На краю вселенной

– Земля, вижу землю! – послышался радостный крик на- блюдателя, который расположился на корме парусника. На суд- не сразу оживились, и все пришло в движение. Гребцы начали дружней налегать на весла, корабль поплыл быстрей. Моряки знали, что берег – это отдых, и скорая высадка придавала им силы. Как по заказу, парус, который до этого едва трепетал на мачте, надулся от порыва ветра и облегчил работу гребцам. На палубу прекрасного корабля вышел в сопровождении сына царь Греции Атлас. Принц Арис был молод, крепкого телосложения. С бронзовым загаром, он был словно греческий бог… Любой отец мог бы гордиться таким сыном!

Атлас, всматриваясь в даль, увидел очертания острова.

– Эта Атлантида? – спросил он капитана, покорно склонившего перед ним седую голову.

– Да, мой повелитель, эта та самая Атлантида, куда мы и держим путь.

Старый моряк много земель повидал на своем веку. Сколько себя помнил Атлас, все дальние плавания он совершал только с этим капитаном. Люди знающие говорили, что капитан и море

– единое целое. И теперь Атлас доверил ему и свою жизнь, и жизнь сына.

Принц Арис, конечно, догадывался о намерении обоих царей. Он был наслышан о красоте принцессы Клейто. И потому думал, что с ней вполне стоит познакомиться, они должны понравиться друг другу. Ведь он и сам был привлекателен… Многие принцессы пожелали бы стать его женой! Вот с такими намерениями и с надеждой отец и сын прибыли на остров Атлантиду.

– Смотри, какой прекрасный остров, отец! – воскликнул Арис, когда они подошли к берегу.

Тот был весь покрыт буйной зеленью. Среди зарослей цветущих деревьев виднелись крыши великолепных зданий. Скалитые берега были со всех сторон, и в город можно было попасть только через единственный залив, куда и направился корабль. Когда он вошел в гавань, перед приплывшими предстало грандиозное сооружение – дворец Посейдона, а на пристани перед ними стояли не менее прекрасные корабли. Глаза принца разбегались от увиденного великолепия. Он был сражен красотой острова. Он много слышал об Атлантиде, но увиденное им превзошло все ожидания. Атлантида казалась небесным садом.

Наконец корабль причалил к берегу, и их встретил первый

министр.

– Как прошло ваше плавание, достопочтенные гости? Все ли благополучно? – склонил он голову перед прибывшими.

– Отлично, уважаемый министр.

– Наш повелитель просил передать вам, что к вашим услугам дворец для гостей. Наши люди отведут вас туда. Как только вы отдохнете после тяжелой дороги, вас будет ждать обед от имени нашего правителя.

– Хорошо, я только дам указания своему капитану, – сказал Атлас, после чего их препроводили во дворец. Первый министр, убедившись, что с гостями все в порядке, удалился, пожелав им хорошего отдыха. На следующий день приехавших ждала встреча с царем Атлантиды и его прекрасной дочерью Клейто».

– Вот так, Актан, началась история про двух лебедей, – прервала чтение Салтанат, отвлекшись на минуту.

Актан все еще оставался во власти впечатлений от рассказа. Он сказал:

– Такая интересная легенда, и ты так хорошо читаешь… Я как будто сам нахожусь там.

– Актан, пойдем походим по берегу, – предложила девочка.

– Пойдем.

– Давай руку… – она взяла его, поддержала, и они, ступая по мягкому песку, пошли вдоль набегающих волн. За ними поко- вылял Тайбас.

Актан ощущал, как бьется сердце девочки. Было удивитель- но приятно чувствовать ее рядом с собой.

– Я продолжаю, – сказала Салтанат, – читать легенду.

«…Из окон дворца царя Атлантиды, который был расположился неподалеку, виднелась вся бухта. За кораблем греков и за

высадкой гостей наблюдал сам царь Кир.

– Смотри какой отличный корабль у нашего гостя, – отметил он.

– Да, мой повелитель, – согласился с ним главный военачальник.

– Как ты думаешь, правильно ли я делаю, что хочу породниться с царем Атласом?

– Думаю, это верное решение, мой повелитель.

– Ну да. Тем более говорят, что его сын принц Арис не плох собой. Настоящий Геракл.

– Вы правы, мой повелитель!

– Вот видишь… Однако есть одно препятствие. И ты о нем знаешь не хуже меня.

– Да, мой царь.

– Клейто, моя прекрасная дочь заглядывается на какого-то го- лодранца – старшего конюха. Я зол и взбешен.

