У меня четыре туза

Джек смотрел на красивое лицо, безупречную одежду, приятную, открытую улыбку. Если этого человека направить в нужное русло, он вполне способен разрешить его проблему с Паттерсоном.

– Пожалуй, я могу предложить кое-что интересное по вашей части, – осторожно забросил он.

– Меня всегда привлекает все интересное, – ответил Гренвилл. – Почему бы нам не покинуть этот унылый интерьер и не разделить тарелку спагетти? – Его улыбка стала шире. – Я целый день не ел, а штука, которая называется моим мозгом, на пустой желудок работает не слишком хорошо.

Арчер почти не сомневался, что нашел нужного человека. Он встал:

– Могу предложить даже кое-что получше. Я закажу вам бифштекс. Идемте.

Часом позже эти двое отодвинули тарелки и устроились поудобнее в креслах дешевого бистро, прикончив перед тем по жесткому бифштексу с гарниром из картошки фри и консервированного горошка. Арчер подметил, что Гренвилл уплетал так, словно не ел несколько дней. Кристофер почти не умолкал, рассуждая мелодичным баритоном о международной политике, парижском искусстве и книгах. Его голос почти гипнотически действовал на Арчера, который с удовольствием слушал и поражался широкому кругозору Гренвилла.

– Это было недурно, – заявил Гренвилл, отложив вилку и нож. – Теперь к делу. О чем таком интересном вы хотели потолковать?

Арчер откинулся на спинку кресла и потянулся за зубочисткой.

– Я думаю, что мы можем организовать взаимовыгодное сотрудничество, но для начала мне хотелось бы узнать о вас побольше. Вы назвали себя ловцом случая. Что конкретно это означает?

– Ваш бюджет выдержит немного сыра? – осведомился Гренвилл. – Обидно будет не завершить такой пир сыром.

– Бюджет не позволяет ничего, кроме кофе, – твердо заявил Арчер.

– В таком случае перейдем к кофе. – Гренвилл улыбнулся. – Может, вы дадите мне какое-то представление о ваших намерениях, прежде чем я выверну перед вами душу?

– Да, это справедливо. – Арчер заказал два кофе. – Мне поручено обеспечивать юридическую поддержку продвижения одной компании. Промоутер – американец, пытающийся собрать средства для финансирования строительства сети лагерей отдыха в солнечной части Европы. Ему требуется примерно два миллиона долларов. Этот тип – крепкий орешек, но, я думаю, мне удастся убедить его нанять вас своим представителем. Идея только-только пришла мне в голову, поэтому с ним разговор еще впереди. Надеюсь, он заинтересуется. Уверен, ваша внешность впечатлит его, но, прежде чем идти к нему, мне нужно знать кое-что и о вас. Так что передаю вам слово.

Гренвилл отхлебнул кофе и поморщился.

– Теперь я представляю, какой вкус был у кофе, который делали из желудей во время войны, – сказал он, а затем вперил в Арчера задумчивый взгляд темных глаз. – Разве идея лагерей отдыха не устарела, учитывая нынешние курсы валют?

Джек одобрительно кивнул. Малый совсем не глуп.

– Это мы обсудим позже. Расскажите о себе.

Гренвилл открыл золотой портсигар, совершенно пустой, нахмурился, потом вопросительно посмотрел на Арчера:

– У вас есть еще сигареты или нам придется перейти в разряд некурящих?

Арчер махнул официанту и потребовал принести пачку «Голуаз».

– Мяч на вашей стороне, Гренвилл, – сказал Джек, когда они закурили.

