Уши, лапы, хвост. Литературный альманах

– Всю недели только и делали, что убирались, – добавил второй квартирант. – Трудились, как эти, пчёлы мужского пола.

– Трутни, – машинально вырвалось у хозяйки, и в душе у неё почему-то начали скрести кошки.

– Вот эти самые, которые пчёл… опыляют, – Армен попытался изобразить на лице смущение, получилось плохо, вернее, не получилось совсем.

– И как же мой малюсенький пылесосик такой колоссальный объём работы выполнил? Не сгорел часом от натуги? Кстати, где он? Что-то я его на нижней полке не вижу.

Армен почесал затылок, кинул взгляд на товарища. Тот развёл руками, мол, выкручивайся сам.

– Хозяйка, ты права немножко. Пылесос того, задымил маленько, и мы его в ремонт мигом отнесли. Обещали починить скоро, через год, кажется.

Поэтесса широко раскрыла глаза, а заодно и рот – хватала им воздух и не знала, что сказать. На выручку пришла… Мурка. Она прыгнула на стол и застучала лапами по клавишам: «Преф, преф, преферанс!». Прочитав это, хозяйка положила руки на бёдра и пошла в наступление:

– Вы что? Моего чудо робота-пылесоса проиграли? И, позвольте спросить, с кем это вы тут в картишки дулись? Насколько мне известно, Коляныч к азартным играм равнодушен. Абсолютно! Он всё больше по «Абсолюту», то есть, по водочке мастак.

«Бабе проиграли! Девке кудрявой. И набор чайный тоже!» – высветилась новая фраза на мониторе.

– Ух ты как интересненько! – прокомментировала надпись поэтесса. – Откуда она здесь взялась? Вы же мне обещали, что никого сюда водить не станете. К экзаменам готовиться собирались. С утра до вечера.

– Так это наш репетитор. По сопромату помогала, подтягивала, – Армен виновато хлопал глазами.

– Понятно. И как же эту училку зовут, позвольте вас спросить?

Теперь чесал затылок уже Левон. Квартиранты молчали, как партизаны на допросе.

Кот Барон нехотя присоединился к серой подружке. Одной лапой настучал: «Шмара!». Армен и Левон синхронно тёрли глаза руками. На их лицах читалось полнейшее недоумение.

– Т-т-та-мара, – наконец, пробормотал Армен.

– Леонидовна, – дополнил Левон. – Известный репетитор. Её весь город знает.

«Точно! Весь город! Мужская половина! Со всех сторон и во всех подробностях!» – напечатав это, Мурка повернулась и показала квартирантам язык.

– Батюшки, святы! – запричитала поэтесса. – А куда делись мои шторы? Красивые такие, в горошек? Их что, тоже в карты спустили?

– Хозяйка не помним мы никаких штор. Не было их, – Левон пытался перекреститься, но запутался, так как, отродясь не знал, каким образом это делается.

Котёнок Черныш решительно оттолкнул старших друзей и застрочил: «Пожар. Пожар. Чем тушить? Шторы срывай! Ой, болван! Ты зачем глинтвейн на пол опрокинул? Горим! Горим! Караул! Давай в окно! Первый этаж, не страшно! Не могу, там шмара! Толкай её в зад! Быстрее! Коляныч, друг! Спасибо выручил! Во время прибежал, пописал. С нас водяра. Ведро! Осилишь? Всё молчим. Видим, осилишь».

Спустя секунду, квартиранты пытались одновременно выскочить из квартиры, но застряли в проёме.

– Левончик, дружище, не пихайся. И не смотри на меня так! – вопил Армен. – Я сам в шоке! В школе училка говорила, что жил когда-то кот учёный. Так его уже тогда на цепи держали. А тут сразу три!

– Писатели хвостатые! Сдали с потрохами. Чтобы я в дом, где кошек держат? Да ни ногой! – согласился Левон. – Только туда, где собачек держат, комнатных, болонок!

В это мгновение откуда-то сверху донёсся басистый лай! Здоровенный пёс Артемон вырвал поводок из рук хозяина и ликвидировал затор у двери поэтессиной квартиры. Гоняя заочников по двору, пёс рассуждал: «Укушу ещё пару раз и домой. Писать! Творить! Про огромную собаку, живущую на болоте. Надо не забыть, попросить у хозяина новую клавиатуру по-больше, а то лапой сразу на три клавиши нажимаю. Производительность писательского труда падает».

Глава 4.КОШКИ И ПЛАТЁЖКИ

– В третью квартиру за Терминатором не пойду! Ты что, валерьянки нанюхался? Где это видано, чтобы кошки бульдога звали? – серая, беспородная Мурка фыркнула от негодования и выгнула спину.

