Охота на лесную нимфу

– Туман! – чуть слышно, но очень резко произнесла Женька, приблизив свое лицо вплотную к собачьему носу и глядя собаке в глаза. – Фу! Рядом и домой!

Каждое свое слово она сопровождала ощутимым рывком за ошейник. Сейчас ей во что бы то ни стало нужно было заставить этого крупного и сильного пса беспрекословно повиноваться ей, потому что от этого зависело спасение их обоих. А этот, тот, что здесь лежит… Женька оглянулась на него. Ей не было дела до этого попавшего в беду человека, она не имела абсолютно никакого отношения ни к нему, ни к его проблемам. Быть может, он уже мертв. А если и нет, то, находясь без сознания, все равно даже не почувствует, когда его найдут и вгонят в него последнюю пулю… Так Женька говорила себе и в то же время, не торопясь уходить, со страхом прислушивалась к медленно приближающимся голосам. Как она и предполагала, охотники приступили к обыску. И Туману это очень не нравилось, поэтому нужно было как можно скорее увести его отсюда, пока он не выдал их с Женькой присутствия, пока снова не надумал кинуться, легко увлекая ее за собой. Но, теряя драгоценные секунды, Женька все никак не могла сдвинуться с места. Потом, не выпуская из рук ошейника, подалась вперед, склонилась к лицу незнакомца, надеясь убедиться в том, что он уже не дышит. Но он дышал, он был жив.

– Чтоб тебя! – шепотом выругалась Женька, как будто незнакомец просил ее о помощи или хотя бы мог ее услышать. – Ну что я могу с тобой сделать?

Придерживая Тумана одной рукой, другой она попыталась потянуть незнакомца за рукав, но тут же осознала тщетность своей попытки. Мужчина был немаленького роста, кроме того, по его плечам было заметно, что он регулярно посещает тренажерный зал, наращивая там мышечную массу. А вот диеты он при этом явно не соблюдал, что добавило ему еще несколько килограммов. В общем, всего в нем было их около ста, если еще не с лишним, что для Женьки, едва ли весящей больше пятидесяти, было абсолютно неподъемным грузом. Она и с Туманом-то, по большому счету, справиться не могла, хотя он весил поменьше раненого незнакомца.

«А если… – подумала вдруг она, переводя взгляд с Тумана на лежащего и обратно и вспоминая, с какой легкостью могучая овчарка только что тащила ее на себе. – А если как-то обвязать этого типа веревкой да приладить эту веревку к ошейнику? Туман сможет стащить его с места, у него хватит сил…»

Но, реально оценив ситуацию, Женька поняла, что даже с помощью Тумана не успеет этого сделать, потому что передвигаться по парку с тяжелым незнакомцем они будут гораздо медленнее, чем идущие за ними по пятам бандиты. К тому же, ощупав веревку, Женька обнаружила, что та слишком коротка для ее замысла. А другую взять было негде, разве что бежать за ней домой. Но за это время незнакомца уже найдут, потому что уже сейчас невидимые пока за дымовой завесой убийцы приближаются к нему. Женька пока еще не слышала их шагов, но периодически ей слышны были их перекликающиеся голоса, пугающие своей холодной деловитостью. Для таких убить – что чашку остывшего кофе выплеснуть, и если они сейчас увидят ее здесь, то, без сомнения, тоже пристрелят. Женька все яснее осознавала эту истину. Надо было бежать, страх гнал ее прочь, но что-то гораздо более могучее продолжало держать на месте. В отчаянии от сознания своей беспомощности Женька стояла, не зная, что предпринять. В горле у нее пересохло, сердце молотом билось о грудную клетку, взгляд тревожно метался вокруг. И тут ей на глаза попалась собранная накануне груда листьев, которую она не подожгла сегодня из-за темноты, после чего решение проблемы пришло само собой, простое, как лепет ребенка. Продолжая тревожно озираться и не отпуская Тумана, Женька снова упала на колени и принялась торопливо сгребать всю кучу, набрасывая ее прямо на лежащего незнакомца.

