Выживатель

– Нет. – Я замотал головой. – Мост на ту сторону свободен.

Здесь две заправки, одна практически напротив другой, так что лучше попробовать сначала туда. Через мост я уже ездил, там проблем нет, и примерно половину дороги до заправки проезжал, а вот что дальше? А дальше неважно, там джип массой может через кусты продавиться. Поехали, в общем.

Развернувшись без суеты, я поехал обратно. Пришлось проскакивать мимо психов, причем «цивильный гвардеец» даже сумел заехать какой-то трубой по передней стойке. Мелькнули бешеные глаза, перекошенные в дикой злобе хари, измазанные кровью до ушей, с оскаленными пастями. Страх накатил волной, откуда-то из глубины, из самого спинного мозга. Пусть ты понимаешь, что в едущем джипе им тебя не достать, но само зрелище настолько иррационально, что душа отказывается это принять. Даже пес, ко всему уже привыкший, наверное, вдруг нервно залаял, брызгая слюной на стекло.

– Я знаю одного из них. – Майк обернулся назад, когда мы уже проскочили мимо психов. – Тот, в красном, у него агентство по недвижимости возле «Супер Соль» было, он мой дом сдавал в аренду, когда я уезжал.

Мне осталось только пожать плечами, я не знал, что сказать. Тут все психи местные, наверное, откуда же им еще браться?

Проскочив обратно через рощу, мы выехали вверх, к отелю, затем оттуда на мост через шоссе. Здесь ничего не изменилось, мост пуст и дорога за ним пуста. Думаю, что кто-то застрял в бесконечной пробке на шоссе, из которой никуда не денешься, а кто-то вернулся домой или попытался найти другой путь. Еще раз взгляд с моста на «Флюид», тот самый, в котором мы с Майком познакомились. Да, сюда зайти выпить нам больше не судьба, увы. Неплохое было место.

Круг, на котором в свое время по ночам любили постоять все те же жандармы из «гуардиа сивиль» на предмет дать подышать в приборчик проезжающим водителям, торговые центры справа и слева… вообще отличное здесь место было для жизни, все есть, все под рукой, от нескольких супермаркетов до кучи баров и не меньшего количества очень хороших ресторанов. Один даже с мишленовской звездой был, куда уж лучше.

Поворот, опять кедровая роща, справа забор… вроде пока никого… Перекресток, теперь забор слева… как-то напряжение растет, откровенно говоря. Появляется странное такое чувство, что мы запас везения и спокойствия уже исчерпываем. Надо торопиться. Надо хватать газовые баллоны, грузить их в машину и валить отсюда к чертовой матери, как можно быстрее. Вот прямо какая-то красная лампочка тревоги внутри мигает, хотя никого вокруг, совсем никого. И пес вроде не дергается, сидит себе и сидит.

Так, справа место под стройплощадку, дальше стоянка строительной техники… Фирма ее вроде бы в прокат сдавала, с того и жила. Немного, машин семь-восемь всего, стоят в рядок за сетчатым забором. Слева ворота складов потянулись, тут вроде маленькой промзоны. Несколько небольших автосервисов, какие-то мастерские, склады, оптовая торговля стройматериалами. Пара испанских таписерий[1], в которых в основном те, кто здесь работал, время и проводили.

И вот заправка, прямо на нее выскочили, я по этой дорожке всегда заправляться и катался. Или машину мыл, тут это тоже все на заправках.

– Вроде чисто, – огляделся я, подъезжая к стойке с оранжевыми газовыми баллонами, расположившейся напротив магазинчика по другую сторону колонок, у самого шоссе.

Тут нам повезло, кто-то подтащил ко въезду и выезду с заправки бетонные блоки, написав на них на двух языках: «Бензина нет!» Это хорошо, а то бы здесь тоже все было машинами забито, мы как раз на самом берегу этой замершей железной реки. Но блоки никому не дали свернуть, так что территория самой заправки пуста и свободна.

– Есть газ! – оповестил Майк.

Есть, все верно, клетка с полными баллонами наполовину заставлена, а пустых в соседней и нет вовсе. Кому они в такое время были нужны? Их только для газовых грилей раскупают, ну и для плит на «финках»[2] иногда. А нам сколько нужно? Да штуки две хватит на самом деле, но возьмем сколько получится, пусть будут, они много места не займут.

