Полная версия
Я проверил на себе
Коль есть навечно цели сень.
Прошу, я заклинаю проведенье,
Не оставляй идущих в ночь,
Дай всем нам, Господи, терпенья
В возможности страдающим помочь.
(19.08.2013)ОгоньДуша горела, пел рассвет,
Огонь был, излучавший свет.
Свет был опасен, разрушал,
Сам дьявол те плоды вкушал.
Душа зажалась в один миг,
– Не победишь ее, старик, —
Сказал сошедший тут с небес,
И демон убежал в свой лес.
Душа оттаяла, смотри.
Она готова для зари.
(04.10.2014)Спор– Не буду больше я таким, —
Сказал он, глядя в небо.
Попробую я быть другим, —
Решил он твердо, слепо.
– Не будешь больше мне служить?
Спросил, разгорячившись, демон.
– Ты без меня не сможешь жить, —
Сказал, не глядя, он.
– Смогу, я человек.
– Я буду рядом, не забудь,
Не отойду вовек.
– Тебя я больше не приму, – ответил человек.
(09.11.2014)
Руки касаясь нежной
Руки касаясь нежнойЯ на тебя смотрю.Не думай, дорогая,Я лишь тебя люблю.Когда огонь горит,Когда придет рассвет,Не думая дорогая,Другого в жизни нет.(23.11.2014)БезысходностьНе позабуду я тот миг,Который так меня касался.Когда тоской я упивался,Потом совсем главою сник.Не позабуду тех людей,Что помогли мне оглядетьсяИ вырваться из тех страстей,Куда я так любил смотреться.Когда огонь к душе пришелИ попытался все сожечь,Я утешение нашелВ том, чтобы жизнь ее сберечь.(26.11.2014)РассветПришел рассвет,Сверкали зори.Любите все вы, тусклый светВ наступающем том море.Пришел рассвет,Горело небо.Какой бы не был свет,Не верьте слепо.Пришел рассвет,И это важно.Надежду он внушает каждому,Пришедший утром свет.(10.12.14.)
Не люблю я тебя нисколько
Не люблю я тебя нисколько
И говорю я совсем не то.
Как бы не было это горько,
Не хочу с тобой быть – вот что.
Почему? Да потому что
Через силу не будет чудес.
Я хотел бы другого, конечно,
Но душа не приходит в лес.
(10.12.14.)ДвоеЗемля тряслась, гремела жизнь,
А в жизни было двое.
Плыла по морю лодка,
А в лодке были двое.
Вот Сафаил махнул крылом,
Пред ним стояли двое.
Зачем же было там все так?
Чтобы терпение стяжать,
А то бы было все не так,
И можно же теперь поле жать.
(11.12.2014)
Борьба за душу
Тучи вдруг закрыли небо,
И буря поднялась сердито
– Не смотри ты слепо,
У него пусть будет все побито.
Не давай ему ничего,
Пусть душа его погибнет.
Пусть не узнает никого
И в моей пучине сгинет.
Но тут зажегся свет сквозь бурю.
– Уйди не трогай, – глас сказал.
– Он грешник, я его беру.
– Не ты создал, не ты и взял.
Тут тучи разошлись и буря стихла,
Остался человек один.
Он понял, что был удостоен
Видеть битву двух властелинов.
(12.12.2014)
Нет, не видать тебе души
– Отдай, греховна та душа. —
Кричал Деница на суде.
Но, Бог сказал: – Так, тишина,
Рассмотрим и решим вполне.
Стали мерить все грехи.
Весы большие тут дали крен.
Дьявол торжествовал: – Ха, хи.
Не убежать от огня гиен.
Но тут вдруг ангел произнес:
– О, Господи, молю тебя,
Этот человек так много снес,
Что и его простить пора.
– Так что снес грешник сей?
– Смотри же, мой Господь.
Взмахнул крылом тогда над ней,
И все увидели всю топь.
Лишения, испытания, огонь,
Искушение, нужду и голод.
– Молю, Господь, не лишай
Входа в твой прекрасный сад.
А добрые дела, смотри же, мой Господь,
И тут открылись люди, которым помогла душа.
Причем то делала она всегда.
И все упало на весы, нужда и глад,
И добрые дела.
– НЕТ, НЕ ВИДАТЬ ТЕБЕ ДУШИ,
Сказал тут дьяволу страж врат.
