Полуэктов, или Ничего необычного

Полуэктов, или Ничего необычного

Вячеслав Вольчик

Корректор Наталья Кайгородова

© Вячеслав Вольчик, 2019

ISBN 978-5-4496-9193-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Как всегда неожиданно, город накрыла вечерняя тьма. Сергей Сергеевич Полуэктов никуда не торопился. Так получилось, что никаких планов у него не было. Идти после работы домой совершенно не хотелось. Дома его ждали только компьютер, интернет и горы грязной посуды. Полуэктов решил пройтись по центральным улицам города. Он довольно часто так делал, чтобы побыть совершенно одному. Среди спешащих людей, стоящих непрерывной вереницей машин, горящих витрин он чувствовал странную свободу и одновременно одиночество, в хорошем смысле этого слова.

Была поздняя осень, но сухо и не очень холодно. На деревьях оставались редкие листья, которые уже не могли скрыть их наготу. В детстве такая поздняя осень у Полуэктова ассоциировалась с запахом дыма от повсеместно сжигаемых в кострах листьях. Он подумал о том, что давно не видел, чтобы сейчас кто-то так боролся с опавшей листвой.

Сергей Сергеевич наслаждался самим процессом движения. Он не обращал внимания ни на что, даже на свои мысли, которые тоже двигались в его голове, но, в отличие от него самого, в совершенно хаотичных направлениях.

Внезапно Полуэктов ощутил толчок. Девушка с огромной коробкой от монитора в руках буквально плюхнулась на него. От неожиданности он на одно мгновение потерял равновесие, но смог удержаться на ногах. Коробка с необычным для компьютерной техники грохотом рухнула на асфальт. Девушка инстинктивно, чтобы не упасть, вместо коробки обхватила Полуэктова.

– Вы как-нибудь осторожней, – раздраженно и совсем непривычным для себя тоном попытался разрядить нелепую ситуацию Полуэктов.

– Все пропало, все пропало… – с немного безумным выражением повторяла девушка, поднимая коробку с асфальта.

От удара коробка расклеилась, и из нее с грохотом начали вываливаться большие и маленькие керамические осколки и куски пенопласта. За несколько секунд все содержимое распавшейся на составные части коробки оказалось на земле.

– Ничего страшного, я помогу все собрать, – невнятно выговорил Полуэктов.

Его буквально потряс вид девушки. С безумными глазами, полными тоски и одновременно обреченной решительности, она смотрела на кучу осколков и что-то бормотала себе под нос. Полуэктову даже стало немного страшно: с таким видом она могла легко броситься под машину или совершить харакири одним из осколков.

– Давайте я помогу вам, – более настойчиво и уверенно повторил он.

– Поздно… помогать, – ответила она, начиная понемногу приходить в себя.

– А я попробую, с вашего разрешения, – сказал Полуэктов и без реакции со стороны девушки начал решительно перекладывать кучу керамических осколков на лежавшую рядом часть коробки.

Осколки были очень ярких цветов и совершенно невообразимой формы. Среди битой керамики попадались целые предметы непонятного назначения, тоже космической формы и раскраски.

Когда все осколки и уцелевшие фрагменты были помещены обратно в коробку, девушка, кажется, пришла в себя и неожиданно решительно обратилась к Сергею Сергеевичу:

– Теперь вы должны помочь мне все это донести до дома.

Голос у девушки был необычным, с какими-то бархатными нотками. Он завораживал и, видимо, не предполагал возражений. Полуэктову девушка показалось симпатичной, и он не смог отказать.

– Ну, если недалеко, помогу, конечно.

– Недалеко. Я живу через два дома, налево, во дворе. Коробку сможете сами нести или мне помочь?

– Смогу, не надо.

– Тогда идите за мной.

И она пошла довольно быстрым шагом. Поврежденная коробка все время норовила открыться, и Сергею Сергеевичу приходилось перехватывать ее, чтобы оттуда не вываливались эти странные керамические предметы и осколки.

Девушка жила в новом и, видимо, очень дорогом шестиэтажном доме, стилизованном под старину. Миновав консьержку, они зашли в лифт, поднялись на верхний этаж. За все время девушка не сказала ни слова.

На этаже было всего две двери. Одна напоминала сейф в банке и своей неприступностью внушала уважение. Вторая, оббитая необычными цветными рейками, можно сказать, имела утонченный дизайнерский вид. Девушка направилась от лифта ко второй, Полуэктов поспешил за ней. По дороге она начала рыться в сумочке, пытаясь отыскать ключи. После минуты поисков ключи наконец нашлись, и она открыла дверь.