Его собеседник расцвел в своей подкупающей улыбке:

– Для друзей я Крис, так что зовите меня Крисом. Итак, мяч. Говоря откровенно, я тот, кого называют словом «жиголо», – мужской эскорт. Ремесло презренное, но, как ни крути, все же ремесло. Презирают его те, кому не понять, как велика тяга немолодых женщин к мужскому обществу. Зайдите в любой приличный отель, и вы обнаружите зрелую особу, которая донимает барменов, официантов и с надеждой смотрит на каждого одинокого самца. Их тысячи: богатых, толстых и тощих, непривлекательных, глупых, невротических одиноких женщин, готовых в последний раз броситься кому-нибудь на шею, желая, чтобы их обхаживали и ублажали. И они готовы платить за оказанное внимание хорошие деньги. Я из тех, кто удовлетворяет эту потребность. Все цацки, которые вы видели, – подарки на память от отчаявшихся дам в возрасте. Этот браслет презентовала мне несчастная старушка, вообразившая, что я в нее влюблен. Портсигар – от жирной австрийской графини, заставлявшей меня танцевать с ней каждый вечер в течение трех ужасных недель. К счастью для меня и к несчастью для нее, ее разбил частичный паралич или что-то в этом роде, иначе, наверное, я танцевал бы с ней до сих пор. Мне тридцать девять лет, и последние двадцать из них я делал приятной жизнь пожилых женщин. – Он прикончил кофе и улыбнулся Арчеру. – Ну вот вкратце и все, Джек.

Арчера затопила волна ликования. Это то, что надо!

– Думаю, мы все же можем позволить себе немного сыра, – сказал он.

Когда Джо Паттерсон вошел в вестибюль отеля «Плаза-Атене», стрелки часов на столе консьержа приближались к полуночи. Он задержался у стойки, чтобы забрать ключ, и тут его перехватил Арчер.

– Добрый вечер, мистер Паттерсон.

Американец раздраженно обернулся и увидел Арчера, который ждал его тут уже два с лишним часа.

– Чего тебе надо? – рявкнул он.

– Хочу обсудить с вами кое-что важное, мистер Паттерсон, – вежливо сказал Джек. – Но если час неподходящий…

– О’кей, о’кей. Я был с одной цыпочкой, но, черт побери, она сорвалась с крючка! Пойдем пропустим по чертову стаканчику.

Арчер последовал за Паттерсоном в уединенную нишу и выждал, пока официант принесет напитки, а американец раскурит сигару.

– Вы занимались делом, Арчер? Насчет куколки Рольф?

– Более чем вероятно, что мы сможем убедить мадам Рольф вложить деньги в «Голубое небо», – сообщил Джек.

Паттерсон искоса взглянул на него:

– Ты поговорил с ней? А ведь утром утверждал, что к ней не подступиться.

– То была первая реакция, мистер Паттерсон. Потом я еще раз подумал. И теперь считаю, что ее удастся уговорить.

Американец ухмыльнулся:

– Ага. Пораскинуть мозгами – вещь необходимая. Ты наладил с ней контакт?

– Это непросто, мистер Паттерсон. Нет, я не встречался с ней и не собираюсь этого делать. И тем не менее утверждаю, что мы сумеем убедить ее вложить два миллиона в вашу идею.

Паттерсон хмуро посмотрел на него:

– Кончай ходить вокруг да около, Арчер! Какого черта у тебя на уме?

– Чтобы вы могли ухватить ситуацию, мистер Паттерсон, должен вам сообщить, что Хельга Рольф – нимфоманка, – сказал Джек.

Паттерсон вытаращился на него:

– Нимфа чего?

– Женщина, испытывающая болезненную потребность быть с мужчиной.

Глазки американца округлились.

– Хочешь сказать, что она повернута на сексе?

– И даже несколько более того, мистер Паттерсон. Я с Хельгой знаком больше двадцати лет. Секс для нее столь же необходим, как для вас пища.

Паттерсон был заинтригован. Он отхлебнул виски, стряхнул на пол пепел с сигары и плотоядно воззрился на Арчера:

– Ну и ну! Вот так куколка! Предлагаешь мне отправиться с ней в койку? И если я дам ей то, что нужно, она войдет в дело своими бабками?