(22.12.2014)Верность– Я так хорош, пойдем со мной,
Не будь такой ты злой. —
Шептал тут дьявол человеку.
– Нет, не пойду от века к веку,
Не будет радости в душе.
– Смотри, что я могу.
Тут дьявол золота принес гору.
– Нет, не возьму.
Сказал жестоко человек.
– Бери, тебе же хватит на твой век.
– Моей душе то не поможет
И уберечь ее не сможет.
Лишь только Божья благодать
Способна все, что надо дать.
– Где был твой Бог, когда была нужда,
Когда ты выбраться не мог.
Скажи, что испытания послал, о да,
Он это сделать вполне смог.
Где был твой Бог, когда ты заблудился,
Чуть было не во что ты превратился.
Ты думаешь, что он тебе помог?
А я дарю тебе покой,
Пойдем же странник ты со мной.
– Ты, князь тьмы, лишь можешь обещать
И ничего не сможешь дать,
Лишь только разложенья, грязь,
Да твоего болота топь да вязь.
– Не говори, бери же золото скорей.
На всех тут хватит, на детей
И внукам перейдет твоим.
– Нет, пусть я стану бедным и седым,
Злу не стану я служить,
Пусть лучше буду я в неволе жить,
Терпеть лишенья, муки, глад.
Тут дьявол прошипел: «Дурак»,
Кто вспомнит о тебе таком,
И к горлу подступил тут ком.
– Господь мой, защити.
Тут вдруг раздался грохот, стон
Разверзлось небо и в тиши
Раздался голос: – Уходи,
Оставь ту душу и беги,
Кто верен был мне в бедноте,
Тот не прельстится в серебре.
(03.01.2015)НапрямикНе знаю, как к тебе идти,
Туда ты больше не смотри.
Когда огонь горит в груди
По пламени ты напрямик иди.
(08.01.2015)НочьЗажигалась ночь, горел очаг,
Не гляди на все ты так,
Как смотрят на безысходность.
Иначе дел не будет сходность.
Не смотри на все ты так,
Как смотрят без конца усталые.
Не надо больше этого всего,
Не надо больше этого всего.
(20.01.2015)
ЧАСТЬ 3. «ЛЮЦИФЕР НЕ ПОМЕНЯЕТ СВОЕГО МЕСТА»
Поиски старого монаха
Старый монах
Был вечер. Все и не все казалось обычным. В одинокой избе старого монаха-отшельника горела свеча. Она уже догорала. Тусклый свет, отходивший от нее, освещал почти все углы дома.
Пребывая в молитве, монах в последнее время все думал:
– Когда Бог решит, чтобы я перед ним предстал, все ли я выполнил здесь?
Он никак не мог еще найти то, что нужно сделать под финал, под занавес своего пути на земле. Он не роптал, думал, что значит еще не пришло его время.
Тут неожиданно отворилась дверь, и на пороге появился настоятель монастыря святой мученицы Варвары, который находился неподалеку.
– Благослови, Господи, нас всех, – сказал вошедший старец.
– Что за нужда, отче, привела тебя в мое скромное жилище в столь поздний час? – спросил монах у настоятеля.
– Старец, помоги, что-то случилось с жителем ближней деревни, на людей кидается, собирается топиться, – попросил настоятель.
– Хорошо, пошли до него.
Оба собрались, вышли из избы и направились в сторону монастыря.
Сам по себе монастырь святой Варвары был небольшим и построенным недавно. Его деревянные стены и купола, поднятые к небу, внушали благоговение окрестным прихожанам и людям, приходившим из других губерний. Монастырь был по-своему великолепен, но его сила была не в стенах и крестах, а в той духовности, которая была внутри.
Братия молилась день и ночь за всех приходивших и просящих. Особым достоянием монастыря был старец Иннокентий. Казалось, что он все видит и что всевышний ему открыл то, что не дозволено другим. Вот как раз он и пришел в избу монаха.
Подойдя к монастырю, взору путников предстал человек, местный крестьянин, которого держало еще двое за руки. Он кричал не своим голосом:
– Отпустите, я должен умереть, я не хочу жить, отпустите.
– Вот, батюшка, и так уже третий день, помоги, отче, – сказал старец, взглянув на отшельника.
– Да, дьявол крепко его держит в своих объятьях, но будем молиться Господу, – ответил отшельник и опустился на колени.
