Когда ты вернешься. Книга 1

Если я не хотела опоздать в аэропорт, то должна была сесть в машину и уехать. Почему сейчас, когда он не гонит меня, я вынуждена сама уйти?

– Торопишься?

Олли заметил, как я бросила взгляд на часы.

– В аэропорт еду, рейс через три часа.

Его лицо осталось бесстрастным, но мне показалось, я уловила нечто во взгляде.

– Тогда удачного пути.

Он отвернулся от меня, чтобы закрыть багажник.

– Я вернусь через неделю или около того.

Даже не знаю, отчего посчитала нужным сказать ему это.

Олли никак не отреагировал, а мне вдруг захотелось предложить ему полететь со мной. Я могла бы показать ему причину – истинную причину нашего развода.

Но я не сделала этого. Вместо этого я села в машину и уехала.

«Молодожёны»

2004

– Это ужасно, – со вздохом протянула Чарли, чем заставила Олли ещё больше разволноваться.

Он боялся, что ужасной она считает их затею, и теперь передумала. Но всё же надеялся, что это не так, потому что сам он за прошедшие два дня только укрепился во мнении, что они поступают правильно.

– Я со всей это суетой напрочь забыла о свадебной клятве, – пожаловалась Чарли.

Олли почувствовал себя так, будто его яички выпустили из тисков, и можно свободно вздохнуть.

Он улыбнулся своей невесте.

– Это не страшно. Я тоже не написал клятву. Можно сделать скидку, у нас не совсем стандартная ситуация.

Чарли улыбнулась ему в ответ, положив голову на его плечо. И правда неважно, что у них нет клятв. И то, что на ней вместо подвенечного платья сарафан, а вместо свадебной вечеринки они пойдут в «Пицца Хат» или ещё куда-нибудь.

Важно то, что они делали.

Возможно, один из самых важных моментов в их жизни наступает именно сейчас.

Чарли подняла голову и с любовью посмотрела на Олли. И вдруг беспокойство, сомнения и спешка последних дней исчезли. Их просто не осталось. Была лишь любовь к этому парню и уверенность в своём решении.

– Оливер Скотт и Шарлотта Пирс? – позвала пожилая седовласая женщина, выйдя в небольшой холл часовни.

Держась за руки, Чарли и Олли поднялись.

Время пришло.

Оливер

Я часто вспоминаю день нашей свадьбы. Дело не в том, что я какой-то там нытик или мазохист, которому нравится ковыряться в незаживающей ране.

Ничего такого, просто тот день был хорошим. Наверное, в жизни человека выпадает не такое и малое количество хороших дней, но как много из них остаются в памяти?

Тот день я мог бы воспроизвести едва ли не в минутах. Я помню, какой был на ней сарафан и сандалии из ремешков с золотой застёжкой. Помню запах её духов и вкус земляничного блеска для губ, который я чувствовал, когда целовал её. Помню звук её счастливого смеха, когда мы вышли из часовни. На её пальчике было кольцо – символ нашей любви. Помню, как мы шутили, сидя в закусочной с картошкой-фри и ягодным пирогом, без конца повторяя «миссис Скотт», только привыкая к тому, что продлилось меньше, чем мы ожидали.

Я ожидал.

Память жестока. Я могу сказать это с уверенностью. Она каждый раз ведёт меня своими дорожками, показывая то, что навсегда потеряно.

«– Я люблю тебя, мистер Скотт, – в мои губы шепчет Чарли в нашу первую брачную ночь. – Муж мой. Навсегда-навсегда, Олли».

Мою грудь что-то стискивает, дышать становится трудно. Я съезжаю на обочину, давая себе передышку. Открываю бардачок, нахожу жёлтый пузырёк и, вытряхнув капсулу на ладонь, проглатываю.

Таблетки притупляют чувства и эмоции, но это именно то, в чём я сейчас нуждаюсь.

Когда три года назад я решил разыскать Чарли в Лос-Анджелесе, то надеялся – и сейчас я понимаю, что это было глупо, – застать её… сожалеющей. Я думал, что с момента нашего развода она миллион раз успела пожалеть о своём решении и раскаивается так сильно, что я смогу простить её. Простить её и себя, и возможно, она даже захочет вернуться в Гери со мной. Мы снова поженимся, и на этот раз у нас будет настоящий пышный праздник со всеми нашими родными и друзьями. Чарли будет в белоснежном платье, её отец поведет её к алтарю, а я буду ждать там, чтобы сказать самую прекрасную клятву, которую напишу для неё.

