.

– Простите меня, я молодая, но хотела бы сказать немного, – сказала Таня.

– Скажи, – разрешил ей отец.

– В одной философской книге я прочла такое выражение: подобное притягивается подобным.

– Какие умные слова! – воскликнул Дмитрий, – И ведь это правда. Посмотри, плохие люди всегда находят плохих людей, а хорошие люди тянутся к хорошим.

– Да, так, – кивнула головой Анна Яковлевна.

– Здесь нужен тост, – сказал Ахмет.

Коля поднялся и налил всем коньяка. Ахмет поднял рог.

– Как сказал этот философ, такое же притягивается таким же. Всевышний мудро все регулирует. Он дает идущим по жизни возможность встретить таких же. Но плохих людей лучше не встречать. Выпьем за то, чтобы сидящим здесь хорошим людям встречались только хорошие люди.

– Пусть твои слова сбудутся, – ответили все.

На этом застолье закончилось. Женщины помогли Заре убраться, потом все разошлись, чтобы завтра собраться вновь. Праздник по случаю рождения внуков длился два дня, даже на третий день посидели за столом и выпили Калоевы и Исаевы.

*

Забористая волна била в скулу процессора, заставляя его то нырять в воду носом, то высоко поднимать его. Аляскинский залив перепахивался ветром, вся его поверхность была в белых барашках. Ловцы, небольшие суда, ушли в бухты, прячась от непогоды, процессор тоже шел в одно из укрытий на Кодьяке, одном из островов Алеутской гряды. Последнюю неделю шторм не утихал. Он не усиливался и не слабел, но сегодня разогнал всю рыболовную флотилию по укрытиям, достигнув восьми балов. Ловцы-траулера не ловили из-за плохой погоды, и капитан процессора решил переждать непогоду, а заодно и сэкономить топливо. Прогноз на ближайшие дни был штормовой ветер. Георгий стоял в рубке, наблюдая взбесившееся море. Волна забрызгивала стекла рубки, и он включил вращающиеся окна. Потом подошел к экрану локатора. На нем вырисовался остров Кодьяк, уже близкий. Георгий прикинул: оставалось миль двадцать, не больше. При небыстром ходе, которым шел процессор, часа за два должны были дойти к острову. Бухта, в которой намеревались укрыться, была обращена к стороне залива. А ход было нельзя увеличивать – слишком высокая волна и слишком сильная качка, рождавшая очень большие углы кренов. Судно, ныряя в волну и выскакивая из нее, шло к входу в бухту. Прошло более половины вахты Георгия, когда судно начало входить в узкий проход в укрытие. Георгий провел судно через проход и качка сразу стихла. Несмотря на низкие тучи и ливший дождь, Георгий рассмотрел несколько траулеров и еще один процессор, укрывшиеся в бухте. Бухта врезалась глубоко в остров и окружающие горы не давали ветру, гулявшему над просторами открытого моря, проникать сюда. Георгий не первый раз был в этих краях. Он посещал Алеуты еще на советских траулерах. Остров имел не очень уютный вид. Черные скалы, кое-где поросшие хвойным лесом, падавшие со скал потоки небольших водопадов, рожденных островными ручьями, темно-серое небо создавали угрюмое окружение. Необжитый Север не очень привлекателен для человека. Георгий провел судно вглубь бухты, выбрал место и судно бросило якорь. Георгий вышел на крыло мостика. Над скалами выл ветер, но сюда не доставал. Вдалеке виднелся поселок местных жителей, алеутов. Этот народ, родственный американским индейцам Северо-Запада, жил на островах с незапамятных времен. Осмотрев в бинокль скалы, Георгий поежился от холода и пошел снова в рубку. Несмотря на лето, было довольно прохладно, Север давал знать о себе. Через некоторое время кончилась вахта. Сдав вахту сменившему его штурману, флегматичному рыжему шотландцу, Георгий пошел к себе в каюту. Через некоторое время пришел Владимир. Сел у стола в каюте.

– Ну, что? Добрались до тихого места? – спросил Владимир.

