Оружейник. Книга первая. Тест на выживание

– Валите отсюда, сволочи! Убирайтесь в свой гребаный мир! – с таким криком я вновь надавил на спуск автомата.

Не знаю, что сработало, мой вопль, вылетевший из ствола свинец, а может очередной взрыв реактивного снаряда. Как бы там ни было, в следующую секунду весь мир впереди утонул в ослепительно-белой вспышке, а затем к ней добавились еще, и еще, и еще одна. Казалось, что в и без того гигантский костер несколько раз подряд сбрасывали цистерны авиационного бензина. Опьянев от восторга, неистовое пламя взметнулось ввысь. Оно словно почувствовало в себе силы пожрать не только землю с бессильно барахтающимися на ней фигурками живых существ, но и целое небо, дотянуться до самих звезд.

Нас тут же швырнуло на землю и покатило. Только вот странное дело, мне почему-то показалось, что катимся мы не от эпицентра взрыва, а к нему. Нас будто засасывало в недра исполинского сияющего водоворота, черной… вернее белой дыры, неожиданно возникшей на поверхности нашей планеты. И мы бы непременно в нее провалились, если бы вдруг…

Все закончилось в один-единственный миг. Свет исчез, притяжение огненной бездны спало. Наступила полная оглушающая тишина. Вместе с ней пришло какое-то странное умиротворение и спокойствие. Я лежал на грязном растрескавшемся асфальте и равнодушно наблюдал как на мои руки падают хлопья крупного серого пепла.

Казалось я мог лежать здесь целую вечность. Я не желал ничего большего. Я так устал. Я перешагнул через грань полного изнеможения. Поэтому теперь будь, что будет. Я буду просто лежать и ждать. Чего угодно, беспамятства, сумасшествия, смерти. В этой жизни я выполнил свое предназначение, а стало быть теперь можно и уйти.

Неожиданно что-то в окружающем мире изменилось. Да, точно, появились звуки, вернее один-единственный отдаленный звук. Я ожидал, что им окажется столь «родной» рев кентавра, но, прислушавшись, понял, что ошибаюсь. Звук походил на шаги человека, и этот человек медленно, можно даже сказать неспеша приближался.

Цирк-зоопарк, что же это происходит? Где все? Друзья, враги, хоть кто-нибудь. Почему вокруг так тихо? И кто это пришел по мою душу? Как ни слаб я был, но сил чтобы повернуть голову у меня все же хватило. То, что я увидел, показалось нереальным. Все пространство вплоть до стоящих на противоположной стороне шоссе многоэтажек было усеяно кентаврами. Они словно застыли, повисли в воздухе. Кто-то неведомый нажал кнопку стоп-кадра и свирепая армия замерла на полушаге. И судя по всему, именно с этим неведомым повелителем времени и пространства мне и предстояло сейчас встретиться.

Я лежал и смотрел как, огибая застывших в рывке бестий, ко мне приближается одинокая фигура. Высокий худощавый мужчина, длинный, ниже колен серый плащ, сбитые нечищеные берцы. Лицо пока плохо видно. Вот что сразу бросилось в глаза, так это плотно обтягивающая череп старая зеленая бандана. От одного взгляда на все это меня прошиб нервный озноб. Мать божья, да это же Одноглазый!

Стон невдалеке показал, что заклятье недвижимости спасовало перед кем-то еще. Человеком, точно человеком. Кентавры так не стонут и уж точно не матерятся. Рассказав все что он думает о прародительнице всех многолапых, Леший на карачках подполз ко мне. Сел рядом.

– Максим, ты живой? – он заглянул мне в лицо.

– Ты видишь его? – вместо ответа простонал я и указал глазами в сторону приближающегося человека. – Или я спятил?

– Вижу, – Загребельный подтянул меня поближе и положил мою голову себе на колени. – Вот сейчас, кажись, мы и узнаем кое-что по-настоящему любопытное. – На всякий случай подполковник ФСБ подвинул автомат к самой своей руке.

Я не ответил. Поздно было что-либо говорить. Одноглазый уже возвышался над нами как высокий скалистый утес. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. И, как мне показалось, лесник изучал нас с неподдельным любопытством, так как будто нежданно-негаданно обнаружил в старых знакомых что-то новое, очень даже примечательное.