Я и правда был идиотом.

Чарли обрадовалась мне, я видел это в её глазах. Она смотрела на меня с теплом и улыбкой, как смотрят на хорошего друга, которого не видели очень давно. Мы много говорили в тот день, но не о том, о чём я хотел на самом деле. Я смотрел на неё, слушал, с каким восторгом она рассказывала о съёмках в сериале, а сам так и порывался спросить: «Ты хотя бы немного сожалеешь, что меня больше нет в твоей жизни? Думала ли ты, что, возможно, тогда сделала ошибку?»

Мне хотелось знать, почему ей так легко было меня отпустить? Когда это случилось? Когда я ушёл в армию или раньше?

Это моя вина, что ты не захотела остаться? И главное: как я могу всё исправить?

Но всё, что я видел – она живёт прекрасной жизнью, где для меня нет места. Я уехал на следующее утро, и на этом всё закончилось для меня.

Мне надо было повидать Чарли. Я думал, для того чтобы вернуть её, но на самом деле принять реальность – она не жила с сожалениями и надеждой вернуть прошлое. Я был одним таким дураком.

«Детки наказаны»

2004

– Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что натворили? – строго, но, не повышая голоса, спросил мистер Пирс.

Когда Оливер с Чарли вернулись в Гери, родители уже ждали их для разъяснительного разговора. Отец Олли тоже был здесь, молчаливо сидя в кресле, погружённый в свои мысли.

– Да пап, мы с Олли пошли на это сознательно. – Чарли демонстративно взяла руку Оливера, и они улыбнулись друг другу, выражая единство.

– О нет, я так не думаю! – Мама Чарли не беспокоилась о повышенных тонах, в отличие от мужа, не сдерживая себя. – Вы двое глупых подростков, которые имели дурость совершить такое!

– Джена, – попытался успокоить жену Митчелл, но та будто не услышала его.

– О чём вы только думали? О чём ты только думала?! – Мать ткнула пальцем в Чарли. – Тебе семнадцать! Вам обоим только семнадцать! Ещё даже школу не закончили! Как же поступление в колледж? Вы чем вообще заниматься думаете? – едва не клокотала от негодования миссис Пирс. Она всегда очень благосклонно относилась к Оливеру. Иногда у неё возникали тревожные мысли, ей казалось, что Чарли слишком увлечена, слишком погружается в эти отношения.

Но она и помыслить не могла, что всё зайдёт так далеко!

– Мам, если ты дашь нам сказать, то узнаешь, что наши планы насчёт колледжа остаются в силе, – с улыбкой поторопилась заверить Чарли. – Мы окончим школу, поступим в колледж. Ничего не изменилось, наш брак этому не помешает.

– Как же всё у вас просто! – всплеснула руками миссис Пирс. – Вы думаете, что брак – это игрушки? Нет, мои дорогие! И скоро вы это поймёте.

– Вам не обязательно было так торопиться, – с куда меньшей экспрессией сказал Митчелл. – Разве это что-то изменило? Ваши чувства не изменились, не было причин сбегать из дома и устраивать тайную свадьбу в Рино.

«Папа не прав, это изменило всё», – мечтательно подумала Чарли, а вслух сказала:

– Мы обещаем вам, что наша женитьба не доставит проблем учёбе.

Джена закатила глаза, но смолчала.

– Миссис Пирс, мистер Пирс, – поднявшись, обратился к ним Оливер. – Извините, что мы задели ваши чувства, и мы понимаем, что вы возмущены. Но мы с Чарли любим друг друга, и я обещаю, что буду заботиться о ней лучше, чем о самом себе, – клятвенно пообещал Оливер.

Родителям ничего не оставалось, кроме как уступить перед их натиском. Правда, все трое выступили за то, что до окончания школы каждый останётся жить в своём доме. Чарли с Оливером пришлось согласиться.

Позже, когда Олли с отцом уехали от Пирсов, Джеффри Скотт подозвал к себе сына, положив перед ним большой зелёный конверт.

– Думаю, ты кое о чём не сказал своей жене.

И с этими словами ушёл, оставив Оливера наедине со своими мыслями.

Чарли

Проходит ровно четырнадцать дней, когда я вновь возвращаюсь в Гери. Я подавлена и разбита и чувствую себя так, будто утратила самое ценное в своей жизни.

На самом деле это случилось семь лет назад, но все эти годы я тешила себя иллюзиями. А теперь пришло время признать правду, горькую и ранящую.

