Прочь от одиночества

Если бы не горе, постигшее всю семью, Франческа закричала бы в трубку, что она прекрасно может и сама позаботиться о себе. Но это лишь бы показало, что она на взводе, а сейчас нужно убедить всех в обратном. Что ж, Даниель приложил руку к процессу и повлиял на невестку. С ним и нужно разговаривать. Если удастся доказать ему, что дополнение к контракту – излишняя мера предосторожности, тогда Наташа его аннулирует.

– Спасибо, – прошептала она в трубку.

Следующий ее звонок был Даниелю. Франческа не удивилась, когда тот не поднял трубку. Тем не менее она оставила брату сообщение – самым сладким голоском, которым только смогла произнести его. «Даниель, нам нужно поговорить. Позвони, как только получишь сообщение».

– Вам не удастся его переубедить, – донеслось с противоположной кровати.

Голос Филиппа звучал бодро. Ага, так, значит, этот негодяй не спал, а слушал ее разговор по телефону.

Откинув одеяло, Франческа встала.

– Удастся. Вот увидите.

Раз уж поспать не вышло, можно принять душ и приготовиться к посадке на Карибах.

* * *

Филипп завтракал и ждал, пока его упрямая попутчица выйдет из душа. Проведя девять часов в самолете, он чувствовал, что и сам не прочь освежиться. Через час они приземлятся в Агуадилле и пересядут на другой борт, что доставит их на остров Кабальерос – на встречу с губернатором.

Филипп прекрасно понимал враждебное отношение Франчески к себе. Он и сам не любил ни от кого зависеть. Служба в армии приучила повиноваться приказам – но это было неотъемлемой частью жизни любого солдата. В армии был свой порядок подчинения, и любое неповиновение могло привести к краху целой системы. Филипп понимал и принимал необходимость дисциплины, хоть и не всегда любил ее. Постепенно он взобрался по служебной лестнице наверх и стал тем, кто отдает приказы, – в его подчинении были сотни людей, чья служба была нелегкой и частенько забрасывала их в отдаленные уголки Земли. Франческе тоже нужно смириться с тем, что он в данный момент распоряжается ею. Ее безопасность сейчас – самое главное, и он не станет колебаться, если придется увезти ее из неподобающего места.

Наконец девушка появилась в салоне.

– Вы выглядите намного лучше, – произнес он. На ней отлично сидел темно-синий костюм в тоненькую белую полоску. Черная рубашка под пиджаком, обтягивающие брюки, темные волосы заплетены и уложены в узел на затылке. Модно, элегантно, но профессионально. В таком виде к ней определенно отнесутся более серьезно.

Слегка улыбнувшись, Франческа достала из ящика ноутбук. Филипп встал и потянулся.

– Пойду в душ. Поешьте, через час мы приземлимся.

Раздеваясь в душевой кабинке, Филипп напомнил себе, что, как бы Франческа ни выглядела, это не имеет значения, поскольку любые отношения с клиентами, кроме профессиональных, запрещены. Это не случайно было прописано во всех контрактах, заключаемых с сотрудниками его компании. Работа была сложной и всегда требовала способность мыслить трезво. Любые подозрения о том, что отношения между сотрудником и клиентом перешли грань, были основанием для увольнения. Будь она хоть самой Афродитой, он обязан держать дистанцию.

Включив воду, Филипп принялся ждать, пока она нагреется. Но тщетно – Франческа, похоже, использовала всю горячую воду. Поняв, что она сделала это нарочно, он в изумлении покачал головой.

– Как душ? – невинно спросила она, когда он вышел.

– Холодный.

Губы ее слегка шевельнулись, но глаз Франческа не подняла.

– Отслужив в армии восемь лет – а там порой душ большая проблема, – я выучил простую истину: любая вода прекрасна, – сухо ответил Филипп. – Но это все мелочи. Расскажите-ка лучше, что у нас за план.

– А разве не вы теперь будете мне рассказывать о планах? – спросила она, не стараясь скрыть сарказм.

– Это ваш проект, а я лишь отвечаю за вашу безопасность. Если вы готовы принять мой авторитет в этой сфере, тогда я буду счастлив последовать за вами в остальном, – спокойно произнес Филипп, зная, что лучшим способом удержать девушку от поспешных решений было дать ей понять, что она по-прежнему распорядитель проекта. К тому же он и сам хотел, чтобы больницу построили. – Через четыре часа вы встречаетесь с губернатором Сан-Педро. Чего планируете достичь в этих переговорах?