– Проходите и положите коробку в комнате слева. Пожалуйста, осторожно, – произнесла она своим необычным и притягательным голосом.

Полуэктов, немного свыкшийся за эти минуты с ролью носильщика, безропотно выполнил указание. Чтобы положить коробку на пол и не вывалить содержимое, ему пришлось очень сильно наклониться и почти лечь на пол. С виду пол был совершенно гладкий, из дорогого и хорошо обработанного дерева. Вся квартира оказалась очень большой, просторной и совершенно свободной от мебели. С первого взгляда создавалось впечатление, что это не жилое помещение, а музей или вокзал.

– Ну, я пойду. Вы извините меня, ради бога. Можно один вопрос? – спросил Полуэктов, стоя возле коробки посреди комнаты.

Девушка закрыла дверь, нажала выключатель, и квартира наполнилась мягким, бьющим неизвестно откуда светом. Она держала паузу и не отвечала. Сергея Сергеевича это раздражало, но хотелось услышать ее голос… очень хотелось.

– Это мои работы, на выставку, я готовила их больше трех месяцев. Теперь все пропало… Я не обижаюсь, сама виновата. Надо было по сторонам смотреть. Спасибо большое, что помогли донести. До свидания.

– Вас как зовут?

– Юлия.

– Хорошее имя, главное редкое. Меня зовут Сергей. Если что надо будет донести, я могу оставить телефон, позвоните.

– Это лишнее. До свидания, – еще раз, совершенно безразличным голосом, произнесла она.

– Пока, Юля, – сказал Полуэктов и попытался открыть дверь.

Дверь не поддавалась.

– Открою… сейчас, – сказала Юлия и, нажав кнопку на замке, отворила дверь настежь. – До свиданья.

Полуэктов спустился на первый этаж по лестнице, миновал следящий взгляд консьержки и камер и вышел из подъезда на воздух.

До машины, которую Полуэктов всегда парковал в одном и том же месте рядом со своей работой, он шел быстрым шагом, не смотря по сторонам и даже не думая ни о чем.

Путь по вечерним пробкам действовал отупляюще. По радио звучала тошнотворная музыка. Он переключал радиостанции, но ничего, что можно слушать более трех минут, не находил. На «Эхе Москвы» обсуждали политические новости и грядущие выборы. Люди с неприятными голосами спорили, кто из них лучше понимает чаяния народа. Полуэктов не мог понять, как такие ничтожества могут вызывать хоть какое-то доверие со стороны того самого народа, который они не уважают, не знают и презирают. Сергею Сергеевичу даже начало казаться, что он засыпает за рулем. Он достал из бардачка машины диск с психоделическими вещами группы Roz Vitalis, врубил звук на полную мощность и до самого дома слушал довольно странную, но бодрящую музыку.

С трудом найдя место для парковки, Полуэктов направился к своему дому. В подъезде не было света, соответственно и лифт не работал. Пришлось подниматься на двенадцатый этаж пешком. После шестого этажа у Сергея Сергеевича начала появляться одышка, и он с тоской подумал, что давно пора заняться спортом.

Зайдя в квартиру, Полуэктов на ощупь стал раздеваться. Электричество уже давно не отключали, и у него не было ничего, что можно было бы использовать в качестве источника света, кроме телефона и ноутбука. Машинально снимая вещи и развешивая их в шкафу, Сергей Сергеевич с ужасом обнаружил, что его бумажник пропал. Он пошарил в портфеле, карманах куртки и пиджака – бумажника нигде не было. Хотя впадать в панику было не в его правилах, пропажа бумажника была явным перебором за этот вечер. Надо было срочно звонить в банк, заблокировать кредитную карточку.

Сергей Сергеевич достал телефон. На телефоне высветилось несколько пропущенных вызовов, звук, видимо, был отключен. Он позвонил в банк, назвал кодовое слово. Все, карточка заблокирована. Ничего особо ценного в бумажнике не находилось – лишь несколько тысяч рублей.

Зазвонил мобильный, интригуя неизвестным номером. Полуэктов нажал на зеленую кнопку.

– Здравствуйте, – сразу послышалось в телефоне, – это Юлия, вы мне все работы разбили, помните?