– Вот, – прошептала она ему, прежде чем чуть слышно шелестящие влажные листья окончательно скрыли его с головой, – это все, что я сейчас могу для тебя сделать. Лежи тихо, и я за тобой вернусь. Ну а уж если не получится – прости, потому что на большее я все равно не способна.

Накинув сверху еще несколько охапок, так что теперь эта куча опавших листьев ничем не отличалась от остальных, собранных по всему парку, Женька начала отступать торопливыми крадущимися шагами, безжалостно перекручивая ошейник и волоча за собой полузадушенного Тумана. Ей не хотелось так с ним поступать, но иначе было нельзя – теперь убийцы были настолько близко, что могли услышать, если бы вдруг Туман надумал зарычать.

Разорвав расстояние между собой и незваными гостями настолько, что перестала различать их голоса, Женька пустилась бегом. Теперь, когда обстоятельства изменились и стало ясно, что не удастся отсидеться в лесу, она бежала домой. Для того, чтобы найти подходящую веревку, и для того, чтобы иметь под рукой надежное средство защиты на тот случай, если вдруг все же не удастся избежать встречи с бандитами. Вначале пытавшийся сопротивляться, Туман теперь послушно шел рядом с ней крупной, размашистой рысью, лишь время от времени пускаясь в тяжелый галоп.

Оказавшись возле дома, Женька с облегчением перевела дыхание. Тяпа кинулся к ней в ноги от крыльца лохматым клубком. Подхватив его, Женька быстро проскользнула внутрь, закрыв за собой и собаками дверь. Теперь, когда между ней и убийцами возникла преграда в виде стен, а не только завеса дыма, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Хотя, немного отдышавшись, подумала она, ничто не помешает им заглянуть и сюда, если они этого захотят. При этой мысли, взглянув на собак, Женька быстро прошла в комнату, в дальнюю, вторую, в которой почти и не бывала, вполне довольствуясь одной. Там тоже стоял диван, из тех списанных инвалидов, что пострадали от гостей в доме отдыха. Разрыв его подушки, Женька расстегнула «молнию» на одной из них и, покопавшись в набивке, вытащила оттуда небольшую тяжелую коробку. Еще утром Женьке даже и в голову прийти не могло, что когда-нибудь придется доставать эту коробку не в связи с переездом (этого, она надеялась, не произойдет) и не в профилактических целях, а вот так, как сейчас, под давлением необходимости. Но когда по парку за стенами дома разгуливали вооруженные и не собирающиеся шутить бандиты и когда было необходимо действовать почти у них под носом, иного выхода у Женьки не было. Поставив коробку на стол, она открыла ее и торопливо развернула промасленную бумагу. Рука коснулась металла, пальцы привычно легли на рукоять. И, ощущая вселяющую уверенность холодную тяжесть, Женька вытащила из коробки пистолет, после чего быстро, со знанием дела, принялась его заряжать. Пистолет был единственным наследством, доставшимся Женьке от стариков. Точнее, от деда, а возможно, даже и от прадеда. Женька не представляла, откуда он появился в ее родной, прежней семье, лишь знала, что он всегда был у них и что никому не надо было о нем рассказывать. А еще она помнила, как бабушка уговаривала деда сдать пистолет, но он упорно отказывался, из-за чего-то не желая с ним расставаться. И Женька была в этом с дедом согласна, потому что ей нравился этот тяжелый вороненый предмет. Видя ее интерес, дед научил ее стрелять. Вначале в тире, из пневматического оружия, а позже, когда они уходили подальше в лес, – и из этого, боевого. Наверное, эти воспоминания о походах с дедом и заставили Женьку после его смерти тоже сохранить пистолет. Она сумела это сделать, незаметно вынеся его из разгромленного матерью дома и закопав под корнями большого старого дуба в лесу, где он и хранился до ее переезда сюда.

