Война сердец

Мейя ответила со сдержанной улыбкой:

– Я бы выпила апельсинового сока, спасибо.

Взяв бокал из матового стекла, она прошла в зал для приемов, где разодетая публика готовилась приветствовать почтенного юбиляра. На прием были приглашены голливудские звезды и известные финансисты, два представителя королевских семей Европы, а также члены семьи Саббатини и близкие друзья Сальваторе.

Мейя тщательно нарядилась по случаю торжества. На протяжении пяти лет она одевалась в костюмы от-кутюр. Сегодня на ней было платье цвета розовой фуксии. Благородный оттенок удачно подчеркивал ее белокурые от природы волосы и легкий загар. Молодая женщина надела туфли на высоких каблуках, но тем не менее была намного ниже Джорджио, который внезапно появился из ниоткуда и коснулся рукой ее талии.

Мейя слегка вздрогнула и едва не пролила сок.

– Какого черта ты подкрадываешься ко мне? – гневно поинтересовалась она, бросая на него раздраженный взгляд.

– Ты сегодня очень изысканно выглядишь, Мейя, – произнес Джорджио, будто не слыша ее слов. Он придвинулся ближе, и его дыхание согрело ее шею. – М-м-м… Опять новые духи, да? Они тебе идут.

Мейя нахмурилась и отошла в сторону.

– Иди и общайся с друзьями, – посоветовала она. – Иначе все примутся сплетничать, увидев нас вместе. Я не хочу, чтобы репортеры породили очередную сенсацию.

Его улыбка была порочной, темно-карие глаза сверкнули.

– Пусть сплетничают. Неужели я не могу проводить время с женщиной, которая скоро станет моей бывшей женой? Кроме того, нам нужно кое-что обсудить.

Мейя поджала губы:

– Я не изменила свое решение по поводу виллы и отослала бумаги обратно твоему адвокату. Я не позволю тебе откупиться от меня единовременной выплатой определенной суммы. Ты прекрасно знаешь, чего я хочу.

– Я знаю, – подтвердил Джорджио, беря бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта. Сделав большой глоток, он прибавил: – Но дело в том, что я хочу оставить эту виллу себе.

Мейя посмотрела на него с опаской:

– Но вдвоем мы не сможем ею владеть, верно?

 Он направил на нее решительный и жгучий взгляд:

– Я кое-что придумал. Я хочу, чтобы в течение следующих двенадцати месяцев вилла оставалась без изменений и перестроек.

Она нахмурилась:

– А после?

Джорджио отпил еще шампанского, медленно его смакуя. Он намеренно затягивал ответ, заставляя Мейю почувствовать себя беспомощной и незначительной.

– После, если ты по-прежнему будешь стремиться получить виллу, тебе придется выкупить ее у моей семьи, – закончил он.

Мейя закатила глаза:

– Ах, помилуй!

– В чем дело, Мейя? – спросил Джорджио. – Я буду выплачивать тебе такое огромное содержание, что ты сможешь купить десять вилл.

Она отодвинулась от него:

– Мне не нужны твои дурацкие деньги.

Желая поскорее убежать от любопытных взглядов гостей, Мейя выскользнула на балкон. Она не ожидала, что Джорджио последует за ней, но, прежде чем она успела закрыть балконную дверь, он оказался рядом.

– Почему ты так упорствуешь? – поинтересовался Джорджио, прислонившись к двери.

– Разве я упорствую? – возмутилась она. – Именно ты прислал мне на подпись кипу юридических документов толщиной в две телефонные книги.

Джорджио задумчиво наморщил лоб:

– Мне необходимо защитить интересы акционеров и инвесторов. Не принимай это на свой счет. Бизнес требует точности.

Мейя поставила бокал с соком на подставку для цветочных горшков, поскольку боялась выронить его.

– О да, тебя интересует только бизнес. Наш брак был обыкновенной деловой сделкой. Единственная проблема заключалась в том, что я не поставила обещанный товар.

– Что ты хочешь этим сказать? – Его голос стал твердым, а взгляд напоминал кинжал.

Мейя опустила глаза и прерывисто выдохнула:

– Ты знаешь, что я имею в виду, Джорджио. Наступило продолжительное молчание.

– Я очень хотел, чтобы наш брак стал счастливым, Мейя, – тихо сказал он. – Но мы оба сделали друг друга несчастными.

Она посмотрела на него со страдальческим видом:

– Ты ничего не понял, да?