Нажал клавишу на потолке возле зеркала, складная крыша джипа поехала назад.

– Майк, грузи ты, я лучше буду прикрывать. Как-то неспокойно мне.

– Хорошо, – сразу согласился он.

– С замком помочь?

– Справлюсь, – покачал он головой, поднимая с пола заранее приготовленную монтировку.

Замочек там и вправду слабенький, на одно движение. Раз – и все.

– Пса возьми, пусть тоже караулит.

Майк, снова кивнув, просто распахнул заднюю дверь, и пес, словно поняв, чего от него хотят, выскочил наружу. А я встал, опираясь на край люка, вскинув карабин к плечу. Повел трубой глушителя вокруг, остановил взгляд на стеклянной витрине магазина, но никаких угроз за ней не заметил. Отсюда вижу, что полки, где была хоть какая-то еда, пусты, равно как и холодильники с напитками. Точнее, холодильники, в которых когда-то были напитки, сейчас в них тоже ничего.

Боксы «мойки самообслуживания», за ними мойка с крутящимися щетками – сильно перекрывают обзор, черт бы их побрал. И тут же, прямо за ними, за стекляшкой прачечной самообслуживания, маленькая кафешка, предлагающая… нет, предлагавшая раньше жареных цыплят. В странном месте построились, прямо на бензоколонке. Там раньше была стоянка, с которой торговали подержанными машинами, но в кризис бизнес зачах, вот они и добавили кафешку. Не разорились пока… до последнего момента.

А вообще никудышный обзор, если честно. Совсем никудышный.

Тихо, ужасно, невозможно тихо, только где-то в траве сверчки заходятся. Раньше на них внимания не обращал, другие шумы забивали, а теперь шумов нет. Кажется, даже море слышу, хоть до него отсюда и не так близко. А может, и кажется, может, просто в ушах шумит от нервов и избытка адреналина.

Страшно. Реально, действительно страшно.

Лязг железа, оглушительный как гром – Майк ломает замок на клетке с баллонами. Раз попытка, два, три… ну елки, ну что, так трудно сразу сорвать этот дохлый замок, что ли? Ну ладно, пусть не совсем дохлый, но все равно не амбарный, пора бы уже…

Майк тихо ругается, пес явно нервничает, крутя массивной башкой по сторонам. Ну же…

Есть, дверца открылась, замок упал на асфальт.

– Дверь открой!

Ай, я дурак, забыл даже дверь заднюю открыть. Пришлось нагнуться, нашарить кнопку на подлокотнике, нажать, услышал, как щелкнула блокировка.

И как же громыхают эти баллоны, когда их вытаскиваешь! Как в колокол, мать его, кто-то бьет.

А это что за движение?

На противоположной стороне шоссе бежали люди. Психи. Те самые, что гнались за нами раньше. Мы же практически на то самое место вернулись, откуда сбежали, просто на другую сторону дороги. И теперь ряды брошенных автомобилей – единственная наша защита. А может, и не наша, а психов, потому что теперь я не могу по ним нормально стрелять – эти самые машины их то полностью закрывают, то почти полностью.

Они еще не кинулись на нас, стараются держаться в тени деревьев, но я уже сейчас вижу… чувствую, что кинутся, не удержит их солнце. Если добыча близка, то им на него плевать, я уже это видел. И, кстати, их больше, еще один откуда-то прибился.

Ладно, чего ждать? Уже все ясно, надо на опережение действовать.

– Майк, осторожней! Я стреляю!

Позицию постабильней, приклад в плечо, марку прицела на бегущего первым «гвардейца». Двойку ему в грудь, тут же вторую. Выстрелы негромкие, как духовушка, наверное, прозвучали. Все четыре тяжелые пули ударили психа в середину груди, он запутался в собственных ногах и головой влетел в стоящую машину, исчезнув из виду.

Где еще? Вон второй – толстяк в грязной майке, в руке монтировка, которой он размахивает так, словно пытается отогнать от себя мух. Бежит тяжело, переваливаясь и тем самым блокируя путь между машинами суетящемуся у него за спиной тощему подростку с изорванными в клочья руками и какой-то тетке.

Двойка ему в грудь, звон пустых гильз, покатившихся по краю крыши «Чероки» и упавших на асфальт. Краем глаза глянул на Майка – тот замер, схватившись за дробовик, оранжевый баллон у него под ногами. Хотел ему крикнуть, чтобы не отвлекался, но тут же сообразил, что не получится так, я бы сам не смог грузить баллоны, зная, что всего в нескольких десятках метров от меня бежит группа психов, мечтающих меня убить и сожрать.