Зарядив пистолет и поставив на предохранитель, Женька сунула его в карман куртки, сразу почувствовав себя намного увереннее, хотя и надеялась, что не придется в кого-то стрелять, и брала оружие лишь на крайний случай. Потом, высунувшись из надежно скрытого от посторонних глаз густыми зарослями окна нежилой комнаты, прислушалась к тому, что происходит снаружи. Вначале Женька ничего не услышала, но чуть позже из темноты, где она оставила свою кучу листьев, донесся окрик. Сердце у Женьки дрогнуло: неужели нашли?! Но нет, это бандиты лишь обменялись краткой информацией. Где они сейчас? Как близко к укрытому листьями телу? Прошли уже мимо него или нет? Теперь, когда непосредственная опасность больше не грозила ни ей, ни ее собакам, Женька начала не на шутку тревожиться за незнакомца. Сама даже не знала почему. И эта тревога побуждала ее к действиям. Прежде всего, понимала Женька, надо выманить убийц из парка или хотя бы увлечь подальше от того места, которое представляло для них интерес, потому что тащить незнакомца прямо у них перед носом – смерти подобно, как для нее с Туманом, так и для него самого. Притворив за собой дверь комнаты, Женька пошла на кухню и открыла холодильник. Часть купленных собакам костей она хранила в размороженном виде, и сейчас, вытащив пакет из нижнего ящика, нашла там, как и ожидала, небольшую красную лужицу. Не больше стакана, и не очень похожую по виду на свежую кровь, но если воспользоваться ею с умом, подумала Женька, сливая жидкость, этого хватит, а темнота не даст бандитам почуять подвоха. Строго прикрикнув на рвущегося к дверям вместе с ней Тумана, Женька выскользнула на улицу одна и осторожно направилась к воротам. Вопреки ее опасениям, никто не нес караул возле ворот. Быстро убедившись в этом, Женька выскользнула на дорогу. В том месте, где дорога сворачивала к воротам, на обочине стояли выкрашенные в белый цвет предохранительные бетонные кубари. Обмакнув руку в красную жижу, Женька провела по одному из них, оставляя смазанный отпечаток, потом, немного дальше, брызнула несколько капель. После этого, пробежав в сторону озера, она разлила жидкость тонкой струйкой поперек дороги и плеснула остатки на щебень и траву. В парке раздался какой-то посторонний звук, и Женька вздрогнула, притаившись в кустах. Несмотря на то, что у нее был пистолет, Женька многое отдала бы за то, чтобы не пришлось им воспользоваться, да и численный перевес был не на ее стороне. На какой-то момент ей снова захотелось запереться в своих четырех стенах и забыть о том, что происходит снаружи. И снова она поняла, что не сделает этого. Убедившись, что поблизости как будто все еще никого нет, Женька выбрала из насыпи несколько камней покрупнее, крадучись вернулась к воротам, проскользнула через них обратно в парк и пошла вдоль ограды. Поравнявшись с тем местом, где за дорогой, под насыпью, у нее была вырыта яма под мусор, Женька бросила один из камней, целясь туда. Но от волнения даже размахнуться как следует не смогла, камень выскользнул у нее из рук и упал на дорогу. Следующий полетел уже лучше, но желаемого эффекта не произвел. А вот третий упал как раз на уже сваленную накануне в яму груду пустых бутылок. Одна бутылка разбилась, а остальные начали смещаться, скрежеща друг о друга. И этот звук услышали. Женька сразу же это поняла по движению в парке. Несколько теней метнулись к воротам, едва только Женька успела проскользнуть за дверь. Загнав собак в комнату и не включая свет, она отогнула самый уголок кухонной шторы, выглядывая наружу. В свете парковых фонарей, последняя пара которых была как раз у ворот, ей хорошо были видны выбежавшие к воротам бандиты. Темная фигура застыла на фоне белеющего кубаря, к ней присоединились другие – они заметили свежий кровавый след. О чем они говорили, Женька не могла слышать, но один из них убежал обратно в парк, а остальные стали искать дальше и довольно быстро обнаружили пересекающую дорогу цепочку кровавых капель. После этого они остановились, глядя в сторону парка, куда убежал их товарищ. Женьке же ничего другого не оставалось, как застыть у окна, дрожа мелкой нервной дрожью, слушая собственное отдающееся в ушах дыхание и спрашивая себя, что же они задумали. И вскоре, словно отвечая на ее вопрос, на дорожке мелькнул свет фар, и к воротам выехал внедорожник. Не бандитский, а другой, черный. Он не был помят, а это означало, что услышанный Женькой удар получила вторая машина. Эта же, развернувшись за воротами, была остановлена так, чтобы ее фары светили в сторону озера. После этого один бандит, который очень заметно прихрамывал, пострадав, очевидно, при столкновении своей машины, остался возле чужого внедорожника, а остальные – теперь Женька видела, что их было трое, – стали спускаться к воде, попутно осматривая кусты и не выпуская пистолетов из рук.

