Китайская бирюза

Лина внезапно поежилась. Кто-то пристально наблюдал за ней из-за выступа стеклянной витрины. Она обернулась и вздохнула с облегчением. Никого. Значит, почудилось. Не удивительно после того, что они только что здесь увидели.

В отражении витрины мелькнул силуэт какого-то зеваки и исчез, словно растворился в лабиринтах китайского рынка.

Китай издавна притягивал Лину, словно Америка Колумба. Мечта о путешествии в Поднебесную еще недавно казалась ей совершенно несбыточной и нереальной: уж больно далеко лететь, да и столько денег «на баловство» в доме никогда не водилось. Однако незадолго до свадьбы судьба вдруг принялась подкидывать жениху и невесте приятные подарки. Петру неожиданно дали на работе премию. Лина получила долгожданный гонорар за книжку, которую писала без всякой надежды на публикацию. Да и родные постарались – подарили молодоженам приличную сумму в конверте. Молодые сочли все это добрым знаком и с энтузиазмом стали выбирать туристическую фирму. Оставалось уговорить Петра отправиться именно в Китай. Это оказалось делом несложным: с Линой он был готов лететь хоть в Антарктиду.

Оплатив путевки, жених и невеста сообразили, что денег на карманные расходы у них осталось совсем немного. Ну и ладно! Они договорились, что ограничатся осмотром архитектурных и исторических памятников Поднебесной, а без китайского ширпотреба уж как-нибудь обойдутся, его и в Москве хватает…

– Думаю, Петь, в Москве сейчас абсолютно все можно купить, – убеждала Лина скорее себя, чем мужа, когда они с Петром в очередной раз пробегали рысью мимо нарядных витрин Пекина. Петр взглянул на жену вопросительно, и она пояснила:

– Помнишь прошлое лето с его изнуряющей жарой и смогом? Так вот, моя подруга Марианна тогда со слезами на глазах сообщила: дескать, ей жизненно необходима настоящая вьетнамская шляпа из тростника, чтобы надежно защищать лицо и шею от солнца. Подругу можно было понять: у бедняжки Марианны разыгралась от жары жуткая аллергия, а солнце безжалостно усиливало малиновые пятна на щеках. Я поначалу заартачилась: ну где, дескать, я возьму ей в Москве шляпу для работы на рисовых плантациях? Оказалось, Марианна уже все продумала. Я-то совсем упустила из виду, что мой офис находится в двух шагах от вьетнамского рынка, на котором подобного добра навалом. Стоит только туда выбраться в середине рабочего дня… Пришлось сдаться и навестить рынок на следующий день. И что же? Оказалось, этот рассадник контрафакта и инфекций закрыли во время кампании по борьбе с рынками. Я тогда еще с тоской подумала, что для Марианны закрытие рынка станет слабым аргументом. И – как в воду глядела! «Не верю, что все там зачистили, наверняка остались еще какие-то вьетнамские «точки»», – прошептала со слезами в голосе Марианна, уставившись на меня своими огромными ореховыми глазами, полными укора.

Нет, недаром говорят, что красивая женщина умирает дважды. Марианна с ярко-красными пятнами на лице выглядела ужасно и это понимала. Я проглотила несправедливые обвинения и, толком не понимая, зачем это делаю, и назавтра вновь отправилась в ту же сторону.

Интуиция не подвела. Внезапно на глаза попался маленький ресторанчик, на котором красовалась гордая надпись: «Ханой». Накануне я его не заметила, потому что заведение было ловко спрятано внутри высоких зданий и замаскировано рекламными щитами....