Пес замер, рычит на приближающуюся угрозу, но хотя бы пока не бросается.

– Майк, с тыла прикрывай!

А как на выстрелы, пусть и негромкие, кто-то еще сбежится?

Тетка пропала за белым развозным фургоном, подросток же ловко перескочил через завалившуюся тушу толстяка и помчался прямо на меня. Прямо – это лучше, чем петляя, так что попал я в него сразу, тремя выстрелами. Из одежды на нем были только грязные джинсы, так что я хорошо видел, как в его тощей груди появилось три отверстия, но он, судя по всему, даже не заметил попаданий – не дернулся и никак не отреагировал, продолжая нестись на меня. И лишь через несколько шагов его тело умерло само по себе, просто свалившись на асфальт.

А вообще они как-то очень быстро бегают, очень. Я только сейчас понял, что не давало мне покоя все это время, что казалось странным – скорость. Они неслись, как олимпийские спринтеры, даже толстяк, пусть он и был медленней, чем остальные. Они очень, очень быстрые.

Затем за спиной грохнул дробовик и куда-то туда рванул с места пес. Куда – не знаю, неважно, там Майк, он пока просто выстрелил, а не звал на помощь, так что разберется, не надо отвлекаться. У меня еще та самая тетка впереди и еще какой-то псих с дубиной, которого я даже рассмотреть толком не успел – он спрятался. Он где-то там, среди машин, но прячется, и это куда хуже, чем если бы он просто бежал на меня, как другие. Вот он так попрячется, попрячется, а когда я отвлекусь…

Тетка, к слову, тоже прячется, но неправильно, за фургоном, выглядывает из-за него. Он же жестяной, ни разу не защита.

Когда она выглянула в очередной раз, я раз пять пальнул туда, где за белым бортом должна быть ее голова – и попал, она вывалилась из-за своего укрытия мешком.

Снова выстрел из дробовика, второй – оглянулся все же. Майк целится в разбитую витрину кафешки, через прилавок свисает окровавленное тело. Грязное тело, так что вопрос о том, кому оно раньше принадлежало, уже не возникает.

– Твою мать! – это уже от всей души.

Крики. Заорали где-то в районе промзоны, а это совсем рядом. И не один голос. И сколько там могло прятаться психов – ума не приложу.

Где этот, «скрытный» который? Не вижу его ни хрена, но где-то рядом, за машинами, до него рукой подать, равно как и ему до нас. Если они такие спринтеры – то один рывок. Гадство, гадство, гадство…

– Майк, грузи машину, сейчас сюда еще набежит!

Нам много не надо, нам всего несколько баллонов – и все, на этом доплывем. Их погрузить – минутка всего, успеем, должны успеть! Если я со своего постамента слезу.

Выкатился на улицу, шаря стволом карабина по замершим на дороге машинам, слушая, как отдельные вопли психов в промзоне превращаются в настоящую какофонию, как в обезьяннике. Их там много, я это уже слышу, сейчас они сообразят, куда бежать, – и побегут.

– Туда сторожи, туда! – Я просто схватил пса за ошейник и развернул мордой к дороге – пусть «осторожного» ждет, пусть прикроет, тот для нас сейчас самая главная опасность. Один удар какой-нибудь грязной, ржавой, а может, и острой железякой – и последствия могут быть любые, учитывая, что у нас ни медика, ни нужных лекарств. – Сторожи!

Пес понял, как мне кажется. Майк говорил, что эти амстаффы на диво понятливые, может, так и есть. Только сторожить пес не стал, он бойцовый, а не сторожевой. Присев на задние, рванул с места рыжей кометой, исчез между машинами, а затем мы только крик услышали. Крик – и рычание.

Плевать на грохот, одной рукой баллон за ручку и волоком его из клетки, вторая держит карабин, который даже на секунду выпустить страшно. Подхватил, кинул в багажник, рванул за вторым, столкнувшись с суетящимся рядом Майком, потащил. И он еще один закинул.

Вой и крики накатывают волной. Поднял голову, столкнулся с панически выпученными глазами Майка, оглянулся – и сердце в пятки! Целая толпа психов выбежала из-за изгиба белого забора, до нас рукой подать.