– Добрались, черт бы его побрал. Все нервы вымотало и все внутренности свернуло.

– Мелочь, нам не привыкать.

– Да, не привыкать. А вот рыбу не ловим, это плохо.

– Время еще достаточно, траулера выберут квоту, мы переработаем.

– Кстати, ты видел, какие траулера появились у нашей компании? Типа наших российских РТМСов, пока только два. Сами и ловят, и перерабатывают.

– Я видел один как то, но далеко. Не разобрал. Думал из россиян кто-то.

– Их сейчас пробуют здесь, но эти суда для дальних рейсов. Значит компания планирует рейсы в дальние моря. А у нас на Базе все это было десятилетиями налажено и опробовано. И все развалили.

– Что сделаешь? Мы с тобой ничему не могли помешать. Может быть и нам придется поработать на новых траулерах.

– Я разговаривал по радиотелефону с капитаном одного из новых больших траулеров, он говорит, что компания в этом году закупит еще восемь таких судов. А где они собираются работать, я не знаю.

– Будут работать по всему миру, как это делали мы и делают японцы, шведы, поляки. Российский рыболовный флот практически ушел и освободил нишу на морских просторах. А свято место пусто не бывает, ты это знаешь.

– Согласен. Но рано или поздно Россия постарается все это возродить. Как же это трудно будет ей сделать!

– Трудно, Георгий, не возражаю, но делать это придется и сделать это будет нужно. А мы с тобой поможем. Мы с тобой люди опытные уже, набили руку.

– Поможем… были бы суда. Ты домой давно звонил?

– Вчера. Зарема привет тебе передает. Алан с Милой, говорит, дерутся, но и друг без друга жить не могут. Алан не знаю в кого такой, любит похулиганить. А Мила девочка спокойная у тебя, любит рисовать, детские книжки с картинками рассматривать. А этот поросенок то гвоздиком ее платье прибьет, то еще что-нибудь сделает. А недавно, говорит Зарема, взял и склеил книжки Милы. Зарема начинает его наказывать, а Мила в слезы – не надо, мол, мы так играем.

Георгий рассмеялся. Вспомнил пухлощекую Милу, умевшего по-особому хмуриться, Алана и представил, как они играют друг с другом.

– А младшие как?

– Растут. Русана называет Алана абреком, где только и слово такое взяла, кто научил, не знаю. Тот ее и Азу за косички таскает. Аза как-то говорит, рассказывает Зарема: «Тетя Зарема, давайте его отдадим куда нибудь». Я так смеялся.

– Идет время, растут дети.

– Рассказывает про Исаевых. Хадизат родила осенью двойню, Денис купил второй трак, прямо точно капиталистом стал. Молодец парень. Собираются в августе в Предгорное.

– Молодец парень, ничего ни у кого не просил, сам на свой страх и риск пустился в предпринимательство и добился успеха. И знаешь, его пример наталкивает меня на одну мысль…

– На какую?

– Ладно, расскажу. Хотя это все очень сыро. Кстати, может по рюмке пропустим?

– Давай. Что у тебя? У меня в каюте даже арака есть, Зарема в рейс дала.

– Оставь араку к какому-либо хорошему случаю. Давай коньяку выпьем, у меня есть.

– Давай.

Георгий достал бутылку испанского «Торреса», стаканы. Из холодильника достал хлеб в пакете и слабосоленую чавычу, красную икру, которую делал сам. Нарезал луку.

– Можно взять на камбузе гамбургеры, но не могу я к ним привыкнуть. Вата и вата. Нет лучше нашей пищи. Кстати, у меня есть баранина копченая, брал в рейс.

– Давай.

– Вот и пообедаем.

Налил в рюмки коньяк, поднял глаза к небу.

– О, Стыр Хуцау, за тебя, пошли нам возможность исполнить наши желания!

Выпили. Владимир подумал, что для американца странно прозвучал бы этот осетинский тост среди дальних северных островов. До того, как выпьют третий тост, говорить о деле не полагалось. Хотя Владимир горел нетерпением узнать, что же за мысль есть у его друга. Выпили второй тост за родителей и предков, выпили третий тост за жен и детей. Владимир рассмеялся.

