Великолепные земляне. Книга II. Противостояние

– У них нет технологий.

– Нет. Но давно бы уж могли появиться, догадайся Дерби привлечь инженеров с Олары.

– Команду Дергана?

– Да. Единственную состоятельную команду инженеров в Союзе.

– На Земле инженеры не хуже найдутся.

– Пожалуй…

– Недальновидность хранителей Мероны меня всегда удивляла…

У Тимберлитты сильно забилось сердце, и она не смогла сдержать торжествующей улыбки: всё-таки она пока ещё больше женщина, чем магиня. Тимберлитта обняла ствол дуба, прижалась и вдруг явственно услышал звук звёздного ветра. Такой слабый и родной. Но… этот звук натурный или постановочный? Вот что теперь её волновало больше всего. Как узнать? Через окно к звёздному ветру она могла бы набраться магических сил!

– Ну, «мои партизаны» ― громко сказано, ― резко отстранившись от дерева, сказала Тимберлитта. ― На Земле любая большая война не обходится без партизан.

– Вот именно: «на Земле». Я знаю от пленных: это ты надоумила Дерби и Совет старейшин отдать последние меронийские истребители своим сторонникам и воздыхателям, и они заделались партизанами.

– И я оказалась права. Партизаны действуют не по Кодексу, найди-ка, Углас, у них слабину. Партизанская армия, я уверена, растёт.

– Растёт. У них новый боевой клич: «Тимба!»

– «Тимба»?!

– «Мы или другие!» уже не кричат: теперь их знамя ― ты.

– Не я ― мой детский образ. Они хотят меня защитить. Как это всё по-земному… Они даже не знают: жива ли я.

– Не знают. Летают на стареньких самоварах, но в прямых боестолкновениях мы им часто проигрываем. Я оголил фронт на Оларе, потому что весь воздушный флот пришлось бросить на борьбу с партизанами. Я не могу позволить себе нести такие потери. Мои солдаты и офицеры тебя ненавидят. К тебе уже трижды подсылали ликвидаторов, но моя охрана их обезвредила. Одна ты можешь угомонить партизан.

– Я, пленница, угомонить своих последователей и поклонников?! Которые с моим именем на устах умирают?! Ты по-прежнему не понимаешь людей. У меня нет мотива.

– Есть мотив: я верну тебе дочь!

Тимберлитта замерла. Мысли взвились и роями понеслись, не предлагая решений. Главное: её дочка жива! Жива! Сколько ей земных лет? Какова плата за её возвращение? Да и можно ли назвать это возвращением? Или Машу тоже похитили?

– В условиях войны такая сделка выходит вполне земной, ― полусказал-полуспросил Углас.

Тимберлитта понимала: Углас на сей раз не блефует. Очевидно, партизаны сильно расстраивают его планы, создают угрозу едва завязавшемуся сотрудничеству с шункетами. Она уже смирилась с мыслью, что Тиамаф, её муж, не сможет помочь выбраться из плена, если он вообще жив. Тимберлитта боялась, что сейчас она слишком женщина, чтобы принять правильное решение. Магиня в статусе межгалактического маяка не имеет права поддаться материнским чувствам. Она сама когда-то была частью звёздного ветра…

– Покажи, наведи экран на ствол дуба, вот сюда, ― указала она Угласу на место, где только что слышала родной шум звёздного ветра.

Углас одним движением глаз открыл экран. И Тимберлитта увидела свою дочь: сначала в пионерском лагере в облике «девицы под окном», у ночного костра, потом во время нападения спецназа зортеков на поляне, у ствола дуба. Сердце матери бешено колотилось, мысли разбегались. Она не знала, как реагировать.

– На вид, ей лет пятнадцать, ― сказала, наконец, Тимберлитта.

– Да. Школьница. Где-то отсиделась, кто-то её сохранил.

– Твоя разведка её прошляпила.

– Да. На Земле загадок оказалось куда больше, чем на Мероне. Я спас её только ради тебя, ― вкрадчиво добавил Углас.

