Коллекция недоразумений. Угол отражения

– Тёмка, ау! Кончай ночевать! Нас в банке деньги ждут, копытами стучат. Ехать пора.

Артем недовольно зашебуршился в своей кровати.

– Не сплю я, все слышу. Я третий в очереди – куда мне спешить?

– А знаешь, как противно смотреть на спящего, когда сам уже проснулся? – любезно осведомился Игорь, начиная медленно высвобождать ноги из-под намотавшегося на них одеяла. – Так что не серди меня, милый. У меня уже шерсть на загривке начинает топорщиться от злости, ты имей в виду.

– Слушай, ты, по-моему, обычно за месяц столько не наговариваешь, сколько сейчас наболтал! – удивился Савва. – Чего это с тобой?

Игорь не счел нужным ответить, поскольку был сосредоточен на избыточно сложном – по причине утреннего времени – процессе помещения себя в джинсы. Оделся и вылез на улицу – дышать воздухом и проводить рекогносцировку. Пожмурился немного на яркое солнышко, послушал радостную трескотню разномастных детишек, уже носившихся по парковке. Количество автомобилей со вчерашнего вечера сильно поуменьшилось: видимо, большинство отправлялось в путь с рассветом. Недоуменно пожал плечами: чего людям не сидится в таком замечательном месте? И ведь все у них в порядке: документы есть, деньги – тоже… Небось, им не пришлось с утра подсчитывать, хватит ли им на чашку хорошего кофе. Так нет же – рванули с утра пораньше навстречу новым приключениям, как бременские музыканты.

Игорь обогнул «кэмпер» и собрался было снова в него влезть, но что-то внутри будто бы мешало. Он постоял, прислушиваясь к себе, и медленно пошел обратно: что-то было не так.

Так и есть. Крохотное туалетное окошко под самой крышей «кэмпера» было темным.

Игорь метнулся в автомобиль.

Савва продолжал сидеть, нетерпеливо и жалобно поглядывая на дверь туалета.

– Слушай, а с чего ты взял, что Владислав там? – негромко спросил Игорь.

– А где ж ему еще быть?! – удивился Савва. – Я встал, смотрю – Владьки нет, постель заправлена…

– А дверь ты дергал, балбес? – рявкнул Игорь и рванул на себя дверь.

Дверь пустого туалета преспокойно открылась.

Савва заглянул внутрь и растерянно пробормотал:

– Я ж думал: чего человека дергать…

Артем сердито сказал:

– Опять у вас с утра гон начался? Он мог пойти прогуляться… Ты ж вон гулял!

Игорь, не отвечая, начал методично обшаривать окрестности Владиславовой кровати и шкафы. Потом сел поверх аккуратно застеленного одеяла и задумчиво произнес:

– Его вещей нет. Никаких. Вообще. И наших несчастных тридцати евро – тоже. И телефонной карточки. А там еще оставались деньги. Можно было бы позвонить.

Савве было легче: у него было срочное дело во внезапно оказавшемся свободным туалете. Артем же подавленно смотрел на Игоря, тот – на Артема… Когда к ним присоединился заметно посвежевший Савва, молчание стало невыносимым.

– Я не понимаю – зачем?.. – выдавил Артем.

– Как мало ты не понимаешь! Я тебе просто завидую. Я, например, вообще не понимаю, что происходит, – язвительно сообщил Игорь.

Савва грустно добавил:

– Заметьте, все это означает, что никаких денег в этом… как его… Буркау мы не получим. Надо думать, права он забрал с собой.

– Во всяком случае, они мне нигде не попались, – мрачно согласился Игорь.

– Слушай, а записка какая-нибудь тебе тоже нигде не попалась? – с надеждой спросил Артем и наконец-то начал натягивать штаны.

– Да вроде нет, – пожал плечами Игорь.

Артем недоверчиво огляделся вокруг, застегнулся и решил удостовериться в отсутствии записки сам. Игорь не стал протестовать: продолжение поисков давало хоть какую-то надежду и позволяло отсрочить начало неизбежных попыток объяснить происходящее.

Вдруг Савва поинтересовался:

– А вон тот конверт – это, случайно, не то, что нам нужно?