Женька оглянулась на дверь. Сердце заколотилось еще быстрее, хотя, казалось, это было уже невозможно. Но если она собиралась действовать, то надо было начинать прямо сейчас. Вытащив из стоящего в крохотной прихожей ящика со всяким скарбом длинный брезентовый ремешок, Женька приоткрыла дверь в комнату, выпуская Тумана. Тяпа тоже намеревался проскользнуть за ним, но Женька цыкнула на него, и он, поджав обрубок хвоста, отошел. Встал боком, обиженно глядя на Женьку.

– Место! – безжалостно приказала она.

Тяпа побрел к креслу, а Женька, прихватив ремешок и веерные грабли без ручки, вместе с Туманом выбежала на улицу. Крадучись спустилась с крыльца и снова побежала, увлекая Тумана за собой. Ежедневно работая в парке в течение нескольких лет, она научилась ориентироваться в нем почти как у себя дома, и найти оставленную кучу листьев, даже в темноте, ей не составило никакого труда. Сдержав дыхание, Женька прислушалась – мало ли, вдруг кто-то еще остался и бродит здесь? Но теперь в этой части парка было тихо, и, решившись, Женька быстро раскидала листья. Незнакомец лежал под ними в прежней позе. Дышал он тяжело, но все-таки был жив. С большим трудом Женьке удалось перевернуть его на спину, после чего она торопливо обвязала его ремешком и закрепила оба конца на ошейнике у Тумана.

– Ну, давай, Туманушка, – тихо сказала она, прежде еще раз тревожно вслушавшись в тишину. – Я помогу тебе.

Быстро сообразив, что от него требуется, Туман потянул вперед. Положив грабли на живот незнакомца, Женька тоже принялась тащить его, вцепившись в пиджак. Самым сложным оказалось сдвинуть бесчувственное тело с места и развернуть его в нужном направлении, дальше дело пошло быстрее. Но, продвинувшись метров на тридцать, Женька остановила Тумана.

– Стоять, Туманушка. Отдохни.

Пес послушно замер, а Женька метнулась назад, прихватив с собой грабли. Вернувшись к куче, она подправила ее, стараясь сделать так, чтобы листья полностью скрыли натекшую кровь, потом пошла обратно по их с Туманом следу, старательно разравнивая граблями траву, примятую протащенным по ней тяжелым телом. Вновь добравшись до Тумана, Женька опять ухватилась за пиджак, и они вдвоем снова двинулись дальше. Так они и пробирались вперед, периодически останавливаясь, чтобы прислушаться и замести за собой следы. Туман устал и высунул язык, а Женька, которой вместо доступных Туману кратких передышек приходилось бегать с граблями туда-обратно, вообще дышала как загнанная. Но чувство близкой опасности побуждало ее двигаться как можно быстрее, и она рвалась к своему домику из последних сил.