– Что ж, продолжим прерванный разговор? – вместо приветствия поинтересовался Леший.

– Самое время, – улыбнулся Олесь.

– Кто ты на самом деле? – Загребельный буравил Одноглазого пристальным взглядом.

– Не человек, если ты спрашиваешь именно об этом.

– Кто же тогда?

– За мою долгую жизнь меня именовали по-разному.

– Попробую угадать последнее из этих имен, – Леший молниеносным рывком вскинул автомат. – Тебя зовут ханх.

Вид направленного на него оружия абсолютно не испугал лесника. Даже наоборот, он кивнул, отдавая должное скорости реакции, а главное сообразительности подполковника.

– Почему-то человечество понравилось именно это название.

– Это слово звучало на всех радиочастотах, – напомнил я. – Это ваш позывной, боевой клич.

– Это была помеха, обычная помеха, производимая молекулярными коллапторами, – Одноглазый грустно и немного виновато улыбнулся. – Смешно получилось, правда?

Видя, что мы по-прежнему напряжены, а палец Лешего нервно поглаживает спусковой крючок, Олесь или как там его на самом деле предложил:

– Подполковник, может, опустите свой АКС? Это оружие не в состоянии причинить мне вреда. Даже дырок на плаще не останется.

– Опусти, – попросил я Лешего. – Он ведь помогал нам.

– Вот именно, – подтвердил ханх.

Словно член нашей компании, Одноглазый уселся на асфальт неподалеку от нас. После этого он протер тыльной стороной ладони свой выбитый глаз, и изуродованное веко открылось. Ханх немного поморгал, и с этого момента уже смотрел на нас обоими глазами.

– Так гораздо удобней воспринимать оптические сигналы, – объяснил он свой поступок.

– Ты прикидывался одноглазым? – Леший не внял здравому смыслу и продолжал держать нашего приятеля на мушке.

– Нет, – тот отрицательно покачал головой. – Я вырастил второй глаз прямо сейчас.

– Ты так свободно регенерируешь свои ткани? – с завистью спросил я.

– То, что вы сейчас видите, это не мое настоящее тело. Это лишь матрица, которую я создаю для удобства общения с людьми. Мой истинный облик… – ханх улыбнулся. – Не думаю, что вы готовы его увидеть. Так что пока остановимся на этой трансформации, тем более, что мы все к ней уже привыкли.

– «Мы» это ты, Максим и я? – уточнил Леший.

– «Мы» это мы, те, кто создал этот мир и вас в том числе.

– «Вас», это Максима и меня? – с наигранной тупостью уточнил Загребельный.

– «Вас», это очумелых гомосапиенсов, которые готовы уничтожить плоды всех наших трудов, а заодно и самих себя, – тоном терпеливого школьного учителя, поясняющего двоечникам их ошибки, произнес наш собеседник.

Не знаю как Леший, но я точно не был готов услышать подобную новость. О происхождении человека я знал немного, всего две вещи. По одной версии в прародители нам сватали неожиданно поумневших шимпанзе, по другой же у истоков всего сущего стояла некая высшая сила. Бог…? Боги…? Подумав о них, я внимательно поглядел на ханха. Вероятно ли, возможно ли, чтобы этот мужик в тертой бандане и являлся одним из них? Не-е-е-т. Не может быть, невероятно, немыслимо! Бог он другой. Он такой…

Тут я поймал себя на мысли, что я цивилизованный человек, законченный атеист, в прошлом член компартии, на полном серьезе рассуждаю о самых что ни на есть лженаучных материях. Нет, это меня определенно долбануло об асфальт. Да, но тогда кто же сейчас находится перед нами? Самозванец, который рискнул величать себя ни кем-нибудь, а самим богом? И как прикажете это проверить?

Короткая автоматная очередь разорвала тишину. Загребельный стрелял с двух шагов и поэтому не мог промахнуться. Пули кучно вошли в район сердца. Грудь ханха тут же превратилась в расплывчатое пятно серебристой слегка фосфоресцирующей жидкости. Пулевые отверстия в ней походили на неглубокие воронки, от которых тут же побежали расходящиеся круги. Один к одному как если бы в воду бросили пригоршню мелких камней. Однако уже через несколько секунд ртутеподобная поверхность успокоилась, стала ровной и гладкой, а еще через мгновение вновь превратилась в серую ткань все того же уже хорошо знакомого нам непромокаемого плаща.