– Что я должен понимать? – спросил Джорджио, повышая голос от волнения. – Мы были женаты пять лет, Мейя. Я знаю, что порой тебе было нелегко. И мне было нелегко видеть, как ты… – Он не закончил фразу и, отойдя от балконной двери, осушил свой бокал.

Мейя посмотрела на напряженную спину Джорджио и поняла, что он эмоционально отстраняется от нее, как случалось всегда, если они спорили. Он отказывался говорить о потерях, которые они пережили. У нее складывалось ощущение, что Джорджио принципиально не желает прислушиваться к знакам судьбы: каждый ее выкидыш будто говорил о том, что в их отношениях что-то складывается не так. А Мейя очень хотела поговорить с ним о каждом из потерянных детей, которым заранее придумывала имена. Она желала поделиться с мужем утраченными надеждами и мечтами.

Джорджио ненавидел неудачи. Он был безжалостным бизнесменом, которого безмерно раздражали поражения в том или ином виде. Джорджио Саббатини устраивал только успех – как в свое время его деда и покойного отца, которые создали всемирную сеть роскошных отелей, не имеющую себе равных. Он всегда жаждал одного – получить результат – и не останавливался ни перед чем, чтобы добиться своего.

Джорджио решил, что Мейя станет для него идеальной женой: образованная, уравновешенная, красивая, молодая и здоровая. Но она не смогла стать настоящей женой Саббатини. Она не произвела на свет наследников династии, и члены семьи Джорджио стали смотреть на нее с жалостью и разочарованием…

Джорджио поставил бокал на стол из кованого железа, а затем повернулся к Мейе.

– Мой дедушка умирает, – проговорил он тихо и очень серьезно. – Он сказал мне об этом сегодня утром. Ему осталось жить месяц или два, не более. Об этом пока никто не знает.

У Мейи заныло сердце.

– О, нет…

Джорджио с трудом сглотнул, у него дернулся кадык.

– Вот почему он настаивал, чтобы сегодня вся семья была в сборе. Дед пожелал устроить большой праздник. Он не хочет ничьей жалости. Через пару недель он обо всем расскажет всей семье.

Мейя понимала, почему Сальваторе организовал такое пышное празднование своего юбилея, стараясь не думать о предстоящей кончине. Гордость была неотъемлемой чертой всех членов семьи Саббатини.

– Спасибо за то, что сказал мне, – мягко произнесла она, не вполне понимая, впрочем, почему Джорджио не сообщил печальную новость Луке и Нику.

Он встретил ее взгляд:

– Я прошу тебя отложить отъезд в Лондон. Позвони в школу и скажи, что не сможешь приехать на собеседование. Объясни, что вынуждена взять отпуск по семейным обстоятельствам.

Мейя уставилась на него, разинув рот:

– Но я не могу взять отпуск до тех пор, пока не получу работу. Вакансию отдадут другому претенденту.

Джорджио повел плечом:

– Значит, вакансия тебе не предназначалась. Если они считают тебя лучшим кандидатом, то будут ждать.

Мейя нахмурилась:

– Вне сомнения, они не станут меня ждать. Я наименее опытный претендент на должность. Я не преподавала с тех пор, как окончила университет и прошла преподавательскую практику. Я упущу возможность получить работу, если не приеду на собеседование.

– Прямо сейчас работа тебе не нужна, Мейя, – заметил Джорджио. – Я согласился платить тебе невероятно щедрое содержание. Если ты захочешь работать, в будущем у тебя будет полно шансов.

Мейя бросила на него осуждающий взгляд:

– Я смотрю, у тебя выработалось философское мнение по всем вопросам.

Джорджио нахмурился и с вызовом выгнул бровь:

– А я смотрю, ты слишком иррациональна и эмоциональна.

Мейя отвернулась и посмотрела вдаль, вцепившись пальцами в перила с такой силой, что заболели суставы.

– Тебя действительно беспокоит здоровье твоего дедушки или ты пытаешься заставить меня изменить решение о разводе?

Джорджио не отвечал так долго, что можно было подумать, будто он ушел. Слышался только мягкий стук дождевых капель.

– Ты получишь развод, но не сейчас, – сказал он наконец. – Я хочу, чтобы мой дед умер спокойно, полагая, что у нас с тобой все хорошо.

Мейя обернулась и округлила глаза:

– Ты просишь меня вернуться и жить с тобой, словно я – твоя жена?