– Да, конечно, – ничего не понимая, отвечал Полуэктов, – откуда у вас мой телефон?

– Из бумажника, вы его у меня выронили. Звоню, чтобы не волновались и забрали его.

Полуэктову, с одной стороны, было приятно это слышать, но, с другой, он уже заблокировал карточку. Надо будет ехать в банк.

– Когда можно забрать бумажник? – спросил он.

– Хоть сейчас. Я никуда уходить не собираюсь, – ответила Юлия своим необычным, невозмутимым и очень приятным голосом.

Выбор у Полуэктова был не очень большой. Если сразу не забрать, то не факт, что завтра будет время на ненужные поездки. Сергей Сергеевич начал заново одеваться.

Лифт все еще не работал, и пришлось опять спускаться пешком. Во дворе его машина была заблокирована огромным внедорожником. Сергей Сергеевич посмотрел на лобовое стекло: номер телефона, по которому можно было бы позвонить хозяину машины, отсутствовал. Он попытался ударить по колесу, но машина на это не отреагировала. Тогда от злости он ударил по капоту ладонью, и машина завизжала и замигала фарами. Через несколько минут воя сигнализации открылось окно на пятом этаже и высунулась бритая голова:

– Ты че хочешь? – с вызовом спросила голова, хотя и так было понятно.

– Машину уберите, – немного просящим голосом попытался спокойно ответить Полуэктов.

Голова ничего не ответила и закрыла окно. Прошло не менее пяти минут, прежде чем маленький толстенький человечек в черном подошел к машине, ничего не говоря, завел ее и уехал. Полуэктов хоть и нервничал, но был рад, что не пришлось больше говорить с хозяином внедорожника.

Пробки почти растаяли, и до дома Юли Полуэктов доехал за двадцать минут. Всю дорогу он, чтобы снять стресс, на полную мощность слушал диск Боба Дилана. Музыка Дилана всегда позволяла взять себя в руки, а выглядеть раздраженным Полуэктов не любил.

Подойдя к домофону, он вспомнил, что не знает номера квартиры. Пришлось звонить Юлии. Никто не отвечал. Через минуту Сергей Сергеевич позвонил снова – ответа не было. Полуэктов уже начинал думать, что с ним зло пошутили, но его телефон вздрогнул – звонила Юля.

– Это вы? – спросила она.

– Ну да. Кто же еще в такой вечер будет полчаса стоять под дверью? – немного преувеличил Сергей Сергеевич.

– Квартира 17. Звоните.

Полуэктов набрал номер, заиграла мелодия, незнакомый мужской голос послышался из динамика:

– Слушаю.

– Я к Юлии, – ничего не понимая, машинально ответил Полуэктов.

– А, знаю, знаю. Открываю, – проговорил загадочный голос.

Через минуту Сергей Сергеевич был у квартиры. Он позвонил. За дверью слышалась музыка. Никто не открывал. Он позвонил еще раз. Вся ситуация начинала напоминать плохое кино. Через некоторое время дверь открылась. На пороге стояла незнакомая девушка. В руке у нее был бокал с бледно-розовой жидкостью, судя по пузырькам, шампанским.

– Здравствуйте, – не дожидаясь ее реакции, сказал Полуэктов, – мне нужна Юлия.

– Юля, это к тебе, – не проявляя интереса к Полуэктову, произнесла девушка и удалилась.

Полуэктов так и стоял у открытой двери. В квартире действительно играла негромкая, но энергичная музыка. Как будто материализовавшись из воздуха, появилась Юлия.

– Ну что же вы не заходите?

– Меня никто не приглашал, – ответил Полуэктов, чувствуя себя в дурацком положении.

– Я вас приглашаю. Сейчас мы будем смотреть слайды моих работ. Вы же немного причастны к ним. Заходите.

Ничего не понимая, Полуэктов зашел в квартиру. Пока он раздевался, Юлия стояла рядом. Вид у нее был космический. Ее хотелось назвать инопланетянкой. Наверно, из-за голоса.

– Пойдемте, я познакомлю вас со своими друзьями, – сказала Юлия и повернулась в направлении к дальней комнате.

Полуэктов шел следом. Квартира была слишком просторной, ее кажущаяся неряшливой отделка, видимо, очень дорого стоила.