– Ты чего? – спросил его Георгий.

– Вспомнил, как мы с тобой в Новой Зеландии пили за жен и детей, которых не было. А сейчас смотри, у нас и жены прекрасные есть и по двое детей.

– Так это же замечательно, Володя!

– Без сомнения.

– А мы с тобой поедем в Осетию в этом году?

– Думаю, что да. Я хочу после этого рейса.

– Ты хочешь… Я тоже хочу. Да и жены не откажутся.

– Давай тогда согласуем с Исаевыми, чтобы приехать в Предгорное в одно время.

– Постараемся так и сделать. Ну так что за мысль у тебя? Рассказывай.

Георгий немного задумался, опустив голову. Потом поднял голову и посмотрел на Владимира.

– Давно у меня эта мысль, я об этом говорил тебе еще в Росси, на Базе, ты просто забыл об этом. А после встречи с Исаевыми меня эта мысль не отпускает. А мысль, Володя, вот какая…. Почему бы нам не взять с тобой в аренду траулер? Даже большой, такой какие были на Базе, в России. А может и два. Посмотри, Денис не побоялся рискнуть. А что нам мешает? Дело мы с тобой хорошо знаем, работаем в нем давно, так что потянем, как я думаю.

Здесь задумался Владимир. Мысль интересная, но…

– Нужно, Жора, хорошенько все обдумать. Но в принципе, как я думаю, это сделать можно. Главное, чтобы были квоты на рыбу. Нужно поговорить с людьми, которые владеют траулерами, узнать все, что и как.

– Среди ловцов, обеспечивающих нас рыбой, многие являются владельцами. Если они получают квоты, то и мы должны получить.

– Все-таки нужно будет досконально все изучить. И на берегу проконсультироваться. Без хорошего адвоката не обойдемся.

– Поговорим с ловцами, узнаем. Подумаем, порешаем. Не боги горшки обжигают, говорили древние.

– Что ж, начинаем думать и претворять наши идеи в жизнь. А где ты хочешь это сделать? В США или в России?

– Сперва здесь, здесь начать легче. Потом поедем в Россию и изучим обстановку там. Но со временем, я думаю, переберемся в Россию. А компанию можно будет увести в оффшорную зону. Иначе в России на налогах прогоришь.

– Что ж, давай думать.

– За это и выпить не грех, – сказал Георгий, наливая рюмки.

– До вахты выспишься?

– Конечно, да и шторм этот минимум на двое-трое суток. Так что вахта на якоре это, сам знаешь, отдых.

– За успех нашего еще не начавшегося дела, – поднял рюмку Владимир.

– Да сбудутся твои слова!

Выпили коньяк. Поели соленой чавычи с луком. Потом сидели некоторое время молча. Владимир нарушил тишину.

– Я вспомнил. В Сиэтле есть брокерская компания, которая занимается поисками судов для лизинга, то есть аренды с последующим выкупом. Все владельцы брали свои суда в лизинг. Там можно подыскать траулер. Потом, главное, в любом бизнесе это рынок. Что это значит? Что мы должны обеспечить себя контрактами с покупателями продукции. Тогда дело стоит начинать.

– Хорошая мысль. Это, пожалуй, самое важное.

– Но вот что мне еще подсказывает моя голова, – сказал Владимир, – О сбыте продукции нужно поговорить в компании, можно сперва со Стивом. Они дадут ориентировку, какая продукция нужна на рынке, соответственно под эту продукцию и подыскивать траулер – переработчик. А может быть сама компания будет брать нашу продукцию. И даст под это часть своей квоты. Потому что за квоту на рыбу нужно платить, а это немалые деньги. И чем меньше мы возьмем денег в банке, тем лучше.

Георгий даже в ладоши хлопнул и привстал со стула, потом снова сел.

– Володя, да у тебя не голова, а дом советов, как говорили в СССР. Смотри, ты мне уже всю дорожку впереди высветил. Мне уже многое стало ясным.