Лесник даже не пошелохнулся, не посмотрел на место, куда только что вошли пули. Зато он метнул на Лешего взгляд полный гнева и презрения. Он протянул в сторону Загребельного руку со скрюченными пальцами, но вдруг замер, так и не осуществив задуманное. Гнев на его лице уступил место задумчивости.

– Ты смелый человек, – произнес ханх в конце концов. – Поднять руку на меня…

– Я должен был проверить, – ответил подполковник ФСБ и только теперь отбросил в сторону автомат.

– Ну, и как тебе результат?

– Ты действительно не человек, – тон Лешего вдруг стал ледяным. – Но почему ты здесь? Что тебе нужно от нас?

Ханх ответил не задумываясь, и этот ответ поставил нас в тупик:

– Я пришел сюда потому, что Одинцово отличается от всех других человеческих поселений. Отличается в лучшую сторону. Именно здесь я и надеялся отыскать избранных.

– Кого? Избранных? – нам с Андрюхой показалось, что мы ослышались.

– Вас, – без тени улыбки продолжил ханх. – Тех кто должен спасти человеческую цивилизацию, доказать, что люди достойны распоряжаться этим миром. В противном случае… – Тут он тяжело вздохнул. – В противном случае планета будет передана другим.

– Кому?! Этим, что ли? – Загребельный ткнул в сторону оцепеневших многолапых изваяний.

– Одни из претендентов, – кивнул ханх. – Их мир погибает, а подготовить новый мы не успеваем.

– Но Земля наш мир! – с яростью взревел Леший.

– Не ваш, а тех, кто его создал, – спокойно напомнил ханх. – Только нам принадлежит право решать его судьбу.

– И вы решили… – тихо произнес я. – Вы похоронили миллиарды людей. – В бессильной злобе я сжал кулаки.

– Человечество само подписало себе смертный приговор.

Мы с Лешим промолчали. Мы ждали продолжения. Сказав «А», наш собеседник не мог не сказать «Б».

– Да, это именно так, – невесело продолжил ханх. – Очумев от алчности, неистово желая мирового господства, вы начали Третью Мировую войну.

– Третью? – мы с приятелем переглянулись.

– Вся эта шумиха вокруг глобального потепления, изменения климата и прочих предвестников неминуемого конца света, все это было ни что иное как попытка скрыть применение климатического оружия. Его нельзя обнаружить или даже доказать существование, а значит удары будут наноситься вновь и вновь, пока экологическая система планеты не рухнет. Тогда жизни на Земле все равно придет конец. Но будет утрачено время, и мы не сумеем спасти другие более перспективные расы.

Ханх замолчал, давая нам время прийти в себя. Это было ей богу не просто. Узнать правду всегда непросто, тем более такую.

– Что ты имел в виду, когда говорил, что мы можем спасти свой мир? – Леший первым оправился от шока.

– Вы должны доказать, что род человеческий совсем небезнадежен. Что вы другие, что прошлое не повторится.

– Кому доказать?

– Им, – ханх многозначительно поднял глаза к небу.

– Почему именно мы?

– Потому, что вам не нужна власть и богатство, потому, что вы решили пожертвовать собой ради других людей, отдать самое ценное что имели – свою собственную жизнь. Это я вам скажу поступок!

– Он может убедить их? – следую примеру ханха, я тоже поглядел на небо.

– Не уверен, – лесник скривил кислую мину.

– Но ведь тебя же убедил?

– Я другое дело. Я совсем другое дело.

Наш собеседник печально улыбнулся. В этой улыбке было что-то неуловимо знакомое. Но только что? Я попытался вспомнить, да так и не смог. И это наверное потому, что сейчас наступило время действий, а совсем не воспоминаний.

– Как это сделать? – на удивление вечно недоверчивый, скептично настроенный Леший первым принял предложение ханха. А может здесь как раз и сработало то самое чутье старого контрразведчика?