– Оставь! Скорее решил пленить. Где моя дочка сейчас?

– Летела на Мерону на моём крейсере и под моим присмотром. Но «смотрящих» пришлось отозвать ― кто-то десантировался на Олару, и я вынужден был… Я готовлю твоим партизанам большую ловушку…

– Значит, сейчас её у тебя нет.

– Я не стал сбивать корабль с твоей дочкой, хотя легко мог это сделать. Но однажды, стыдно признаться, они ловко оторвались от моего спецназа: я, когда разобрались, даже приказал их манёвр взять на вооружение.

– Подростки сделали твой хвалёный спецназ?

– Да, ― сразу помрачнел Углас. ― С землянами придётся повозиться. Впервые я бит по-настоящему ― неожиданно и быстро. И кем бит ― школьником! Каждый новый противник ― новая школа…

– Где этот «школьник» здесь? ― обратилась Тимберлитта к экрану. ― Не надо, сама поняла, ― сразу добавила она, выглядев Ивана, как он сидит у костра посреди двух приобнявших его подруг, и как он, высунувшись из-за ствола дуба, направляет на десантников Угласа какую-то железяку.

– В твою честь я затеваю межгалактические гладиаторские бои, ― сменил неприятную тему Углас и с выражением добавил, ― по земным правилам, точь-в точь как на аренах Древнего Рима. Твоё присутствие на боях должно выглядеть символом добровольного присоединения планеты Земля к Империи.

– У меня нет полномочий на присоединение, ты знаешь. Обо мне и об институте хранителей на Земле никто и не знал. Бедная моя девочка… Летит по стопам безумной матери…

– Ну-ну, не раскисать! Я припас хорошую роль и для твоей дочери. На первой стадии присоединения Земля пусть окажется под патронатом Империи. Я пригласил шункетов на представления. Они свирепые вояки ― им кровавая бойня по земным правилам должна очень понравиться.

– А как шункеты и гепесты выглядят?

– Живьём я шункетов не видел, их никто не видел. Но внешне они должны быть неразличимы с гепестами. Может быть, различия появятся позже, когда их эволюционные пути разойдутся.

– Покажи гепестов.

Углас вывел на экран пленных гепестов.

– Как маленькие медвежата, ― сказала Тимберлитта.

Она сразу вспомнила, что видела этих медвежат в мире мавелов, когда была у них в гостях. Что затевает Углас с этими гладиаторскими боями? Срочно нужно отыскать Аркасию…

– Я согласна присутствовать рядом с тобой на гладиаторских боях. А ты, пожалуйста, оставь мне этот экран с каналом и разреши приходить в Заветный лес без твоих тюремщиков. И позволь встретиться с Аркасией: ты вдруг отрезал мне связь с ней.

– Твою подругу застигли за считыванием секретных данных о структуре Империи. Даже ваши тупые хранители догадались закрыть всю информацию о Мероне, а моя Империя изначально была скрыта. Пришлось разведчицу ликвидировать.

– Убить?!

– А разве это не по-земному? Идёт война, она противник. Её дети сейчас воюют со мной, выполняют правительственную миссию, что может привести Империю к очередному локальному поражению на Мероне.

Пока оглушённая Тимберлитта оседала на траву, Угласу пришёл вызов.

– Вместо партизан в ловушку угодит твой бывший муж! ― торжествуя, объявил Углас.

– И Тиамаф жив… ― встрепенулась Тимберлитта. ― Он не бывший!

– У себя под носом он проморгал жену и новорождённую дочь… По земным меркам, Тиамаф простофиля и неудачник ― и ты это знаешь. Зачем тебе, великой Тимберлитте, межгалактическому маяку, муж-слабачок?

– И такие мужья бывают: русские женщины привычны. Он отец моей дочери.