– Губернатор женат на сестре президента, и именно тот поставил его управлять городом. Если мне удастся получить его согласие на строительство, не останется никого, кто мог бы быть против, и я смогу начать подготовку.

– А если он откажется?

Франческа состроила рожицу.

– Не хочу об этом думать.

– У вас что, нет запасного варианта?

Она закрыла ноутбук.

– Подумаю, когда он откажется.

– Почему Альберто не поехал с вами? У него огромный опыт во всем, что касается подобных случаев.

Альберто был правой рукой Пиеты, они всегда вместе путешествовали. Именно он порой решал все бюрократические проблемы, могущие стать причиной проволочки. Он разбирался в странах, пострадавших от стихийных бедствий, лучше, чем кто-либо, и как никто умел убедить правителей таких стран.

– Он в отпуске, – пожав плечами, ответила Франческа. – Видели бы вы его на похоронах, он едва мог стоять. Он передал мне все документы и сейчас пока не в состоянии работать.

– Зато вы, сестра Пиеты, полетели в одну из самых опасных стран мира через день после того, как похоронили брата.

Франческа сжала зубы и медленно вдохнула. Кивнув, она встретилась взглядом с Филиппом. Краснота в глазах исчезла – однако теперь в них жила пустота, и смотреть на это было почти так же тяжело. Когда она заговорила, в голосе ее послышалась сталь.

– Этот проект – а я делаю его ради сохранения памяти о Пиете, – единственное, что удерживает меня от падения в пропасть.

Сойдя с одного самолета в Агуадилле, они пересели в машину – Франческа не успела даже как следует рассмотреть, куда они прилетели. Из международного аэропорта их привезли на более маленький аэродром – и за эту короткую поездку девушка успела лишь понять, что над головой сияет безупречно голубое небо, рядом с ними прозрачнейшее море, а вокруг множество зелени. В машине сидели три человека – включая пилота. Филипп обменялся с каждым рукопожатием и коротко представил их Франческе. Она же лишь кивала, внезапно ощутив, что живот странно сжимается, – неужели от страха оттого, что через двадцать минут они будут на острове Кабальерос?

– Вы в порядке? – спросил Филипп, пристегнувшись.

Франческа кивнула:

– Да, все хорошо.

– Это ваш первый визит сюда? – спросил мужчина, представленный ей как Джеймс. В словах его явственно прозвучал австралийский акцент.

Она снова кивнула.

Тот улыбнулся:

– Тогда наслаждайтесь красивым пейзажем Агуадиллы, потому что мы направляемся в дыру.

Франческа нервно рассмеялась.

– Они что, все работают у вас? – спросила она Филиппа тихо.

– Да, и еще три человека сейчас ждут у резиденции губернатора. Все они – спецназ в отставке. Джеймс и Себ здесь уже не впервые, так что вы в хороших руках.

– Вы что, ухитрились собрать команду за ночь? – c невольным уважением спросила Франческа.

Его карие глаза посмотрели на нее – и снова в ее животе что-то странно сжалось.

– Пока мы на острове Кабальерос, вы под моей защитой и в моем распоряжении. Я говорю вполне серьезно.

Вздохнув, Франческа отвернулась и посмотрела в иллюминатор. Украдкой поднеся руку к шее, пощупала пульс – он бился с неистовой силой – и закрыла глаза, чтобы успокоиться. В течение последнего часа на борту самолета Пиеты она не удержалась и нашла кое-какую информацию о компании Филиппа. Нужно было сделать это раньше, когда братья настаивали нанять его для ее защиты! Маттео сказал, что Филипп сколотил состояние, но Франческа и представить не могла, что он владеет не просто предприятием, а целой империей. За одно лишь десятилетие он построил систему, раскинувшую сети по всему земному шару, и везде на службу принимались военные в отставке – всех рас и национальностей. Активы компании также впечатляли – тут были самолеты всех размеров и форм, которые можно было ввести в дело в любой момент, средства связи, за которыми охотились вооруженные силы Европы и Америки. Смешно становилось при одном воспоминании о том, каким Франческа представляла себе Филиппа – этаким военизированным чурбаном, в то время как он владел бизнесом, стоящим миллиарды долларов, и не стеснялся это показывать.