Арчер посмотрел на рябое, лоснящееся, жесткое лицо собеседника. «Если бы мы могли видеть себя со стороны…» – мелькнула у него мысль.

– Не думаю, мистер Паттерсон, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Хельга питает интерес к особенным, нестандартным мужчинам. Любит высоких, моложе себя, очень красивых, умных, предпочтительно разбирающихся в искусстве. Ну и разумеется, поскольку она свободно говорит на немецком, французском и итальянском, ожидает того же и от кавалера.

Паттерсон пожевал сигару.

– Господи! Для куколки со сверчком в трусах ей слишком сложно угодить.

– Она стоит сотню миллионов, – заметил Арчер и улыбнулся. – Ей можно позволить себе быть разборчивой.

– Ага. – Американец принялся скрести нос. – Как насчет Эда Шаппило? На вид красавчик и по-испански говорит. Он подойдет?

Арчер печально покачал головой:

– Едва ли Эд из той же обоймы, что Хельга Рольф, мистер Паттерсон. Я вот что предлагаю: допустим, мы найдем идеального кандидата. Он встречается с Хельгой, и та влюбляется в него. Я знаю Хельгу. Стоит ей запасть на мужика, она готова ради него на все. Через неделю или около того наш парень рассказывает ей про идею с «Голубым небом» и просит у нее совета. Открывает, что работает на вас. Как она поступит? Влюбленная Хельга способна быть очень щедрой. Как вы справедливо заметили, два миллиона – сущие крохи для нее. Потом мужчина говорит, что если он не сумеет найти деньги, то окажется без работы. Все это надо изложить очень тонко. Я это устрою, потому как знаю Хельгу. Она раскошелится, я почти гарантирую.

Паттерсон оставил в покое нос, откинулся на спинку кресла и принялся тереть глаза, а Джек тем временем с тревогой наблюдал за ним.

«Все ли я правильно сделал?» – спрашивал он себя. Все зависело от того, как поведет себя этот жирный, потный субъект.

Продолжительная пауза, в течение которой американец размышлял, заставила Арчера покрыться испариной. Наконец Паттерсон кивнул:

– Звучит неплохо. Ладно, я составил картину. Мысль подходящая, Арчер. Как я понимаю, нужно поискать кого-то, кого можно подложить ей. Это будет не так-то просто.

Арчер наконец выдохнул. Он вынул платок и вытер руки.

– Я бы не пришел сюда в такой час с этой идеей, мистер Паттерсон, если бы уже не нашел подходящего человека, – сказал он. – В конечном счете именно за это вы мне и платите – за советы и услуги.

Паттерсон выпрямился:

– Уже нашел?

– Идеальный мужчина для Хельги, – сказал Джек. – Она не устоит.

– Черт побери? И как же ты его отыскал?

Арчер подготовился к этому вопросу и предварительно обсудил его с Гренвиллом.

– Это профессиональный жиголо, мистер Паттерсон. Очень высокого класса, привыкший иметь дело с богатыми дамами пожилого и среднего возраста. Несколько лет назад он занимался одной моей престарелой клиенткой, и мы с ним познакомились. А сегодня мы случайно встретились. Едва заметив его, я понял, что нашел решение нашей задачи. Позвольте представить его вам, и вы в этом убедитесь.

Паттерсон нахмурился и снова принялся теребить нос.

– Жиголо? Черт! Терпеть не могу таких типов. – Отпустив нос, он потер ладонью лоснящееся лицо и продолжил: – Думаешь, он управится с куколкой Рольф?

– Определенно. Не будь я уверен, не стал бы занимать ваше время, – заявил Арчер.

Паттерсон подумал с минуту, потом пожал плечами:

– Ладно. Идея может оказаться хорошей. Ладно, пусть придет сюда завтра утром в одиннадцать.

Гренвилл был очень щепетилен по части места и времени встречи с Паттерсоном.

– Даже если этот субъект меня и не одобрит, так пусть, на худой конец, покормит нас приличным обедом, – сказал он Арчеру. – Передайте ему, что это будет ресторан отеля «Риц» в час, или я вне игры.