Войдя в комнату и дождавшись Полуэктова, Юлия обратилась к сидевшим на полу на огромных подушках двум мужчинам и трем девушкам:

– Знакомьтесь, это Сергей – человек, который помог мне избавиться от старых работ.

Юлия представила Полуэктову Кирилла и Олега. Кирилл был тележурналистом, он вел одну из региональных программ телевидения. По его движениям было сразу видно, что он знает себе цену, а немного отстраненный взгляд выдавал в нем местечковую знаменитость. Олега Юлия обозначила как искусствоведа. Вид у него был соответствующий: тонкие черты лица, высокий певучий голос и влажное мягкое рукопожатие. Ту девушку, что открыла дверь, звали Женя, она училась вместе с Юлией в университете. Две другие – Екатерина и Ксения – вместе с Юлий занимались в художественной школе.

Компания собралась на просмотр фильма о выставке работ Юлии. Фильм был снят на местном телевидении, и Кирилл был одним из его авторов. В очень большой комнате мебель практически отсутствовала. С потолка свешивался небольшой и, видимо, довольно дорогой проектор. В углу, слева от входа, стояла небольшая тумбочка с включенным ноутбуком.

Полуэктов не совсем понимал, зачем он здесь находится, хотя ему было интересно оказаться в такой необычной компании. Может быть, его привлекали симпатичные девушки, может причастность к искусству, а может, это вносило какое-то разнообразие в череду пустых и скучных вечеров, тянущихся один за одним после таких же однообразных рабочих дней.

Полуэктов устроился на свободном кресле-подушке. Кирилл, сидевший рядом с ноутбуком, запустил фильм. Полноценным фильмом то, что появлялось на экране, можно было назвать с большой натяжкой. Вначале девушка, в которой Полуэктов сразу узнал сидевшую рядом Женю, рассказывала о выставке современного искусства, проводимой при поддержке губернаторского фонда. После камера выхватывала куски огромного павильона, похожего на ангар для космического корабля. Голос за кадром рассказывал о работах, представленных на выставке. Через минут семь-восемь камера добралась до стенда, на котором демонстрировались работы Юлии. К ней подошла с микрофоном миловидная и совершенно искусственная девушка и начала задавать вопросы о работах и творческих планах. Юлия отвечала немногословно. Полуэктов не переставал удивляться ее голосу. Даже в записи он звучал очень необычно и притягательно. Она говорила завораживающе, как сирена. И неважно было что, важно как. Потом камера довольно долго переходила от одной работы Юлии к другой, и она делала некоторые пояснения к своим работам. Ее произведения представляли, как она сама их называла, керамические картины. Честно говоря, Сергей Сергеевич не понимал такого искусства, но ему нравился голос, и это меняло и ощущения, и восприятие.

В конце фильма на экране появился Кирилл. Он сказал несколько дежурных фраз о важности и значимости для развития культуры в регионе таких выставок, как эта. Отдельно, с выражением лица примерного пионера или комсомольца из советских фильмов, Кирилл поблагодарил губернатора области за поддержку, которую он оказывает «культуре и всей социальной сфере нашего региона».

Ролик о выставке совершенно не понравился Полуэктову. Обычный малобюджетный официоз для новостей. Работы Юлии тоже не произвели никакого особенного впечатления. А вот голос ее было слушать приятно вживую и в фильме.

После просмотра Юлия всех пригласила в гостиную. Полуэктов наконец рассмотрел всю квартиру – она была поразительных размеров и дороговизны: четыре комнаты, кухня и огромный холл. Отделка комнат напоминала работы Юлии. В каждой комнате стены разного цвета, причем раскраска довольно яркая и совершенно неоднородная. Казалось, что квартиру она тоже вылепила, покрыла глазурью и обожгла, как свои работы на выставке. В этой квартире Полуэктов чувствовал себя как в музее или на выставке.

В гостиной посреди комнаты стоял большой стол. На нем – пустые бокалы. Посередине стола небольшим, но сплоченным отрядом расположились три бутылки шампанского. Олег принялся открывать бутылку, но у него не получалось. К процессу откупоривания шампанского подключился Кирилл. По его поведению было ясно, что он не только самый значимый гость, но и самый лучший друг Юлии.

Наконец удалось наполнить бокалы. Полуэктов не стал отказываться, но почти не пил. Звучали дежурные тосты. Все происходящее не было похоже на дружескую вечеринку, а напоминало протокольное мероприятие.