– Просто он первый мужчина, который тебе подвернулся. Земляне влюбляются в тех, кто случится рядом ― и потому часто влипают в истории. Магия покинула тебя на один миг ― и ты влипла. Земля не закрывает информацию о себе, и мы многое о вас уже знаем. Даже на глупой Мероне тебя все жалели: на пафосе момента великая спасительница вышла замуж за ординарную личность, за апологета Кодекса. А у нас с тобой мог бы выйти прочный союз с дальним прицелом. Зортеки тоже, можно сказать, влюбляются, но наша любовь не связана с размножением. Совместных детей у нас с тобой быть не может, но я приму твою дочь, а сам, придёт время, по нашим правилам разрожусь наследником Империи.

– Отдаю тебе должное, Углас: ты интересный мне бесстрашный целеустремлённый экспериментатор ― это вполне по-земному. Родиться бы тебе не зортеком! Мечтаешь, конечно, чтобы и тебя объявили межгалактическим маяком, и нам создать звёздную пару.

– Так берёшь меня в мужья? По неслучайной любви.

– На брак с тобой откуда мне взять любовь?

– Будто не знаешь: когда вернутся к тебе магические силы, из них сможешь черпать и для новой любви. Ты же учуяла сейчас звёздный ветер, ― сказал Углас, улыбнувшись. ― Не бойся: я сам приоткрыл окно в куполе. Пусть это будет нашей первой семейной тайной. Я тебя люблю… как могу. Возьми немного силы от своего звёздного ветра: сейчас ты боишься принимать решения, потому что бессильна.

– С Марией земной кристалл. Если ты, как обещал, привезёшь дочь ко мне, я могу… нет, я буду должна обрести силу кристалла, я стану прежней магиней. Ты сам разве меня не боишься?

– Мне пора рисковать: шункеты припёрли. Да я уже давно рискую жизнью, предлагая тебе союз: вся имперская элита против такого союза и требует твоей ликвидации. Они считают великую Тимберлитту опасной шпионкой и потенциальной диверсанткой, и твоя неуклюжая подруга убедила их в этом окончательно.

– Ты просто спаситель мой…

– Так выходит по фактам! ― резко сменил тон император.

Сказав это, Углас обратился в зортека.

– Гусаром ты мне нравишься больше.

– Увы, дела заставляют покинуть тебя.

– На Земле, когда мужчина без объяснений покидает женщину, она обижается.

– Хитра… Лечу встречать твоего Тиамафа. Вернёмся в самый раз к гладиаторским боям… Я буду драться с ним сам!

Глава 13. Преобразователь тёмной материи

Ещё когда Дерган работал на ремонтной базе космодрома Олары, его потрясли размеры и характер дыр в имперском крейсере, на котором прилетели земляне. И как только по тревоге взлетели, он подступил к астронавтам с расспросами. Словоохотливая Юлёна, польщённая вниманием самого учёного в этих краях мужа и восторгом в глазах Синтаро, пустилась в рассказ о своих похождениях на корабле.

– Только без заносов, ― предупредила её Маша. ― Ты не в компашке туристов у ночного костра.

– Когда стенки помещения уже почти сжались, карапубздик, ну или гепестик, ожил. Я спасла его: грудью своей отогрела, как в сказке!

Юлёна умолкла; она приосанилась, расправила плечи и выразительно посмотрела на Синтаро и Нибару, давая понять им, да и всем остальным, чья грудь на крейсере самая лучшая и полезная.

– В какой сказке, Юль? ― сказал Иван. ― Давай по делу, я записываю на диктофон.

– Не перебивай! ― отрезала Юлёна. Она ощущала себя, наконец-то, восходящей астрозвездой и не могла допустить проявлений неуважения. ― События невиданные и неслыханные: значит, сказка! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!

– Все-е-е!!!