На внутренней стороне туалетной двери действительно белел приклеенный скотчем конверт. По праву первооткрывателя Савва поднялся, оторвал его от двери и вынул сложенный вчетверо листок. Артем с Игорем встали у Саввы за плечом. Тот медленно начал читать вслух:

– «Привет, мужики! Вы уже заметили мое отсутствие? Полагаю, руководство расследованием взял на себя Игорек, Тёмка страстно пытается меня оправдать, а Савва, как всегда, не слишком озабочен происходящим. Так? Впрочем, это неважно. Вам нужны документы и деньги? Тогда вы выезжаете с парковки и едете по шоссе ровно пять километров до третьего съезда направо. Поворачиваете и снова едете пять километров. Видите луг, на котором пасутся коровы. На дальней стороне луга стоит дерево – простите, как называется, не знаю. В дупле будут ваши документы, карточки и прочее. Правда, карточки вы уже заблокировали… Ну ничего, как-нибудь справитесь. Адью, мушкетеры!»

Артем вырвал листок из рук Саввы, чье веснушчатое лицо, и всегда-то почти клоунское, сейчас стало и вовсе потешным – от застывшего на нем выражения детской недоуменной обиды. Быстро перечитал издевательски четкие и аккуратные строчки, не нашел в них ничего сверх только что услышанного и, яростно скомкав, швырнул листок на пол:

– Скотина!

Игорь молча поднял записку, аккуратно сложил и сунул в карман.

Все трое снова замолчали.

– Все-таки что это значит? – наконец решился спросить Савва.

– А какой смысл сейчас морочиться на эту тему? – пожал плечами Игорь. – У него явно есть какой-то план. Просто у нас недостаточно информации, чтобы этот план понять, только и всего. Собирайтесь, поехали. Может, он вообще сам там будет.

– Ага, с цветами и бубликами, – саркастически заметил Артем. – И будет на коленях просить прощения.

Больше ни о чем не говорили.

Через пять минут «кэмпер» вырулил на бойко движущийся автобан. За рулем на этот раз сидел Савва как самый осторожный водитель: приходилось считаться с отсутствием у них каких бы то ни было документов и возможно меньше привлекать к себе внимание способных появиться на трассе полицейских. Разместившийся рядом Игорь напряженно смотрел на медленно сменявшиеся цифры пробега, а Артем отсчитывал съезды с шоссе.

…Луг на указанном месте был, и коровы на нем паслись. И дерево на лугу действительно было, и даже с дуплом – вот только в дупле не было ни документов, ни денег, ни телефонов. Зато в дупле лежал еще один концерт – на сей раз довольно толстый.

18 сентября 2014 г., Буркау

Трудно объяснить, почему в каждом маленьком европейском городке в самой середине любого буднего дня можно найти пивной бар, битком набитый мужчинами самого что ни на есть работоспособного возраста, – но факт остается фактом: найти такой бар можно всегда и всюду.

Такой бар в крохотном городке неподалеку от Баутцена назывался без затей – «Какаду», и в нем, как и во всех ему подобных, мужчины пили пиво, играли в бильярд и шумно общались. Все шло в точности так, как шло в любой другой будний полдень – ровно до того момента, пока мимо «Какаду» не проехала пожилая «ауди», заляпанная грязью почти до неразличимости ее природного темно-синего цвета. «Ауди» слегка притормозила прямо около гостеприимно открытой двери бара, и через открывшееся окно машины вылетел довольно объемистый сверток. Когда он шлепнулся внутри бара, у самого входа, «ауди» тут же сорвалась с места и исчезла из поля зрения изумленных посетителей «Какаду».

Сначала никто не рискнул подойти к загадочному свертку: все опасливо ожидали от него каких-то неприятностей – а может, просто удивлялись странному событию, не предусмотренному размеренным распорядком их бытия. Однако сверток безмятежно покоился ровно там, куда приземлился, и не обнаруживал никакого желания безобразничать.

В конце концов один из посетителей – благообразный седенький старичок с любопытными глазами – отважился подняться со своего места и осторожно приблизиться к непрошеному подарку. Осмотрел его и оглянулся на остальных:

– Кто-нибудь знает, где сейчас Бруно?

Бруно звали местного полицейского, который компенсировал свою непростительную для настоящего «быка» – как немцы уважительно кличут своих стражей порядка – молодость исключительной активностью. Предсказать, где он окажется в следующий час, не мог никто, поскольку он считал своим долгом быть в курсе всего происходящего в Буркау – благо это было не так сложно, учитывая размеры городка. Тем не менее, упоминание Бруно произвело как раз тот эффект, на который рассчитывал благообразный любитель пива: стало очевидным, что появление свертка явно не носит законопослушного характера. Все посетители тут же дружно вскочили и кинулись рассматривать сверток.