– Ты должна его отпустить, Чарли.

Я посмотрела на Рена, словно только вспомнив, что он тоже находился здесь.

Ну да, мы ведь в его кабинете.

Я откинулась на спинку кресла и вздохнула.

– Я могла бы переехать в Кливленд, – будто не слыша его слов, пробормотала я.

По донёсшемуся до меня вздоху я поняла, что ему это пришлось не по душе.

– Всю жизнь хочешь в кустах просидеть?

– Ауч! – Я удивлённо вскинула брови, но Рен не выглядел раскаявшимся.

– Ты знаешь, что я прав, – негромко произнёс он.

Конечно, я знала, и меня тошнило от этого.

– С ним всё хорошо, Чарли, – смягчился Рен. – Он счастлив, любим, ты ведь сама видела.

О да, много раз! Так много раз я наблюдала за женщиной, которую мой сын называет мамой. Она отвозит его в школу и на футбольные тренировки, готовит ему обед, купает перед сном и читает сказки на ночь. Она имеет привилегии, от которых я сама добровольно отказалась, а теперь раскаиваюсь.

Каждый Божий день своей никчёмной жизни!

– Это трудно. – Я посмотрела на свои руки, будто там был ответ, что мне следует делать. – Я знаю, что ты прав. Мне давно надо было отпустить его, но… – Я смахнула выступившую слезу с ресниц. – Он был неотъемлемой частью моей жизни последние семь лет, а он даже не знает о моём существовании. И это меня убивает. Чёрт! – Я прижала ладони к лицу, расклеившись.

Рен протянул мне бумажные салфетки.

– Твой сын счастлив и здоров, Чарли. Пусть хотя бы это тебя утешит.

Я кивнула, соглашаясь с ним.

Может, я и не могу открыться Заку. Не могу прийти и сказать, что, родив его в двадцать лет, так испугалась ответственности, что совершила непоправимую глупость и отдала чужим людям. Я даже не знаю, сказали ли они ему, что усыновили его.

Мне кажется, что я знаю о нём всё, и в тоже время совершенно ничего не знаю.

Единственное, что в моих силах, это обеспечить ему финансовую независимость. Он сможет пойти в любой университет, осуществить любую свою мечту. Его родителям не придётся залазить в банковские долги, чтобы оплатить его обучение. Когда Заку исполнится двадцать один, он получит доступ к счёту, который я открыла на его имя.

Он даже не узнает, кто это сделал.

Уйдя от Рена, я села в машину, но долго не могла тронуться с места. Я бы хотела вернуться в тот день, когда родился Зак. Я бы взяла его на руки и больше никогда не выпустила.

Иногда, когда я наблюдаю за ним издалека, мне хочется подойти к нему, схватить и бежать, бежать и бежать. До тех пор пока прошлого не останется и мой сын будет только моим.

«Муж и жена»

2004

– Вы поженились? – Кевин Финн, общий друг Чарли и Олли, недоверчиво вытаращился на них.

Все их друзья и знакомые были поражены известием о недавней свадьбе.

– Поженились, – кивнула Чарли, выставив левую руку с кольцом перед собой. На её лице неизменно появлялась улыбка, стоило ей только посмотреть на него.

– Ты беременна?

Челси Мун была не первой (и не последней), кто задавал этот вопрос.

Вполне ожидаемо, что если вдруг двое женятся, не окончив школу, значит, не за горами подгузники, детские бутылочки и прочие прелести залёта.

Чарли засмеялась, теснее прижавшись к Олли, обнимавшему её весь вечер.

– Нет, Челс, я не беременна.

Всё же сомневаясь, та опустила взгляд на живот Чарли, но никаких признаков интересного положения не обнаружила.

Свадьба Оливера и Чарли стала одной из центральных тем на пятничной вечеринке у Дерека Левинсона. Но новоиспеченных супругов только забавляли удивлённые лица приятелей и вопросы о беременности.

– Давай уедем пораньше, – притянул к себе Чарли Оливер, когда они наконец-то остались одни на открытой веранде. – Отец вернётся только завтра к вечеру, дом полностью наш.

– Знаешь же, что я не смогу остаться на всю ночь, – с досадой вздохнула Чарли, обхватив его шею руками.

Это было обязательным условием родителей – никакой совместной ночёвки до выпуска. Больше всего на этом настаивала мама, и Чарли пришлось согласиться, хотя она и считала это глупостью. Родители знали, что они занимаются сексом, так какая разница?