Джорджио выдержал ее взгляд с завидным хладнокровием.

– Максимум на месяц или на два, – уточнил он. – Наш развод очень расстроил деда. Я только сейчас это понял.

Мейя уловила подтекст в его словах.

– Так ты меня обвиняешь в его неизлечимой болезни, да?

Он возвел глаза к потолку, давая ей понять, что она ведет себя неразумно.

– Я этого не говорил, Мейя, – возразил Джорджио. – Моему деду девяносто лет. Нет ничего неожиданного в том, что он страдает от какого-то недуга в столь преклонном возрасте. Его неизлечимую болезнь можно было предвидеть. Он всю жизнь очень много курил. Ему еще повезло, что он прожил так долго. Моему отцу повезло меньше.

Она продолжала свирепо смотреть на него:

– Без сомнения, ты считаешь, что я подорвала здоровье Сальваторе. Я объявила о том, что требую развода, а через несколько месяцев выяснилось, что он умирает. Я обо всем догадалась, даже если ты не хочешь это признать.

У Джорджио дернулся подбородок.

– Мой отец умер через несколько дней после нашей свадьбы, – напомнил он. – Это была просто трагическая случайность. В этом никто не виноват.

Я не говорила о смерти твоего отца. У него снова дернулся подбородок.

– Выкидыши такая же неизбежность, как старение, Мейя. – Джорджио говорил очень тихо, едва шевеля губами. – Они происходят гораздо чаще, чем ты думаешь.

Мейя почувствовала, что краснеет, и отвернулась от него.

– Если мы снова будем жить вместе, то безмерно усложним себе жизнь и в конечном счете затянем развод, – произнесла она после небольшой паузы. – Мы всех обнадежим, а потом снова лишим надежд…

– Над этим нам предстоит хорошенько поразмыслить, – согласился Джорджио. – Но в данный момент я считаю, что наилучший вариант – наше воссоединение.

Мейя презрительно скривила губы:

– Зачем? Ты хочешь воспользоваться дополнительным временем, чтобы разработать план сохранения финансовых активов?

Он укоризненно заметил:

– Ты никогда не отличалась особым цинизмом. Мейя вздернула подбородок:

– Я повзрослела, Джорджио. Когда получаешь от жизни пинки, невольно становишься циником.

Он отошел в сторону, чтобы насладиться видом безупречно ухоженных садов. Мейя заметила, что он вцепился руками в перила. Ей было известно, что Джорджио с детства боится высоты. Она узнала об этом случайно. Бесчисленное количество раз Мейя видела, как он борется с собой, стараясь искоренить свой страх. Его упорство время от времени и изумляло, и разочаровывало ее.

– Я хочу, чтобы мой дед умер в мире, – сказал Джорджио после долгого молчания. – Я сделаю все, чтобы так и было.

У Мейи не было и тени сомнения в том, что Джорджио безжалостен в достижении своей цели. Он готов пойти даже на возобновление отношений с женой, которую никогда не любил. Он, несомненно, привык лгать и притворяться ради того, чтобы получить желаемое.

Мейя коснулась рукой пока еще плоского живота, и у нее замерло сердце.

Джорджио повернулся лицом к балконной двери.

– Лука, – пробормотал он, заставив себя улыбнуться. Я не видел, когда ты пришел.

Лука был моложе Джорджио на два года. Улыбка освещала его лицо, темно-карие глаза, такие же, как у старшего брата, сияли.

– Мы приехали поздно, – объяснил Лука. – Элла сегодня днем спала дольше обычного.

Он повернулся к Мейе, наклонился и расцеловал ее в обе щеки.

– Как хорошо, что ты пришла сегодня, Мейя, – произнес он. – Бронте будет рада с тобой встретиться. Она немного нервничает, когда приходится практиковаться в итальянском языке на виду у всех.

Мейя неуверенно улыбнулась.

– Бронте незачем волноваться, – возразила она. – Все обожают ее и маленькую Эллу.

Лука гордо улыбнулся.

– Мы должны сделать заявление… – На секунду он запнулся, затем продолжил: – Мне очень жаль, если огорчу вас обоих, но мы с Бронте ожидаем второго ребенка.

Молчание длилось всего долю секунды. Мейя заговорила первой:

– Лука, это действительно замечательная новость. Я так рада за вас обоих! Какой у нее срок?