– Это образ мышления, Жора, связанный с моей профессией. Статистика говорит, что большинство успешных деловых людей в мире имеют техническое образование. Техника любит тех, кто глубоко понимает ее устройство и ее рабочие процессы. Бизнес любит то же самое.

Георгий хлопнул друга по плечу.

– Дай Бог твоей голове и дальше так ясно мыслить.

Налил еще коньяка.

– Не много ли? Больше половины бутылки уже выпили.

– Не много. Пьем ведь по-осетински, а в осетинском застолье пьяных не бывает.

– Ну что ж, пить так пить, сказал котенок, когда несли его топить. Помнишь старую морскую шутку?

– Помню, в молодости мы часто так говорили. А сейчас нам уже за тридцать пять перевалило, мы люди семейные, имеем жен, детей, так что должны остепениться.

– Ну не ожидал от тебя! В старики себя записываешь. А ведь у нас на Кавказе говорят, что настоящий мужчина и в сто лет мужчина.

Оба рассмеялись.

– Это ты прав. Тебе не рассказывали в Предгорном о родственнике Ахсара, папы Заремы?

– Не помню. Напомни, пожалуйста.

– В семьдесят два года женился на тридцатилетней вдове. А сейчас у них уже трое детей подростков. Младшей девочке четырнадцать лет. Зарема говорит, что видела его, так он выглядит на сорок. А ему уже под девяносто.

– Во! А что я тебе говорил? Давай, поднимай рюмку.

Подняли рюмки.

– За то, чтобы Всевышний всегда хранил нашу молодость и не давал нам стареть.

– Аминь, – сказал Владимир.

Снова выпили. Закусили красной икрой с накрошенным в нее луком , ели ее ложкой.

– Мы с тобой как короли! – засмеялся Георгий, – Коньяк пьем и едим икру ложкой.

– Так ее вон сколько, иди и бери на фабрике переработки. Они же ее не едят, англоязычные, называют рыбьи яйца и относятся к ней с брезгливостью. Пускают всю на туковую муку, вместе с внутренностями. Правда, сейчас с наплывом иммигрантов из бывшего СССР и Восточной Европы, некоторые компании делают ее. Выпускают по советской технологии и мастера в основном бывшие наши технологи.

– А мы с тобой ничего выбрасывать не будем на своих судах. Все пойдет в дело. А икру можно поставлять и в Россию.

– Продумаем, Георгий.

Постепенно, в разговорах, допили коньяк.

– Ну все, цель наша ясна, буду мыслить, – сказал Владимир, – а теперь я пошел. А ты ложись отдыхать.

– Я так и сделаю. А вечером позвоню Циале. Как они там интересно?

Владимир ушел. Георгий убрал со стола и лег отдыхать.

Разговор с Георгием и его планы засел в голове Владимира. По своему складу характера он всегда глубоко вникал в любое дело, изучал его, мысленно анализировал, старался предугадать скрытые преграды и в конце концов получал ясное представление о деле. Затем вносил свои поправки, снова проигрывал все уже с поправками и делал окончательный вывод. Так было во всем. Исключением, пожалуй, была женитьба Владимира на Зареме, когда он ничего не анализировал, а увидел девушку и полностью доверился ей. И не ошибся. Вон какая у него жена! Такую поискать! Так сработала его интуиция. А с лизингом траулеров интуиции было мало, нужен был точный расчет. И он начал работать над этой идеей с присущей ему старательностью и дотошностью. После того, как шторм над Аляскинским заливом кончился, флот возобновил работу. Ловцы ловили лосося, сдавали его на процессоры и береговые перерабатывающие фабрики, ночи и дни слились в одно целое. Рыбаки живут моментом, когда идет рыба, от этой рыбы зависит их заработок. Кончится время хода рыбы, и никто не разрешит ловить тебе, даже если ты не выбрал квоту на нее. Поэтому все торопились. Владимир встречался с владельцами ловцов, говорил с ними, они рассказывали ему подробности приобретения судов, из этих разговоров все яснее вырисовывалась картина того, что они задумали. Но ловец это судно мелкое, а они хотели взять большой морозильный траулер, могущий как ловить, так и перерабатывать рыбу. Владимир и Георгий чуть ли не каждый день встречались и обсуждали свои планы. Нужно было дорабатывать все. И без помощи не обойтись. Купить траулер это не трак купить. Траулер стоит миллионы долларов. Где их взять? «Будем искать, – думал Владимир, – денег везде много, но их дают только надежным людям и под заклад». Нужно было ждать берега. Только по приходу с рейса можно было окончательно прояснить все. Что ж, Владимир и Георгий набрались терпения. Работали, как все, звонили женам. Попросили их согласовать поездку в Предгорное с Исаевыми. Зарема сказала, что Денис не против подождать их. Исаевы собирались ехать в августе, а рейс у Георгия и Владимира заканчивался в сентябре, в первой половине. Это время в Предгорном очень хорошее. Почти собран урожай, начинаются более легкие дни, чем летом. Как-то в конце июля Владимир в очередной раз позвонил Зареме. Трубку она взяла сразу.