Да, велика молитва истинно верующего монаха, но и он песчинка в руках Господа, и он грешен, как и любой другой живущий на земле.
– Господи, защити от козней дьявола и слуг его, освободи душу сею от одержимости, от нечистого духа, что пробрался в нее.
Крестьянин орал так, что в монастыре содрогалось все, не только люди, но и стены.
– Не пойду, убирайся в свою избу, старая сволочь, – орал он не своим голосом. Моя власть над ним и над этим миром.
– Враг рода человеческого, не твоя власть и не моя власть, а власть Господа над всеми живыми существами на земле, и в царствии Божьем и в Преисподни.
– В аду моя власть и власть отца моего, Люцифера.
– Нет, Люцифер творение Господа, и у него власти столько, сколько ему Бог дает. Уходи, демон, из тела этого.
Тут произошло следующее. Крестьянин вырвался и побежал в сторону монастыря, потом упал и потерял сознание. Когда к нему подошли, он открыл глаза и был уже другим человеком.
– Я свободен, благодарю тебя, Господи, что не допустил торжествовать Деннице и слугам его. Благодарю тебя, отче, что помог мне, – сказал он, уже обращаясь к настоятелю.
– Не я, а наш отшельник поругал силу дьявола, и ты теперь свободен.
Крестьянин обернулся и увидел удаляющегося в сторону леса монаха. Он не решился идти за ним, старый отшельник славился тем, что говорил, когда хотел, либо совсем молчал.
– Да, – думал монах. – Велика сила Господа, заблуждается тот, кто не верит в это и трижды не прав тот, кто порочит верующего.
Когда монах пришел домой, была уже глубокая ночь. Его свеча давно погасла, лампадка еле горела.
Монах начал молиться. Он благодарил Господа за не зря прожитый день, за то, что дозволил и дал сил помочь человеку, попавшему под власть дьявола. Монах просил еще, чтобы Бог дозволил ему найти то дело, после которого он будет достоен предстать перед очами Всевышнего.
Опустилась ночь, все стало тихо. Монах уснул с надеждой на то, что завтра будет то, что не случилось сегодня, и что милость Божья тоже будет ему.
Адепт Сидха
Прошло три дня после указанных выше событий. Казалось, все было тихо. Жизнь старого отшельника шла обычно. Молитва, послушание в монастыре, опять молитва. Его душа пела после каждой молитвы, после каждого послушания.
Но как-то в середине воскресного дня он услышал скрип двери. Так скрипели ворота его дома, ни с чем не перепутаешь.
– Мир дому твоему, – услышал он молодой голос на пороге.
Когда монах обернулся, то увидел входившего в дом подростка, лет пятнадцати, который держал в руках книгу.
– Откуда ты, чадо? – спросил монах.
– Я, батюшка, пришел издалека, – ответил мальчишка, и вдруг повалился на пол.
Монаху за всю свою жизнь доводилось видеть разное. Но тут, приглядевшись, он увидел на ребенке знак – клеймо каленым железом. Так поступали со своими адептами служители культа Сидха, злобного демона, обитающего в аду.
– Да откуда ты взялся? – спросил монах, когда тот пришел в себя.
– Я сбежал от них.
– От кого?
– Я не хочу больше служить Сидху, – ответил мальчишка и сел на лавку в небольшой комнате.
– Ты что, не добровольно пошел служить Сидху? – спросил его отшельник.
– Нет, добровольно, – ответил тот. – Но я больше не хочу.
– Почему?
– Спрячьте меня от них. Я хочу служить Господу. Он приходил во сне, он прекрасен.
– Хорошо.
Так за разговорами прошел весь день и наступил вечер. На небе сияла полная луна, и было довольно светло.
Вдруг послышался шепот, очень похожий на змеиное шипение. Отшельник вышел на порог избы и увидел трех людей с закрытыми капюшонами головами.
– Мир вам, странники, – сказал монах.
– Отдай мальчишку, он наш, – закричал один из людей.
– Один Бог решает, кто чей. Культ Сидхов – плохой культ.
– Нет, наш повелитель дает нам власть над всеми стихиями природы. Ты не понимаешь, старик. Отдай мальчишку, – продолжал все тот же в капюшоне.
– Тогда зайди и возьми, – сказал монах.
