Желтушка

1. Сарай и его обитатели

На пятачке между лесом и бугрившейся кочками трясиной притаилась деревушка из нескольких потемневших от времени домиков-хат. Пятачок был узкий, и домики, будто съежившись, теснились друг к другу. Они появились на свет сразу после первой войны прошлого века, оставившей от себя паутину окопов и укрытия-блиндажи. Местный болотный люд растащил их на бревна и сложил себе жилье. Потемневшие от старости хатки были устроены по единому – не до жиру – принципу и, совсем как близнецы, ничем не отличались друг от друга. Разве что ближняя к лесу выбивалась из общего ряда из-за просторного, больше самого дома, сарая. Сарай построил последний владелец усадьбы – человек пришлый, из городских, немного чудаковатый. Как принято в здешних местах, соседи называли его по отчеству: Семеныч.

Здесь, в сарае Семеныча, нашла себе пристанище Желтушка – маленькая машинка-микролитражка канареечного окраса. Исколесив тысячи миль по всему свету, она поселилась под щелястыми сводами замшелого шифера, и полюбила это место всей душой.

В сарае пахло сеном, мышами и теплом. Тепло шло от Маруси – малорослой гнедой лошадки, задумчиво жующей сено в те недолгие промежутки, когда она не дремала. Маруся была, как говорили местные, «выбраковкой», что означало невозможность ее использования для работы. Лошадку ожидала незавидная участь. Но произошло чудо, непостижимое рациональному уму: Господь призрел ее и определил жить к Семенычу. Из-за сильной хромоты Маруся почти не выходила со двора. Однако ни тяжелое увечье – результат пьяной оплошности принимавшего роды ветеринара, – ни многолетняя затворническая жизнь ничуть не испортили ее нрав. Больше того, лошадка превратилась в мастера общения, в смысле – слушания. Маруся могла часами внимать рассказам обитателям и гостям сарая, не перебивая и не выказывая ни малейшего нетерпения. Поэтому ее считали замечательным собеседником.

Напротив Маруси, унизывая яруса березовых жердей, сидели разноцветные куры. Более сварливых созданий надо было поискать, что отчасти оправдывалось стесненностью проживания. Впрочем, в тесноте маялись лишь обитатели нижнего яруса, занятого курами-первогодками, а выше царили простор и комфорт, Здесь блаженствовали матерые несушки, воспитавшие не одно поколение цыплят.

Старшей была Соня – черная, как печная головешка, курица с хитрющими, немного на выкате, глазами. На своем веку Соня повидала многое и вынесла главное: чтобы не попасть впросак, нужна информация.

– Помните, – не уставала твердить она – курица должна знать много. Желательно – все!

Поэтому с раннего утра до самого сна Соня озабоченно сновала по курятнику, собирая новости, сплетни и слухи. Как будто между ними есть разница! Зная Сонину слабость, хохлатки то и дело пристраивались поближе к ней и доверительно шептали что-то на ухо.

– Да?! – изумлялась Соня.

– Да-да-да! – утвердительно тряслись курчавые гребешки.

2. Правовой кодекс

Соня отвечала за воспитание молодняка. Юным хохлаткам предстояло познать так много. К примеру, как питаться. Попробуй втемяшить в бестолковые головы, что в день нужно склевывать не менее одного жирного дождевого червя. Поди еще найди его и откопай! Чтобы первогодки не теряли поисковых навыков, Соня решилась на радикальные меры – отменила утреннюю разминку. Вместо нее каждая курица сразу после пробуждения должна была отыскать и принести по десять мелких камешков. Теперь каждое утро начиналось одинаково:

– Опять эти камешки. Ни свет, ни заря, – вполголоса ворчала молодежь, сонно ковыряясь клювами в жирной сарайной земле, не решаясь, однако, спорить с Соней в открытую. – Где еще подобное видано?!

– Кто-кто-кто не с той лапы встал? – укоризненно встревала Соня, едва почуяв недовольство.

«Оппозиционеры» немедленно замолкали, подчеркнуто старательно работая клювами.

Сегодня, впрочем, не обошлось без скандала. Два молодых петушка наткнулись на огромного дождевика и уцепились за него с двух сторон. Каждый, сопя от натуги, сил тащили добычу к себе. Получалось что-то вроде перетягивания каната. Силы были примерно равны, и червяк натянулся, как струна.