– Может, отрубить ему голову?

– Он заслуживает этого! Приведите ко мне этого негодника,

– приказал он страже».

– А теперь самое интересное. Вон там скамейка-качалка. По- сидим! – Салтанат подвела Актана к качелям и помогла сесть. Покачиваясь на цепях, которые держали сиденье, Салтанат про- должала:

«Старший конюх Агапий был красавцем. Высокий, статный, с золотистыми волосами он совсем не походил на прислугу. Как и принц Арис, он был богоподобен. Когда его привели, он встал на колени перед Киром.

– Ты знаешь, почему ты здесь?

– Нет, мой повелитель.

– И не догадываешься? – грозно спросил царь, сверля глазами Агапия.

– Нет, мой повелитель!..

– Ну, так знай. Слышал я, что ты стал заглядываться на мою дочь.

– Помилуйте меня, мой царь! Как я, простой смертный, по- смел бы смотреть на нее?! Она ведь богиня!

– Запомни, ты всего-навсего конюх и ничего больше! Если я еще раз замечу, что ты поднимаешь голову в присутствии моей дочери и смотришь на нее, то тогда ты этой головы лишишься!

– громогласно промолвил царь Кир, сдвинув брови.

Бедный Агапий упал перед правителем и в отчаянии произнес:

– Мой повелитель, впредь такое не повторится!

Он знал, что за ослушание царя ему точно не снести головы. Никто из смертных не смел смотреть на царскую дочь. Но прекрасная Клейто сводила его сума. Чтобы заставить себя не смотреть на ее совершенную красоту, ему легче было умереть.

– Впредь ты больше не будешь готовить ей лошадей для про- гулки, не будешь и сопровождать ее. Я строго тебе запрещаю. Все, ты свободен! Надеюсь, ты меня хорошо понял, – процедил сквозь зубы Кир и всем своим видом показал, что он не намерен больше возвращаться к этому разговору.

– Да, мой повелитель, я все понял!..

Юноша вышел из дворца с поникшей головой. Он направился в конюшню. Кони почувствовали Агапия издалека и сразу же зафыркали. Мотая головой, когда тот вошел в конюшню, самый красивый жеребец Таскан в беспокойстве забил копытами. Таскан вел свою родословную от жеребцов Посейдона, которых запрягали повелителю морей в его тройку. Подойдя к Таскану, юноша печально взглянул в глаза жеребцу и проговорил:

– Нельзя любит тех, кто выше тебя. Ведь она богиня! Но не любить ее я не в силах… Что мне делать, мой верный Таскан? За что мне боги послали такое наказание? Ведь любовь нельзя просто так выбросить из сердца… Нельзя просто так запретить человеку любить…

Конь хоть и был животным, но понял боль Агапия.

Он громко заржал и попытался встать на дыбы, таким образом, проявляя свое негодование.

– Успокойся, Таскан. Ты прав. Человеку нельзя запретить любить! Я найду решение. Никому ее не отдам, если даже придется умереть…»

– Вот так Агапий решил, что будет до конца бороться за свою любовь, – подвела итог Салтанат первой части легенды. На пляже в этот момент показались первые отдыхающие – любители утреннего купания.

– Ну, мне пора! Что было дальше – я уже в следующий раз прочту…

– Ты уже уходишь?! – испугался Актан.

– Ты на меня не обижайся, но мне действительно пора! А то мама с папой будут волноваться.

Айфон внезапно зазвонил приятной мелодией.

– Ну что я сказала, вот видишь, меня уже спохватились… Плохо быть единственным ребенком в семье! Все время тебя ищут, – с грустью отметила она и ответила на вызов.

– Алло, мам, я уже бегу. Хорошо… – И вновь обратилась к Актану: – Без меня они даже на завтрак не идут. Ну все, пока, я побежала… – Она встала со скамейки-качалки.

– Постой! Я хотел спросить… Ты завтра опять придешь?

– Конечно. Я же тебе должна до конца легенду дочитать! А то не узнаешь, что случилось с прекрасной Клейто и Агапием. Ну все, я побежала. Надеюсь, дорогу назад найдешь?

– Найду. Ты забыла – у меня есть Тайбас.

– Точно, забыла… Он у тебя такой тихий, словно призрак какой-то.

– Все так говорят. А Кулубек-байке заметил, что это моя тень.

– Тайбас, береги своего хозяина! – нагнувшись, девочка погладила волка по холке, потом, ступая по еще прохладному утреннему песку, направилась в сторону коттеджей.

