Мастерская психологического тренинга. Тренинг как метод актуализации субъектности и самопознания

Влияние в тренинге невозможно в одностороннем порядке, только по желанию тренера или согласию участников. Ведущий тренинга, являясь формальным лидером в начале тренинга, не обязательно остается таковым в процессе. Более того, одной из задач тренера является отдать инициативу рейтингового, политического, экспертного и авторитетного лидерства участникам за тем, чтобы участники обучались этому на своем опыте. Однако тренинговое пространство предполагает, что ведущий постоянно находится в позиции лидера, способствующего осознанию собственной активности участников, уникальности и саморазвития; побуждающего к пониманию и принятию другого человека, субъективности, неопределенности окружающего мира, к рефлексии; служащего открытиям участников о себе, других и Мире; фасилитирующего способность делать выбор и быть ответственным. Это позиция лидера, создающего такие отношения с группой и в группе, которые позволяют участникам открываться своей субъектности.

Роль тренера в зависимости от этапов и динамики тренинга может меняться, неизменной остается позиция субъектного лидера.

Субъектное лидерство в тренинге – феномен отношений тренера-лидера и группы, где тренер формирует такие отношения в русле согласованных общегрупповых ценностей, которые создают условия личностного, социального, профессионального и пр. роста участников, условия для актуализации их субъектности.

Рефлексия субъектной направленности – необходимое условие для актуализации субъектности

Основываясь на опыте отечественных исследователей субъектности и собственном эмпирическом (2003) и практическом (1998 – 2019) опыте индивидуального консультирования и тренинговой работы, прежде всего, необходимо отметить, что актуализация субъектности возможна только в «поле» рефлексии («поле» как состояние рефлексии каждого участника отношений).

Рефлексия понимается как осознание и анализ собственного и чужого психического состояния, действий, мыслей и опыта. Происходит от греч. «reflexio» – «отражение», «обращение назад». Дж. Локк считал, что рефлексия есть наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность, и способы ее проявления, вследствие чего в разуме возникают идеи этой деятельности.

Г. Гегель определил три формы рефлексии: полагающую, сравнивающую, определяющую. Полагающая рефлексия осуществляет первичное высвобождение осознания из поглощенности непрерывной «ткани» бытия. Область полагающей рефлексии – поименование, номинальное разграничение: это «А», это «Б» и т. д. Сравнивающая рефлексия обеспечивает опознание субъектом себя в непосредственно данном, очевидном мире и отождествление с ним. Сравнивающую рефлексию так же называют рассудочной. Определенность явлений осознания выступает в сравнении, в сведении многого к одному общему знаменателю. Это в А, и в Б, и в Г… Определяющая рефлексия обнаруживает противопоставление субъект – объект. При определяющей рефлексии происходит отчуждение и объективация законов субъективной деятельности, ее опредмечивание. «Я знаю, что я знаю это, но я не знаю, что я в этом». Выделяют так же синтезирующую и трансцендирующую формы рефлексии. Синтезирующая рефлексия объединяет самоопределившуюся личность из многого в одно. Синтезирующая рефлексия снимает структурное противостояние субъекта и объекта. Объектная реальность теряет свою обособленность от сознания и получает подлинную жизнь в осуществлении. Трансцендирующая рефлексия, по сути, «расширенное осознание», верхняя граница которого бесконечность.

В современной психологии рефлексивные процессы интенсивно исследуются как в отечественной (Н. Г. Алексеев, 1968; В.В Давыдов, 1972; А. З. Зак, 1978; А. В. Захарова и М. Э. Боцманова, 1982; И. И. Ильясов, 1977; Ю. Н. Кулюткин, 1979; В. Ф. Петренко, 1990; Я. А. Пономарев, 1974; В. В. Рубцов, 1987; В. М. Слободчиков, Г. А. Цукерман, 1986; В. В. Столин, 1983; Г. С. Сухобская, 1984; И. Н. Семенов и С. Ю. Степанов, 1992 и др.), так и в зарубежной психологии (А. Браун, I960; Дж. Флейвелл, 1971; Д. Дорнер, 1984; В. Маттеус, 1988; Ж. Пиаже, 1978; В. Франкл, 1989 и др.).