– Ребята, давай-давай! Напрягись! Не сдавайся! – подбадривала спорщиков куриная колония, возбужденно наблюдая за единоборством. Становилось азартно и весело.

Покой-порядок! Покой-порядок! – загремело вдруг с самой верхотуры. Это напомнил о себе Альберт – огромный матерый петух с роскошным огненно-рыжим оперением. Больше всего на свете Альберт ценил размеренность и порядок. Порядок означал предсказуемость. Предсказуемость давала уверенность в завтрашнем дне.

С достоинством спустившись, Альберт неспешно приблизился к спорщикам.

– Запомните первый закон курятника: всякий предмет раздора принадлежит хозяину. То есть мне!

– А… второй? – робко поинтересовался кто то.

– Покой и порядок – стыдно не знать!

– Но… Как же так… Мы старались… Землю рыли…

– Я сказал – покой и порядок! А-а-ап-чхи! А-а-ап-чхи! Чхи! Чхи!

Начинался приступ аллергии, случавшийся всякий раз, когда Альберт нервничал. Слезились глаза, чесалось под крыльями и нестерпимо хотелось чихать. Все в курятнике знали, что это плохой признак.

– Конечно, мистер Альберт. Будьте здоровы, мистер Альберт. Как скажете…

Осторожно положив червя на землю, петушки почтительно расступились. Альберт вяло, без аппетита склюнул – что за еда, когда настроение испоганено, – несколько раз громко хлопнул крыльями и тяжелой глыбой мускулов взмыл на тронное место. Некоторое время он неподвижно сидел, прислушиваясь к надрывно бухающему сердцу, потом приосанился, втянул живот и строго посмотрел вниз. Он знал, что в такие моменты куры тактично опускают головы, чтобы не замечать одышливо вздымающиеся бока своего господина. Лишь нахалка Соня – что с ней поделаешь – иногда многозначительно роняла:

– Да-а…

Но никто ее не поддерживал.

3. Хозяин

Желтушка старалась поменьше вникать в суету курятника, чтобы не раздражаться. Она всегда стояла в самом центре сарая, напротив дощатых дверей, и значит, можно было ощущать всем капотом блаженное тепло Марусиного бока и почти не слышать куриное бурчание. К тому же, через дверные щели был отлично виден двор, и Желтушка всегда знала, что делает хозяин.

Сегодня его долго не было. «Работает Семеныч», – уважительно думала Желтушка. Семеныч был кем-то вроде кладовщика-грузчика: что-то то ли переносил, то ли перевозил, то ли перетаскивал. Как выражался сам Семеныч, он «переводил». И грузы все какие-то странные: не обычные ящики или паллеты, а нечто наподобие коробов, заполненных мелкими, будто сапожные гвозди, значками-буквами. Короба назывались забавно: «слова». Поработав несколько утренних часов, Семеныч выходил из дому и рыхлой горой тяжело опускался на крыльцо, снова и снова снимая и протирая очки и теребя темную, с частыми вкраплениями седины, бороду.

Прислушиваясь к хозяину, Желтушка осознавала, что слова не похожи друг на друга. Если Семеныч перетаскивал слова английские, ворчание больше напоминало детскую песенку с простым и запоминающимся мотивом. Короба с немецкими буквами были, наверно, шершавые и угловатые. Того и глядишь, занозишь ладони. Намаявшись с таким неудобством, Семеныч мурлыкал что-то бодрое и ритмичное. Наверно, чтобы приободриться. Самыми тяжелыми были короба с причудливыми арабскими вензелями. Желтушка полагала, килограммов под двадцать, никак не меньше, каждый. После них он обычно сидел и молчал, задумчиво глядя на горизонт. А то, бывало, и задремлет ненароком, бессильно уронив голову. Точь-в-точь как сегодня!

Желтушке было видно, что ежедневные занятия Семеныча требовали значительных усилий, природа которых оставалась загадкой. Она еще могла понять, когда огородная возня хозяина в летний солнцепек сопровождалась обильной росой испарины на его лбу. Но тут, под крышей, в холодке деревянного дома… Чудно!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.