Все трое вошли в дом к отшельнику и увидели сидящего за столом их бывшего адепта. Они хотели уже накинуться на него, но не смогли сделать ни одного шага.
– Он под покровом Господа, уходите, – спокойно сказал им отшельник, и те, злобно ругаясь, ушли.
– Так все-таки почему ты сбежал? – еще раз спросил монах.
– Отче, посмотри.
И тут мальчишка протянул ему книгу в черном кожаном переплете. Ее страницы были желтоватого цвета, черной краской были написаны абсолютно непонятные письмена.
– Что это? – спросил монах.
– Это нужно спрятать. Тайные знания все стихий. Великая книга «Черный Гренуар», знания черной и белой магии, я украл ее у них. Не хочу, чтобы эти знания служили злу.
– Хорошо, – сказал монах и положил книгу на стол.
Они решили, что завтра утром отнесут эту книгу к отцу Иннокентию в монастырь святой Варвары, а уж он решит, что с ней делать дальше. С теми мыслями и уснули.
Никто не знал, какой завтра будет воля Господа и что ждет их завтра и в остальные дни. Но и мысли были настроены на то, что и хорошее, и плохое нам посылается свыше, и что Бог не допустит торжество темной силы ни над миром, ни над отдельной душой.
Определение «Черного Гренуара»
Настало утро. Монах и мальчишка поднялись и собрались идти в монастырь, взяв с собой книгу. Стоял густой туман, было довольно рано.
– Отче, а там нас примут? – спросил мальчик, взглянув на монаха.
– Не переживай, Вова, – ответил монах. – Братия встает рано, отец Иннокентий тем более примут.
Путники двинулись в дорогу. Дойдя до ворот монастыря, отшельник постучал в дверь, и на стук один из иноков открыл перед ним ворота.
– У нас есть просьба к отцу Иннокентию, – сказал монах иноку.
– Сейчас.
Через несколько минут перед ними появился настоятель.
– Взгляни, отче, – сказал монах, показывая на мальчика и на книгу.
Увидев знак ордена Сидхов, настоятель вздрогнул и пришел в ужас. Сидхи были черным орденом, поклонявшимся довольно могучему демону.
– Отче, это нужно надежно спрятать, – сказал монах, показывая на книгу.
– Что это? – спросил настоятель.
– Черный Гренуар, книга власти над живыми и мертвыми силами.
– Да, недобрые вести ты мне принес, отшельник, – ответил настоятель и сделал знак, чтобы те шли за ним.
Через несколько минут они оказались в подвале монастыря, довольно сыром и жутком месте. Там находилась закрытая от постороннего глаза часть монастыря. Кельи монахов-отшельников были закрыты большими дубовыми дверями, тусклый свет лампадок проходил между щелями. На Вову это произвело довольно удручающее впечатление. Он никогда не был в подобном месте.
– Вот мы сейчас оставим ее в келье у отца Леонида, сидхи сюда не доберутся.
Тут открылась дверь, и их взору предстала небольшая келья, где стоял дубовый стол, один стул, на котором сидел довольно большого роста человек в черном облачении. Это и был отец Леонид.
– Прими батюшка на сохранение, – сказал настоятель сидящему за столом.
– Что это, отче? – спросил его монах.
– Сам посмотри.
– Черный Гренуар, – воскликнул отец Леонид и отшатнулся.
– Спрятать надо, нельзя, чтобы эти знания послужили злу, нельзя.
– Согласен, батюшка, надо спрятать.
– Давай спрячем в самую старую часть монастыря.
Они ушли только вдвоем, а монах с Вовой остались их ждать возле открытой кельи отца Леонида.
Через несколько минут те двое вернулись уже без книги.
– Все хорошо, теперь сидхи не доберутся до нее никогда, – сказал настоятель, обращаясь к мальчику.
– Спасибо, батюшка, – ответил Тоша.
После все трое вышли из подвальной части монастыря, отец Леонид ушел в свою келью.
– Господь не допустит, чтобы знания оказались в руках зла, – сказал настоятель, обращаясь к ним к обоим. – Не допустит.
– Будем молиться Господу и уповать на его милость, – ответил монах.
Они пошли с мальчиком в сторону леса, а настоятель направился обратно в монастырь.
Каждого ждало свое: монастырь и братию – послушание и молитва, монаха и мальчика – также молитва и послушание, ибо каждый наш прожитый день – есть послушание то или иное.