«Не успею даже за руль!» – мысль мелькнула.

Просто не успею. Бежали бы люди – успел бы, а эти как прибой накатывают. Они все же очень быстрые, этого я не учел.

– В машину! – заорал я, захлопывая багажник и бросаясь к распахнутой водительской двери.

Не успею.

Точно не успею. Никак.

И спас нас пес. Я увидел его в самый последний момент, когда он, проскочив мимо меня, прыжком сбил с ног бегущего первым психа – высокого тощего блондина с садовыми вилами в костлявых руках. Сбил его под ноги бежавшим следом. Какой-то низкорослый латиноамериканец в зеленой форме садовника соседнего «комьюнити» полетел через него, а через садовника еще кто-то…

Пес подарил нам не меньше десяти секунд – целую вечность, целую жизнь. Я успел завести двигатель и дать по газам, захлопывая водительскую дверь уже на ходу. Джип взревел дизелем, описал крутую дугу вокруг колонок, сильно накренившись на правый борт, вылетел почти что в толпу, все же сбил одного психа, второго, и оба они отлетели в кусты у обочины, и я успел разглядеть пса, который продолжал рвать того блондина, вцепившись тому в лицо.

– Как же собака? – вскинулся Майк.

– Никак, – ответил я, разгоняя машину по прямой, уже пустой улице, потому что толпа осталась сзади. – Он нас спас, за что ему спасибо. Но у меня на лодке семья. А тебя ждет сын, Майк. А это просто собака. Чужая собака.

Майк протестовать не стал, он вообще ничего не ответил.

* * *

Черный вертолет выглядел одновременно и изящным, и неуклюжим – именно такое впечатление на меня всегда производили «Блэкхоки», те самые, что упали в известном фильме. Два таких, именно черных, стояло возле бетонной взлетно-посадочной полосы аэродрома станции военно-морской авиации Ки-Уэст, что расположилась на островке Бока-Чика возле побережья Флориды. Еще один, похожий на них, но раскрашенный в бело-красные цвета, стоял чуть дальше, рядом с заправщиком и пустынного цвета невооруженным «Хамви», возле которого топталось несколько человек в разномастной одежде, камуфляжной военной и рабочей.

– Вам туда, – сказал крепкий черный парень, сидевший за рулем нашей машины – еще одного «Хамви» – грузовичка с лавками в кузове и двухместной, открытой сзади кабиной, на котором нас подвезли от только что приземлившегося «Геркулеса».

– Спасибо, – кивнул я, поднимаясь на ноги и подхватывая с пола кузова рюкзак и две большие сумки.

Команды ждать никто не стал, следом из кузова выпрыгнуло еще пять человек, одетых в однообразный «размытый» камуфляж A-TAC, с песочного цвета плейт-карриерами поверх него – моя с нуля созданная группа. В ушах до сих пор гудели авиационные двигатели, которые нам пришлось слушать последние пять часов, ныла отсиженная на неудобном сиденье десантного отсека задница. Впрочем, впереди никакого облегчения не ожидается, в таких вертолетах кресла проектом не предусмотрены – вместо них рамка, а на рамке сетка, и даже назад не откинешься, сидишь, как аршин проглотил.

Свежий ветерок с моря разгонял духоту, хотя над бетоном колыхалось полуденное марево – самое пекло сейчас. Шум волн слышен хорошо, и морем пахнет. До него рукой подать, вон оно, прямо отсюда вижу.

Увидев нас, немолодой крепкий мужик в камуфляжных штанах и светло-серой майке махнул рукой, предлагая подойти, и сам направился навстречу.

– Дэннис? – спросил он, протягивая руку. – Я – Марк, пилот этой птички. – Он показал на красно-белый вертолет. – Жду вас, полетим вместе.

Я обратил внимание на пятно свежей белой краски, явно закрывавшее старую надпись «Береговая охрана США». Теперь на этом месте было написано «Поиск и Спасение», и небольшая эмблема рядом. Точнее, не эмблема, а маленький «жовто-блакитный» флаг Кюрасао – желая полоска и две звезды на синем поле. Совсем маленький флаг, сразу и внимания не обратишь. Вот так, чтобы и не раздражать никого новостями, и в то же время поражать миролюбием. Поиск и спасение – что может быть лучше для тех людей, которые выживают на захваченной волной сумасшедших мутантов Земле? А мы будем их искать и спасать, такая у меня теперь работа, спасибо составившему протекцию Рэю, оказавшемуся в новом месте на неплохой должности. Да и другие знакомые по прежним делам встретились.