Филипп разговаривал с коллегами, и ни одно его слово не ускользало от Франчески. Она также поймала себя на том, что постоянно смотрит на него. О, это было удивительное зрелище – и чем дальше, тем сильнее хотелось не отводить глаз. Не то чтобы она никогда не видела красивых и состоятельных мужчин, но ни один из них не был похож на него. Казалось, сила и опасность – неотъемлемые стороны его жизни. Вот он рассмеялся над шуткой Джеймса – удивительно, он, оказывается, умеет смеяться, – и она, точно завороженная, слушала его низкий смех и не сводила глаз со внушительного бицепса под тонкой тканью дорогого пиджака.

Точно почувствовав на себе ее взгляд, Филипп повернулся и посмотрел на нее. И в этот момент она замерла, не в силах даже дышать. Жар окутал ее тело. Она не могла отвести взгляд, его темные глаза точно держали ее в ловушке – но вот он снова повернулся к собеседникам. Франческа медленно вздохнула и прижала руку к груди, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Готов, шеф? – спросил Себ, положив руку на дверь.

Как и весь остров, аэропорт Кабальерос сильно пострадал от стихии. Деньги семьи Пеллегрини и его собственные усилия помогли Филиппу выбить полосу для безопасной посадки. Бросив взгляд в окно, он смог увидеть весь масштаб катастрофы. Крышу терминала сорвало ветром, окна разбиты, и повсюду – куда ни кинь взгляд – мусор. Неподалеку на боку лежал «Боинг-737».

– Вы готовы? – тихо спросил Филипп Франческу, которая в ужасе смотрела в окно. – Можно перенести встречу, если хотите.

Расправив плечи, девушка вскинула голову:

– Нет, пойдемте.

Глава 3

Резиденция губернатора располагалась на севере острова, в отдалении от города – та местность не так сильно пострадала от ветра. Однако, чтобы попасть туда, нужно было проехать по Сан-Педро, столице острова, что, подобно другим городам и городкам, лежащим южнее, приняла на себя удар стихии. Франческа с содроганием вспомнила, что хотела остановиться прямо в Сан-Педро. Зрелище было ужасающим – порой лишь кучи щепок и металла напоминали о том, что здесь всего пару недель назад был город и жилые дома. Теперь выжившие ютились в хижинах из брезента и дырявых одеял. Старые и молодые, голые дети, босые беременные женщины, раненые с бинтами, кое-как прикрывающими раны… все они опустошенным, невидящим взором провожали проезжающую мимо машину. Некоторые находили в себе силы подойти ближе, кое-кто даже бросал в автомобиль землю и мусор. Как только первая бутылка ударилась о дверцу, Франческа пригнулась.

– Не беспокойтесь, – сказал Филипп. – Это пуленепробиваемое стекло, его не повредить.

– А где же гуманитарная помощь? – в изумлении спросила Франческа. – Все эти организации, что должны быть сейчас здесь?

– Они на юге острова. Мы только что приземлились в главном аэропорту – вы сами видели, в каком он состоянии. Второй пострадал еще сильнее. Помощь приходится везти на корабле. Соседние острова сделали все, чтобы помочь, но их возможности ограниченны, потому что ураган прошелся по многим из них, а правительство не очень-то активно.

Резиденция губернатора оказалась просторной белой виллой в испанском стиле. Увидев ее, Франческа возненавидела этого, пока еще незнакомого ей человека. Повсюду дом охраняли вооруженные солдаты – сильные мужчины, которым сейчас самое место на улицах, разоренных ураганом. Точно прочитав ее мысли, Филипп поднял глаза и пристально посмотрел на спутницу.

– Держите свои мысли при себе. Вы обязаны уважительно разговаривать, иначе губернатор вас выставит.

– Как мне выказать уважение к человеку, которого я уже презираю?

Филипп пожал плечами:

– Вы же сами решили примерить на себя роль политика. Притворяйтесь. Вы читали отчеты Альберто по старым проектам Пиеты? Так вот, теперь вы играете по правилам больших мальчиков, Франческа. Или мне отвезти вас домой?

– Нет, – возразила она. – Я смогу.

– Сможете изобразить уважение?

– Сделаю все, что нужно.

Тяжело вздохнув, Франческа вышла из машины и направилась по многочисленным мраморным ступеням к входной двери. Филипп шел рядом, Себ остался с водителем в машине. От Франчески не ускользнуло то, с каким вниманием Филипп осматривается – казалось, ничто не оставалось вне поля его зрения.