– Полагаю, не совсем разумно будет приводить его сюда, – заявил Джек. – Мадам Рольф может увидеть вас вместе. Он, похоже, сильно занят, но готов встретиться с нами в ресторане отеля «Риц» завтра в час дня.

– Какое мне дело до того, занят он или нет? – рявкнул американец. – Я ведь нанимаю его, разве нет?

– Это еще вопрос. Это птица очень высокого полета, мистер Паттерсон. На него большой спрос. Если вы готовы сделать исключение из своих правил, осмелюсь предположить, что для вас выгодно будет принять его условия.

– Условия долбаного альфонса?

– У них свои методы, мистер Паттерсон, – примиряюще сказал Арчер. – Когда он убедит мадам Рольф расстаться с двумя миллионами долларов, я думаю, вы это признаете.

Паттерсон пожевал сигару, потом встал.

– О’кей, пусть будет ресторан в «Рице». – Он хлопнул Джека по плечу. – Молодец, Арчер! – Он достал бумажник и извлек стодолларовую купюру. – Вот, купи себе выпить.

Когда пальцы Арчера сомкнулись на банкноте, Паттерсон, слегка пошатываясь, направился по коридору к лифту.

Сидя вместе с Паттерсоном за угловым столиком ресторана «Л’Эспадон» в отеле «Риц», Арчер наблюдал, как Гренвилл обставил свое появление.

– Вот он, мистер Паттерсон, – сказал Джек.

Гренвилл заставил ждать себя четверть часа, чем весьма испортил настроение Паттерсону.

– Кем он себя вообразил? – то и дело бормотал он, пока тянулись томительные минуты. – Долбаный жиголо!

Но появление Гренвилла его впечатлило. Непринужденный, уверенный в себе, неотразимо привлекательный Кристофер, одетый в безупречный бежевый костюм, чуть помедлил у входа.

Метрдотель кинулся к нему:

– Месье Гренвилл! Какая радость! Вы нас совсем забыли!

Поскольку говорил он на французском, Паттерсон покосился на Арчера:

– Что он сказал?

– Метрдотель рад видеть мистера Гренвилла снова, – перевел Джек.

– Вот как? Меня он так не встречает!

Американец проследил, как Гренвилл обменялся с метрдотелем рукопожатием и парой фраз. Затем тот проводил гостя к столику Паттерсона. По пути Гренвилл задержался, когда пожилой официант, лысый и полный, поклонился ему.

– О, Анри, я думал, ты уже на пенсии, – сказал Гренвилл, пожимая ему руку.

– Дьявол! – буркнул Паттерсон под впечатлением. – Этот малый, похоже, всех тут знает.

– И его все знают в самых знаменитых ресторанах Парижа, – сказал Арчер, восхищаясь устроенным Гренвиллом представлением. – Говорю вам, мистер Паттерсон, это птица высокого полета.

Гренвилл подошел к их столику.

– Привет, Джек, – сказал он, улыбнувшись Арчеру, затем повернулся к американцу. – Вы, видимо, мистер Паттерсон. Моя фамилия Гренвилл.

Паттерсон впился в него своими маленькими злыми глазками. Арчер опасался, как бы американец чего-нибудь не выкинул, но, очевидно, неотразимое обаяние личности Кристофера сработало и с ним.

– Да. Арчер рассказал про вас.

Официант выдвинул для Гренвилла стул, и тот занял место за столом.

– Уже больше года не бывал здесь, – произнес Гренвилл. – Сколько счастливых воспоминаний связано у меня с этим великим отелем!

К нему подскочил сомелье:

– Вам как обычно, месье Гренвилл?

Тот кивнул, пока Паттерсон ошалело таращился. Сомелье сменил метрдотель с меню.

Гренвилл указал на американца.

– Мистер Паттерсон угощает нас, Жак, – сказал он. – Запомните его, это очень влиятельный и важный человек.