– Меня убивает, что я не могу спать в одной постели со своей женой! – поморщился Оливер.

– Меня тоже, особенно когда думаю о тебе, сонном, но уже таком твёрдом, – соблазнительно зашептала Чарли, грудью прижавшись к мужу.

Оливера будто жаром окатило. Умела же Чарли завести его с пол-оборота. Теперь он думать ни о чём не мог, кроме того, как забрать её домой и снять с неё красные кружевные трусики, резинка которых дерзко выглядывала из-под пояса юбки.

– Сейчас я совсем несонный, но, как ты можешь почувствовать, – твёрдый, – севшим голосом отозвался он.

Чарли улыбнулась и, приподняв ногу, коленом прижалась к паху Олли.

– Мы уезжаем. Немедленно! – отрезал он, хватая Чарли за руку и ведя к машине.

– Мы же не попрощались ни с кем! – засмеялась девушка.

Оливер нетерпеливо отмахнулся.

– В понедельник всё равно увидимся. Сейчас мне нужна только моя жена.

***

Спустя два часа Чарли заявила, что умирает от голода, потому что Олли её вымотал. Правда, у него были сомнения, кто кого, но он не стал их озвучивать.

– Будь здесь, я быстро вернусь и не дам тебе умереть голодной смертью.

Олли натянул боксеры, чмокнул Чарли в нос и, тихо насвистывая какой-то мотивчик, спустился в кухню.

Чарли расслабилась на подушках, с самой счастливой улыбкой глядя в потолок. Казалось, ничто не способно согнать улыбку с её губ, но стоило ей взглянуть на часы, как та померкла. Через час ей надо быть дома, а она меньше всего хотела покидать его постель.

Заставив себя подняться, Чарли надела одну из футболок Олли, прикрывающую её ягодицы, и оглядела комнату, которую знала не хуже своей собственной, раздумывая, что изменила бы в ней, живя здесь.

Как на её вкус, то тут было много спортивной атрибутики, да и не помешала бы парочка живых растений. Ковер и занавески тоже можно было бы сменить. А ещё купить кровать побольше – на этой особо не развернёшься.

Чарли взглянула в сторону кровати и прикусила губу, вспомнив, что происходило на ней каких-то пятнадцать минут назад. Далее её взгляд переместился к тумбочке и, потворствуя любопытству, Чарли решила проверить её содержимое.

Однажды она нашла у Олли журналы порнографического содержания, и, хотя понимала, что для парней его возраста в этом нет ничего необычного, теперь, когда они были женаты и с сексом проблем не было, ей не хотелось, чтобы Олли всё ещё держал их у себя.

Никаких журналов с голыми девицами она не нашла, но вот кое-что другое, привлекшее её внимание, обнаружила.

– С арахисовым маслом, без корочки, как ты люб…

Оливер замолчал, застав Чарли с конвертом из «Mountains foothills» в руках.

– Что это? – она подняла на него растерянный взгляд.

«То, о чём ты никогда не должна была узнать».

– Я тебе всё объясню, – как в плохом анекдоте начал он. Отставив тарелку с сэндвичами, сел рядом с Чарли. – Несколько месяцев назад я заполнил форму и отослал, ни на что особо не рассчитывая, уже и забыть успел, но на прошлой неделе они прислали ответ.

– Тебя приняли на три месяца в лагерь по военной подготовке, и ты мне не сказал? Ты вообще собирался это делать? – Тон у Чарли был обиженный, а глаза смотрели с обвинением.

Оливер вздохнул, взъерошив светлые волосы. В любой другой раз эта сцена непременно бы взволновала её, но сейчас она была очень расстроена и неприятно поражена.

С каких пор у Олли секреты от неё?

– Я знаю, что должен был сказать. Но, Чарли, говорить-то и не о чем – я никуда не собираюсь, – улыбнувшись, пожал он плечами.

Чарли нахмурилась.

– Но для чего-то же ты подавал форму? Значит, ты хотел этого. Почему сейчас передумал?

– Это было до того, как мы поженились. Можешь не волноваться, я не планирую оставлять тебя.

– О, ну мне тут же полегчало! – вскипела она, поднявшись. Уговаривающий тон Оливера только подстегнул её. – То есть то, что мы поженились, препятствие для тебя?

– Зачем ты перекручиваешь? Я просто не хочу оставлять свою жену на три месяца. Это делает меня придурком?

– Нет, но твоя ложь делает!