Пройдя металлодетекторы, гости вошли в большую белую приемную – вазы с белыми же цветами и мраморные статуи усиливали ослепительный эффект – и принялись ждать. Франческа подошла к белоснежному дивану, и невольно провела по брюкам рукой, словно стряхивая их, прежде чем сесть. Вполголоса она произнесла:

– Если это дом губернатора, то страшно и подумать, как живет президент.

– Будьте осторожнее, – наклонившись, прошептал Филипп ей на ухо. – Тут повсюду камеры, записывающие каждый наш шаг и слово.

В комнату вошла высокая женщина, одетая в белый костюм от известного дизайнера. Итак, губернатор их ждет. Франческа поднялась с дивана, оправила пиджак, ощутив, как внезапно вспотели ладони, и взяла в руки сумку с компьютером. Сердце колотилось в груди так, точно вот-вот выскочит, а в животе, казалось, переплелись все нервные окончания.

Без пистолета, который пришлось оставить в машине, Филипп чувствовал себя раздетым. Он, конечно, не ожидал никаких неприятностей непосредственно в доме губернатора, но не мог не заметить, что стоящие вдоль стены охранники оружия не лишены.

Их проводили в столовую. Губернатор сидел за столом, перед ним лежал апельсин, нарезанный на дольки. Сопровождающая Филиппа и Франческу женщина встала сзади правителя. Он не поднялся при появлении гостей, но указал им на стулья. Моментально Филипп ощутил жгучую неприязнь – и удивился этому. Он не рассчитывал, что губернатор вызовет у него симпатию, но не думал также, что столь яростно его возненавидит.

– Примите мои соболезнования по случаю гибели вашего брата, – по-испански произнес губернатор, не сводя глаз с груди Франчески. – Я слышал, он был прекрасным человеком.

Увидев испуганный взгляд девушки, Филипп понял, что она не говорит на испанском. Не моргнув и глазом, он перевел сказанное.

– Спасибо, – ответила она, улыбаясь старому развратнику, точно не заметив его скабрезных намеков. – Вы, возможно, говорите по-итальянски или по-английски?

– Нет, – ответил губернатор по-английски и тут же обратился к Филиппу на испанском: – Вы ее телохранитель?

– Я переводчик мисс Пеллегрини и ее консультант, – отозвался Филипп, аккуратно выбрав слова.

Губернатор положил в рот большую дольку апельсина.

– Я так понимаю, она хочет построить в моем городе больницу? – спросил он, жуя.

Филипп с трудом подавил раздражение.

– Да, я полагаю, ее брат уже связался с вами по поводу земли, на которой она будет построена.

Губернатор засунул еще одну дольку апельсина в рот, по-прежнему разглядывая Франческу в упор. Выпуклые глазки его заблестели – по-видимому, он мысленно раздевал гостью. Увидев красные пятна на лице девушки, Филипп понял, что она тоже это осознает. Однако она бросила быстрый предостерегающий взгляд на своего «консультанта», чтобы тот молчал.

– Двести тысяч долларов.

– Это цена земли?

Пухлые губы губернатора раздвинулись в улыбке. По-прежнему жуя, он отозвался:

– Это мне. Цена земли – тоже двести тысяч. Наличными.

Переводя его слова, Филипп сверлил Франческу глазами, посылая ей безмолвный сигнал. Он, безусловно, выразил бы свое мнение открыто, но был уверен, что губернатор прекрасно говорит по-английски. К его удивлению, Франческа моментально согласилась.

– Договорились.

– Больница будет носить мое имя.

Тут она заколебалась, и Филипп знал почему – ведь она хотела дать проекту имя погибшего брата.

Губернатор тут же поймал момент.

– Либо строите в честь меня, либо разрешения я вам не дам.

Филипп снова перевел его слова, на сей раз интонацией посылая спутнице сигнал – может, она одумается и не станет принимать поспешных решений, а все как следует обдумает.

Однако девушка была слишком ослеплена желанием быстрой победы.

– Скажите губернатору, что для нас будет честью назвать проект его именем, – произнесла она таким сладким голоском, что Филипп испугался: старый лис может потребовать от нее чего-то большего.

Однако тот лишь сверкнул улыбкой:

– Тогда договорились. В следующую субботу здесь будет прием – пусть приходит, я подготовлю документы. Скажите, чтобы принесла наличные. – Губернатор щелкнул пальцами, и высокая женщина, до сих пор безмолвно стоящая сзади, выступила вперед. – Проводите моих гостей к машине, они уезжают.

