bannerbanner
Община Святого Георгия. 1 серия
Община Святого Георгия. 1 серия

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

ГОРОДОВОЙ

На согреться хватит. И брось мне это! Господь не даёт больше положенного! В своё время концы отдашь! И чтоб не мне бумаги писать – мне на сегодня бумаг уже – во! (жест ребром ладони по горлу)

2-15.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ.

(СОНЯ, КРАВЧЕНКО, БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСЯ.)


На краю кушетки – плоская белая тарелка, с лужицей прозрачной сыворотки (Асиной), «отцентрифугированной» Белозерским. Кравченко колет пальчик Сони скарификатором, Белозерский снимает выступившую каплю крови стеклянной палочкой, смешивает каплю с лужицей Асиной сыворотки. Все трое смотрят в тарелку, затаив дыхание… Кровь не сворачивается! Белозерский с Кравченко смотрят друг на друга: джек-пот! Искомая группа крови найдена!


КРАВЧЕНКО

Не сворачивается!


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Сыворотка не склеивает эритроциты «родственника по крови», который вовсе не обязательно кровный родственник.


АСЯ

Что это значит?


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Что ты спасёшь Соне жизнь!

…Укладку на переливание!


Ася бросается к инструментальному шкафу, достаёт необходимое.


АСЯ

Я готова всю отдать, пусть только Соня живёт!


КРАВЧЕНКО

Хватит миллилитров трёхсот.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Но потом тебе придётся пить кровь умирающих гладиаторов… Шучу. Не в Древнем Риме. Угощу непрожаренным бифштексом.


Ася садится на стул рядом с кушеткой, заголяет левую руку до середины плеча. Белозерский берёт иглу…

2-16.НАТ. ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/У ПОДЪЕЗДА. НОЧЬ

(ХОХЛОВ.)


Хохлов подбегает к парадной двери дома – вид у него, как у немолодого человека, который долго бежал. Жмёт на звонок неотрывно.

2-17.ИНТ. ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/КАМИННАЯ. НОЧЬ.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)


Белозерский-старший в кресле у камина, вытянув ноги, с сигарой и бокалом коньяка. Созерцает огонь. В мечтательном настроении. Врывается Хохлов, за ним – Василий.


ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Профессор, как хотите, но я обязан прежде доложить!


Хохлов обращается к Белозерскому-старшему, обернувшемуся на шум:


ХОХЛОВ

Где она?!


Белозерский-старший сразу понимает о ком речь, снова обращает мечтательный взор на огонь.


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ушла… Но обещала захаживать запросто!


Хохлов обессилено делает несколько шагов, падает на диван, где сидела Вера; судорожно всхлипывает, пытаясь подавить рыдания:


ХОХЛОВ

Я старый дурак, Николай Александрович! Старый беспомощный трусливый дурак!


Белозерский-старший вскакивает, кивает Василию: не стой истуканом! Сам идёт к Хохлову, садится рядом, обнимает за плечи, протягивает свой бокал:


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Хлебните, Алексей Фёдорович! Сейчас чуток оправитесь – и мы разыщем княгиню! Я с Мадагаскара сырьё получаю – так чтобы я в Питере человека не получил?!

2-18.ИНТ. КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ.

(СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО.)


Ася на табурете у кушетки, выглядит измождённой. А девочка уже не так бледна, щёки порозовели. От сестры милосердия к дитя протянута трубка капельницы. Белозерский сейчас слишком врач: озабочен прежде всего статусом Сони. Тестирует периферический пульс, наиграно-строго обращаясь к маленькой пациентке:


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Софья, отличный пульс! Приходите в себя! Третья порция пошла! Больше мне из сестры не выкачать, имейте милосердие!


У Сони дёргаются веки. Приходит в себя. Открывает глаза. Не соображает, где она. Жалобно шепчет:


СОНЯ

Больно!.. Хочу пить!


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Больно! – великолепно! – живая! Пить! Ася, пить!


Ася лишилась чувств, сползла с табурета. Входит Кравченко; сразу к Асе; грозно глянув на Белозерского, осуждающе качает головой, глядя на Белозерского, но молчит. Жалеет, что оставил рьяного юнца наедине с ситуацией – и тот отнёсся к сестре милосердия, как к расходному материалу. Белозерский извлекает иглу из руки Сони. Белозерский считал эмоции Кравченко, несколько легкомысленно отвечает:


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Стакан красного – будет как новая! … Соня в себя пришла!