– Здравствуй, Володенька, здравствуй! Как ты?

– Да все хорошо, ничего особого не произошло. Работаем, как всегда.

– Хочу тебя увидеть, соскучилась до невозможности.

– Скоро буду, осталось немного. Месяца полтора. Детишки как?

– Все замечательно. Алан только хулиганит. Растет парень. С Милой у них дружба, не разольешь водой. Но вечно они друг другу что-нибудь сделают. Та его котом дразнит, а он ее за косички дергает.

– А как Русаночка? – спросил Владимир о своей любимице.

– Хорошо, спокойная девочка и… и какая-то теплая душой. Всегда всем старается сделать хорошо, прямо не девочка, а ангел.

– Видимо в бабушку покойную пошла, та по рассказам тоже такая же была. А как Хугаевы?

– Тоже все в порядке. Мила вон с утра у нас, а Циала с Азой пошли по магазинам. Георгий звонил вчера им. Он в курсе всех их дел.

– Ясно. Я тоже соскучился, по тебе, по детям.

– Знаешь, вот придешь с рейса, и я тебя больше никуда не отпущу. Прижмусь к тебе и так буду сидеть.

– А ты еще детишек не хочешь?

– Ой, – засмеялась Зарема, – я и не знаю. А ты?

– Я хочу, хотя бы еще одного или одну.

– Лучше девочку. Если еще один такой, как Алан, то они свет перевернут вверх ногами.

– Я не против, девочку так девочку. Ладно, обсудим это потом. Устаешь?

– Есть немного, дети маленькие, а возле маленьких детей всегда много работы. Но это не страшно. Встречу тебя такой же, как всегда.

– Молодец ты у меня, слов не нахожу для похвал.

– Ну, ты уж скажешь. Женщина как женщина.

– Нет, для меня ты особая женщина.

– Спасибо, Володенька. Я хочу к тебе.

– Отращивай крылья и лети.

– Уже отращиваю. Прорезаются.

Снова посмеялись.

– Ладно, Заремочка, буду прощаться.

– Погоди, Алан хочет поговорить с тобой.

– Давай.

– Папа, здравствуй, – послышалось из трубки.

– Здравствуй, Алан. Как ты там? Мама говорит, что балуешься?

– Ей бы только жаловаться. А чего эта Мила котом меня дразнит?

– Ну, наверное, ей кажется, что ты похож на кота. И ничего плохого в этом нет. Кошки они хорошие.

– Так мне кажется, что она похожа на обезьяну, я же не называю ее обезьяной.

– Алан, нельзя так говорить на девочек. Девочки они тоже хорошие. А ты что, не можешь не баловаться?

Алан подумал и вздохнул.

– Не получается… Как-то само из меня вырывается.

Владимир рассмеялся.

– А Русана далеко от тебя?

– Вот рядом.