– Все очень просто, – наш знакомый удовлетворенно кивнул. – Разум, человечность, любовь, доброта. Покажите, что это не просто слова.

– И все?

– А это немало, – усмехнулся ханх.

– Почему ты нам помогаешь? Людям, я имею в виду.

Мой вопрос не обескуражил лесника, скорее заставил его что-то вспомнить. После секундной паузы тот ответил:

– Братья всегда обвиняли меня в излишней заботе о человечестве. Может это и так. Однако предоставить вам самим себе… – ханх сокрушенно покачал головой. – Это значило рискнуть всем процессом творения.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, – подытожил я.

– Вот именно, – согласился мнимый белорус.

– Может хватит говорить загадками?! – взорвался Загребельный. – Разум, человечность… Что там еще? Любовь, доброта. Что все это значит? Что конкретно мы должны сделать?

– Есть вопросы, на которые каждый должен ответить сам, – наставительно произнес ханх. – Я могу лишь ненавязчиво подсказать.

– И какова будет твоя подсказка? – мы внимательно уставились на собеседника.

– Дорога… – медленно произнес тот. – В дальней дороге человек как нигде проявляет свои черные и белые стороны. Уж поверьте мне. Я знаю о чем говорю.

– Дорога? – Леший непонимающе замотал головой. – О какой дороге ты говоришь?

– Дороги бывают разными, – усмехнулся ханх. – Порой не важно куда идти, главное для чего.

Произнеся эти слова, он поднялся на ноги. Отряхнул плащ. Поправил сползшую на затылок бандану.

– Что ж, мне пора. Прощайте.

– А что дальше? – Леший обвел взглядом застывшую вокруг нас битву.

– Ах это… – ханх как будто только теперь вспомнил о действительности. – Ваши люди очнутся через десять минут. Забирайте их и уходите. Что касается кентавров… Для них время возобновит свой бег через час, но даже и тогда вам не стоит опасаться. Мой брат пообещал, что сегодня они не доставят вам хлопот.

При этих словах бывший одноглазый обернулся и посмотрел куда-то влево. Проследив за его взглядом, я заметил одинокую фигуру в черном балахоне, которая как тень блуждала меж многолапых созданий, по очереди гладила, похлопывала их неподвижные тела. Еще один из истинных властителей мира. У него, кажется, как и у лесника имеются свои фавориты.

– Что будет с колонией Крайчека, с Истрой, со Звенигородом, со всеми остальными нашими поселениями? – я задал вопрос уже в спину уходящему ханху.

– Два месяца. У них есть всего два месяца, – тот не обернулся, а лишь показал нам поднятые кверху два пальца.

– Ну, два месяца это уже кое-что, – пробурчал Леший.

Последующие несколько минут мы сидели молча. Просто сидели и глядели вслед двум медленно исчезающим фигурам. В душе творилось такое… что и не описать. Горечь от постигнутой правды, злоба как на виновников всего этого кошмара, так и на его исполнителей, сладкая надежда на то, что все это может когда-нибудь закончиться. Но самое дикое и неправдоподобное заключалось в том, что это зависело именно от нас. Судьба всего мира… и только от нас! С ума сойти! Невероятно! Правда это сказал тот, кто знает что говорит, тот, чьи слова вот уже тысячелетия толкуются как непреложная высшая истина. Да, я узнал его, узнал, хотя никогда раньше не видел.

– Эх, ну и денек сегодня, – Леший кряхтя стал подниматься на ноги. – Давай, Максим… Будем помаленьку двигать.

– Андрюха, ты знаешь кто это был?

– Знаю, – Загребельный еще раз поглядел в ту сторону, куда направился наш знакомый.

– Как догадался?

– Профессия у меня такая, – подполковник нагнулся и подхватил меня подмышки.

Когда он потянул, я уже привычно застонал от боли.

– Терпи, – Леший лукаво улыбнулся. – Он терпел и нам велел.

– Он нам велел еще и кое-что другое.

– Ага, – Загребельный поддел ногой свой автомат и, подбросив его словно футбольный мяч, ловко схватил. – Пойдем. Попробуем спасти этот грешный мир.

– Придется, раз больше некому.

Наш уговор мы скрепили крепким мужским рукопожатием.

                                                Сарагоса, 2010 г.