– Это Энджи, она за второго пилота.

Энджи было не разглядеть – шлем и темные очки в пол-лица, к тому же она сидела в кабине и просто помахала нам рукой через стекло.

– Грузимся? – спросил я у Марка и, дождавшись утвердительного кивка, скомандовал своим: – Грузимся!

Первый сюрприз – кресел в вертолете всего шесть, а не тринадцать, как в стандартных военных птичках, и они куда удобней – именно что кресла, а не места для сидения, исключительно задницу пристроить. Ну да, это же спасатель, который должен не десант или груз довезти, а часами крутиться где-то над водой или землей, а люди в машине должны при этом оставаться готовыми к работе. Отлично, получается, с комфортом полетим.

– С дозаправкой? – спросил я у заглянувшего к нам Марка.

– Да, туда больше тысячи двухсот миль, а у нас запас всего восемьсот. В Амелиа-Айленд сядем.

– Часа четыре лететь?

– Примерно, – кивнул Марк.

Группа между тем рассаживалась, убирая сумки из проходов и пристегиваясь ремнями к креслам. Вроде и большой вертолет, но все равно тесновато, потолок низко. Я искоса присматривался – вроде пока все нормально, все держатся уверенно. Хотя люди из «новых», то есть из числа спасенных с материка, не из тех, кто прибыл на острова организованно, в составе разных частных военных контракторов. Тех давно по работам определили, а вот среди выживших искали людей с опытом военной или полицейской службы, формировали из них такие вот группы и отправляли спасать других. А меня, значит, главным поставили – уже само по себе неплохо. И даже не Рэй повлиял, повлияло то, что мы сами на Кюрасао пришли, своим ходом, не спасал нас никто – уже плюсик к будущей судьбе.

Тренироваться долго не получилось, времени на это было совсем мало, но вроде бы сработались – люди и вправду оказались с опытом, пусть все и с разным. Береговая охрана, как раз только из Техаса, армия, охотничий гид, полицейский из SWAT, просто спортсмен-скайдайвер, никогда нигде не служивший – молодой парень из Тампы с крашеными волосами и серьгами в ушах, покрытый татуировками с головы до пят, типичный экстремал. Рик зовут. Но ничего, толковый, стрелять научился быстро, высоты не боится вообще, fast rope – быстрый спуск по тросу с вертолета для него как пешком ходить, легко и естественно. Нормально.

Обежал всех взглядом – пристегнуты, спокойны, настроение… ну, с виду рабочее. Все правильно, нам делом надо заниматься, выживших искать и спасать. Именно нам, как представителям последнего, наверное, организованного человеческого анклава на Земле. Поэтому как-то с ответственностью ко всему этому относишься, всерьез. Нас спасли, теперь наша очередь спасти других.

– Оружие проверить, – сказал я, заодно осмотрев свою «М4».

Патрон в стволе, оружие на предохранителе, ред-дот выключен, хотя можно и включить, батарейки в этих «аймпойнтах» несколько лет могут работать без перерыва. Но только вопрос: а будут через эти несколько лет новые батарейки? Вот и я ответа не знаю.

А вообще эти автоматы уже из американских военных запасов, а поначалу вооружены все были все больше австрийскими «AUG» – притащили из Залива, они раньше саудовскому воинству принадлежали. Теперь их вроде бы как в мобрезерв перевели, для упрощения логистики.

Зажужжало что-то, включился двигатель, в открытую бортовую дверь было видно, как начали раскручиваться лопасти винта. Быстрее, быстрее, затем дверь закрылась – незачем зря топливо переводить, аэродинамика рулит. А оружия в проеме здесь никакого нет, птичка именно что спасательная. Этот вертолет уже явно здесь нашли, не с той грудой имущества прибыл, что везли на острова из Эмиратов, Катара и Саудовской Аравии с эвакуацией. Там все вертолеты пустынной раскраски.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Tapiceria – традиционная испанская закусочная, где можно набрать всего много маленькими порциями – на tapas, блюдечках. Обычно это дешево, вкусно и удобно, и как следствие – популярно.

2

Finca – аналог дачи, обычно загородный дом на большом участке земли, в котором не живут постоянно. Усадьба.