Лина продолжала рассказывать, а Петр изумлялся все больше и больше. Ну и ну! Вот, оказывается, какие закрытые «анклавы» расцвели пышным цветом в Москве! Интересно, а куда городское начальство смотрит? Впрочем, он и его свита вряд ли навещают подобные сомнительные заведения…

В полутемном зале Лину встретил сухонький миниатюрный вьетнамец в белой рубашке со стойкой. Русский, и, тем более, английский и немецкий Лины оказались в этой «жемчужине Востока» совершенно бесполезны. Официант не понимал (или делал вид, что не понимал) ни слова из тех, что лихорадочно перебирала вслух Лина. Согнувшись в полупоклоне, маленький желтолицый человек загадочно улыбался европейке. Эта улыбка была сколь льстива, столь же настороженна – ну точно, как у приспешников мафиози в фильмах про Индокитай.

– Шляпа! Хэт! Хютхен! Понятно? – почти прокричала Лина несколько раз. Но вьетнамец продолжал улыбаться, кивать и напряженно всматриваться в лицо незнакомки. Казалось, он лихорадочно соображал: «Налоговая? Управа? Милиция? Конкуренты?». Видимо, одинокие европейские дамы были редкими гостьями в этом сомнительном заведении. Лина улыбнулась как можно шире, сложила руки над головой наподобие крыши и спросила:

– Вот! Теперь понял?

Вьетнамец, не переставая улыбаться и кланяться, повел ее вглубь полутемного зала. Оказалось, они были там не одни. За Линой с интересом наблюдала, опершись о стойку бара, знойная азиатская красавица не первой молодости, с огромной золотой цепью на шее. Она, как и официант, «сфотографировала» Лину цепким подозрительным взглядом. И, видимо убедившись в ее благонадежности, «пропела» что-то вьетнамцу на их птичьем языке.

Вьетнамец исчез и через минуту спустился откуда-то сверху со стопкой вожделенных островерхих шляп.

– Сколько будес брать? – спросила вьетнамка.

– Одну, – робко сказала Лина.

Вьетнамка поджала губы и «загнула» такую немыслимую для крестьянской шляпы цену, что Лина уже было собралась идти. Но, к счастью, сообразила: это же Восток, здесь надо торговаться. И началось представление! Лина и барменша по очереди стучали по клавишам калькулятора, отрицательно качали головой и продолжали этот странный торг, пока цена не приблизилась к более-менее разумной.

В итоге Лине пришлось купить целых три злополучные шляпы: одну для себя, одну для Марианны и еще одну для подруги Лены, чтобы та возилась в ней под солнцем на своих дачных клумбах и грядках.

– Вот что такое Индокитай, – закончила Лина свой рассказ и добавила: – Оказывается, у нас в столице давным-давно имеются свои закрытые «чайна тауны» – места, куда «белым» с их законами лучше не соваться. В их ресторанах можно запросто купить все, даже шляпы! Думаю, под покровом ночи там продают кое-что еще – от наркотиков и холодного оружия до «девочек». В этих закрытых анклавах свой язык, своя мораль и свои законы… Словом, я была счастлива, что унесла ноги из московского «Индокитая», сжимая объемный пакет со шляпами под мышкой…

Вспоминая о своем походе к вьетнамцам, Лина внезапно почувствовала странный озноб.

– Да не дрожи ты так, я же с тобой! – сказал Петр и обнял жену. Лина счастливо вздохнула и прижалась к мужу еще теснее…

Лина решила поминутно вспомнить вчерашний суматошный день. Она как будто снова услышала в Запретном городе профессионально-взволнованный голос гида:

– А сейчас, дорогие гости, проходим в покои наложниц императора.

Лина оглянулась и оторопела. Ничего ж себе! От их большой группы осталось уже меньше половины.

– Кто не спрятался – я не виноват, – вспомнила она детскую считалку. Как бы им с Петром и китаистом не остаться к концу поездки единственными экскурсантами в группе российских туристов!

Вообще-то ученый оказался прав. Маргариты, Каролины и Варвары давно и след простыл. Впрочем, двух веселых, хоть и простоватых парнишек – Вована и Боба – тоже нигде не было видно.