Франческа, мило улыбаясь, прощебетала:

– Передайте губернатору, что я благодарна ему за оказанное содействие.

Она чуть ли не вприпрыжку выбежала с виллы. Сев в машину, Филипп резко произнес:

– Во что это вы надумали играть? И это, по-вашему, переговоры? И чем вы думали, решив дать взятку?

Улыбка на лице девушки померкла.

– А вам-то что?

– Вы согласились заплатить взятку, причем наличными. То есть привезти четыреста тысяч долларов в самую бедную страну на Карибах. Вы что, и впрямь не понимаете, в чем проблема? А точнее сказать, опасность?

– Я сделала то, что должна была, – упрямо возразила она. – Спасибо за то, что выступили переводчиком, но вам платят за то, чтобы вы обеспечивали безопасность. Если мне понадобится ваш совет по какому-либо другому поводу, я дам вам знать.

– А как же ваша карьера?! – прорычал он. – Вы что, хотите, чтобы она окончилась, не успев начаться?

Франческа, обрадованная тем, что они сейчас поедут прямо к тому месту, где будет строиться больница, не сразу поняла смысл его слов.

– О чем это вы?

– Если кто-то узнает о том, что вы дали взятку губернатору Сан-Педро, ваша карьера непременно закончится. Адвокаты встанут на сторону закона.

Ощутив, как горячая волна накрывает ее с головой, Франческа покачнулась. На миг ей показалось, что еще чуть-чуть – и она потеряет сознание. Ей и в голову это не пришло – в бешеной гонке за подписью губернатора она ни на миг не подумала о том, что может поставить под угрозу карьеру.

– Пиета давал взятки, – сказала она, скорее стараясь успокоить себя, нежели оправдаться.

– Нет, ваш брат был достаточно умен, чтобы их не давать, по крайней мере, не так открыто, как вы только что согласились сделать, да еще и под наблюдением камер. Он никогда не поставил бы фонд под угрозу и всегда находил посредников, которые аккуратно передавали деньги по назначению. Вам следовало бы это знать.

– И я бы знала, если бы только кто-нибудь мне сказал. Ни в одном из файлов этого не было и в помине!

Но, произнося эти слова, Франческа похолодела, понимая, что подобной информации просто не могло быть в документах. Альберто сказал, что нужно бы «подмазать» губернатора, но после похорон он был в ужасном состоянии, а в документах, разумеется, не было ни слова, и не случайно. Кто будет так глуп, чтобы оставить свидетельство нарушения закона?

– Почему вы мне ничего не сказали, если так много знаете?

– Я подумал, что вы в курсе. А на встрече говорить было…

– За нами хвост, – произнес Себ, прерывая их спор.

Филипп оглянулся и бросил взгляд в заднее стекло.

– Черный «мондео».

– Вижу.

Рука его легла на плечо Франчески – пусть и не думает поворачиваться.

– Успокойтесь, – напряженно сказал он.

– Но…

В его руке появился серебристый пистолет.

– Зачем он вам? – прошептала Франческа.

– Кто-то гонится за нами.

– Откуда вы знаете? – спросила она, не сводя глаз с пистолета. – Они, возможно, просто едут той же дорогой, что и мы.

Однако глаза Филиппа были жесткими.

– Это моя работа, даже если бы я не знал, рисковать бы не стал. Держитесь.

Машина понеслась, точно ракета, по ухабам. Кабальерос промелькнул за окном в мгновение ока. Увидев впереди грузовик, Франческа зажмурилась и вцепилась в руку Филиппа – пока не раздался визг тормозов, и их автомобиль не остановился.

– Можете открыть глаза, мы в аэропорту, – по-прежнему напряженно произнес Филипп. – Мы оторвались от них.

Открыв глаза, девушка с удовлетворением отметила, что он встряхнул затекшую руку, которую она сжимала с силой удава.

– То есть езда со скоростью сто шестьдесят километров в час по узким и разбитым дорогам – это мера безопасности?! – воскликнула она. – Мы могли погибнуть!

Дверца с ее стороны открылась – за ней стоял улыбающийся Джеймс.

– Вот так покатались, – сказал он.

– Ваш коллега – маньяк.

– Кто, Себ? Не переживайте, он прошел спецкурс вождения по высшему разряду.