Актан и волк остались наедине со своими думами.

– Тайбас, она не такая, как все, – вздохнул мальчик. Волк неторопливо проследил, как фигурка девочки скрылась среди деревьев, выполз из-за скамейки и дал Актану понять, что пора возвращаться назад на хоздвор, в бараки. Мальчик же не спешил. Сердце его было, как сосуд, наполненный живительной влагой, пьянящей и сладкой, словно нектар. Волшебный аромат

любви, оставленный Салтанат, кружил ему голову. Охваченный невыразимо прекрасным чувством, Актан жаждал только одного – быть рядом с ней.

…Домой, где его уже ждал накрытый праздничный стол, он вернулся в возбуждении. Семья собралась в полном составе и готова была поздравить его с четырнадцатилетием. Праздник начался с поздравлений и подарков.

Старшая Дарика подарила Актану четыре диска аудиокниг классиков мировой литературы. Она специально подбирала таких авторов и такие произведения, которые бы оказали положительное влияние на мальчика в его становлении как личности. Она как никто понимала, что именно в подростковом возрасте мальчики наиболее восприимчивы к окружающему миру. У них идет формирование личности. Поэтому сестра серьезно подошла к вопросу выбору подарка.

– Мой дорогой Актан, эти книги написаны великими людьми. Классики мировой литературы. Это Лев Толстой – «Война и мир», Чингиз Айтматов – «Белый пароход» и «Когда падают горы», Эрнест Хемингуэй – «Старик и море» и «По ком звонит колокол», и последние книги, которые я хочу тебе подарить, это

«Отверженные» и «Человек, который смеется» – знаменитого французского писателя Виктора Гюго. Произведения этих авторов глубокие и философские. Учат нас жизни, как преодолевать трудности и как быть настоящими людьми. Надеюсь, они тебе понравятся!

– Спасибо, Дарика-эже. Вы же знаете, как я люблю слушать

аудиокниги! – обрадовался мальчик и прижал диски к груди.

Книги для него был особый мир. С первых минут повествования он начинал жить вместе с героями произведений, вместе с ними любить, страдать, проживать их судьбы. Поэтому каждая книга для него была открытием неизведанного. Это было неким откровением из мира зрячих людей, отдушина в его незрячей жизни. Актан был в восторге, предвкушая, что они принесут ему новые духовные открытия. Бегимай же подарила ему Mp3 плеер с стильными наушниками.

– Мой золотой братишка, я тебя крепко люблю и желаю тебе в жизни всего-всего самого хорошего! Я знаю, что кроме книг ты любишь слушать музыку. Вот этот плеер может поместить тысячи песен. Слушай его на здоровье! Будь всегда таким же чистым, добрым и хорошим, как ты есть, – она крепко обняла его и поцеловала в щеку.

Пришла очередь и Айчурек преподнести сыну подарок. Она подошла к сандыку, вытащила оттуда аккуратно свернутый большой пакет.

– Рубашка, наверное, – шепнула Бегимай старшей сестре. Айчурек в этом плане была всегда для детей предсказуема. Бегимая почти не ошиблась.

– А это от нас с отцом припрятанный для твоего дня рождения турецкий костюм. – Мать развернула его сверток. Костюм был темно-синего цвета и переливался на свету.

– Ух ты, мама! – воскликнула Бегимай. – Вот это классный подарок! – поддержала она мать.

– На ярмарке в Бостерях мы с отцом приобрели его по хорошей цене, – похвалилась Айчурек удачной покупкой для сына.

– И вот еще рубашка к нему, – вытащила она вслед за костюмом из сандыка голубую рубашку, упакованную в красивую коробку с прозрачной стенкой.

– Отец, что молчишь? – сказала она Абылу, который скромно сидел, не вмешиваясь в поздравительную часть семейного торже- ства. Отец встал, подошел к Актану и тихим голосом произнес:

– Актан, балам (сынок), поздравляю тебя с днем рождения. Мы с мамой тебя любим и желаем всего самого наилучшего.

– Спасибо, ата, – поблагодарил сын отца и погладил его шер- шавую ладонь. Он всегда гладил руки родных, когда хотел выказать им большую благодарность.

Семья замерла в ожидании. Каждый знал, что отношения отца и сына в последнее время были непростыми. Переходный возраст у мальчишек требует особого отношения, особого понимания отца. В этот период он служит для мальчика примером во всем. Как раз образцом поведения Абыл не мог похвастать перед сыном. Прикосновение Актана к его руке всколыхнуло у него отцовские чувства.