Тот и в самом деле при ближайшем рассмотрении выглядел настораживающе: он был обмотан тканью, покрытой бурыми пятнами, которые весьма напоминали кровь. Во всяком случае, посетителям бара очень хотелось бы, чтобы это была именно кровь: это сулило бы великолепную тему для дискуссий по меньшей мере на месяц.

С трудом найденный Бруно тоже заподозрил, что пятна на свертке можно считать кровью, и со всей подобающей ситуации серьезностью доставил его в участок. Там он, поразмыслив, принял решение получить консультацию знающих людей и созвонился со своим знакомым в полиции Баутцена. Тот пообещал прислать человека, чтобы забрать ткань на экспертизу, и посоветовал для начала детально изучить содержимое свертка – а еще пообещал проверить, не случалось ли в последнее время в округе убийств, перспективных с точки зрения дальнейшей судьбы странного свертка. Судя по всему, полицейский из Баутцена сам был немало заинтригован, и Бруно выразил скромную надежду, что тот, если не слишком занят, сможет приехать за тканью сам, однако определенного ответа не получил.

…Внутри свертка находилось три российских паспорта, несколько кредитных карточек разных банков, телефоны и водительские права – с точно такими же бурыми пятнами, что и на ткани. Бруно попытался было разобраться в телефонных списках контактов, но успеха не достиг.

Он проверил фамилии, указанные в паспортах, по полицейской базе данных. Выяснилось, что ни одна из фамилий по базе не проходила: никто из троих мужчин, чьи фотографии красовались в документах, даже оштрафован не был ни разу. Разумеется, это еще ни о чем не говорило, но проверить-то все равно было необходимо.

Что еще можно было сделать, Бруно решительно не представлял. Оставалось только ждать – самого баутценского знакомого или хотя бы человека от него.

18 сентября 2014 г., неподалеку от трассы Брест-Берлин

…Дочитав второе послание от Владислава, Савва растерянно поднял глаза на друзей. Артем витиевато заматерился, Игорь же продолжал хранить угрюмое молчание. Савва снова перевел взгляд на два покрытых мелким аккуратным почерком листка бумаги, будто надеялся, что на этот раз прочтет в них что-нибудь другое.

– И какого хрена он ждал столько лет? – заговорил наконец Игорь.

– А какого хрена мы столько лет молчали? – вызывающе ответил Артем.

– Ну конечно! Миротворец ты у нас! Поищи ему оправдание, как хлеба ищут! – окрысился Савва.

– Хорош, мужики! – повысил голос Игорь. – Давайте еще мы перегрыземся тут. Вы же слышали – он этого и добивается.

– А почему он никогда ничего не спрашивал? – сбавил тон Савва. – Мы же собирались все рассказать, помните? Это он сделал вид, что ничего не произошло.

– Да уж… Ты тогда все время делал голубые детские глаза и придумывал всякие сказки: а вдруг, а может быть… Мечтатель! – усмехнулся Игорь.

– Слушайте, а все-таки: почему мы ему ничего не рассказали? – гнул свое Артем.

– Тёмыч, не строй из себя Пятачка, я тебя умоляю, – вздохнул Игорь. – Нам так было удобнее. Особенно после того, как мы узнали… ну, насчет его матери…

Все трое тоскливо задумались. Первым опять-таки не выдержал Артем:

– Но она, конечно, тоже хороша! Я вообще не понимаю, как можно с собственным сыном перестать общаться – да еще из-за такой… ерунды!

– Во-первых, ничего себе ерунда! А во-вторых – она ж не перестала. Просто… охладела к нему, что ли, – внес уточнение Игорь.

– Кстати, а когда она снова… потеплела? – внезапно заинтересовался Савва. – Смотрите, она ж деньги без вопросов перевела. В отличие от наших… – поскучнел он.

– Да уж… – согласился Артем. – И мой братишка даже не перезвонил…

Савва с Игорем переглянулись и дружно захохотали – похоже, в первый раз после достопамятной кучи-малы на заправке.

– Чего ржете? – несказанно удивился Артем.

Когда приступ неудержимой радости прошел, Савва, измученно переводя дух, спросил:

– Тёмка, куда? Куда он должен был тебе перезвонить?..

– А может, он на телепатической связи с Машкой? – неуклюже пошутил Игорь, и хохот возобновился.