Через полчаса все выпили шампанское и начали расходиться. Полуэктову от скуки жутко захотелось курить. Курить он давно бросил, а в доме и у гостей сигарет не было. Сергей Сергеевич пошел на кухню. Ему необходимо было двигаться. Он налил полстакана воды, отпил глоток и вылил в раковину. На кухню вошла Юлия, в ее руках был бумажник.

– Вот, возьмите, а то я забуду его отдать.

– А я никуда бы без него и не ушел. У вас интересные работы, извините еще раз, что я их расколошматил, – неожиданно для самого себя начал извиняться Полуэктов.

– Забудьте. Я уже забыла, – невозмутимо ответила Юлия.

Гости разошлись, не простившись с Сергеем Сергеевичем. В квартире остались Женя и Юлия.

– Сергей, вы не подвезете Женю до дома? Ее суперкар в ремонте, – спросила Юлия.

– Почему бы нет. Подвезу, конечно, если Женя согласна. Вы согласны? – обратился он к Жене.

– Да. Если вы не против, – ответила Женя.

Выйдя из подъезда, Полуэктов не сразу нашел свою машину. Он всегда плохо ориентировался в незнакомых местах.

Девушка шла рядом. Со времени выхода из квартиры она не сказала ни одного слова. Полуэктов выключил сигнализацию и открыл двери. Женя легко скользнула на переднее сиденье.

– Ну, куда ехать, начальник? – Полуэктов нарушил ставшее уже неприличным молчание.

– Мне надо до площади Ленина.

– Тысяча рублей, и домчу за десять минут, – попытался пошутить Сергей Сергеевич.

– Нет, тысяча много, а на пятьсот согласна, – поддержала его Женя.

– Слушай, а может, покатаемся? Сегодня вечер необычный.

– Мы разве на «ты»?

– Извините, сударыня, я просто немного забылся. Готов искупить свою вину кровью.

– Я не против.

– Крови?

– Нет. Не против на «ты».

– В таких случаях, в традициях хорошей русской литературы, мы должны выпить на брудершафт, – с воодушевлением сказал Сергей Сергеевич.

– Так давай и выпьем. Заводи мотор, поехали, – с немного безумными интонациями ответила Женя.

Часы в машине показывали 22:30. Полуэктов никуда не торопился. Он любил ездить по ночному городу. Мог это делать даже один, но в компании колесить без какой-либо цели было гораздо веселее.

– А ты давно знаешь Юлию? – спросил Полуэктов.

– Кажется, всю жизнь. Мы с нею учились в одном классе, а потом в университете.

– На каком факультете вы учились?

– Филологии и журналистики.

– Я думал, что Юлия художница, а она просто несостоявшийся журналист?!

– Нет, она не журналист. Юлька училась на отделении романо-германской филологии. Она полиглот. Мне кажется, что нет языка, который она не знает.

– Странно. А зачем Юлии все эти керамические чудовища? Кем она работает?

– Никем не работает. Ты знаешь, кто у нее отец?

– Откуда мне знать.

– Ее отец Владимир Сергеевич Петровский.

– Ты шутишь?

– Зачем мне шутить? Он ее отец. Она, правда, сама не любит о нем говорить, хочет казаться независимой от его имени.

Владимир Сергеевич Петровский – известный человек в городе. Его можно было назвать даже олигархом, правда местного разлива. В девяностых годах Петровский был большим начальником в областной администрации. Потом он стал заниматься бизнесом и очень в этом преуспел. Недоброжелатели говорили, что Владимир Сергеевич является просто кошельком губернатора и все свои предприятия создал благодаря бандитской приватизации. Как все самодостаточные российские бизнесмены, Петровский не обращал на слухи и сплетни никакого внимания, оставаясь, по сути, хоть очень известным, но совершенно непубличным человеком. Полуэктов иногда слышал от своих высокопоставленных знакомых некоторые подробности о Петровском. О нем говорили, что он довольно жесток как со своими сотрудниками, так и с соперниками по бизнесу. Обладает безграничными связями наверху, и, вообще, если есть возможность, то с ним лучше не иметь никаких дел.

Вечер намечался как литературный. Полуэктов с Женей побывали в двух пафосных ресторанах, а закончили вечер в боулинге. Особого желания у Сергея Сергеевича так поздно ехать в боулинг не было, но Женя настаивала. И не зря. Она удивительно проворно выбивала страйки один за другим. Полуэктов даже начал чувствовать себя немного неполноценным.