– Не могу сказать точно, – признался Лука, выглядя немного робким. – Мы только что сделали домашний тест на беременность. Честно говоря, нужно провериться у доктора.

Джорджио одарил брата крепким рукопожатием и взял его за руку:

– Я очень рад за вас. Замечательно иметь еще одну племянницу или племянника, которого я обязательно стану баловать.

Лука почувствовал облегчение оттого, что его заявление было воспринято так позитивно.

– Ну, – произнес он, не переставая улыбаться и интригующе поглядывать то на брата, то на Мейю, – а что вы делаете здесь в полном одиночестве?

Опять наступило молчание, похожее на затишье перед бурей.

Джорджио первым нарушил тишину.

– Мы с Мейей тоже должны сделать заявление. – Он обнял молодую женщину за талию и привлек к себе. – Мы решили помириться. Развода не будет.

Меня взглянула на него, открыла было рот, но не произнесла ни слова.

Лука посматривал на них обоих, растягивая губы в радостной улыбке:

– Замечательная новость! Вы уже сообщили дедушке? Для него это будет лучший подарок на день рождения.

Джорджио самодовольно улыбнулся.

– Мы как раз собирались это сделать, не так ли, дорогая? – поинтересовался он, взглянув на Мейю.

Мейя хотела все отрицать. Она хотела сказать Луке, что его брат – корыстный и безжалостный человек, который пойдет на все, лишь бы добиться своей цели. Но она знала, что это может расстроить Сальваторе. Старик умирает, и Лука прав: заявление о примирении его старшего внука с бывшей женой – лучший подарок на день рождения.

Она едва заметно улыбнулась Луке:

– Все произошло так неожиданно… Лука усмехнулся, глядя на брата:

– Я должен сообщить Бронте. Она очень обрадуется. Нужно принести шампанское.

Он взял пустой бокал Джорджио, а затем подошел туда, где Мейя оставила бокал с недопитым апельсиновым соком. Лука поднял ее бокал, повернулся и удивленно спросил:

– Ты теперь не употребляешь спиртные напитки, Мейя?

Молодая женщина почувствовала на себе тяжелый взгляд Джорджио.

– По-моему, я никогда не злоупотребляла алкоголем, – заметила она.

– Сегодня вечером мы обязательно должны праздновать! – воскликнул Лука и, лучезарно улыбаясь, ушел с балкона, чтобы найти свою молодую жену и дочку.

– Лука прав, – протянул Джорджио после паузы, которая казалась бесконечной. – Сегодня мы должны праздновать.

Мейя бросила на него злобный взгляд:

– Как ты мог солгать своему брату? Что за фарс?

Он скривил губы, молчаливо выражая полное безразличие к ее мнению.

– Я мечтаю, чтобы мой дед прожил оставшиеся ему дни в мире и покое. – Джорджио пожал плечами. – Ты говорила, что хочешь получить виллу в Белладжио. – Он бросил на нее решительный взгляд и прибавил: – Поверь мне, Мейя, для тебя это единственный способ стать владелицей виллы.

Глава 3

Мейя кипела от гнева, когда покидала балкон вместе с Джорджио, который крепко держал ее за талию. На прием прибыли новые гости, постоянно сверкали вспышки фотоаппаратов. Мейя задалась вопросом: не пригласил ли Джорджио представителей прессы специально для того, чтобы она не смогла отрицать их примирение? Она окажется полной идиоткой, если начнет противоречить ему. В конце концов, она провела с ним много времени на балконе. Люди наверняка уже начали сплетничать о них.

– Перестань скрежетать зубами, малышка моя, – проговорил он вполголоса, когда они направились к Сальваторе.

Мейя процедила сквозь зубы:

– Ты все подстроил, да? Ты сделал так, чтобы я не смогла тебе отказать. Ты знал, что я не рискну расстраивать твоего дедушку.

Его рука крепче обхватила ее талию; прикосновение было и собственническим, и угрожающим.

– Притворяйся, Мейя, – произнес Джорджио. – Посмотри на дедушку. Он очень всем доволен. Наше с тобой заявление и сообщение Луки и Бронте станут, в буквальном смысле, венцом праздника.

Заявление делать не пришлось. Как только Джорджио и Мейя вошли в зал, все повернули голову в их сторону. Гости начали перешептываться, ахать и подталкивать друг друга локтями. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Затем Сальваторе посмотрел на Джорджио и Майю, и его старое морщинистое лицо расплылось в восторженной улыбке.