– Мура, ну, ты пойми. Искусать её надо! Cильно! Чтобы знала, как всякую гадость по подъездам носить! Мы, коты, так не умеем. Вот исцарапать – это запросто.

Внушительных размеров белый Барон стоял на задних лапах и, выпустив когти, преграждал путь к отступлению молоденькой почтальонше.

– А можно, я сверху на неё прыгну и в волосы вцеплюсь?

Котёнок Черныш взобрался на перила лестничной клетки и примеривался, как бы половчее совершить злодеяние.

Женщина в форменной куртке, широко раскрыв глаза, ничего не понимая, уставилась на кошек, преграждающих ей выход из подъезда.

На полу под их лапами валялись платёжки, которые она только что положила на подоконник, так как, в давным-давно отслужившие свой срок почтовые ящики уже много лет никто ничего не опускал.

– Барон, ты ещё вот эту не видел. За воду! – Мурка толкнула носом исписанный листок с красной трёхзначной цифрой.

– Век Вискаса не видать! – Барон подцепил когтистой лапой листок и поднёс к морде. – Это сколько же сосисок на эту сумму купить можно?

– И не говори, – поддержала его полосатая подружка. – Всё! Плакали наши рыбёшки.

– Теперь вкусняшек в мисках будет, как кот наплакал, – промяукал сверху Черныш, переминаясь с лапы на лапу. – Братцы, чего мы тянем кота за хвост? Кусай её! Царапай!

В этот момент дверь в подъезд с грохотом отворилась, и в него впал Коляныч в обычном своём состоянии. То есть, в состоянии нестояния. Двигаться он, хоть с трудом, но всё же мог, а вот стоять, уже нет.

– Брысь, мелкота! Вашу кошкину мать! Че-чел-человек идёт! Су-су-сущщщест-во высшего порядка!

Почтальонша, воспользовавшись моментом, пулей вылетела на улицу, не забыв при этом о своём профессиональном долге – всучив на бегу квартировладельцу пачку бумажек.

Мужик повертел их в руке, другой рукой он из последних сил держался за перила. Хотел разорвать, но одной рукой эту операцию исполнить не возможно, а оторвать вторую от опоры не было сил. Проблему решил изящно. Поднёс их ко рту и стал зубами отрывать по кусочку, бросая на котов.

– Нюхайте звери. Хорошенько нюхайте, а потом – фас. Догнать злодейку и… В прочем, не надо. Она же такая же пр-пр-пролетарка, как и я. Приказали – неси, она и понесла, то есть, я хотел сказать, принесла. Короче, звери, ходь сюда! Титей-митей нету! То есть, денег. А что это значит? А то, что тепло у нас тю-тю. Отключат. К вашей, обле-з-злой бабушке! И будем мы греться вами. Вы же тёёё-плые.

***

Шесть жёлтых глаз пялились на дверь ванной.

– Моется! Плещется! – не выдержала Мурка.

– Десять минут уже, – уточнил Барон.

– Наверное, сарделек на пять уже намылась! – Черныш поднял мордочку вверх и мечтательно облизнулся.

– Киси, – белоснежный кот поманил друзей к себе. – Значит, так! Будем учить хозяйку экономии.

– Как это? – Черныш от удивления уселся на пол по-собачьи.

– А так, что умываться можно и лапкой. Потёр мордочку и ладно.

– И никакой воды, – поддержала его кошка. – А дела свои пусть справляет в лоток. Как мы.

– Такие, как хозяйка наша, целое море израсходовали. Арал называется. Я об этом в книжке читал, – согласился со старшими Черныш.

– С лотком это, Мура, перебор. Она ни за что не согласится. А вот убедить её к соседям ходить, стоит попробовать. К одним за солью, к другим за спичками. Не бежать же домой в экстренном случае. Дом большой, квартир много. А в нашей квартире счётчик стоит молчаливый, не жужжащий.

– И колёсики в догонялки не играют, – котёнок взглянул на водомер. – Барон, а, может, их искусать, как следует, чтобы не вертелись, как сумасшедшие?

– Ничего у тебя не выйдет, – там защита от кошек имеется. Пломба называется. Порвёшь её, тогда не одна почтальонша прибежит, а целая людская стая. И все бумажками в поэтессу тыкать начнут. Будешь после этого не Вискасом питаться, а натуральными продуктами, то есть, мышами. Понятно?

– И купается пусть на работе. Там за неё эта самая работа заплатит, – Мурка посмотрела в сторону ванной комнаты и презрительно фыркнула, вспомнив крайне неприятную процедуру.

– Так она же у нас надомница. То есть, я хотел сказать, дома творит. Сочиняем, конечно, мы, а она только по редакциям бегает. Разве в них есть души? – котёнок лизнул свою лапку и начал наводить чистоту за ухом.