Он обнял мальчика и растроганно произнес:

– Все будет хорошо! Главное, сынок, будь счастлив в этой жизни! – и поцеловал в лоб.

Домочадцы поняли, что таким вот образом отец извинялся перед Актаном за то, что временами напрягал семью излишним пристрастием к спиртному.

Айчурек вспомнила тот день, когда врачи вынесли приговор: Актану не суждено увидеть мир, и отец тогда первый раз сказал Айчурек, что виноват в том, что случилась эта трагедия. С тех пор они не заговаривали на эту тему. Но все время она ощущала со стороны Абыла невидимое чувство вины.

Кажется, сегодня Айчурек почувствовала, что отца отпустило… Это каким-то шестым чувством уловил и Актан. Потому- то, может быть, он и погладил с любовью отцовскую руку.

Актан был как никогда счастлив в день своего четырнадцати- летия. Находиться в кругу родных, самых дорогих людей – что могло быть лучше для его страдающей души? Но радость усиливалась и от того, что он встретил человека, который одарил его особой душевной теплотой и позволил выйти за пределы ранее замкнутого мира…

После поздравлений и вручения подарков на столе появился традиционный медовый торт, в центре которого красовалась цифра четырнадцать. Его испекли девочки по особому рецепту Айчурек, и готовили исключительно к важным семейным торжествам. Было открыто шампанское, оно весело пенилось в бокалах, придавая празднику торжественный настрой. К общему веселью присоединился даже вечно хмурый отец. Айчурек про- слезилась, видя, как Актан вместе со всеми радуется и от души смеется над добрыми семейными шутками.

Айчурек за долгие годы впервые почувствовала себя бес- конечно счастливой. Много ли нужно человеку? – думала она. Чтобы дома был слышан радостный смех детей и взаимопонимание между членами семьи, особенно между отцом и сыном. Она верила в то, что разум и воля Абыла возобладают, и муж бросит пить. Хотя бы по той причине, что сейчас как никогда сыну нужна мужская поддержка отца… Ведь никто не знает, что ждет Актана впереди, какие преграды в жизни его поджидают, какие люди встретятся на жизненном пути? А главное, будет ли он сам готов жить среди зрячих, мир которых полон порока и лжи? Вот в такой момент и нужна будет надежная опора…

– Ну что, дорогие мои, я хочу сказать тост. – Мать взяла в руки бокал шампанского.

– Говори мама, говори! – поддержали девочки.

– Наш маленький Актан стал сегодня на год старше. Ему исполнилось четырнадцать. Что я могу пожелать сыну в этот день? Только огромного счастья и крепкого здоровья. Пусть рядом с ним всегда будут хорошие и добрые люди! И пусть тебя, сынок, всегда и везде бережет Бог! Вот это мое самое большое пожелание! —Айчурек прослезилась.

– Ура, ура-а! – подхватили тост все домашние.

– Абыл, отец – скажи и ты! – Мать вопросительно посмотрела на мужа, который так и не притронулся к шампанскому. Тот встал с бокалом и, первый раз за столько времени улыбнувшись, произнес:

– Дети мои. Сегодня у нас радостный день. Наш Актан стал большим. Что я могу пожелать ему? Всего наилучшего и всех благ! В жизни всякое бывает. Путь человека нелегок. Кто-то поднимается вверх, кто-то падает. Главное – не сломаться на своем пути. Что бы ни было, нужно уметь всегда встать и идти дальше!.. Дай Бог тебе силы, Актан, чтобы и ты всегда шел вперед и не падал. Я люблю тебя, сынок! – он нежно обнял мальчика.

– Ура, ур-а-а-а!.. – снова девочки подхватили сказанное.

– Спасибо, ата, я тоже… так вас люблю! – от полноты чувств Актан с трудом находил слова.

«Главное не сломаться», – повторила про себя слова мужа Айчурек. Внезапно ей показалось, что слова эти он говорил сам себе…

После отцовского пожелания тосты подняли Дарика и Бегимай. Они присоединились к поздравлениям родителей, только пригубив по глоточку шампанское – ведь впереди был рабочий, до глубокого вечера, день. Каждая из сестер высказала свои сокровенные пожелания брату.

После поздравлений домочадцы разошлись по своим панси- онатовским делам. Айчурек и Дарика побежали в столовую – готовить отдыхающим обед. Отец – на хоздвор, косить газон и поливать цветы. Бегимай – убирать гостевые коттеджи. Актан остался один со своим верным Тайбасом. Именинник вышел во двор, сел на скамейку перед окном и позвал:

– Тайбас, где ты?