Юлёна почувствовала себя на вершине блаженства. Автопилот вёл корабль на Мерону, и вся рубка томительно замерла в ожидании её рассказа. Вдохновение просветителя овладело девушкой:

– Мой карапубздик очнулся, когда между сходящимися стенами оставалось всего-то метра с два. Я элементарно на пальцах объяснила карапубзу трагическое положение вещей. А он нам с Машкой всё время слабенько улыбался, будто не понимал. Как потом оказалось, карапубз мой примерно знал устройство имперского корабля, и знал о свойствах мервуда. Я ― ему: думай, карапубз! Времени осталось десять минут! Лепёшками станем! Он вдруг взял меня за кисть руки, отогнул мой указательный палец и ногтем стал водить туда-сюда по одному месту на своей голени правой ноги. А у самого-то пальцы на руках и ногах без ногтей. У меня ― смотрите! ― ногти тоже короткие: Леночка Сергеевна всех заставила состричь перед выходом в лес на «Зарницу», но за время полёта успели уже отрасти. Тогда меня осенило: его ногу надо чем-то резать! Когда припрёт, можно и резать! Я вынула из аптечки скальпель и подала больному…

– А зачем в автоаптечке скальпель? ― сказала Маша. ― Я и не знала, что у тебя хирургический скальпель с собой.

– На всякий лихой случай. Или забыла схватку на футбольном поле? Иди-ка без оружия в бой «до третьей крови». Современная девушка должна уметь постоять за себя, за друзей и вообще!

– Ну, до поножовщины в тот раз вряд ли бы дело дошло, ― сказал Иван. ― Хотя ― на лихой случай ― и я с собой… кое-что железное прихватил.

– Агрессоры вы, ― сказал Бозо, косясь на Марию.

– Да настоящие агрессоры нас ― забыли?! ― хотели в лесу пытать! ― добавила аргументов Юлёна. ― А скальпелёчком востреньким перед носом нахала махнуть разок-другой ― и… Ладно! Тут уже Машка сообразила: у гепеста в голени спрятано какое-то оружие! Машуня подала гепесту свой блокнотик розовый, угольный карандаш ― рисуй! И он мигом нарисовал, чтó там у него вживлено. Оказалось, в самой кости спрятана какая-то палочка-выручалочка: размером с мой мизинец, но вдвое тоньше ― её, наверное, не видно при сканировании тела, вот зортеки её и не нашли при обыске пленника. Гепестик, как взял мой скальпель, как пощупал металл, к щеке зачем-то своей приложил, так, вижу, насмерть перепугался, и даже к стене отполз. Но тогда я его, уж простите, прижала к полу и успокоила быстро: говорю, я тебя один раз уже спасла, так что теперь доверяй хозяину положения, будь послушным мальчиком…

– Юль, ты говоришь о гепесте, как о домашней собаке, ― хмыкнул Иван.

– …Мы с подругой, говорю больному, теперь и не к таким происшествиям «Всегда готовы!» Он сразу успокоился ― отвечаю! И тогда оценил по достоинству и мой скальпель, и, главное, пилки для ногтей. У карапубздиков нет ногтей, атавизма, значит и пилок не видел таких. А как перестал от страха дрожать, он на голени своей прочертил карандашом одну продольную линию и ограничил её двумя полосками поперечными «от и до», где делать надрез. Потом вернул скальпель мне и почти что по-русски сказал: «Режьте вы!» Я так я! Рука не дрогнет! ― Юлёна обвела всех победоносным взглядом. ― Тогда мы с Машуней магнитными лентами прикрепили больного к полу, обездвижили, надели хирургические перчатки, остатками спирта протёрли себе руки, инструменты ― пилки для ногтей, ножницы, пинцет, скальпель, даже пузырёк с клеем ― специальным, порезы в походах заклеивать, отец снабдил ― и приступили к самой настоящей хирургической операции…

Юлёна опять остановилась, обводя присутствующих торжествующим взглядом.

– Конечно: меня резать и заклеивать напрактиковались… ― поощрительно улыбнулся Иван.

– Ты, знай, записывай для потомков, ― в ответ просияла Юлёна. ― Заявляю: я как хирург и Машуня в качестве операционной сестры первыми среди землян сделали в космосе операцию инопланетному существу, без всякой анестезии! А теперь объявляю: я решила поступать в медицинский, на отделение хирургии. Потом напишу диссертацию: первую на Земле диссертацию по космической хирургии ― ещё узнаете дочь таксиста с Урала!