– Странный народ, – шепнула Лина мужу. – Раз в жизни притащились в такую даль, летели семь часов через всю нашу огромную страну, заплатили за путевку немалые денежки – и вместо прогулки по Запретному городу рванули на шопинг. Как будто им в России магазинов мало! Причем, что характерно, торгуют там те же самые китайцы и теми же самыми товарами…

– Не надо, уважаемая Ангелина Викторовна, приписывать другим свои недостатки, – усмехнулся китаист. Он случайно оказался рядышком и все слышал. – Да-да, друзья мои, любовь к музеям и экскурсиям по нынешним временам скорее недостаток, чем достоинство. Клиповое сознание, Интернет, субботний шопинг в гипермаркетах за городом свели на нет прогулки по музеям. Во всяком случае, для нас, взрослых. Ну, школьники еще хотя бы иногда ходят в культпоходы с учителями. А те, кому «за двадцать»… Во всяком случае, никакой выгоды новые исторические знания в новой жизни вам не принесут, это точно. Да и репутацию вашу вряд ли улучшат. Скорее вы, Лина, прослывете крайне непрактичной дамочкой. Потому что китайские товары здесь и у нас в России, хоть и те же, однако цены отличаются «в разы». В общем, «то же», да «не то», да будет вам известно.

– Да какая разница, кем и у кого я прослыву, – равнодушно пожала плечами Лина. – Каждый проживает свою единственную жизнь в меру своего понимания. А время летит так быстро и стоит так дорого, что никакие «выгодные покупки» его не вернут… Зато теперь я буду смотреть фильмы про Древний Китай другими глазами. Действие почти всех этих «костюмных» блокбастеров разворачивается здесь же, в Запретном городе, причем почти всегда – на одном и том же пятачке. Тут отрубают героям головы, отсюда они убегают по крышам, спасаясь от казни, здесь же в тени расписных павильонов воины объясняются в любви красавицам-принцессам. В общем, лишь теперь плоскостная картинка стала в моем сознании объемной. Я уже успела ногами почувствовать, что Запретный город – это и вправду длиннющий и запутаннейший лабиринт. Без гида тут можно плутать часами: бродить между высоких стен, возвращаться обратно, натыкаться на запертые ворота, казалось, открытые совсем недавно. И мучительно вспоминать: проходили мы мимо этих красных драконов в прошлый раз или это был какой-то другой восточный символ…

– Извините, а вот теперь и мне пора вас покинуть, – сказал Сергей Петрович и скрылся за поворотом. А Лина и Петр послушно побрели за гидом, заглядывая в застекленные окошки расписных дворцов.

– Ни фига себе! Взгляни-ка, Петр, до чего здесь все похоже на наш Музей народов Востока! – восторженно шептала Лина. – Такие же деревянные расписные кресла, шелковые ширмы с иероглифами, ларцы из красного лака с причудливой резьбой, фарфоровые статуэтки старцев, символизирующие долголетие, нефритовые слоны и драконы, резные шары из слоновой кости, вставленные один в другой. Типичный эффект «дежавю». В общем, мне кажется, будто я уже здесь не раз бывала…

– Ну, вообще-то все с точностью до наоборот. Это наши музейные ценности были в разные годы вывезены из Китая, – услышала Лина за спиной чуть хрипловатый сварливый баритон. Она обернулась и вздрогнула. Небрежно опираясь о резную колонну, неподалеку стоял собственной персоной сочинитель Башмачков. Он поглядывал на Лину покровительственно, как учитель истории на пятиклассницу. Казалось – еще минута, и Башмачков вызовет Лину к доске.

– Да что вы, а мы-то и не знали… – ехидно отозвалась Лина, – ну-с, что еще сенсационного вы нам поведаете, господин беллетрист?