– Я понял: это истерика, – мрачно сообщил Артем. – Гогочите, гогочите. Я бы тоже посмеялся, если бы было над чем. Может, отпустило бы… Слушайте, а давайте накатим, а? Там, по-моему, коньячок остался…

– Ну да, сейчас только до этого. Ехать надо, – решительно воспротивился Савва.

– То есть ты собираешься играть в его сволочные игры?! – возмутился Артем, чье обычное добродушие было оскорблено до невозможности.

– Нет, – невозмутимо ответствовал Савва, поднимаясь. – Я собираюсь получить обратно свои документы и деньги. Телефон, так и быть, меня сейчас не интересует. Спасибо женушке…

– Да с чего вы взяли, что там будут документы?! – взвился Артем, видя, что Игорь тоже двинулся в сторону «кэмпера». – Он уже обещал, что они будут здесь – и что?! Чего вы вдруг сейчас-то решили ему поверить?

– Чего ты орешь, как хомяк, на которого наступили? – миролюбиво спросил Игорь. – У тебя есть какие-то другие варианты?

– Давайте плюнем на все и поедем в Мюнхен. Или что у нас здесь поближе? Лейпциг или Дрезден? Получим в консульстве документы – и черт с ним, с Октоберфестом! Все равно праздновать хочется, как удавиться. Или у вас настроение есть? – буйствовал Артем.

Игорь вздохнул, вернулся и обнял его за плечи.

– Тёмыч, вернись в реальность. На какие шиши ты заправишься, чтобы доехать до Мюнхена? А если там нет нашего консульства? Я, например, понятия не имею, есть ли оно вообще где-нибудь, кроме Берлина. Второй раз Машка нам на заправке не попадется, чтобы в интернет залезть, даже не надейся. Мне тоже никак не радостно плясать под дудку этого… Но лично я не вижу никаких других вариантов. И потом, он же не будет все это вечно продолжать. Где-то ведь у него конец запланирован? Видишь, у него все продумано – значит, он понимает, что у нас скоро деньги на бензин закончатся. Значит, и весь этот дурдом закончится. А пока придется ехать, да, Тём?

Артем сник и покорно пошел к «кэмперу». У него за спиной Игорь и Савва обменялись сочувственными взглядами: в их компании Артем всегда считался самым трепетным, и его полагалось беречь.

– Найдем эту суку – я его вообще на хрен убью, – одними губами пробормотал Савва. Игорь вытаращил глаза: до сего момента никто никогда не слышал от Саввы ничего подобного. Он прежде никогда даже не матерился: считал это ниже своего потомственно-дворянского достоинства. Его родители и в самом деле происходили из какого-то старинного рода, и с самого детства это всегда забавляло всю компанию. В обиходе это имело как плюсы, так и минусы: с одной стороны, друзьям в обществе Саввиных предков все время приходилось напрягаться для создания благопристойного имиджа, а с другой – можно было безнаказанно впаривать им любые объяснения и не бояться, что потомкам графов Тормасовых придет в голову их проверять.

Когда все уже расселись в машине, Артем вдруг сообразил:

– Слушайте, а как мы найдем этот городишко? Навигатора-то нет.

– На ощупь, – коротко бросил Савва и повернул ключ зажигания.

– Погодите! – вдруг вскочил Артем и метнулся к двери.

Друзья снова переглянулись, и Савва, воздев глаза к потолку, заглушил двигатель. Игорь вышел следом за Артемом. Тот бродил вокруг машины, сосредоточенно вглядываясь в землю.

– Чего ищем? – поинтересовался несколько озадаченный Игорь.

– Погоди, сейчас, – отмахнулся Артем, походил еще немного и обрадованно воскликнул: – Опаньки! Иди сюда, родной…

Он вытащил откуда-то из травы треугольный камень с острыми краями и с кровожадным видом направился к «кэмперу».

– Стой, зачем? – попытался было вмешаться Игорь, но было уже поздно: на светлом и гладком, как акулье брюхо, боку «кэмпера» появилась большая корявая буква «С», за ней «У»… Игорь безнадежно махнул рукой и стал наблюдать за варварским процессом.

Торчащий из пассажирского окна Савва, напротив, пребывал в полном восторге от происходящего.

– И все?! – огорчился он, когда Артем решил ограничиться коротким и яростным «СУКА!!!».

– Хватит с него. Все-таки пока на нем едем мы, – объяснил удовлетворенный Артем, забираясь в машину.