– Это то, что я думаю, Джорджио? – спросил старик; слезы блестели в его глазах. – Ты и Мейя изменили свое решение развестись?

Мейя почувствовала, как Джорджио взял ее руку и осторожно сжал.

– Да, дедушка, – подтвердил он. – Мы решили не разводиться.

Сальваторе схватил свободную руку Мейи и почти раздавил ее между своими костлявыми ладонями.

– Мейя, ты и мой внук сделали меня сегодня счастливым. Я не могу выразить, как много это значит для меня. Вся семья собралась вокруг меня, чтобы порадоваться этой замечательной новости.

Мейя почувствовала, как захлопывается дверца золотой клетки, в которой она провела последние пять лет.

Потребовали принести еще шампанского, фотографы защелками камерами. Лука и его жена объявили о второй беременности Бронте. Это сообщение, по мнению Мейи, заслуживало гораздо большего внимания, чем заявление Джорджио.

Мать Джорджио поприветствовала Мейю со сдержанным энтузиазмом. Мейя понимала осторожность Джованны: она усложнила жизнь ее сына, подав на развод. Но Джованна была с ней любезна и поблагодарила за решение снова стать членом семьи Саббатини. Кроме того, свекровь Мейи была в восторге оттого, что стала бабушкой. В малышке Элле она души не чаяла и с радостью восприняла известие о новой беременности Бронте.

Николо, или Ник, как его обычно называли, самый младший брат, повел себя менее снисходительно. На его лице было привычное насмешливое выражение, когда он подошел к Мейе после того, как Джорджио отправился за очередным стаканом сока для нее.

– Итак, ты, похоже, передумала разводиться после того, как познакомилась с жизнью обычных людей, да, Мейя? – начал он. – Рад, что ты образумилась. Тебе ничего не удастся отсудить у Джорджио. Ведь в его распоряжении находится целый штат первоклассных юристов.

Мейе удалось сохранить внешнее хладнокровие, хотя в душе у нее кипели страсти.

– Привет, Ник, – произнесла она. – Как поживаешь?

Он покачивал свой почти пустой бокал с шампанским из стороны в сторону и смотрел на нее проницательными карими глазами.

– Достаточно хорошо, – наконец сказал Николо.

Мейя посмотрела поверх широких плеч младшего Саббатини, желая отыскать его спутницу.

– Что с тобой случилось? Сегодня ты без голливудской звезды? – поинтересовалась молодая женщина, насмешливо подняв брови.

Ник одарил ее кривой усмешкой, чем напомнил Джорджио, который изредка пребывал в игривом настроении.

– Да. Я не думаю, что дедушка одобрит мою нынешнюю любовницу. Несколько минут назад он удрученно посмотрел на меня, вот я и решил выпить.

– Тебе только… тридцать два года? – спросила Мейя.

Ник кивнул с мрачным видом:

– Ты же знаешь правило мужчин Саббатини: как только тебе исполняется тридцать лет, ты обязан жениться.

– Лука женился в тридцать четыре, – напомнила молодая женщина. – С такими вещами не следует спешить. В конечном итоге можно ошибиться.

Ник снова принялся покачивать бокал, по-прежнему буравя ее взглядом:

– Как, например, ты?

Его слова повисли в воздухе.

Я не считаю, что ошиблась, выйдя за твоего брата, – произнесла Мейя, в душе сожалея о том, что не верит сама себе. – В нашей жизни просто началась черная полоса, вот и все.

В этот момент к ним подошел Джорджио и вручил Мейе бокал с соком. Должно быть, он догадался о теме разговора, поскольку, прищурившись, взглянул на младшего брата.

– Надеюсь, ты оставишь свое мнение о браке при себе, Ник, – бросил он. Я не хочу, чтобы ты расстраивал Мейю.

Улыбка Ника мгновенно стала очаровательной.

– Я всего лишь сказал, что очень рад ее возвращению в нашу семью, – произнес он. Выражение его лица стало немного серьезнее, когда он обратился к Мейе: – Надеюсь, у вас все получится. Я говорю искренне, Мейя.