– Черный Гренуар определен, – думал Вова. – Теперь он не попадет сидхам.
Дело шло к ночи. Вова не знал, что книга знаний еще не нашла своего окончательного места и что до ее определения еще далеко. Но милость всевышнего так велика, что в конечном счете Черный Гренуар будет служить добру, а то, что написано демонами, будет уничтожено и не попадет людям на землю никогда.
Да, трудно смотреть из настоящего времени на описанных выше героев ХIV века, но мы будем с вами двигаться дальше.
Метания души
Прошло время, Вова ушел из избы старого монаха в свою деревню. Он понимал, что его жизнь теперь изменена полностью, старому возврата больше нет.
– Что делать дальше? – думал он, идя по улице.
Он действительно не представлял, чем будет заниматься. В ордене Сидхов была четкая иерархия, каждый был на своем месте. А что делать за пределами ордена, ему было пока абсолютно непонятно.
Его душа не знала покоя ни днем, ни ночью. Он не знал, каково его место в этой жизни, что он будет делать, чем заниматься.
Один великий мудрец сказал: «Человек без цели, что поле без семян». Как раз сейчас Вова чувствовал себя таким полем без семян.
Он уже давно раскаялся, что служил злу, всей душой полюбив Господа.
И тут парень решил, что нужно спросить у Бога, что делать, он должен и ему тоже помочь.
Как-то утром, зайдя в церковь, Вова начал молиться:
– Господь всемогущий, помоги определиться, не нашел я еще замены в своем сердце, чем заниматься: быть крестьянином, как все в деревне, или быть кем-то другим?
Это длилось довольно долго. Уже закончилась служба, а мальчишка еще стоял.
– Что тебя так гнетет, чадо? – спросил подошедший к нему священник.
– Батюшка, я не знаю что делать.
– А к чему душа лежит, то и нужно делать во славу Господа.
После этой фразы Вова рассказал священнику все, что было с ним в последнее время.
– Вот что, чадо. Тот, кто был гонителем и служителем Денницы, а сейчас раскаялся и стал верить в Господа, того Бог воистину любит всей своей безграничной любовью. Проси, он поможет, – сказал священник и направился к алтарю.
– Хорошо, – подумал Вова и пошел к выходу из храма.
Придя домой, парень вдруг понял, что он хочет быть там. Да, да, именно там, при храме.
Он удивился этой мысли.
– Значит мое место там. Значит такова воля Господа.
Но тут пошли не совсем хорошие мысли и о Боге, и о церкви. Вова уже слышал не раз об искусителе.
– Отойди от меня лукавый дух, не хочу тебя слушать.
Но мысли усиливались. Вова начал молиться.
Молитва побеждает любые козни дьявола. Хула улеглась, а он решил, что завтра пойдет к священнику и будет говорить с ним обо всем этом. С этими мыслями наступила ночь и парень уснул.
Начало служения
На все воля Господа. Наступило утро. Вова проснулся, его родители еще спали. Он довольно быстро оделся и направился к выходу. Монастырь святой Варвары давно начал жить обычным днем. Уже слышался в округе звон колоколов и начало службы.
– Как красиво звучит, – думал парень, подходя к зданию деревенской церкви.
– Ты пришел, чадо, – сказал священник.
– Да, батюшка, – ответил тот.
– Что же ты решил, сын мой? – спросил его священник.
– Я хочу быть при храме.
– Кем? Выполнять послушания у нас в церкви или быть при монастыре?
– Я хочу быть при вашей церкви, батюшка, – ответил Вова и посмотрел на священника.
– Труден путь раскаявшегося грешника, труден, – сказал священник, и они зашли в храм.
Да, что правда, то правда. Труден путь того, кто когда-то оступился, а потом раскаялся, особенно если он искренне раскаялся во всем им содеянным. Но угоден тот грешник, кто не только делами, но и мыслями пришел к покаянию. Угоден тот, кто робко стоит у входа в храм и говорит, что дальше его грехи не пускают. И Вова, коли ему выпала возможность, и он изъявил желание послужить Господу, был угоден, несмотря на все его прошлое, каким бы оно не было черным.
– Хорошо, начнем этот путь, батюшка, с Божьей помощью, – ответил парень на слова священника.