– Ну, я вообще-то на вашем месте так не иронизировал бы – приосанился Башмачков, – между прочим, я по образованию историк. И читал, что таким строптивым дамочкам, как вы, Ангелина, в Китае отрубали голову… Ну да ладно, не стану уличать вас в невежестве, потому что это и так очевидно. А вообще-то согласитесь: здесь классно! Представьте себе, как жутко выглядят ночью эти высокие стены, как неприступны такие ворота! А тени от дворцов и покатых крыш? А весь этот запутанный лабиринт? Пальчики оближешь! Все так и просится в роман «Смерть в Запретном городе». Или нет… лучше я назову его так: «Тень казненной наложницы».

– А можно без надуманных ужасов? – перебила его Лина. – В жизни и реальных трагедий с избытком хватает…

– Ну да, – ухмыльнулся Башмачков. – Много лет назад, когда одна вредная дамочка зарубила мой сценарий для детского утренника, это была для меня трагедия почище «Вильяма нашего Шекспира».

«А, так вот где я его видела! – внезапно вспомнила Лина, и краска стыда залила ее щеки. – Это я во всем виновата! Если бы не моя черствость, возможно, Башмачков сейчас был бы другим. Он писал бы светлые, добрые детские повести, а не создавал бы своим больным воображением мир мрачных и жестоких фантазий».

Это было давно, лет пятнадцать назад. «Веселые утята» тогда еще только-только отравились в «плавание» по бурным волнам детского шоу-бизнеса, и студии позарез требовались хорошие сценарии, тексты новых песен и вообще любые свежие идеи. И вот однажды в крошечную комнатку для педагогов постучался… ну да, юный Валерий Башмачков собственной персоной! «Юноша пылкий со взором горящим» явился в студию с толстой папкой стихов под мышкой. Лина в то время – ну, совсем, как сейчас, – только что вышла замуж, и все мужчины делились для нее на две неравные части: муж и все остальные. Между тем Башмачков в те годы был молод, красив и не терпел невнимания со стороны женского пола. Он небрежно протянул Лине сценарий детского утренника «Вампир Гафчик и скелет Мяфчик» и победоносно взглянул на растерянную училку музыки.

– Я настаиваю, чтобы мне сообщили, когда начнутся репетиции, – строго потребовал Башмачков. – Хотелось бы проконтролировать соответствие текста ролей оригиналу.

Через две недели Лина набрала оставленный Башмачковым телефонный номер:

– Должна вас огорчить, господин Башмачков…

– Что такое? – насторожился Валерий.

– Это не сценарий детского утренника, это детский вариант «Молчания ягнят». Гафчик зверски убивает Мяфчика, а потом скелет Мяфчика танцует на кладбище.

– Неужели вы думаете, что ваше сюсюканье нужно детям? – возмутился Башмачков. – Обещаю, что отныне я никогда, слышите, ни-ко-гда не буду писать ничего сопливого, так называемого, «позитивного» и, тем более, с хэппи эндом. Мы еще с вами встретимся, Ангелина Викторовна, лет этак через пятнадцать. Вот тогда и обсудим эти темы! Время рассудит, кто из нас был прав!

«Вот и встретились, – подумала Лина. – похоже, он псих. Хорошо еще, что с виду смирный…».

– Не хотела бы я оказаться здесь ночью, – поежилась она, с подозрением поглядывая на Башмачкова, – особенно с каким-нибудь маньяком.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, друзья мои, ночью вас сюда никто не пустит, – улыбнулся гид. И назидательно объявил: – Уверяю вас, Китай – одна из самых безопасных стран в мире. Особенно для иностранцев. Дорогие гости, наша экскурсия окончена. Рекомендую перейти к делам земным. Неподалеку находится знаменитая торговая улица Пекина, на которой расположены лучшие универмаги с известнейшими брендами. Там же – магазины китайских сувениров и национальной одежды. А для любителей острых ощущений на этой же улице работают киоски с экзотической китайской едой. Вы, наверное, слышали, что мы, китайцы, едим все, что «летает, ползает, бегает и плавает». А теперь и сами сможете в этом убедиться. Рекомендую попробовать местные деликатесы: жареных скорпионов, жуков в кисло-сладком соусе и – мммм, это очень вкусно, – запеченных муравьев. Одним словом, на этой улице вы потратите свои деньги быстро, вкусно и с удовольствием.