Волк проковылял к мальчику и улегся у его ног.

На сердце подростка было светло и возвышенно. Актан меч- тательно сказал волку:

– Друг мой, как все-таки прекрасна жизнь!..

…Ему почудилось, что он стоит посередине цветущего острова, и вокруг – бескрайний великий океан. Островом была воо- бражаемая им Атлантида. Он увидел красивых лошадей из конюшен Посейдона, на которых навстречу ветру скакали Агапий и его прекрасная Клейто… Они упивались своей любовью… И не было счастливее людей на свете, чем они! Что же их ждет впереди? Неизвестность?.. Для того, чтобы узнать их судьбу, нужно было ждать до завтрашнего утра… Как же это долго! – подумалось ему. Захотелось, чтобы новый день наступил прямо сейчас… Чтобы солнце снова взошло, не откладывая, и – чтобы рядом оказалась она…

ГЛАВА IV

После того, как они поздравили Актана, когда Айчурек и Дарика шли в столовую, мать спросила у дочери:

– Не рано ли ему слушать книги таких серьезных писателей?

– Нет, мама. Ему надо развиваться. Хватит ему сказки, да книги детских писателей слушать… Его возраст уже такой, что он уже готов к более серьезным произведениям.

– Я думаю, «Человек, который смеется» – это для взрослых?

– Мама, я знаю, что вы не читали этот роман… Зачем так говорите?

– Я простая колхозница, такие книги в жизни не видела. Но зато вы, дети мои, читаете. Этого мне хватает. Значит, растете образованными. Это меня радует больше всего… Но мне кажется, что ему пока все это рановато.

– Мама, не забывайте, что он не такой, как все! У него глубокий внутренний мир. Он растет, не стоит на месте… Тем более у Актана сейчас переходной возраст. В это время подростки ищут ответы на многие жизненные вопросы, найти которые непросто. Потому ему сейчас, для его же блага, нужно серьезные вещи слушать.

– Эх дочка, что сказать, может, наверное, ты и права… Но для меня-то он всегда остается маленьким беспомощным мальчиком! Насчет «Человека, который смеется» – я хоть и не читала, но фильм видела.

– А что там такого, мама?

– Кино меня в свое время поразило… Там, если не ошибаюсь, слепая девушка была, по имени Дея, и ее любил урод Гунплен.

– Не Гунплен, а Гуинплен, мама, – поправила дочь.

– Какая разница… Там про незрячую девушку есть. Меня тревожит, что конец фильма трагичный. Значит, и книга такая. А эта девушка как повлияет на его сознание, один Бог знает… Зачем же мальчика загружать?

– Это поучительная, глубоко философская книга!

– Тем более глубоко философская… Он и так всегда весь в мыслях. О чем думает, о чем переживает – ни слова не скажет. Сама знаешь, какой он ранимый и восприимчивый…

– Мам, не беспокойтесь! Я думаю, ему эти книги пойдут на пользу! Но если вы хотите, я могу поменять… – не стала Дарика перечить матери.

– Да ладно уже!.. Взяла так взяла. Ты уж меня прости. Старая стала, как несушка цыпленка своего от разных напастей крылом защитить пытаюсь… Кудахтаю, как всегда, почем зря… А в чем-то ты права, мальчик вырос, – согласилась мать с дочерью и, глубоко вздохнув, добавила: – Ему жить среди людей. Тебе потому, думаю, видней какие ему нужны книжки.

– Мама, все будет в порядке, поверьте мне.

– Ты у меня самая ученая… Скоро диплом получишь. Высшее образование получишь. Потому делай как знаешь!

Вот такой получился у них разговор в отношении подарка Дарики.

В подсобном помещении столовой Айчурек нос к носу столк- нулась с долговязым Казыбаем Чынтемировым, который принес очередную партию свежевыловленной иссык-кульской рыбы.

– Ну что, принимайте товар! Где ваш сотрудник? Целый час жду его здесь, – проворчал он, очень недовольный.

– Какую сегодня приволок? – спросила Айчурек, глядя на полный мешок рыбы.

– Как всегда – сига, судака и чуть форели есть. 20—25 кило- грамм будет.

– Я смотрю, у тебя сегодня неплохой улов… Бизнес идет!

– У меня всегда хороший улов.

– Значит, на ужин отдыхающих рыбой баловать будем.