Изучение в отечественной психологии рефлексии используется в XX веке сначала при изучении мышления и сознания С. Л. Рубинштейном (1999), личности Л. С. Выготским (2000) и общения А. А. Бодалёвым (2003).

Разрабатывая методологические основы рефлексивного подхода, Н. Г. Алексеев представлял рефлексию как осознанность оснований и средств мыследеятельности, М. А. Розов разрабатывал понятие «система с рефлексией», В. А. Лефевр – «рефлексивное управление». Дифференциация проблематики рефлексии разворачивается в экспериментальных исследованиях рефлексивных процессов в русле педагогической психологии (В. В. Давыдов), психологии мышления (Ю. Н. Кулюткин. И. Н. Семенов), проблематики деятельности и ее регуляции (Н. Г. Алексеев, Г. П. Щедровицкий), социальной психологии (К. Е. Данилин). А.М.Матюшкин выделяет интегративную функцию рефлексии. О. К. Тихомиров отмечает, что мышление является необходимым компонентом рефлексии личности. Я.А.Пономарев представляет механизм рефлексии в виде модели «рефлексивного выхода» субъекта за пределы действий, совершаемых в деятельности или «установления отношений» между ее различными структурными образованиями с целью преодоления возникающих в ней «разрывов» и «остановок». Г. П. Щедровицкий вводит понятие «рефлексивный выход», где рефлексия есть деятельность «по установлению отношений между связями объектов, которая осуществляется путем рефлексивного выхода. С.Ю.Степанов и И.Н.Семенов выделяют интеллектуальную и личностную рефлексию, а также экстенсивную, интенсивную и конструктивную. В их понимании рефлексия представляет собой особое оперирование субъекта с собственным сознанием, порождающее в результате идеи об этом сознании, рефлексивный компонент выступает как фактор организации мышления через определение направленности познавательной активности субъекта; рефлексия рассматривается как возможность «выхода» из процесса осуществления деятельности и как возможность дальнейшего проектирования на основе рефлексии будущего шага развития деятельности [6].

Представители личностного аспекта изучения данной проблемы (Н.И.Гуткина, В.К.Зарецкий, Е.Р.Новикова, И.Н.Семенов, С.Ю.Степанов, А.Б.Холмогорова) говорят о рефлексии как о переосмыслении, механизме не только дифференциации в каждом развитом и уникальном человеческом «Я» в его различных подструктурах, но и интеграции «Я» в неповторимую целостность. В.И.Слободчиков выделяет различные уровни развития рефлексии. Критерием для выделения уровней служит возможность индивида выйти за пределы своего существования, выйти из поглощенности жизнедеятельностью [4]. Ф. Е. Василюк, предлагая типологию функционирования сознания в познавательной деятельности, определяет отношения предметного содержания в качестве объективной реальности и психической деятельности в качестве субъективной реальности. «Когда сознание функционирует как активный наблюдатель, схватывающий свою собственную активность, т. е. и Наблюдатель, и Наблюдаемое обладают активной, субъективной природой, мы имеем дело с рефлексией [8].

Таким образом, в психологии, в самом широком смысле, рефлексия рассматривается, во-первых, как феномен направленности мышления на себя, во-вторых, в коммуникациях как условие выхода в позицию «сверх-», «над-», в-третьих, в контексте самосознания как обобщенное свойство сознания обращаться «на себя», осознавать себя с целью формирования представлений о себе.

Обобщая различные представления, нами дано следующее определение рефлексии. Рефлексия – это активное сознавание собственного и чужого психического состояния, действий, мыслей и опыта.