Мейю мучил вопрос: почувствовал ли Ник ее неуверенность? Младший Саббатини всегда отличался буйным нравом, любвеобилием и дикими выходками, однако со временем у него развилась отличная интуиция. Ник с трудом взял себя в руки после трагической смерти отца. Всем в семье было известно, что его мать, да и дед тоже, мечтали, чтобы он нашел себе подходящую жену. Ник же постоянно твердил, что не готов остепениться. Он обладал независимой натурой и ненавидел обязательства. Даже в семейном бизнесе он был единственным, кому делалось определенное снисхождение. Ник обожал путешествовать по миру и редко задерживался в одном месте дольше, чем на неделю или две. Как только он приобретал необходимое оборудование для сети семейных отелей и заканчивал проверку хода строительства, его словно ветром сдувало.

– Спасибо, Ник, – поблагодарила Мейя. – Я намерена очень постараться.

После короткого общения с гостями и членами семьи Джорджио увел Мейю в укромный уголок. Он видел, как она нервничает. Ее лицо было бледным, пару раз она вытерла испарину со лба, будто ей было жарко.

– Не обращай внимания на Ника, – посоветовал он, наблюдая, как его младший брат принялся болтать с потрясающей рыжеволосой красоткой.

– Ник есть Ник, – угрюмо откликнулась она.

– Да, действительно. – Джорджио вздохнул и посмотрел на Мейю. – Ты выглядишь усталой. Сегодня был тяжелый вечер. Хочешь, я отвезу тебя домой?

Ее пальцы скользили по бокалу, который она держала. Джорджио отобрал у нее бокал, испугавшись, что она его выронит.

– Извини, – пробормотала Мейя, застенчиво глядя на него снизу вверх, потом прикусила нижнюю губу.

Джорджио задумчиво смотрел на нее. Наверное, он слишком сильно надавил на Мейю. Ему следовало бы обсудить все с бывшей женой более обстоятельно. Она явно была шокирована таким стремительным развитием событий. Но он и сам еще не оправился от признания деда. Джорджио всегда казалось, что Сальваторе будет жить вечно. Несмотря на морщины и артрит, ум у старика оставался острым, и он по-прежнему активно занимался делами «Саббатини хоутел корпорейшн». Джорджио смутило то, что дед доверился именно ему, рассказав о своей болезни. С тех пор как умер отец Джорджио, Сальваторе перекладывал все больше и больше ответственности на плечи старшего внука. Джорджио понимал, что ему будет очень трудно навсегда попрощаться с человеком, который был ему не только дедом, но и деловым партнером и другом.

Мейе тоже будет нелегко. За пять лет брака с Джорджио у нее сложились особые отношения с Сальваторе. Она выросла без отца и осталась круглой сиротой, когда ей было всего десять лет. Мать Мейи погибла в результате несчастного случая. Девочку воспитала двоюродная бабушка, которая никогда не была замужем и не имела собственных детей. Мейя не слишком охотно рассказывала о своем детстве. Эта тема явно была для нее болезненной, поэтому Джорджио старался не заводить об этом разговор.

Он пришел в восторг, когда Мейя выразила огромное желание родить детей. Ее намерение стало чуть ли не основной причиной, по которой Джорджио сделал ей предложение. Увы, все беременности заканчивались выкидышами. Джорджио очень переживал, но скрывал свои чувства от Мейи. Он не хотел, чтобы она думала, будто подводит его. Ему было известно, что она винит только себя в неспособности родить ребенка. Наконец после четвертого выкидыша Джорджио задался вопросом: нет ли его вины в столь печальном исходе? Однако результаты медицинских тестов показали, что у обоих супругов отменное здоровье.

И тогда он и Мейя стали планировать зачатие. Они делали все, что предписывали им доктора: чертили графики температуры тела, высчитывали периоды овуляции и занимались сексом в якобы самое благоприятное для зачатия время. Но все равно Мейе не удалось выносить ребенка.

Обратиться к услугам суррогатной матери или согласиться на искусственное оплодотворение Джорджио не желал. Он был против вмешательства посторонних людей в столь интимный процесс.

Его тело напряглось, когда он вспомнил, как они занимались сексом в день свадьбы Луки и Бронте. Это был лучший секс в его жизни, и Джорджио жаждал продолжения. Протянув руки, он коснулся плеч Мейи, обтянутых шелковой тканью платья.

Мейя слегка вздрогнула и посмотрела на него.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она вполголоса.

– Предполагается, что мы помирились, дорогая, – напомнил он и, пользуясь возможностью, прижался губами к ее лбу. – Все уверены, что мы будем прикасаться друг к другу на публике. Тогда все будут уверены, что дома, наедине, мы ведем себя намного раскованнее.