– Да, теперь жизнь твоя изменится окончательно. Только помни, с тропы служения нельзя сходить, коли уже встал на нее. Служить нужно только Господу, нет других богов, кроме него.
– Я это уже понял, что другие, называющие себя богами, несут только разрушение в души человеческие. Один он свет истины во всех ее проявлениях. Батюшка, давайте я свое послушание с завтрашнего утра и начну.
– Хорошо, чадо, – ответил священник.
Идя домой, Вова все время думал, ему казалось, что все, теперь он у дела. Однако сердце подсказывало, что это только начало и его определение еще далеко. В душе парня была мысль о начале большого пути, о начале служения самому светлому, что только было на этом свете.
Он понимал, что сатана будет бороться, однако Вова надеялся на промысел Божий и теперь он знал, что Господь не допустит торжества Люцифера ни над миром, ни над одной живой душой, даже самой грешной. Раскаяние не приходит сразу. Для молодого парня раскаяние пришло вовремя, он понял, что его искуплением будет начало служению в церкви Христовой.
Господи, прости грешника…
Дни шли за днями. Служение в церкви понравилось Вове. Он всегда приходил и уходил весьма одухотворенным. Однако ловил себя на мысли, что давно не видел старого монаха, и решил пойти к нему в избу.
И вот после воскресной службы Вова направился к монаху.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Давно не был у меня, чадо, забываешь старика, – сказал монах.
– Я теперь в церкви служу, батюшка, – ответил молодой послушник.
– Я знаю, отец Иннокентий говорил об этом.
Старые знакомые давно не виделись, за разговорами прошло много времени. Вдруг в дверь дома монаха постучали.
Открыв дверь, он увидел стоящего перед ним человека в черной одежде.
– Что привело тебя ко мне, путник? – спросил у странника монах.
– Пусти, батюшка. Устал я, – ответил тот.
– Заходи.
Человек был довольно высокого роста, брюнет, с небритым лицом и зачатками бороды.
– Кто ты? – спросил Вова у гостя.
– Я пытаюсь найти утешение, я слишком грешен, не простит он меня, – ответил человек и посмотрел на монаха.
– Нет того греха, что бы Бог не смог бы простить, сын мой, – сказал монах. – Расскажи нам, коли пришел.
– Я не ценил того, что имел. Я решил, что мне все можно. Меня просили помочь, а я взял несоразмерную плату за это.
– Кто просил? – спросил монах.
– Я врач, меня просили вылечить ребенка, а я запросил слишком много денег, а те не смогли мне их дать. Ребенок сейчас на грани смерти. Я не могу уже ничего сделать, язвы пошли по телу.
– Он еще жив? – спросил Вова.
– Пока жив. Я не могу сейчас к ним вернуться, как будто что-то меня не пускает этого делать. Я боюсь очень сильно, боюсь.
– Не все еще потеряно, – сказал монах. – Ты можешь вернуться и попытаться помочь.
– У меня уже ничего не выйдет, – сказал тот.
– Мы помолимся за тебя. Молитва со дна моря достанет, – сказал Вова.
Тут оба встали на колени перед иконами.
– Господи, прости грешника, во тьме блуждающего, закруженного, заблудившегося. Помоги, Господи, найти ему дорогу к свету.
Молитва у обоих шла довольно тихо и размеренно. Но тут случилось следующее. Их гость начал трястись и кидаться на стены. Вдруг он начал орать не своим голосом.
– Я не допущу, чтобы этот ребенок выжил. Заткнитесь, твари.
– Господи, прости грешника, во тьме заблудившегося, укажи ему путь к свету, – говорил монах.
Тут Вова взял деревянный крест и положил его на лоб гостя.
– Именем Господа говори, нечисть, чем тебе помешал ребенок? – спросил Вова.
– Враг приводит в мир своих служителей. Мир мой должен быть населен моими братьями. Таких, как вы, надо уничтожать, – орал демон из гостя.
– Именем Господа душа ребенка будет спасена. Отойди, порождение ада, отправляйся к хозяину своему. Твое место там. Не морочь души честных людей, – сказал монах.
Тут гостя начало трясти и поднимать вверх. В это время монах зажег лампадку и начал окуривать гостя. Крик стоял невероятный, кажется, что содрогался весь лес и все живое вокруг.
Тело гостя постепенно ослабло, и он повалился на пол.