Когда до домика оставалось метров десять, не больше, Женькины силы были уже на исходе. Налившиеся тяжестью руки с трудом удерживали выскальзывающий пиджак, лицо и горло горели. И даже страх перед блуждающими где-то у озера бандитами отступил, притупленный усталостью. Но об осторожности Женька все же не собиралась забывать. Оставив высунувшего язык Тумана отдышаться в упряжке, она осторожно прокралась к дому и выглянула за угол, желая узнать, что творится у ворот. Как оказалось, там все было без особых изменений. Автомобиль стоял все на том же месте, только теперь был повернут в сторону построенного на берегу ангара, где зимой хранился пляжный инвентарь. Фары светили в темноту, как два прожектора, и где-то у озера в свете этих лучей бандиты продолжали искать свою жертву.

– Недолго вам осталось мучиться, – с усмешкой прошептала Женька, хорошо знающая повадки лесного озера. – Скоро начнет наползать туман, и черта с два вы в нем что-нибудь увидите. Хорошо, если еще друг друга не растеряете да не подстрелите по ошибке.

Снова скрывшись за углом дома, Женька отперла дверь, после чего вернулась к Туману и шепнула:

– Ну, давай, Туманушка. Осталось совсем немного. Правда, это будет труднее всего…

Снова вцепившись в плотную ткань пиджака, Женька потащила что было сил. Путь, оставшийся до крыльца, пролегал не в такой уж темноте, и стоило кому-то со стороны озера бросить сюда случайный взгляд, как он сразу бы уловил здесь движение. И вряд ли не захотел бы проверить, что же именно тут движется. Ни на миг не забывая об этом, Женька волокла тяжелое тело, вкладывая в этот последний рывок все остатки своих сил и шепотом подгоняя Тумана. До крыльца они добрались с рекордной скоростью. Оставалось преодолеть ступени. У озера один из бандитов снова что-то громко произнес. В пустынной береговой тишине его голос прозвучал так, как будто он стоял рядом с Женькой. Она вздрогнула, замерла. Но оказалось, что это бандиты просто переговаривались по сотовым телефонам и просили своего напарника снова переставить машину. Он сел за руль. Мотор дорогой иномарки заработал так тихо, что Женька почти не услышала звука, а лишь увидела, как машина тронулась, разворачиваясь. Пользуясь случаем, Женька тоже принялась разворачивать незнакомца перед крыльцом, чтобы удобнее было его затаскивать. Упав на колени, она уперлась в него обеими руками, понемногу сдвигая с места. Потом, решив, что уже достаточно, скользнула согнутой тенью на первую ступеньку крыльца, опять занимая свое место рядом с Туманом.