– Вспомнил-таки, – язвительно пробормотал Игорь, снова усаживаясь рядом с Саввой и глядя в зеркало заднего вида, как немного утешившийся Артем с комфортом устраивался на диванчике позади них.

18 сентября 2014 г., Буркау

Друзья не спешили вылезать из «кэмпера», припаркованного у полицейского участка. Предстоящее объяснение со стражами порядка выглядело весьма непростым. Не было никаких гарантий, что все это – не очередной иезуитский ход Владислава. А если приезд к описанному в письме Владислава участку все-таки был именно таким ходом, то реакция местной полиции на появление трех небритых и злых русских мужиков без документов представлялась не слишком предсказуемой, но наверняка малоприятной. Кроме того, они не были вполне уверены в том, что в таком крохотном городишке полицейские владеют еще каким-нибудь языком, кроме немецкого – в отличие от них самих, как раз немецким языком не владевших ни в какой мере. Перед поездкой Владислав страстно убеждал их, ссылаясь на опыт своих предыдущих пребываний в Германии, что здесь по-английски говорит каждая первая встреченная дворняжка. Однако сейчас любая информация, полученная от Владислава, выглядела не слишком достоверной.

По пути им не удалось обсудить возможные варианты развития ситуации и спланировать совместные действия: отсутствие навигатора, как оказалось, создавало не менее серьезные проблемы, чем отсутствие денег. Вначале они с недоброй памяти луга выбрались на автобан и просто поехали прямо в надежде увидеть указатель на Буркау. «Кэмпер» прошел километров двадцать, а нужный указатель им так и не попался. Это явно противоречило письму Владислава: там было сказано, что до Буркау езды минут десять. Тогда они заподозрили, что ехать надо было в обратную сторону, но рисковать при имеющемся в их распоряжении весьма скромном количестве топлива было бы неосмотрительно. Они остановились и стали пытаться голосовать – вполне, впрочем, безуспешно. Видимо, дело было в том, что на каждых пяти-семи километрах трассы имелись телефоны для связи с всякими аварийными службами, и водители проезжающих автомобилей полагали, что любую помощь голосующие у обочины горемыки могут получить и по телефону. Тогда Савва предложил сбегать к телефону, который они совсем недавно проезжали, чтобы не тратить попусту топливо.

Вернулся он сильно смущенным и рассказал, что после долгих переговоров ему удалось-таки объяснить диспетчеру – или как тут у них называются люди, отвечающие по номеру 112, – суть своей проблемы. Диспетчер, судя по всему, долго рылся в каких-то документах, с кем-то консультировался и все-таки наконец объяснил, как добраться до Буркау с того места на автобане, где стоял «кэмпер». Беда была в том, что несовершенный Саввин английский, наложившись на столь же несовершенный английский диспетчера, не позволил определить маршрут с достаточной точностью. Савва смог воспроизвести только то, что им действительно необходимо развернуться, проехать двадцать с чем-то километров (с чем именно, он не расслышал, а переспросить постеснялся) и свернуть на какой-то мост. Собственно говоря, такими туманными указаниями и исчерпывалась полученная им информация.

– Вот чертов аристократ! – в сердцах выругался Артем. – Переспросить ему совестно, ты ж понимаешь…

– Положим, не факт, что мы с тобой поняли бы больше, – рассудительно произнес Игорь. – Ладно, поехали, граф. Кто их там, в этом Буркау, знает, когда у них полицейские спать уходят…

Как и следовало ожидать, с первого раза попасть в нужное место им не удалось. То есть на мост-то они попали, но грамотно съехать с него не сумели, сделав несколько кругов с одной стороны автобана на другую и обратно. Потом нужный съезд все-таки образовался, и они с надеждой устремились по указателю на Буркау. Однако дальше нужно было еще и найти полицейский участок… Короче, к моменту прибытия вся троица люто ненавидела немецкие дороги, все на свете указатели и отсутствующий навигатор – именно за его отсутствие, казавшееся подлым предательством. Вряд ли такое состояние можно было считать подходящим для предстоящей беседы с полицейскими, но другого состояния у них все равно не было.

Теперь им надо было решить, кто будет разговаривать с полицией: самый лучший английский был у Артема, а подходящая к случаю выдержка – только у Игоря. После долгих споров пришли к выводу, что кто бы ни вел переговоры, Артему все равно не удастся удержать себя в руках, и махнули рукой на возможные последствия: будь что будет, раз все равно не получается, чтобы было, как хочется.