В тренинге ведущий тренинга как субъектный лидер формирует в группе «поле» рефлексии субъектной направленности. Рефлексию, обращенную на сознавание субъектных свойств индивида, мы называем рефлексией субъектной направленности. То есть психическая активность рефлексии направлена на осознание и принятие ответственности за преобразование субъектных свойств индивида. Функция преобразования осознаваемой реальной действительности в форму личностного опыта определяет субъектный характер такой рефлексии.

Субъектная рефлексия возможна из совокупности психической работы осознанности и ответственности.

Осознанность

Д. И. Фельдштейн отмечает, что существует два вида осознания. Одно – это внутреннее осознание, когда мы направляем наше внимание на деятельность нашего ума. Другое – это осознание во вне, когда наше внимание направлено на чувственные переживания или деятельность нашего тела. Время от времени оба этих вида осознания требуют от нас определённых напряжений, но обычно наше сознание находится в одном состоянии внимания, но затем мы позволяем другому вниманию отвлечь нас [53].

Осознание предполагает сознавание (осведомлённость) того, что происходит с организмом и в его окружающей среде «здесь и теперь», определяют В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев. Сознавание преобразует проживание бытийности в рефлексивное сознание. Они пишут: «Необходимым и первым этапом в становлении рефлексивного сознания (осознания) является самосознание или сознание самости. Иначе говоря, рефлексия как практика сознания обнаруживает себя как разной степени и глубины осознание самости, собственной субъективности». [48, 192].

В то же время в гештальт-терапии разделяют два термина, обозначающие разные формы сознавания. «awaraness» – форма сознавания, являющаяся интегрирующей одновременно двигательное и сенсорное поле, в отличие от «concjousness», указывающей скорее на мыслительное сознавание. (С-М. Робин).

Важным отличием является то, что осознание не тождественно интеллектуальному знанию о себе и окружающем мире. Большинство человеческих иллюзий происходит от того, что осознание реальности подменяется интеллектуальными представлениями о ней.

М. Субоч описывает осознанность следующим образом. «Осознанность – это состояние, в котором ты понимаешь, что происходит в настоящем моменте. Если ты мечтаешь о будущем – ты не осознаёшь себя. Если ты вспоминаешь прошедшие события – ты не осознаёшь себя. Вот если посмотришь на что-нибудь, например, на свои руки, или заметишь, как воздух наполняет твои лёгкие и выходит из них, почувствуешь своё тело, прислушаешься к окружающим тебя звукам, понюхаешь воздух, поймёшь, о чем сейчас думаешь, какие эмоции испытываешь – тогда ты осознаешь себя» [51, 101—105].

Таким образом, осознанность – это актуальное состояние проживания реальной действительности «здесь и сейчас» посредством наблюдения сенсорной, двигательной, эмоциональной и ментальной активности, возникающей из взаимодействия внутренней и внешней действительности.

Именно временная составляющая «здесь и сейчас» определяет осознанное наблюдение. При возникновении временного континуума (из прошлого в настоящее и будущее), мы можем говорить об осознавании, то есть включении мышления (ментальной составляющей) в процесс присвоения получаемого субъективного опыта.

Ответственность

В житейском смысле под ответственностью понимают:

– обязанность человека – обеспечить необходимый результат (как расплата за невыполнение должного);

– характеристику самого человека, некую личностную черту – привычку подходить к любому делу продуманно, внимательно, доводить дело конца;

– внутреннее состояние, чувство и переживание, например, смелость признать свою ответственность.

Э. Фромм предположил, что определение «психологической ответственности» формулируется в ответе: «Я сознаю, что я это сделал» [57, 92].