Затащив незнакомца в дальнюю комнату и оставив на полу, Женька в последний раз выскочила из дома с граблями. Пригибаясь к земле, она разровняла последний участок пути, после чего вернулась и на этот раз окончательно заперла за собой входную дверь. Дома Тяпа уже пытался обнюхать незваного гостя, подбираясь к нему на полусогнутых лапах, поджав свой куцый хвост и в любую секунду готовый задать стрекача. Туман же лежал на полу перед порогом дальней комнаты. Дышал он тяжело, язык устало свешивался наружу через брешь, оставленную выбитыми зубами, но все же он выполнял свои обязанности так, как их понимал, не сводя с происходящего в комнате глаз. Женька налила в миску воды, принесла ее и поставила перед Туманом, после чего прошла мимо него к раненому человеку. Окна дальней комнаты, где он лежал, давно заросли снаружи кустами настолько, что их почти невозможно было разглядеть даже зимой, когда не было листьев, но все же сегодня Женька не решилась включить здесь верхнее освещение. Вместо этого, плотно задернув шторы, она установила в кресле настольную лампу, направив ее свет на незнакомца. Теперь необходимо было найти, куда же именно ранен ее вынужденный гость. Прежде всего Женька расстегнула пиджак, ею же самой застегнутый на все пуговицы еще в парке, чтобы не сползал, когда она вцеплялась в рукав и воротник. И как только она раскинула промокшие от крови полы пиджака, то увидела в рубахе дыру. Пробитая пулей дыра находилась слева, пониже сердца, и при каждом вздохе незнакомца из нее вперемешку с кровавыми пузырями то вырывался, то со всхлипом втягивался воздух. Это зрелище заставило Женьку тихонечко чертыхнуться. «Открытый пневмоторакс», – пришли ей на ум слова откуда-то из прошлого. И даже не ее слова, а сказанные бабушкиным голосом. И бабушка, и дед по Женькиной просьбе иногда рассказывали ей истории из медицинской практики. Их радовало, что Женька проявляет к этому интерес, поэтому рассказывали они обстоятельно, надеясь, что и внучка когда-нибудь станет врачом. Надеждам этим не суждено было сбыться, но полученные знания все же сослужили Женьке добрую службу. Они пригодились, когда она притащила домой забитого почти насмерть Тумана, не имея денег на вызов ветеринарного врача. Пришли на помощь и сейчас. Бабушка рассказывала о ранениях грудной клетки так подробно, что, едва увидев хлюпающую кровавой пеной дыру, Женька сразу же поняла, что это такое. А также сразу осознала всю опасность этого ранения. Пуля повредила легкое, и теперь оно, опавшее из-за нарушения герметичности грудной клетки, не могло участвовать в нормальном дыхании, но все же гоняло воздух туда-сюда через образовавшуюся дыру.

«…это наиболее опасно, – говорила бабушка. – И не только из-за не прекращающейся кровопотери, но также из-за того, что такое трепыхание легкого отрицательно сказывается на работе сердца»… Женька ухватила незнакомца за руку. Да, пульс был частый, прерывистый. Совсем не такой, какой способен был внушить надежду на благополучный исход.

– Вляпалась же ты, голубушка, – тихо сказала сама себе Женька. Но отступать было поздно. Умирал незнакомец или нет, но он лежал на полу Женькиной комнаты, притащенный сюда ею же самой, поэтому все, что ей теперь оставалось, – это приложить все силы к тому, чтобы их с Туманом риск и труды не оказались напрасными.

На ходу припоминая, что слышала когда-то от бабушки, Женька принялась шарить в шкафу, где еще после Тумана оставались кое-какие медикаменты. Вытащив все, Женька взяла толстый перевязочный пакет, потом отыскала в доме кусок чистого полиэтилена, потом взяла простыню и свернула косынкой. При открытом пневмотораксе, наиболее опасном из всех, прежде всего надо перевести его в закрытый, вспоминалось ей. Для того, чтобы замедлить потерю крови, а главное – устранить зловещее хлюпанье пробитого легкого. Вооружившись тем, что было, Женька задрала на незнакомце рубашку, положила толстый слой ваты и марли на рану, потом, просунув руку ему под спину, нащупала там второе отверстие от пули. Значит, ранение сквозное, и пуля прошла навылет. Теоретически это должно было являться хорошей новостью, хотя практического толка Женька в этом и не видела. Через оба пулевых отверстия незнакомец потерял немало крови и выглядел сейчас бледнее своей светлой, серебристо-серой шелковой рубашки.