– Гепест, однако, погиб, ― сказал Бозо с едва сдерживаемым вызовом.

– Не от нашей операции! ― возразила Маша.

– Не перебивай, Ромео! Ну и воспитание на Мероне! ― прикрикнула Юлёна на капитана и кивнула на группу светящихся на экране точек. ― Следи лучше за истребителями Тиамафа, чтоб не потерялись, а то Машка из-за тебя так и останется безотцовщиной. Дойду и до гибели раненого героя. Он оказался молодцом и умничкой, но, видно, сидение в холодильнике отразилось на психическом и волевом состоянии и временно ― на дееспособности. Проще говоря, он ещё не оклемался от заморозки: дрожал весь, судороги пробегали по телу, и улыбался во все стороны как дурачок. Карапубз нарисовал нам, как по правилам нужно извлекать из кости трансформатор. На рисунке ― потом у Машки в блокнотике посмотрите ― есть какой-то хитрый маленький инструментик: только бы ты, Ванька… и, конечно, уважаемый инженер Дерган в нём разобрались, но у голыша из криокамеры ― откуда инструменту взяться? Наверняка вскрывать ногу и доставать из кости трансформатор его обучили, но ждать, когда он окончательно придёт в себя, нам было некогда. Ладно, Машка его придавила своим весом, чтобы не дрожал и не дёргался…

– Короче, Юль, ― сказал Иван. ― У нас дел полно. Истребители Тиамафа, видите, вдруг, курс сменили, даже не предупредив нас… Нибара, свяжись с ними. Девчонки, что получается: гепест, пока общался с вами, усвоил русский язык?

– Стал сначала нас понимать, а потом и говорить по-русски, ― сказала Маша. ― Мы с Юлёной были в таком состоянии, что приняли это как должное.

– Мне у мавелов тоже показалось: они мгновенно осваивают языки, ― сказал Иван. ― Я общался с одним толковым гепестом, Фрагарием: начали, как вы, с рисунков, а потом он стал меня понимать, но времени не хватило…

– Конечно, мгновенно осваивают, ― сказала Юлёна. ― Я, драконом когда была, кричу карапубзам по-русски: «Кого покатать на спине?» А они все: «Меня!!!» Короче, сделала я надрез. Машка расширила, держит края пинцетами, крови немного, зато кровь ярко синяя…

– В крови медь вместо железа, ― полусказала-полуспросила Нибара.

– Первый известный мне случай, ― озадаченно сказал Дерган. ― Чтобы у развитой цивилизации в крови медь вместо железа. О гепестах я ничего не знаю. Откуда они? ― Все недоумённо пожали плечами. ― Продолжайте, первый хирург.

– Дошла я до кости. На ней сразу нашла отметки «от и до». Больной тем временем отключился: дёргаться перестал. Пилим, Маш, спрашиваю?!

– А куда нам было деваться? ― сказала Маша, как бы оправдываясь. ― Стены совсем близко: одной рукой можно обе достать, как в узком коридоре сидим, в длинной щели. Душно уже становилось…

– Инструмент! Скальпелем делаю на кости засечку, кость мягче нашей, или гепест совсем молодой, беру пилку для ногтей и работаю. А стенки-то всё съезжаются: тогда и Машка стала выпиливать кость ― с другой стороны. Пропилили, как по рисунку, я подцепила крышку, сдвинула, а там, как в футлярчике, лежит себе эта металлическая палочка-выручалочка, ждёт своего мага. Я её аккуратненько так пинцетиком хоп и достала. А дальше обработали с Машуней рану, склеили разрез, йодиком, бактерицидный пластырь наложили, забинтовали ― и всё: мы спасены!

– Так он же сознания потерял, ― сказал Бозо.

– Дальше самое интересное, ― интриговала Юлёна, с укоризной взглянув на единственного возмутителя. ― Самое интересное! Все поняли? Не слышу ответа! Все поняли?!