В таком фаталистичном настроении они и вошли в участок.

На их счастье – впрочем, довольно быстро это счастье показалось им не таким уж и счастливым – обнаруженный ими внутри молодой полицейский говорил по-английски как минимум не хуже Артема. Но когда Артем вкратце изложил тому суть дела, стало ясно, что полицейский сделал стойку. Его жест, настойчиво приглашающий всех троих пройти за ним, был совершенно понятен даже Игорю с его школьным английским, и все трое обреченно переглянулись.

В дальней комнате полицейский указал им на шеренгу стульев и полез в сейф. Они молча расселись, остро предчувствуя недоброе.

Из сейфа был извлечен большой пластиковый пакет, из которого в свою очередь появился странного вида грязный сверток. Друзья воззрились на сверток, и Артем специально для Игоря перевел вопрос полицейского:

– Вы видели раньше это?

Они удивленно переглянулись, и Савва привстал и протянул руку, чтобы взять сверток и рассмотреть его получше.

Немедленно раздалось знакомое по книгам о войне «Хальт!» – видимо, полицейский от осознания значимости момента забыл перевести сам себя на английский. Савва испуганно сел на место, забыв опустить руку.

Артем снова повторил вопрос полицейского, они опять переглянулись и решительно замотали головами. Полицейский скептически поднял брови и спросил что-то еще. Артем, не затрудняясь переводом, так же решительно закивал и коротко ответил. Потом бросил через плечо:

– Мы ведь уверены, правда?

Полицейский обвел всех спокойным взглядом и развернул тряпку, в которую был замотан сверток. Все трое радостно завопили: перед ними лежали их собственные паспорта и кредитки. Полицейский удовлетворенно кивнул, и Артем перевел:

– Я понял, это ваше. А вот это чье? – он помахал перед ними на достаточном расстоянии грязной тряпкой. Артем что-то ответил, всем своим видом выражая несказанное недоумение.

Полицейский какое-то время смотрел на них внимательным – видимо, каким-то специальным полицейским – взглядом, потом указал пальцем на пятна на тряпке:

– Это – кровь. Чья?

Артем снова возбужденно затараторил что-то, что явно не уменьшило скепсис полицейского. Тот произнес какую-то длинную фразу, и Игорь с Саввой с тревогой заметили, что Артем начинает закипать. Снова не сочтя нужным перевести реплику полицейского, он заговорил, размахивая руками.

Полицейский нахмурился и попытался остановить поток Артемова красноречия. Тот не унимался, пренебрежительно тыкая пальцем в сторону тряпки.

– Тёмыч… – предостерегающе начал было Игорь, но было уже поздно: Артем отпихнул в сторону руку полицейского, попытавшегося усадить его на стул.

Тот немедленно отскочил назад, без политесов рявкнув что-то по-немецки, чего Артем перевести уже не смог бы, даже если бы и хотел. Впрочем, это было не важно: полицейский выдернул из кобуры пистолет.

– Тёма, сядь! – гаркнул Игорь и с силой дернул Артема за руку назад. Тот шлепнулся на стул, но снова вскочил и зло заговорил по-английски.

– Ты с ума сошел, что ли?! У него пистолет! Сядь!

Полицейский, не обращая ни малейшего внимания на Артема, мотнул стволом пистолета в сторону коридора.

Савва пытался делать успокаивающие жесты, но они тоже не производили на полицейского ни малейшего впечатления: он продолжал настойчиво покачивать стволом пистолета.

Савве с Игорем пришлось взять Артема в охапку и потащить его в ту сторону, куда указывал пистолет.

Там, как и следовало ожидать, было то, что в России именуется «обезьянником». Нельзя сказать, что для всех троих подобное помещение было небывалой диковиной: по младости лет, прошедшей в боевые девяностые годы, каждому из них по паре раз пришлось быть водворенным туда. Хотя, правду сказать, их пристанище на ближайшую ночь весьма мало напоминало свои российские аналоги: большое зарешеченное окно, четыре диванчика – пусть и мало подходящих для долгого сна, но все-таки обеспечивающих некое подобие комфорта, – стол, стулья… И все это – на фоне пестреньких пасторальных обоев. Однако все равно было исключительно обидно вместо пития пива на знаменитом Октоберфесте загреметь в уютный немецкий «обезьянник» – да еще на фоне полного отсутствия понимания собственной вины.