«Умрет ведь, – подумала Женька, подсовывая второй ватно-марлевый слой незнакомцу под спину. – Если уже не умирает…»

Однако, наложив поверх обеих толстых салфеток по куску полиэтилена, чтобы окончательно загерметизировать пулевые отверстия, и зафиксировав все это пластырем, Женька принялась, с трудом ворочая тяжелое тело, обвязывать его простыней. Исхитрившись подстелить середину свернутой простыни незнакомцу под спину, Женька соединила оба ее конца у него на груди, с правой стороны, и принялась туго стягивать их. Покончив с этим, Женька прислушалась, склонившись над незнакомцем. Зловещего свиста из раны больше не было слышно, но и в дыхании левое легкое, похоже, больше не участвовало. И вообще левая половина груди незнакомца, стоило лишь постучать по ней пальцем, издавала глухой, совсем не свойственный наполненному воздухом органу звук. Там наверняка скопилась вытекшая из пробитого легкого кровь, и откачать ее Женька не могла, потому что даже приблизительно не знала, как это можно сделать. Это означало, что ее гостю просто необходима помощь квалифицированного врача. Но как ее получить? Вот в чем заключался главный вопрос. Проще всего было бы вызвать «Скорую», но, во‑первых, вряд ли бродящие поблизости бандиты оставят без внимания подъехавшую к парку спецмашину и выпустят ее отсюда с тем грузом, который она возьмет. А во‑вторых, и вызвать помощь Женька не знала как. Ни на своем доисторическом кнопочном телефончике, который ей дал хозяин для связи, ни тем более на аппарате найденыша, огромном сенсорном монстре, каких Женька до этого даже в руках не держала. Он выпал из внутреннего кармана его пиджака вместе с кожаным портмоне, когда Женька ворочала его, делая перевязку. Она повертела его и отложила в сторону. Взяла свой. Для проверки попыталась набрать вначале «ноль», затем «три», но нажать на кнопку вызова так и не решилась. И звонить хозяину, посвящая его в сегодняшние события и особенно афишируя свое собственное участие в них, Женьке отчего-то совсем не хотелось. Теперь ей оставалось лишь, отложив в сторону бесполезный телефон, действовать на свой страх и риск. Чем она и занялась, сделав незнакомцу несколько уколов из оставшихся после Тумана лекарственных запасов, которыми ее снабдили в больнице знакомые медсестры, когда она обратилась туда со своей бедой. Сроки годности у лекарств, как убедилась Женька, еще не истекли, ну а ситуация была в чем-то сходной. В любом случае больше Женька сделать ничего не могла, как бы ни хотела. А хотелось ей, очень хотелось сделать все возможное для того, чтобы найденыш выжил. И вовсе не потому, что она боялась осложнений для себя в случае его смерти. Если не выживет, уже решила для себя Женька, то она просто выволочет его отсюда подальше, к озеру, снова с помощью Тумана, да и оставит там. На теле и на одежде, насколько ей было известно, отпечатков пальцев не остается, портмоне же с телефоном можно где-нибудь зарыть – и пусть потом кто-нибудь попробует доказать, что она имеет хоть какое-то отношение к этому трупу. Но пока еще у Женьки на руках был, слава богу, не труп, и оставалась надежда, что в ближайшее время он им и не станет. Немного передохнув после всех своих усилий – незнакомец был слишком тяжелым для того, чтобы такая, как она, могла ворочать его, не надрываясь, – Женька решила устроить его получше. Понимая, что на диван она его затащить не сможет, скинула с дивана подушки и разложила на полу. Потом, умудренная опытом за тот год, что проработала санитаркой, расстелила сверху клеенку и лишь потом разложила сверху простыню. После этого, кое-как и с передышками, поскольку здесь ей Туман помочь уже не мог, сумела переместить незнакомца на приготовленную для него постель. Подложила подушки ему под спину и под голову, укрыла одеялом. Тут телефон незнакомца неожиданно ожил: засветился экран, заиграла музыка. Женька вздрогнула от неожиданности, но потом все же подошла к этому хитрому предмету. На экране она увидела надпись: «Варяг». Первым Женькиным побуждением было ответить на этот звонок. Рассказать этому неведомому Варягу, что здесь произошло, и пусть бы он сам после этого обеспечивал помощь своему другу.