– Непременно, месье Гренвилл. – Метрдотель проворно обогнул стол и протянул Паттерсону меню.

Выбитый из колеи, американец уставился в меню, составленное на французском, которого он не понимал, потом буркнул:

– Я буду луковый суп и бифштекс с кровью.

Гренвиллу принесли мартини. Он отпил глоток и одобрительно кивнул:

– Высший класс, Шарль.

– А вы что изволите, месье Гренвилл? – осведомился метрдотель, нависая над Кристофером, как наседка над цыпленком.

Гренвилл в меню даже не заглянул.

– Лангустины, Луи?

– Превосходные, месье.

– Тогда почему бы мне не заказать лангустинов в сухарях и уточку в кастрюльке?

– Отличный выбор, месье Гренвилл.

Кристофер взглянул на Арчера:

– Рекомендую взять то же самое, Джек. Это очень вкусно.

Изрядно проголодавшийся Арчер с готовностью кивнул.

Метрдотель удалился.

Гренвилл сверкнул улыбкой и обратился к Паттерсону:

– Джек обрисовал мне ситуацию, мистер Паттерсон, и она кажется мне любопытной. Подробности предлагаю обсудить после обеда. Не годится говорить о делах, когда ешь. – Он рассыпался в своем мелодичном, низком смехе. – Удовольствие прежде работы.

Затем, не дав Паттерсону шанса вставить хоть слово, он разразился длинным монологом про историю отеля «Риц», упоминая имена знаменитостей, словно лично знаком со всеми этими людьми, и прибавил пару анекдотов про излишне эксцентричных посетителей. Ошалевший американец сидел, вылупив глаза.

Подали луковый суп и лангустинов в сухарях. Рядом с Гренвиллом возник сомелье.

– Мистер Паттерсон нас угощает, Шарль, – сообщил Гренвилл. – Здешний винный погреб, мистер Паттерсон, воистину замечателен. Если вы еще не пробовали «Мюскаде» урожая двадцать девятого года, обязательно попробуйте, и, надеюсь, здесь еще найдется пара бутылок «Марго» пятьдесят девятого. – Он поглядел на сомелье. – Ведь найдется, Шарль?

Тот просиял:

– Для вас – непременно, месье Гренвилл.

Паттерсон, ничего не смысливший в винах, оробел и кивнул:

– О’кей. Принесите нам это.

Во время обеда Гренвилл без умолку говорил. Начал он с совета Паттерсону осмотреть новую коллекцию современной живописи в небольшой галерее на Левом берегу.

– Там представлены два модерниста, которые в ближайшие пару лет будут стоить больших денег, – разглагольствовал он. – Красинелла, например, – сейчас никто его не знает, но это имя станет столь же известным, как Пикассо. Можно утроить свои вложения.

От искусства Кристофер плавно перешел к музыке, осведомившись у сбитого с толку Паттерсона, доводилось ли ему слышать замечательного молодого пианиста Скалински, который воистину, воистину удивителен.

Паттерсон рассеянно жевал и что-то бурчал, по-прежнему весьма озадаченный, тогда как Арчер наслаждался едой и устроенным Гренвиллом представлением.

Тот от современного искусства и музыки плавно перешел к кино.

– Париж – настоящая витрина кинематографа сегодня, – щебетал он, приканчивая утку. – Полагаю, у вас нет времени ходить в кино? Но человеку вашего статуса стоит посмотреть кое-какие современные вещи.

Арчер видел, что Паттерсон уже утонул в бесконечном и ровном потоке красноречия Гренвилла.

Кристофер не давал никому ни малейшего шанса вступить в разговор. Его монолог не прерывался до тех пор, пока не подали сорбет из шампанского, от которого Паттерсон и Арчер отказались. Когда с едой было покончено, принесли кофе. Гренвилл поманил к себе сомелье:

– У вас еще остался мой фаворит, Шарль?

