Жизнь – сказка

Студент жевал калач московский,а где-то сани запрягали,шинельный шелест тускло-жесткийсмешался скорбью над главами.Стояла женщина понуроусталый взгляд уже не прячаи было, стыло, скучно хмуро,но ни знамения, ни плачане чуял век. И исподлобьячитая свежую газетубранился барин, что не сталоеше какого-то поэта-Как все нежданно это было-Глаза его покрыла мгла-Россия Пушкина любила,но все-таки не оберегла.Студент жевал калач московскийи изо рта летели крошки,он торопился сесть на дрожкитуда, туда где он желалувидеть завитые баки.А где-то лаяли собаки.Москва скорбила, но жила.Наташа глаз не отводилаи у нее в глазах застылии площадь, и колокола,и монумент нерукотворный,и жезл великого Петра.Студент спешил засесть на дрожкии всем пиитам на дорожкуготов был чарку поднести,чтоб помянуть, произнестипоследнюю и роковуюсвятую клятву «алилуйя»кричал в неистовстве монах.И траур расплескался в снахего друзей, его любимых,его врагов, ему постылыхи вседержителя взял страх.Пригрезилось – босой ребенокштыком солдатским был заколот,а дальше, дальше тишина.Студент жевал калач московскийи ждал, что вот придет весна.

«Январь. Новый Год…»

Январь. Новый ГодЕлка. Старый Дед Морозв сталинской фуражке.Интендант тебя привез будто бы из сказки.Не творите чудеса, оборотни злыеведь у девочки глаза слезно-голубые.Приходите в эту ночь взрослые и дети,эта маршальская дочь сирота на свете.Нет героев для нее, сказок нет я были.Белоснежное белье постелить забыли.В полночь кончится вражда, прозвенят бокалы,а на елочке звезда загорится ало.Зашумит высокий стол, дрогнет занавеска.