Домой он вернулся около дух ночи, ничего не соображая или оттого, что вечер оказался по-настоящему безумным, или от усталости.

2

Будильник на телефоне звонил уже несколько минут. Сергей Сергеевич лежал и смотрел в потолок. Телефон хотелось разбить, но лень и желание еще поспать не давали этого сделать. На несколько минут он опять погрузился в приятную и тревожную дремоту. Ему начинало сниться какое-то большое пространство, засыпанное опавшими листьями, листья были всех цветов осени. Хотелось идти и ворошить листья. Кажется, он даже слышал их шорох под ногами.

Мысль о том, что он проспал, появилась, как всегда, внезапно и разрушила осеннюю идиллию. Полуэктов вскочил и машинально потянулся к телефону. На сборы, чтобы не опоздать и не завязнуть в безнадежных пробках, оставалось пятнадцать минут.

Полуэктов не любил утро. Утром надо было что-то обязательно делать. Больше всего он не любил «надо делать». Утром всегда не хватает времени: спешка, водные процедуры, успеть до пробок, найти, где припарковаться…

Сергей Сергеевич любил неспешность. Неспешность позволяла обдумывать действия и после этого их не делать. Когда-то он прочитал повесть Милана Кундеры «Неспешность». Повесть была не особенно интересной, но затронула в Полуэктове чувства, о которых он даже не подозревал. Неспешность для него стала синонимом настоящего. Но если настоящее больше относилось к совершенно нереальному и далекому будущему, то неспешность можно было создавать каждый день. Кроме утра.

Проскочить до пробок он не успел. Змея из стоящих машин гипнотизировала и не давала ни малейшего шанса на сопротивление. Пробка подобна жизни обычного среднестатистического человека. Начальный и конечный пункты заданы, свернуть некуда, рядом такие же, как ты, все зависит не от тебя, а от неведомых и беспощадных высших инстанций.

От нечего делать Сергей Сергеевич вспоминал события вчерашнего вечера. Если кому рассказать, то вряд ли кто поверит. Полуэктов и сам бы не поверил рассказу о разбитых керамических предметах искусства, вечере в компании местных знаменитостей. Больше всего нереальной казалась девушка Женя, с которой было до того легко, что она приближалась к идеалам неспешности. «Хорошо бы ей позвонить», – подумал он.

Пробка перестала двигаться вообще. Полуэктов заглушил двигатель и начал искать в телефоне вызовы от Жени. Он был почему-то уверен, что она вчера ему звонила. Но незнакомых вызовов не было. Сергей Сергеевич просмотрел даже СМС, но ничего не обнаружил.

– Как же ее найти, как же ее найти?.. – проговорил он вслух.

Фамилии Жени он не знал. Дом, где она вчера вышла, он помнил. Но ее ли это дом, он тоже не знал. Можно было позвонить Юлии, но не хотелось обращаться с дурацкими просьбами. Проблема пока казалась непреодолимой. Решено было отложить поиски телефона Жени до вечера.

Полуэктову нравилась его работа как место общения и зарабатывания денег. Однако процесс сидения в офисе и разговоров с начальниками и клиентами его несколько тяготил. Хотя кому нравятся разговоры с начальниками? Сергей Сергеевич боялся идиотизма, скрывающего подмену цели бесконечными средствами ухода от себя и от осознания, что все бессмысленно.

Офис конторы, в которой работал Полуэктов, находился в самом центре города, в старом здании конца девятнадцатого века. Дом выглядел не очень богато, но лепнина и всякие архитектурные излишества присутствовали. Постройки позапрошлого века кроме индивидуальной архитектуры обладают собственным характером и аурой. Полуэктову иногда казалось, что он какой-нибудь коллежский асессор, выходящий из квартиры на морозную улицу, где уже ждет извозчик, а от лошади идет пар.

Работа в офисе тем и хороша, что почти не имеет специфики. Вот, например, раньше для людей рабочих профессий важны были не только навыки работы с инструментами и агрегатами, но и физическая сила. Для офисного служащего главным орудием труда является компьютер. Если начальники не полные уроды, то на компьютере обязательно есть интернет без ограничений для социальных сетей и бесконечного просмотра новостных сайтов. Поэтому одним из главных условных рефлексов на приближение начальника стало умение быстро свернуть или закрыть все окна кроме наиважнейшего отчета, который вы упорно пишете уже третий день.