Оливер закатил глаза, мысленно уже миллион раз назвав себя кретином, что не сжёг этот чёртов конверт.

– Как ты вообще его нашла? Рылась в моей тумбочке?

Щёки Чарли вспыхнули румянцем:

– А что, посмотреть в тумбочке у мужа уже преступление?

Он хмыкнул.

– Как удобно, да?

– С каких пор ты утаиваешь от меня подобные вещи, Олли?

– Я не знаю, что тебе ещё сказать, кроме того, что сожалею об этой дурацкой ситуации. Я не планирую ехать в лагерь, и извини, что не сказал тебе сразу.

Оливер поднялся и, подойдя к расстроенной Чарли, взял её руки в свои.

– Давай просто забудем об этом, – заглянул он в её глаза. – Договорились?

Поколебавшись, Чарли кивнула, но забыть оказалось непросто. Дома той ночью и всю следующую неделю она думала о своей находке и спрашивала себя: а не лишает ли она Олли чего-то важного? Что, если это его мечта, о которой она не знала?

Вдруг, если бы они не поженились, Олли не стал бы отказываться от возможности, которая ему представилась? Выходит, это она его останавливает?

Чарли успела прочитать про лагерь «Mountains foothills» и знала, что туда не берут всех желающих. Необходимо было обладать определённой физической формой и соответствовать ряду требований. Большинство тех, кто проходил лагерную подготовку, далее шли в армию.

Неужели Олли хотел этого? И как так вышло, что, зная его почти всю жизнь, она ни о чём не догадывалась?

Чарли

– Что ты сделала?

– Я купила особняк Честфилдов, – пришлось повторить мне, хотя Лиз и в первый раз всё хорошо слышала.

– И что ты собираешься делать с ним? Жить там? Что, в Гери переедешь? Особняк огромный, зачем тебе такой?

Я помешала сахар в чашке с чаем и отложила ложечку на блюдце, терпеливо ожидая, когда её вопросы иссякнут.

– Всё, замолкаю! – Лиз подняла руки вверх, правильно расценив моё молчание.

– Гостиница, я планирую открыть там гостиницу.

– Серьёзно? – с интересом подалась вперёд сестра.

– Ваши оладьи и омлет. – Молоденькая официантка по имени Дикси принесла наш заказ. – Что-то ещё?

Мы с Лиз ответили отказом, и девушка ушла, вновь оставив нас одних.

– Помнишь, как в детстве мне нравился «Честфилд-хаус»? Я представляла, что это отель, а я там хозяйка, – приступив к своему омлету, улыбнулась я.

– Да, но он уже тогда был старым. Сейчас это древний, огромный и мрачный дом. Дешевле построить новый, а этот снести. После смерти мисс Харрис там лет пятнадцать никто не жил.

– Он не в таком плохом состоянии, его осматривали. Ты же не думаешь, что я бы выкинула уйму денег, сначала не оценив всё?

Я не стала признаваться Лиз, но подозревала, что эта довольно спонтанная покупка вызвана не только детскими мечтами. Мне нужно было чем-то заткнуть дыру в душе после потери Зака и Олли.

Что могло быть лучше огромного дома, который теперь станет отнимать всё моё время и силы?

– И это никак не связано с Оливером? – с подозрением спросила Лиз.

– А он здесь при чём? – У меня очень естественно получилось изобразить удивление – мой учитель по актёрскому мастерству был бы мной доволен. – Я планирую надолго остаться в Гери, и мне нужно какое-то занятие.

– Ты не делаешь этого, потому что надеешься вернуть Оливера?

Отложив вилку, я откинулась на спинку дивана. Из-за этих разговоров аппетит как-то пропал.

– Я не надеюсь вернуть Оливера, – передразнила я. – Если я хочу вернуться домой, это непременно должно означать, что дело в нём?

Лиз улыбнулась.

– Может, я и ошибаюсь, но скажи честно – между вами что-то было с тех пор, как ты тут?

Я бы могла соврать сестре, но не видела смысла, ведь Пет и мама уже были в курсе.

– Оливер назвал бы это «помутнением», – невесело пошутила я. – Мы провели вместе одну ночь, а потом он вспомнил, что ненавидит меня.

Лицо Лиз нахмурилось.

– Он сказал тебе так?

– Человеку не обязательно говорить то, что он тебя ненавидит, это становится и так ясно. Поверь мне.

Я посмотрела в окно, надеясь, что меня не вырвет уже съеденным от воспоминаний, вызвавших тошноту.