Такое определение ответственности можно обозначить как авторское. Быть ответственным здесь означает признавать себя источником собственных поступков, мыслей, чувств и т.д., то есть авторская ответственность – ответственность того или тех, кто назвал себя автором (источником) происшедшего. Похожее понимание ответственности в гештальт-психологии. Здесь ответственность определяется как способность отвечать за происходящее и выбирать свои реакции. Толкуя понятие «ответственность», Ф. Перлз предлагал прочитывать его буквально: «быть ответственным» значит «быть способным отвечать». Такое понятие «ответственность» очень тесно связано с понятием свободы, предполагающим, что субъект является причиной, источником своих действий и реакций, и, следовательно, единственным ответственным лицом за свой свободный выбор. Авторская жизненная позиция – ответственное отношение в своей жизни, это действия по внутренней установке: то, что происходит со мной в жизни, мой выбор, я – автор всего того, что происходит, я выбираю, какое окружение формировать, я строю отношения с теми, кто мне интересен и прекращаю отношения с тем, кто мне не интересен. Ответственность – способность отвечать в форме сенсорной, двигательной, эмоциональной, ментальной активности в момент проживания актуальной («здесь и сейчас») действительности.

Ведущий тренинговой группы для формирования условий актуализации субъектности участников, то есть безопасного обучения, личностного развития и глубоких психологических открытий, изначально и на протяжении всего тренинга, создает «поле» субъектной рефлексии.

Актуализация свойств субъектности

Актуализацию субъектности участников ведущий тренинга производит посредством того, что контекстуально свой фокус внимания постоянно держит на четырех формах отношений с участниками: 1) контакт; 2) свобода выбора (как самодетерминация); 3) ценность (как смысл); 4) критическое переживание.

1. Контакт

Контакт (от лат. «сontactus» – прикосновение) – поверхность соприкосновения чего-либо. В различных психотерапевтических направлениях отмечаются своеобразные акценты на исцеляющем механизме психологического контакта. В психоанализе центральным механизмом психологического контакта является перенос и контрперенос как проявление активизированных в психоаналитической ситуации детских и неизжитых эмоциональных отношений к родителям.

В клиент-центрированной психотерапии создание эмпатической коммуникации позволяет избежать переноса, и, благодаря особым терапевтическим условиям психологического контакта, появляется возможность нового понимания себя и своей жизни, ответственного и самостоятельного решения возникающих проблем. По утверждению К. Роджерса, именно качественный контакт «высвобождает» способность клиента к изменению:

– он начинает более свободно выражать свои чувства;

– он начинает яснее воспринимать реальность, т.е. себя, других людей и свое окружение;

– он способен яснее видеть несоответствие между своим опытом и образом своего «Я»;

– он начинает находить и принимать чувства, которые раньше подавлял, отвергал или искажал;

– когда эти чувства включаются в образ своего «Я», последний начинает более соответствовать реальному опыту клиента;

– он, ощущая безусловное уважение со стороны терапевта, начинает больше уважать себя;

– он начинает все меньше руководствоваться оценками других и больше доверять себе.

Своеобразием отличается подход к пониманию психологического контакта на основе транзактного анализа. Поведение пациента отражает в каждый момент общения с психотерапевтом одну из сторон его «Я»: взрослого «Я», родительского «Я» и «Я» ребенка. Так, если психолог, вместо того, чтобы искать причины нарушения пациентом лечебных предписаний, ограничивается критикой или морализированием, пациент реагирует страхом и покорностью или возмущается «наставлением» психотерапевта. В этом случае психологический контакт строится по типу «родитель – ребенок».

Согласно гештальт-подходу все основные потребности человека могут удовлетворяться только в контакте с окружающей средой. Место, в котором организм встречается с окружающей средой, в гештальт-терапии называют границей контакта. То, насколько человек способен удовлетворить свои потребности, зависит от того, насколько гибко он может регулировать контактную границу. Ф. Перлз и П. Гудман пишут: «Переживание происходит на границе между организмом и его окружением… Переживание является функцией этой границы, и психологически реальными являются „целостные“ конфигурации этого функционирования, некий обретенный смысл, некое завершенное действие. „Целостности“ переживания включают не „все“, а лишь определенные структуры; на психологическом уровне все остальные характеристики организма и окружения являются либо абстракцией, либо потенциально содержащимся в переживании намеком на другое переживание. Мы говорим об организме, контактирующем с окружающим миром, но именно сам контакт есть простейшая и первейшая реальность…» [39].