– Еще чего! – сварливо заявил Башмачков. – Платить деньги за муравьев – вот уж увольте… Еще бы тараканов жареных предложили! Ух, помню, они у нас в общаге стадами бегали. Жаль, мы тогда их жарить не додумались…

– Ой, Петь, а мы давай сходим, – заканючила Лина. – Скорпионов я, конечно, есть не стану, зато интересные фотки возле киосков сделаю. Ну, надо же нам потом хоть какой-нибудь восточной экзотикой дома похвастаться. А то от этих красных– стен и одинаковых резных павильонов у меня, как у Маргариты Павловны от «духовки», давно уже в глазах рябит…

Петр привычно согласился с женой (он не любил спорить по мелочам), и супруги, держась за руки, как школьники, направились к выходу.

Петр и Лина долго шли вдоль самой большой площади в мире – Тяньаньмэнь, затем свернули на центральную улицу и… словно совершили прыжок из средневековья в XXI век. Небоскребы, световая реклама, витрины роскошных магазинов, банки, пункты обмена валюты на каждом шагу, рестораны, огромные щиты со световой рекламой… Все это волновало, ослепляло, оглушало наших туристов… Груженые покупками, как муравьи, по улице деловито сновали потоки прохожих со всего света. Среди них выделялись модно одетые молодые китайцы и китаянки – представители новой генерации Поднебесной. Эти юноши и девушки были явно не чужды новым технологиям: в руках у многих были дорогие айфоны, кое-кто вел фото-и видеосъемку «навороченными» камерами, на молодых интеллектуальных лицах поблескивали модные очки…

– Вот он, Китай XXI века! – ахнула Лина. – Что мы сможем противопоставить ему через несколько лет? Разрушенные предприятия и нищие, вымирающие деревни? Нефтяные истощенные скважины?

– Да уж, ничего общего с деревянными павильонами и расписными пагодами, – согласился Петр. – Между прочим, запрет на пользование Интернетом был отменен в Поднебесной сравнительно недавно. Да и идеологическая цензура здесь по-прежнему сильна. Но китайцы умеют терпеливо ждать и стремительно обгонять. У них за спиной тысячелетия…

– Ой, Петя, ужасно боюсь потеряться! – Лина крепко взяла Петра под руку, и они нырнули в многоязыкую толпу, как в полноводные воды реки Хуанхэ.

Лина изо всех сил пыталась вспомнить, в какой момент она увидела две мужские спины, показавшиеся ей знакомыми. Ну да, на центральной торговой улице! Ей показалось, что конский хвостик и вон тот бритый затылок она уже встречала.... До Лины долетели обрывки фраз:

– Достал ты меня, брат, – добродушно ворчал Боб, – задолбал уже своими «оплаченными экскурсиями». Я в педагогический колледж, кстати, не собираюсь. Не моя это тема. И тебе, между прочим, не советую. Сам знаешь: зарплаты училки тебе и на неделю не хватит. Кааароче, никогда в жизни тебе эта фигня не пригодится: «Династия Мин, династия Цинь» … Тьфу! Давно пора на «оптушку» двигать – товаром закупаться. А то зря только время теряем. У Карася – все по-взрослому, он твое мычание слушать не будет, тут же нас, как буренок, на мясо сдаст. Басни Крылова помнишь? «Ты все пела – это дело, так пойди же попляши!». Вот и Карась… Посадит за косяки на счетчик – и привет Биллу Гейтсу! В общем, пора кредит отрабатывать, брат. И проценты по нему, кстати, тоже.

– Ну, надо же вначале малек проветриться, город узнать, – рассудительно тянул Вован.