– Все-е-е!!!

– Ну и что бы ты, Ромео, сделал дальше, окажись на нашем месте? ― обратилась Юлёна к Бозо. ― Земляне, говоришь, отсталые. Умник выискался! Включи-ка свой Кодекс. Вот у тебя в ногах в отключке лежит прооперированный гепест, между стенками осталось меньше метра, задыхаться начинаем уже конкретно, на ладони какая-то невесомая палочка ― ну, твои действия, командир? Куда воткнёшь эту палочку? Как свистулька ― на помощь звать ― она не годится. Я поводила ею по мервудной стене ― следа не осталось.

– Связь всё ещё барахлит? ― спросил сестру Бозо, нарочито игнорируя обращение Юлёны.

– Тиамаф сообщает: по траекториям, которые скоро пересекутся с нашей, движутся с двух сторон большие группы летательных аппаратов, ― ответила та. ― Партизаны?

– Вряд ли: с ними мы договорились встретиться на подлёте к Мероне, ― сказал Иван. ― А вот за нами тоже кто-то летит и, увы, догоняет.

– С Олары нас может догонять только спецназ Угласа, ― сказал Дерган. ― И скоро догонит: корабль весь в пробоинах, штатный ремонт мы произвести не успели. Боя не избежать.

– Вот и давайте готовиться к бою, ― сказал Бозо. ― Чем слушать чувствительные рассказы…

– Тем более нужно дослушать Юлёну, ― с напором сказал Иван. ― Явно это новое оружие чудовищной силы.

Он вопросительно взглянул на Дергана. Тот кивнул.

– Правильно, ― вставил Синтаро. ― А меронийцы стратегически всегда были слабы. Настоящие лидеры в Союзе колыбелей ― земляне! Говорите, Юлёна, подруга дочери Тимберлитты! Научиться делать такие дыры в имперских кораблях ― это как раз к бою!

– Я и говорю карапубзу, ― охотно продолжила Юлёна, ― когда Машка ему под нос пузырёк с нашатырём сунула и он очнулся: давай, твоя очередь! Подняла его на ноги, отдала палочку-выручалочку. А когда рядом встали, он маленький такой, чуть выше мне пояса. Правда, большая собака. Я чуть не пристукнула его от возмущения: разве такой карапубз поможет?

– Да, честно, я тоже не верила, ― сказала Маша. ― Стены съезжаются: мы уже могли стоять в один ряд только, как в строю на линейке в лагере. Прощальную записку мамочке стала писать…

– А карапубз, наоборот, сделался спокойным и деловым: осмотрелся по обеим сторонам, потом приказал нам уйти в один конец коридора, а сам похромал в другой. Ну мы с Машкой, кое-как протиснулись в самый конец, присели на корточки, обнялись в последний раз, заплакали и тут ― р-р-раз! и ещё р-р-раз! ― нас тряхнуло, и какой-то вихрь. Свет в щели погас, но я оборачиваюсь ― свет идёт с того конца, где был карапубз. Мы с Машуней ― туда. А там ― страшное дело! ― в противоположных стенах напротив друг друга две огромные дыры ― человек, слегка наклонившись, пройдёт…

– А гепест где? ― спросил Иван.

– Не знаем! Одна только кровь синяя по стенкам размазана и длинные капли летают!

– Я хотела позвать в дыру, а имени не знаю, ― сказала Маша. ― Стены перестали съезжаться, но в какую из двух дыр лезть ― не знаем.

– Ну, без обид, ― продолжила Юлёна, ― я крикнула в обе дыры: «Карапубздик! Ты жив?!» Нет ответа. Зато вокруг всё оживилось как-то: задвигалось-застучало, зашумело-зашипело, а до этого было как в могиле ― хоть, правда, предсмертную записку пиши. Потом в одной из дыр я разглядела капли синей крови ― ну и полезли туда. Вдруг опять всё вздрогнуло!