В Нейро-Лингвистическом Программировании (НЛП) контакт, на глубинном подсознательном уровне в момент проживания терапевтического транса, обозначают как раппорт. Раппорт – процесс построения и поддержания атмосферы взаимного доверия, гармонии и сотрудничества во взаимоотношениях посредством коммуникации с подсознанием клиента в результате присоединения и ведения в общении. «Как вы попадаете в замкнутый цикл коммуникации? Как вы можете учесть и оценить модель мира другого человека и одновременно сохранить собственную целостность? В образовании, терапии, консультировании, бизнесе, торговле и тренинге раппорт является существенным для установления той атмосферы доверия, конфиденциальности и участия, в которой люди могут взаимодействовать свободно. Когда двое находятся в раппорте, их тела, так же как и их слова, соответствуют друг другу. Вы могли заметить, что люди, находящиеся в раппорте, имеют тенденцию к тому, чтобы „отзеркаливать“ и соответствовать друг другу в позе, жестах и взглядах. Это похоже на танец, в котором каждый партнер откликается и „отзеркаливает“ движения другого своими собственными движениями. Они вовлечены в танец взаимной отзывчивости. Языки их телодвижений взаимно дополняют друг друга» [57].

В экзистенциальной психологии принято обращение более близкое к этимологическому содержанию термина «контакт». М. Бубер, обращаясь к теме «Я и ТЫ», отмечает двойственность человека, исходя из двойственности соотнесения человека и Мира, с которым человек находится в контакте. «Всякая действительная жизнь есть встреча», – говорит он [7,6]. «В непосредственном контакте нет опосредованности целью, нет предвосхищения. В инстинкте контакта (в побуждении сначала осязательно, а затем с помощью органов зрения «прикоснуться» к другому существу) очень скоро сказывается воздействие врожденного Ты, так что он все более явно подразумевает взаимность, «нежность», – продолжает Бубер [7, 13].

С. В. Петрушин, исследуя явление резонансного общения, выделяет четыре уровня контактов с окружающими. Первый уровень контактов – ролевая форма «учитель-ученик», «начальник-подчиненный», определяемая функцией управления. Здесь управлять другим – значит использовать его в контакте как средство достижения целей. Автор отмечает, что часто такой форме контакта присущи манипуляции. Второй уровень контактов, Петрушин называет «коммуникацией». Типичными являются ситуации «в курилке», «на кухне», «за столом на празднике», здесь характерным становится равностность позиций коммуницирующих. Третий уровень носит название «обслуживание». Некто выбирает позицию служения другому человеку. Например, психологическое консультирование. Четвертый уровень контактов называется «общение». Общение как «взаимосвязь равносвободных и равноуникальных субъектов». «Общение» – есть форма приобщенности друг друга к смыслу жизни, ценностям, идеалам [31, 14—15].

Опыт психологических исследований и практического наблюдения показывает, что контакт в совокупности с рефлексией создают пространство аутентичных отношений между партнерами по общению.

Рефлексия + Контакт = Аутентичность

То есть аутентичные (настоящие, подлинные) отношения в тренинге создаются в поле реального (неискаженного) контакта и рефлексии субъектной направленности.

Выделим четыре уровня контактов, которые существуют между участниками общения (классификация автора):

– уровень фальшивых контактов.

Фальшивыми контакт делает желание участников общения (взаимодействия) соответствовать ожиданиям и представлениям о правильном поведении в данной ситуации.