– А пусть выбирает: или мыться в редакциях, или жить грязнулей. Барончик, ты, кажется, знаешь, где у нас в доме спрятан этот, как его? Вспомнила – вертиль, то есть, вентиль. Его надо закрутить, тогда колесики гадкие крутиться совсем перестанут.

Минуту спустя Черныш, прыгнув с абажура на рычаг подачи газа, заодно решил и проблему горячей пищи. Взглянул на содеянное и довольно промурлыкал:

– Сосиски, они и холодные очень даже ничего.

– А рыбка сырая гораздо вкуснее вареной, – поддержала Мурка.

– Теперь давайте решать, что со светом будем делать? – Барон покосился на электросчётчик.

– С этим, вообще, никаких проблем. Мы же в темноте видим, вот и поэтесса научится. Сначала, конечно, трудновато будет, шишек себе набьёт, ну, да ничего. Будем ей помогать. Мяукать, указывать правильное направление. Черныш, отключай вон те чёрненькие штуки у входа. У тебя здорово получается с лампочки прыгать.

Устав от непосильного труда, пушистая троица с чувством исполненного долга разлеглась на батарее центрального отопления. Потому как кошки отключать подачу тепла в дом ещё не научились. На это способны только люди, причём проводят операцию в самый неподходящий момент!

Безмятежный сон домашних питомцев прервал прилетевший тапок. За ним, шлёпая мокрыми ногами по паркету, притопала поэтесса.

– Лодыри, бездельники, вискасопожиратели! А ну, марш за работу! Писать, творить, радовать читателей. Экономисты хвостатые. Блоха вас искусай! Ишь, чего удумали? Воду они отключили! Свет в квартире вырубили! А как комп включать будете? Об этом подумали? Вы в своих лапах гусиное перо не удержите. И, вообще, им романы в стихах только Пушкин писать мог. Ну, или кот его, это мне доподлинно не известно.

Её монолог прервал грохот, донёсшийся с потолка.

– Ой! Батюшки! Никак старушка-соседка сумму в платёжке разглядела!

Глава 5.КОШКИНА МУЗА

– Не пишется? – белоснежный породистый кот Барон убрал лапы с клавиатуры и взглянул на беспородную серо-полосатую кошку Мурку.

– Ну, ни одно мяу в голову не лезет! – ответила та и в свою очередь посмотрела на чёрного, как уголь, котёнка Черныша, бесцельно водившего лапкой по стеклу планшета.

– А чего вы пялитесь? И у меня ни строчечки, – огрызнулся малыш. – Вторую порцию «Вискаса» слопал, и всё равно никакого вдохновения. Пропало оно. Исчезло! Растворилось!

– Это точно! – согласился с ним Барон. – Я уже и крысу ватную кусал. Раньше помогало, а сейчас нет.

– Крысис. Пёс его побери, – Мурка лизала лапу и вытирала ею мордочку. – Поэтесса вот-вот домой вернётся. Что мы ей мурлыкать станем? Она же бедненькая из шкурки вон лезет. Для нас старается. По редакциям бегает, чтобы стихи наши пристроить, денежку получить и нам рыбки свеженькой раздобыть, ну, или, на худой конец, Вискаса.

– А вот так правду и напишем, – Черныш повернул к друзьям экран своего планшета. По нему бежали крупные буквы: «Ничего не сочиняется. Слова рифмоваться не хотят. Живут сами по себе, нам не подчиняясь! Срочно нужна Муза! Без неё просто большое и громкое Мяууууу!».

– И ни какого мур-мур! – согласилась Мурка.

Барон подбежал к забытому поэтессой смартфону и стукнул лапой по монитору.

– Собак на вас нет! – послышалось в ответ. – Девять часов утра. Понятное дело, что хозяин ещё почивает. А я своей лапой никак не могу перевести телефон на беззвучку. Отключайтесь немедленно. Бульдог вас покусай!

– Леопольд, не сердись. Это я, Барон, твой друг. И мне нужна помощь. Причём срочно!

– Котлеты закончились! И, вообще. Мне их самому мало. Всегда!

– Леопольдушка, да я не об этом. Здесь проблема по-серьёзней.

– До марта ещё далеко. И у тебя, в отличие от некоторых, Мурка под боком. И если к тому же в миске что-то булькает или шуршит, то какие к псу, могут быть проблемы? Неужто мыши одолели? Так в этом деле я тебе не помощник. Мне для хозяина надо роман по-быстрее заканчивать. Его редакция торопит. Дедлайн на носу, понимаешь. А ты, шкура белая, отвлекаешь! Вот увижу тебя и врежу по уху.