– Карась тебя в своем «санатории» так проветрит, – мрачно пообещал Боб, – что мигом про режим с гигиеной забудешь…

– А вдруг мы заблудимся, и у нас эти ниньзя бабло отнимут? – заныл Вован. – Мы же не в теме. Китайцы – ребята шустрые. Ты рожу экскурсовода видел? Этого, так называемого, «Олега» «мейд ин чайна»?… То-то же… Пацан минимум в ранге полковника «ихнего» ФСБ воркает.

– Кааароче, завтра с утра выдвигаемся на «толчок» – перебил его Боб. – Бизнес надо на свежую голову мутить. Только ты там варежку не разевай! Чуть ошибешься – и в «пролете». В общем, завтра с утра реально прикинем, что почем, и – вперед, к вершинам капитализма!

Лина неожиданно для себя обрадовалась, увидев в желтолицей и узкоглазой толпе мощные затылки, широкие спины, а через миг – знакомые физиономии российских парней. Эти простоватые славянские лица вновь – как тогда, в музее – показались ей здесь почти родными…

– А-ааа! Ждрасьте-ждрасьте, – пробубнил Боб. Он что-то сосредоточенно жевал. В руке парень сжимал кулек из газеты – вроде тех, в какие у нас в России торговки насыпают семечки. С той только разницей, что на газете чернели жуками непонятные иероглифы. Вован тоже что-то постоянно кидал в пухлый, почти детский рот, из целлофанового пакетика.

– Ну, как поживает ваша династия Цынь-Мынь? – поинтересовался Боб, приняв уморительно светский вид.

– Думаю, неплохо, во всяком случае, она ухитрилась не затеряться в веках, – рассмеялась Лина. – А можно полюбопытствовать, мальчики, что за вкусноту вы едите?

Она вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась.

– Местные «семечки», мадам. Очень вкусно. И реально недорого, – похвастался Вован. – У меня, например, жареные шкорпионы.

– А у меня – шушеные муравьи, – пробормотал Боб, жадно набивая рот очередной порцией. Иду вот, щелкаю, как семечки… За углом целая улица прикольных деликатесов. Вон там красные палатки стоят, видите? Кааароче, коллеги, двигайте по курсу, а там реально выбирайте, чего хотите, и наслаждайтесь на здоровье.

– Нет уж, спасибо, дорогие мои, – пробормотала Лина. – Я пока без жареных скорпиончиков проживу. А ты, Петр?

– Я тоже, – привычно поддакнул Петр жене. – Лучше давай, Лин, в «Макдональдс» зарулим. По крайней мере, там подобными деликатесами иностранцев точно не кормят…

– Подумаешь, «Макдоналдс», – презрительно скривился Вован. – Все пацаны и девчата из нашей Усовки в этих «котлетных» давным-давно побывали. У нас даже в областном центре «Макдоналдс» отгрохали. Я там был, культурно с девушкой колы попил, булочкой с котлеткой закусил и скажу вам конкретно: полный отстой. Каароче, по усам текло, а в рот не попало. Картоха жареная, котлета самая обычная, мороженое… Все, как у нас в селе. Только цены, блин, совсем не деревенские. В общем, нас уже этим сейчас не удивишь. А вот скорпионов и муравьев в Усовке пока не пробовали. Мы с Бобом первые! Боб, сфоткай-ка меня, брат, моим новым айфоном за поеданием китайских «семечек»!

Довольные собой, парни двинули по Пекину дальше – вразвалочку, не спеша, словно по пыльной улочке родной Усовки.

– М-да, – засмеялась Лина. – Верно у Даля написано: «Что русскому здорово, то немцу смерть». Наших за границей ничем не испугаешь. Хочешь самого поджаристого и жирненького скорпиончика? – озорно подмигнула она мужу.

– Бр-р, – брезгливо передернулся Петр. – Лин, прекрати сейчас же. А то я передумаю, и мы не зайдем вон в тот магазинчик через дорогу.