– И корабль отклонился от курса сразу на полтора градуса, ― сказал Иван.

– И вышли солнечные батареи, ― добавил Бозо.

– Скорее всего, гепест по пробитым в корабле дырам напрямую прошёл в нужное место, и там в ручном режиме выпустил солнечные батареи, ― сказал инженер Дерган.

– Мог бы и нас с собой взять, ― с некоторым возмущением сказала Юлёна.

– Мог, но не стал, ― сказал Дерган. ― Если он размером с земную собаку, то крови у него не больше одного литра. Думаю, его смертельно ранило при первом же применении оружия, и дальше успех дела решали земные минуты. Трансформатор ― явно совсем сырой опытный образец. Гепест спасал вас, девушки: нарочно оторвался, чтобы успеть привести корабль в работоспособное состояние, дать энергию.

– Ваш вывод, инженер Дерган? ― спросил Иван.

Все обратились к Дергану.

– Если рассуждать по историческим аналогиям с другими цивилизациями, гепесты находятся в состоянии войны с зортеками. Гепест пожертвовал собой и дал в руки землян первый в известном нам секторе Вселенной преобразователь тёмной материи. Это невероятное по мощности оружие. Предтеча вечного двигателя. Гепесты, безусловно, наши союзники в войне с Империей.

– Не зря я их катала на своей спине, ― просияла Юлёна. ― Теперь у меня… у нас, землян, не только корабль, но и боевой трансформатор тёмной материи!

– Он самоуничтожающийся, ты забыла, ― сказала Маша. ― На несколько выстрелов только хватит, а главное, самого стрелкá, пользователя, ждёт верная смерть.

– Факт смерти не важен, ― сказал Дерган. ― Великие открытия и войны на уничтожение всегда сопровождаются неизбежными жертвами.

– Иванечка, только вы сами не стреляйте, ― сказала вдруг Нибара и вплотную подошла к Ивану. ― Клочки по закоулочкам… Пусть боевые роботы стреляют ― это их работа…

– Сестра! ― воскликнул Бозо, но взглянул при этом на Машу. ― Кому отдать трансформатор решаю здесь я, командир корабля! Так по Кодексу!

– Достал уже своим Кодексом! ― взвилась Юлёна. ― Ты командир над мервудной железкой ― и всё! А стратегически здесь решает дочь Тимберлитты! Все поняли? Не слышу ответа. Все поняли?!

– Все-е-е!!!

– Лучше смотри, командир: что-то здоровенное навстречу летит, ― уже более миролюбиво сказала Юлёна, показывая на синюю точку на экране.

– Ледяная глыба, ― сказал Дерган. ― Первый вестник. Подходим к ледяным полям.

– Целый айсберг! ― присвистнула Юлёна, глядя на экран, где, сверкая в лучах далёких звёзд, почти встречным курсом летел, вращаясь, голубой небоскрёб. Она свернула губы дудочкой, высоко подняла брови и дурашливо выпучила глаза, что означало высшую степень удивления, граничащего с восхищением. ― Не хотелось бы мне стать пассажиром второго «Титаника». На первом «Титанике» ― перед концом ― у героев случилась хотя бы настоящая любовь…

– Температура за бортом? ― спросил Дерган, когда глыба пролетела мимо.

– Минус сто сорок два градуса по Цельсию, ― ответил Иван.

Он уже разработал систему переведения показателей физических величин в метрическую систему.

– Может быть, при такой температуре маяки, установленные на обшивке корабля, перестанут работать? ― сам себя озадачил Дерган.

Обстановка в рубке разрядилась.

– И живым гепеста вы больше не видели? ― спросил Дерган у Юлёны.

– Мы нашли его живым! ― опять воодушевилась девушка. ― Только лежал он там без обеих ног, без одной руки и весь насквозь дырявый: правда-правда, местами насквозь просвечивал! Кровь-то свою уже всю пролил. Машуня его спрашивает: как вас зовут? А он перестал дрожать и дёргаться, всхлипнул и притих.