– Дай ей трубку, а с тобой прощаюсь. Пожалуйста, веди себя хорошо, не огорчай нашу маму.

– До свидания, папа. Не буду.

– Папа, здластуй! – послышался голос Русаны.

– Здравствуй, Русаночка! Как ты там, моя хорошая?

– Все неплохо. Иглаю, лисую, тебя зду.

Русана еще плохо выговаривала некоторые звуки.

– Я скоро буду дома. Что тебе привезти?

– Не знаю.

Трубка замолчала, потом снова заговорила голосом Заремы.

– Все, ушла твоя доченька играть. Там Мила речку с горами рисует, а Русаночка ей помогает.

– До свидания, Зарема. Детишек поцелуй и скажи им, что это от меня. Мне скоро на подвахту.

– До свидания. Ждем тебя, очень ждем.

На этом разговор прекратился.

На судне шли обычные рабочие дни. Принимали рыбу у ловцов, небольших траулеров, перерабатывали ее. Все, даже ведущие специалисты, ходили на фабрику переработки и работали там. Несмотря на насыщенность механизмами и автоматикой, ручного труда оставалось вдоволь. Времени свободного у людей почти не было, знали только работу, еду, сон и снова работу. Владимир начинал свой день с обхода и проверки всего вверенного ему хозяйства. Проверял двигатели и генераторы в машинном отделении, подшипники гребного вала, технологическое оборудование на фабрике, лебедки на палубе, рулевое устройство. Записывал найденные отклонения и неисправности в блокнот, потом поручал рабочей бригаде устранять их. Но неисправности были редким явлением, техника работала на совесть. И Владимир был доволен. Времени не хватало, зато дни шли быстро, сливаясь в сплошную работу. Процессор выпустил уже много продукции, но еще работал в районе лова, он будет работать до тех пор, пока ловцы не выберут взятую ими квоту. Тогда и закончится рейс. Тогда процессор и ловцы пойдут в родной порт, в Сиэтл, встанут у причала, подремонтируются, подкрасятся, а люди получат долгожданный отдых. Так же работали и в СССР на Базе, только там было немного труднее, было меньше автоматики. А в принципе работа рыбака в любой стране одинакова. Правда, платили рыбакам в таких странах, как США, Япония, Норвегия намного больше, чем в СССР. Встречаясь с японскими рыбаками, советские рыбаки с удивлением слушали их рассказы о заработке: проработав десять лет, японский рыбак обеспечивал себя средствами на всю жизнь. А рейсы у них были такие же по времени, как и у советских рыбаков – от нескольких месяцев до года и более. Заработок рыбака всегда зависел от продолжительности рейса, вида выловленной рыбы и ее количества. Американцы не работали так трудно. Основная потребность в рыбе у них покрывалась рыбой с ферм. По качеству, конечно, она уступала дикой, но была неплохой. Основной целью рыболовства в США это было снабжение рынка дикой рыбой, рыбой, которую не разводили на фермах, лов пород рыбы, дававших наибольшую прибыль. Такой рыбой был минтай. Добытая из него икра в ястыках морозилась и потом выбрасывалась на аукционы в Сиэтле и в Южной Корее, в Пусане. Это приносило огромные прибыли. Рейсы были не длинными, обычно от двух до трех месяцев. Самые длинные рейсы были четыре – четыре с половиной месяца на лове лосося. Платили рыбодобывающие компании своим рыбакам хорошо. И все равно американцы не очень охотно шли в море за рыбой. Эта работа не являлась для них престижной, можно было найти работу с таким же заработком и на берегу. Набирали рыбаков, особенно рядовой состав, со всего мира. На переработке на береговых фабриках Аляски и Алеутских островов, на ловцах и процессорах работало много иностранцев – мексиканцев, поляков, греков, сербов, а в последнее время, после развала СССР, появилось много людей из бывших республик Союза. Их было бы намного больше, но въехать в США было не просто. Да и выдерживали такой труд не все. Как правило, быстро отсеивались все, приехавшие из Мексики и Центральной Америки. Русским, сербам и полякам такой труд был привычен.