– Что еще за магазинчик? – насторожилась Лина.

– Ювелирный, – небрежно сообщил Петр, – у меня появилась одна идея.

– Какая еще идея? – возмутилась Лина. – Ты же сам говорил, денег в обрез. А просто постоять-поглазеть – времени жалко.

– Ну, на эту идею у меня денежек точно хватит, – успокоил ее Петр, и Лина примолкла, заинтригованная. Ее любопытство нарастало с каждой минутой, но не было никакой возможности угадать по лицу мужа, что он задумал.

Они вошли в крутящиеся двери и застыли перед ярко освещенным прилавком.

– Have you a turkis? – спросил Петр по-английски.

– Билюза? Конесно, есть – неожданно ответил ему продавец-китаец по-русски и улыбнулся во все свои 32 белоснежных зуба. – Вам, мадам, какую: в золоте, в селебле, синюю, зеленую?

– Ту, что подешевле, – без экивоков уточнила Лина. – Она начала уже кое-что соображать.

– Синюю в серебре, – ответил за нее Петр. – Так ведь?

– Зачем? – попыталась возмутиться Лина. – Мы же договорились тратить деньги только на экскурсии. Я вполне обойдусь и без очередных побрякушек. Все равно носить некуда. Ну, не на работу же! Еще не хватало зависть у наших нищих педагогов вызывать: мол, начальница и в Китай смоталась, проветрилась, и красивых цацек там накупила. А в театр мы с тобой, муженек, редко выбираемся. К тому же ты обещал сводить меня в здешний ресторан: попробовать знаменитую «пекинскую утку».

– Ладно, не хотел говорить, но придется. Имеется небольшая заначка, – хитро взглянул на жену Петр. – Перед самым отъездом я получил денежки за внеплановые дежурства и обменял на юани «на всякий пожарный». Так что на «пекинскую утку» нам с тобой их стопудово хватит. Кстати, кое-кто из нашей группы, как я слышал, тоже об этой жирной утке давно мечтает. Так что, если уговорим этих «кого-нибудь» составить нам компанию, изрядно сэкономим. А насчет бирюзы – даже не спорь. Я еще утром слышал, как ты самозабвенно про эти камушки Вовану и Борясику пела. Так что изволь, дорогая примерить вот эти серьги. Должен же я подарить молодой жене хоть что-то в память о Китае! Точнее – о нашем медовом месяце, – закончил Петр с облегчением слишком длинный для него монолог.

– Ой, красота-то какая! – выдохнула Лина с восхищением, вдев серьги в уши, – боюсь, я теперь не смогу их снять.

Две хорошеньких сережки грушевидной формы шли Лине так, словно она носила их всегда.

– Ну и не снимай! – рассмеялся Петр. – Фирма «Петр и компания» готова выполнить любой ваш каприз, мадам! Разумеется, в пределах разумного…. Главное, теперь не перепутать выход и пройти в них через кассу.

Он подмигнул китайцу-продавцу и тот, не выдержав, от всей души рассмеялся.

– Ой, эти зенсины такие смесные! – обратился он к Петру. – Любят укласения, как иглуски. Плоходите, мадам, касса вон там. Не нада селезки из усей вынимать. Они на вас класиво смотлятся!

Когда Лина и Петр оказались на улице, Лину, как обычно в таких случаях, охватило запоздалое раскаяние.

– Ой, какая я все-таки транжира, – вздохнула она.

– Ну да, транжира, согласился Петр и поцеловал ее в ухо. – Зато такая красивая, особенно в новых сережках! – усмехнулся муж и крепко сжал ее пальцы. Слава богу, с покупками покончено, теперь мы, как ты хотела, «просто гуляем по городу».

– Понимаешь, Петр, я тоже должна тебе кое-в-чем признаться, – сказала Лина. – У меня тоже… ну, в общем, есть небольшая заначка.