– Это уже ваше дело. Ну, где там ваш мясник-рыбник? – про- должил злиться Казыбай.

Он был известным браконьером в округе. Имел хорошие связи в нужных местах, потому особо не боялся заниматься незаконным выловом рыбы. Улов свой реализовал в пансионатах и на базарчиках, что расположились вдоль трассы Чолпон-Ата-Биш- кек. Это был налаженный незаконный бизнес, приносивший хо- рошие деньги и ему, и его покровителям. По крайней мере, они всегда имели на столе свежую рыбу. Но основным промыслом Казыбая была охота. Организовывал для «крутых» охоту по от- стрелу архаров, теке и баранов Марко Поло. Был этаким браконьером в законе. Кроме того, охотился на волков, шкуры которых сбывал иностранцам. Но особым пристрастием у него была охота на снежного барса. Его пятнистая шкура особо ценилась среди любителей этого тотемного животного кыргызов, занесенного в Красную книгу. По сравнению с этим его пристрастием, рыбалка выглядела просто как баловство. Так, сезонная работа.

Тем временем в подсобку вбежал мясник – он же в этом пан- сионате и рыбник.

– Я здесь, байке, вы меня искали?

– Не то что искал, я здесь тебя так заждался, что не могу на ногах стоять от усталости! Где тебя черти носят?! Не заешь, что ли, что время – деньги…

Мясник, молодой парень по имени Капар, был не из местных, как и многие работники пансионата. Сюда он на сезон приезжал из села Тюп, потому побаивался Казыбая, который был вхож к хозяину здравницы. Был с ним на короткой ноге. Хозяин мог бы на него наклепать – и тогда пиши пропало, Капар остался бы навсегда без работы. Потому, покорно склонив голову перед браконьером, он стал ждать от него указаний.

– Короче, принимай товар! – прикрикнул тот на бедолагу.

– Хорошо, хорошо, байке… – Капар понес мешок в холодиль- ник.

– Эй подожди, взвесить же надо! – остановил его Казыбай.

Они прошли в рыбный цех, где Казыбай на разделочный стол вывалил рыбу.

– Сига отдельно и судака отдельно взвесь. Форель по хвостам считай, – распорядился он. После того, как все было взвеше- но и посчитано, Казыбай аккуратно записал в свой блокнотик вес улова, подсчитал на калькуляторе сумму товара, для записи которой была отведена отдельная страничка. В этом плане он был скрупулезным человеком. Любил точность и педантично записывал все данные за неделю, месяц, год. Суммы доходов и расходов. Для следователя, если бы они попали к нему в руки, блокнот был бы бесценной находкой.

– Так, записал. Следующая партия будет послезавтра, и не пропадай больше так надолго, – сказал поставщик, довольный подсчетами своей прибыли, и, уже более дружелюбно, похлопал по плечу мясника. Выходя из цеха, он снова столкнулся нос к носу с Айчурек.

– Слушай-ка, а где твой ненаглядный?

– Зачем он тебе он? Наливать будешь опять, что ли?..

– Да нет. Дело к нему есть…

– Какое дело у тебя к нему? Не смеши людей!

– Да ладно тебе… Когда я ему наливал? Понимаю проблему. Не дурак.

– Если понимаешь, чего тогда его спрашиваешь?

– Вот за меня вышла бы тогда… Горя бы не знала! Жила бы в шелках и парче, – громко щелкнул Казыбай пальцами.

– Ну-ну. Не судьба, значит… На хоздворе, иди – он там, – И Айчурек дала понять, что разговор окончен.

Казыбай с Абылом были одноклассниками. Она училась на год младше их. Айчурек была видной девчонкой, многие бегали в школе за ней. Было время, когда Казыбай пытался за ней уха- живать. Однако выбор ее оказался другой. Не нравился ей Казыбай. Слишком он был хитрым и ехидным еще с тех школьных времен… Она предпочла скромного и даже малость застенчивого Абыла. В товремя у него была густая шевелюра, не то что сейчас – одна лысина осталась от былого. Когда Абыл ушел в армию, Айчурек переписывалась все два года, и дождалась его. Из армии он вернулся возмужавшим, крепким парнем. Красавец предложил ей руку и сердце. Она долго не раздумывала. Увы, теперь от того красавца остались разве что воспоминания… Если признаться, положа руку на сердце, она никогда по-настоящему не жалела, что вышла за него замуж. Были у них и прекрасные дни счастливой жизни. «Нужно дорожить тем, что у тебя есть»,