Мне кажется, я никогда не смогу забыть злость и боль в его словах. Я на самом деле уничтожила его своим уходом. Всё, что Олли чувствует ко мне – я это заслужила.

– А ты не думала, что тебе будет сложно всякий раз сталкиваться с ним? Гери – город небольшой, это неизбежность. Ты же не станешь отрицать, что всё ещё его любишь?

Слова Лиз звучали здраво, и я постоянно думала об этом, но дело было в том, что я очень хотела вернуться домой. Даже не из-за Олли, а ради себя.

В какой-то момент, много лет назад, я потеряла себя. Может быть, дома я смогу найти прежнюю Чарли Пирс?

– Я должна попробовать, Лиз. Мне это действительно нужно.

***

Моё новое владение и правда стало отнимать у меня всё время, силы и ещё много денег. Я проводила там весь день: с раннего утра и до позднего вечера, наблюдая за ходом ремонтных работ, а ещё планируя, как будет отделана каждая комната, когда до этого дойдёт.

Так у меня почти не оставалось свободного времени на мысли об Олли (хотя это не так, я думала о нём постоянно). Больше, чем об Олли, я думала только о Заке. Но в отношении сына я никогда ничего не смогу изменить, и мне придётся остаток жизни жить с этим.

Может быть, только «может быть» я могла всё исправить с Олли? Даже если мы больше никогда не будем вместе, наши отношения не обязательно должны быть такими, как сейчас.

На это может потребоваться много времени, но теперь я никуда не торопилась.

На третий день после старта ремонтных работ я чуть позже обычного подъехала к особняку Честфилдов, и к своему удивлению – так и не разобралась, приятному или не очень – увидела Chevrolet Silverado Оливера.

Распираемая любопытством, вышла из машины, держа стаканчик с кофе в руке, как раз навстречу своему подрядчику Гордону и Олли. Пришлось постараться, чтобы не выдать, как меня взволновало его присутствие здесь.

Как всегда хорош собой, даже в поношенных джинсах, зелёной футболке и рабочих ботинках.

– Доброе утро, мисс Пирс, – приветствовал меня Гордон. – Могу вас обрадовать – крыша обойдётся дешевле, чем мы думали. Оливер согласился сделать неплохую скидку.

Подрядчик выглядел очень довольным – будто это его деньги только что сэкономили.

Я перевела взгляд на невозмутимое лицо Олли.

– Что ты делаешь здесь?

Я не хотела, чтобы мой вопрос прозвучал с претензией, но именно так и вышло.

– Гордон закупает материалы у меня, так что я просто смотрел, что ему понадобится и нужно дозаказать то, чего нет на складе, – не смутившись, ответил он.

– Оливер своё дело знает, мисс Пирс. Можете быть уверены. – Гордон хлопнул Олли по плечу, после чего окликнул какого-то рабочего и отошёл.

– Ничего не смыслю в строительстве, но допускаю, что твоё личное присутствие здесь было не обязательно, – сухо заметила я, сама не понимая, для чего это делаю.

– Ты меня подловила – мне было любопытно, какой «Честфилд-хаус» изнутри.

Олли засунул руки в передние карманы джинсов, и короткие рукава его футболки натянулись на крепких бицепсах. Я постаралась незаметно перевести дыхание, потому что было абсурдным то, что он мог завести меня одним только жестом.

– Ну и как?

В детстве мы часто гуляли поблизости, и я признавалась Олли, что сделала бы с домом Честфилдов, будь он моим. Впервые рассказав об этом, я ожидала, что он станет смеяться надо мной, но Олли так не поступил. Моя идея понравилась ему, и он заявил, что, если я однажды открою здесь гостиницу, он будет встречать гостей и носить их багаж в номера.

Нам тогда было по девять лет, и всё в жизни казалось возможным.

– Ожидал большего, – пожал плечом он, глядя мне в глаза.

Я усмехнулась, отвернувшись. Уверена, что он просто вредничал.

– Хорошего дня, Оливер, – холодно пожелала я, направившись мимо него.

– Не за что, – вслед мне выкрикнул он.

– Что?

Я развернулась, недоуменно уставившись на него.

– Говорю, не надо благодарности за то, что сделал тебе скидку, – уходя, бросил он.

Я догнала его и преградила путь.

– Извини, но…

– Извиняю.

Мои глаза сузились – он начал выводить меня из себя.

– Но я тебя ни о чём не просила!