– Разумеется, месье Гренвилл.

Кристофер с улыбкой посмотрел на Паттерсона:

– Вы просто обязаны его попробовать, мистер Паттерсон, – это коньяк одна тысяча девятьсот шестого года. Воистину удивительный.

– Я буду двойной виски, – буркнул американец, почувствовав себя поувереннее.

Гренвилл посмотрел на Арчера, и тот ответил, что предпочтет коньяк. Джек поймал себя на мысли, что это первые его слова с момента появления Гренвилла в зале.

Подали виски и два коньяка, затем Гренвилл закурил сигарету, дав Паттерсону вдоволь полюбоваться инкрустированным бриллиантами золотым портсигаром.

– Вам не предлагаю, мистер Паттерсон, – сказал он, извлекая золотую зажигалку. – Уверен, что вы предпочитаете сигары.

– Тут вы чертовски правы, – заметил американец и закурил сигару.

Арчер же принял предложенную Гренвиллом сигарету. Радостно было осознавать, что тому удалось заворожить Паттерсона, как умелый матадор завораживает быка мельканием плаща. Своими познаниями, своим монологом, обращением с метрдотелем и официантами он пробудил в Паттерсоне скрытый комплекс неполноценности – комплекс, который в Европе испытывают многие американцы.

– А теперь, мистер Паттерсон, давайте поговорим о деле. – Гренвилл предложил это, вальяжно раскинувшись в кресле. – Вы, конечно, желаете знать, что покупаете. Позвольте кратко рассказать о себе. Мне тридцать девять. Англичанин, учился в Итоне и Кембридже. Свободно владею немецким, французским и итальянским. Играл в теннис с Родом Лейвером[3], а также принимал участие в открытом любительском чемпионате по гольфу. Лыжи, водные лыжи, фехтование. Хорошо играю на фортепиано и пою – выступал на вторых ролях в Ла Скала. Езжу верхом, играю в поло. Интересуюсь современным искусством и разбираюсь в нем. Когда я оставил Кембридж, отец хотел сделать меня младшим партнером в своем деле. Это не привлекало меня. – Гренвилл улыбнулся. – Мне гораздо приятнее ухаживать за женщинами в возрасте. У меня талант – делать их счастливыми. Так что последние двадцать лет я профессиональный жиголо, и весьма успешный. Джек рассказал, что вам нужен специалист вроде меня, чтобы взять в оборот Хельгу Рольф. Я с ней не знаком, но уверен, что сумею с ней поладить. Вам нужны от нее два миллиона долларов для проведения некой сделки. Если мы договоримся, то я добуду для вас эти деньги, вне всякого сомнения.

Паттерсон затянулся, выпустил сигарный дым изо рта и воззрился на Гренвилла:

– Допустим. Да, вы на это способны.

Гренвилл сделал официанту знак подлить ему кофе.

– Это не просто вероятность, мистер Паттерсон. Я это сделаю.

Американец надолго задумался; Арчер с тревогой наблюдал за ним. Наконец Паттерсон кивнул:

– Ладно. О’кей. Как вы намерены действовать?

– Предоставьте это мне, – ответил Гренвилл. – Это займет пару недель, но деньги вы получите.

Паттерсон вопросительно взглянул на Арчера, тот кивнул.

– Уверяю, мистер Паттерсон, слово Криса дорогого стоит, – сказал он.

Паттерсон хрюкнул.

– О’кей. Вперед.

Гренвилл сделал глоток кофе.

– Разумеется, с моей стороны тоже есть кое-какие условия, – заявил он. – Насколько понимаю, вы готовы финансировать меня на период, пока я обхаживаю мадам Рольф?

Американец застыл в напряжении:

– Что вы имеете в виду?

– Для встреч с мадам Рольф на равных я собираюсь снять апартаменты в отеле «Плаза-Атене». Взять в аренду престижный автомобиль. Мне нужны пять тысяч франков на накладные расходы. – Гренвилл улыбнулся Паттерсону. – Вы позаботитесь об оплате счетов, я полагаю?