Когда человек впервые предполагает оказаться в ситуации, то несколько раз в воображении или реально проигрывает предстоящую ситуацию. И, оказавшись в ней, выдает отрепетированное поведение. Затем, попадая вновь и вновь в похожие ситуации, он уже автоматически, не задумываясь, реализует удачные с его точки зрения формы общения. Все становится «как бы предсказуемым». Человек «как бы» заранее знает, какие слова, действия, мимика, жесты необходимы в диалоге. В этот момент он диалогично «глух», он находится внутри представления того, как это должно было бы быть, а не в реальности. Внешние стимулы, окружающие люди – лишь антураж реализации его представлений. Желание соответствовать делает отношения искусственными, лицемерными. Этимологическое значение слова «лицемерие»: «мерить лица» или «мериться лицами», по сути, мериться «масками».

Признаки фальшивого контакта:

– вычурная вежливость: когда один из собеседников или оба гипертрофированно приветливы, «лебезят», «расшаркиваются», неуместно держатся только рамок этикета, стремятся «сохранить лицо», создать лживо благоприятное впечатление;

– неадекватная эмоциональная реакция: неприемлемый смех, например, в ответ на обидное замечанием со стороны доминирующего собеседника; сарказм, вместо открытого проявления агрессии, необходимость «держать лицо» в ответ на оскорбление и др.;

– абсолютизация, универсализация, правота, единственно правильные решения;

– «глухота» и «бесчувственность» к обратной связи других, отсюда несоответствие личных представлений и мнения окружающих;

– повторяемость, автоматизмы, «каждый день похож друг на друга», однообразие;

– сверхконтроль своего поведения и поведения других;

– психологическая защита;

– передача, требование от других ответственности за решение своих проблем другим людям.

Результат (выгоды) фальшивого контакта – обозначение своей «персоны», необходимость того, чтобы другие признали ту «маску», с которой в данный момент человек идентифицируется (например, «профессионал», «свой человек» и др.), стремление раз и навсегда фиксировать достижение, победу, сохранить состояние стабильности, счастья. Выгоды, которые человек получает в таких отношениях: защищенность от неопределенности, от живых, естественных проявлений.

Однако от человека скрыты в этот момент альтернативные пути решения, возможные другие выгоды отношений, ограничения существующей позиции. Эта ограниченность становится его «субъективной реальностью», которая переживается как «объективная реальность». Человек становится «заложником правил, представлений, им самим созданной «матрицы» отношений с реальностью.

Возможностью к переходу на следующий ролевой уровень отношений становятся:

1. Ценность (необходимость) создания отношений с другим. Тогда это рождает желание (действия) к более близкому контакту и поиск «новых точек соприкосновения», других ролевых пространств взаимодействия.

Иногда это происходит очень быстро. После официального, формального приветствия собеседники моментально переходят на уровень ролевых отношений.

2. Человек становится не в состоянии контролировать все аспекты происходящего и его начинает пугать неспособность управлять происходящим. И тогда ему приходится искать новые формы становиться эффективным.

Осознанность – ключ к продвижению с уровня на уровень. А это, прежде всего, наблюдение границ реальности: я – другой, чуткость к обратной связи окружения и конгруэнтность: реальность – субъективные представления (иллюзии).

– уровень ролевого контакта.

Переход с уровня фальшивых отношений на уровень ролевых, обычно происходит через осознание ограничений «правильных», до сих пор единственных способов строить отношения. Осознание ограничений происходит посредством обнаружения различных «запретов» и освобождения от них. Часто освобождение от запретов принимает форму игры, «ребячества», «дурачества», разрешение себе того, что долгое время «неосознаваемо» было под запретом. Многое видится проще, становится понятнее.

Ролевыми отношения делает устремленность собеседников к эффективности общения. Намерение, с которым человек входит в диалог, цель, которую он стремится достичь, становится определяющей. Цель определяет необходимость занять в диалоге «правильную» позицию. В диалоге необходимо позиционировать себя так, чтобы с минимальными затратами (или потерями), с максимальной выгодой достичь результата. Чем четче определены роли и функции, тем проще достигается результат. И тогда ключевой задачей становится умение управлять диалогом, то есть влиять на выстраиваемую структуру. (И тогда, например, тренер выбирает не беседовать, а контролировать ход беседы).