– Заткнись, Джеймс, – бросил Филипп, а затем обратился к Франческе: – Мне жаль, что мы вас напугали, но я предупреждал об опасности. Давайте сядем в самолет, прежде чем они нас найдут и лично сообщат о своих намерениях.

– Нам нужно поехать осмотреть место, где будет стоять больница.

– Это подождет.

– Но… – начала было Франческа, но осеклась, увидев выражение лица Филиппа.

Вздернув подбородок, она повернулась и вышла из машины, проигнорировав Джеймса, услужливо предлагающего ей руку.

– А я-то тут при чем, меня даже рядом не было, – жалобно протянул тот.

Франческа не сумела сдержать улыбку – мальчишка, да и только, несмотря на то, что в руке тоже держит пистолет.

– Заткнись, Джеймс, – произнесла она дружелюбно.

– Да, Джеймс, заткнись, – прошептал Филипп, вылезая из машины и осматриваясь.

Когда они приземлились в Агуадилле, Франческа перевела дух. Кабальерос оказался страшным местом, хотя она и с неохотой это признавала. Напугали ее и пистолеты в руках Филиппа и его команды.

Филипп сел за руль, и они поехали мимо деревень, где вдоль дороги стояли прилавки с кокосами – продавцы сидели рядом, играя в настольные игры, – мимо пляжей, перемежающихся с сельской местностью и открывающих взору поблескивающее на солнце Карибское море, сквозь джунгли. Пейзажи сменяли друг друга, точно стеклышки калейдоскопа. Через двадцать минут они остановились у одноэтажного симпатичного отельчика.

– Выглядит неплохо, – произнесла Франческа дружелюбно, стараясь сгладить напряжение, – сидящий за рулем Филипп всю дорогу не промолвил ни слова.

Теперь, когда волнение улеглось, она поняла, что вела себя эгоистично – во всем были виноваты страх и осознание собственного провала. Филипп и Себ просто выполняли свою работу, стараясь оградить ее от опасности. К тому же Филипп действительно пытался предупредить ее на встрече с губернатором, посылая безмолвные сигналы взглядом. Но она в спешке поскорее закрыть сделку, не видела ничего вокруг. Нужно извиниться.

– Вот в этих трущобах мы будем жить, – с озорным огоньком в глазах произнес Джеймс.

– Нет, нет, тут так мило, – запротестовала Франческа.

– Да не вас я имею в виду. Мы с Себом будем тут выживать, а вы с угрюмым типом за рулем отправитесь в семизвездочный отель. Он прямо по дороге, чуть дальше. Смотрите не озорничайте сильно.

Мужчины вышли из машины, оставив Франческу наедине с Филиппом. Он завел мотор.

– Подождите, я сяду рядом с вами, – сказала Франческа, дергая дверь, но безуспешно – та и не подумала открыться. – Вы что, заблокировали дверь?

Разворачиваясь к ней, он произнес:

– Застегните ремень, мы подъедем к отелю через несколько минут.

Откинувшись на спинку сиденья, девушка сердито сложила на груди руки – от чувства вины не осталось и следа. «Накиньте ремень, – прошептала она сердито себе под нос. – Не делайте этого, того, выполняйте мои указания». Ну уж нет, извиняться она теперь точно не станет.

Они ехали по длинной подъездной аллее, вдоль которой по обеим сторонам стояли вооруженные охранники. И вот впереди вырос величественный отель «Эден». Но Франческу не радовала ни роскошь, ни даже мысль о том, что можно будет позвонить Даниелю с хорошей новостью. Через неделю, когда контракт будет подписан, он прилетит на остров, чтобы проверить землю и окончательно утвердить план строительства, над которым он обещал начать работать. Ему придется рассказать и о том, как глупо она себя подставила. О, он будет в ярости. Да что там говорить – она и сама на себя зла.

Выйдя вслед за Филиппом из машины, Франческа поспешила в отель. Ей и раньше доводилось останавливаться во многих роскошных отелях во время путешествий с семьей, но нигде еще она не видела такой красоты. «Эден» напоминал высокую просторную виллу, стоящую в небольшой песчаной бухте. Его белоснежные стены увивали яркие цветы и лианы. Сразу становилось понятно, что отель безумно дорогой. Франческа ощутила это, вступив в огромный овальный холл, где журчал фонтан. Несмотря на то, что вокруг было много людей, от него исходило ощущение спокойствия, столь необходимое ей сейчас. По сравнению с этим архитектурным творением резиденция губернатора казалась потрепанным зданием муниципалитета.