Дав Паттерсону немного подумать, Арчер ласково произнес:

– Это не такие уж крупные вложения, мистер Паттерсон, учитывая возможность получить два миллиона долларов. Вы ведь готовы были, в конце концов, оплатить билеты и прочие расходы на нашу с Эдом командировку в Саудовскую Аравию.

Раздумывая, американец перекатывал во рту сигару.

– Ладно, – сказал он наконец. – О’кей. Но послушай меня, Гренвилл: или ты справляешься, или… берегись. Я поставил на тебя, но ты должен закрыть этот вопрос!

Красивое лицо Гренвилла обратилось в камень.

– Мистер Паттерсон! – В его голосе прозвучала издевка. – Позвольте напомнить, что вы договариваетесь не с одним из своих соотечественников. Вы делец и, разумеется, привыкли вести дела жестко. Это часть вашего профессионального облика, но я ни от кого не потерплю угроз – вроде тех, которые вы мне только что адресовали. Поясняю. Я сказал, что получу у мадам Рольф два миллиона для ваших нужд, и я сделаю это, но на своих условиях. Если вы не верите мне – самое время заявить об этом; но никогда, никогда не стоит угрожать мне, мистер Паттерсон. – Он наклонился вперед и посмотрел американцу прямо в глаза. – Это ясно?

Паттерсон отвел взгляд:

– О’кей, о’кей. Тебя не напугаешь. Ладно, я понял. Забудь.

Арчер, покрывшийся было холодным потом, выдохнул.

– Финансовые вопросы предлагаю вам решать с Джеком. Я рассчитываю получить пять тысяч франков к моменту въезда в «Плазу», – сказал Гренвилл. – А теперь у меня другая встреча. – Он начал подниматься, официант поспешил отодвинуть освободившийся стул. – Благодарю за обед, мистер Паттерсон, и хорошего вам дня.

Подскочил и метрдотель:

– Надеюсь, вы довольны, месье Гренвилл?

– Еда превосходная, Жак. – Гренвилл пожал собеседникам руки и направился к выходу из ресторана в сопровождении метрдотеля.

– О боже! – воскликнул Паттерсон. – И вправду он – высший класс!

– Если кто-то и способен добыть для вас два миллиона, мистер Паттерсон, так это он, – сказал Арчер.

– Ага. – Паттерсон потребовал счет. – Вот это настоящий стиль. Ладно. Не думаю, что этот парень лажанется.

«Очень на это надеюсь», – подумал Арчер, наблюдая, как у американца округлились глаза при виде счета за обед.

Глава вторая

Хельга Рольф, одна из богатейших женщин планеты, принимала ванну в люкс-апартаментах отеля «Плаза-Атене»: она лежала в горячей ароматной воде, которую приводила в движение, покачивая длинными ногами, а руками сжимала крепкие груди.

Хотя Хельга всегда путешествовала ВИП-классом с максимальным комфортом и была избалована вниманием стюардесс, она ненавидела долгие перелеты, особенно в компании Стэнли Винборна, которого не любила, и старого зануды Фредерика Ломана. Однако оба они были весьма полезны в управлении «Рольф электроник корпорейшн».

Став президентом корпорации, она некоторое время подумывала избавиться от этой парочки, но потом решила, что не стоит: работали они очень эффективно.

Идея открыть отделение корпорации в Париже принадлежала Ломану. Он провел переговоры с французским премьер-министром и встретил с его стороны полную поддержку. Так что плюсов у идеи оказывалось много, и Хельга согласилась. Ломан собирался отправиться во Францию для дальнейших переговоров вместе с Винборном.

«Весна в Париже!» – подумала Хельга.

И к изумлению своих подчиненных, заявила, что полетит с ними.

Однако теперь, расслабляясь после утомительного семичасового перелета, Хельга усомнилась в правильности своего решения.