Кравченко, прежде усадив Асю в кресло (проверив пульс – норм!)…


КРАВЧЕНКО

Врач – это многозадачность!


…идёт к графину, наливает в чистую колбочку немного воды; к кушетке, садится, аккуратно поит Соню. (Белозерский тем временем немного фраппирован тем, что Кравченко нарушил субординацию и позволил себе замечание в адрес ординатора, причём довольно резким тоном; но в то же время понимает, что Кравченко прав.) Девочка, попив, смотрит на него более осмысленными глазками, как на старого доброго знакомого.


СОНЯ

Дядя Володя!


Белозерский удивлён.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Она вас знает?!


Кравченко спокойно кивает.


СОНЯ

А где мама? Где папочка?! И дядя Алёша?


Кравченко гладит её по щеке. Она шевелит руками, что-то ищет:


СОНЯ

Где моя Пуня?


Кравченко спокойно и нежно удерживает её руки. К Белозерскому:


КРАВЧЕНКО

Сообщите Хохлову.


Белозерский пятится на выход, глядя на Кравченко. Ася окончательно пришла в себя, хотя и бледна. С радостной улыбкой смотрит на очнувшуюся Соню.

2-19.ИНТ. ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/КАМИННАЯ. НОЧЬ.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)


Хохлову коньяк слишком резво лёг на усталость. Он пустым взглядом уставился в огонь, вокруг него хлопочет Белозерский, появилась тарелка с закусками.


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Алексей Фёдорович, вы поешьте! Поспите немного. А я сейчас позвоню…


ХОХЛОВ

(перебивает) Не надо никому звонить! Вера Игнатьевна – поднадзорная! Только прибыла. Может, ещё не отметилась… Где там поднадзорные отмечаются.


Белозерский-старший секунду переваривает информацию.


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Господи! Женщин во враги империи записывать, что за ерунда! Ну да мне есть куда… без полиции.


Хохлов встрепенулся, сбрасывая навалившийся хмель.


ХОХЛОВ

Не надо, Николайсаныч! Я… Глупо было бегать по городу. Спасибо вам. Мне надо в клинику! Надо домой!.. (горько усмехнувшись) Что я в клинике могу?! … Что дома скажу?! Я и там бессилен. И… когда бабы плачут – тоже бессилен!


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

(с неожиданным мальчишеским любопытством) Правда, что она спасла жизнь наследника японского трона?


ХОХЛОВ

Кто?! … А! Дважды. Отбив пленного у озверевших унтеров. И прооперировав под огнём. Принц называет её «княгиней милосердия с руками, дарующими жизнь».


Окунает лицо в ладони, эхом:


ХОХЛОВ

Дарующими жизнь… Будем надеяться…


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Её в герои империи надо! А, вишь, во враги…


ХОХЛОВ

Это, бывает, одно и то же, друг мой!


Смотрят друг на друга странно, как бывает на взводе, да ещё от нелепицы-диссонанса. Входит Василий, торжественно объявляет:


ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Алексей Фёдорович, к аппарату! Из клиники! Пожалуйте в кабинет!


Хохлов вскакивает, белеет. Несётся на выход. За ним и Белозерский-старший, делая шёпотом втык на дверях Василию, пропустившему Хохлова.


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ты можешь не трубить на весь Иерихон! Деликатней! … Да проводи же!


Выталкивает Василия в спину.

2-20.ИНТ.ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/КАБИНЕТ БЕЛОЗЕРСКОГО-СТАРШЕГО/КОРИДОР. НОЧЬ.

(ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ.)


Хохлов у стола, разговаривает по телефону.


ХОХЛОВ

… Пришла в себя?! Состояние улу…


Опускается в кресло: обессилел на радостной новости. Покрылся испариной.


ХОХЛОВ

Улучшилось. Слава богу! Я немедленно!


В коридоре у распахнутой двери стоит Василий. Подходит Белозерский-старший, шёпотом:


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Что там?..


Василий открывает рот, готовясь доложить в своей громовой манере – Белозерский-старший зажимает ему рот ладонью со свирепым выражением лица. В коридор выходит Хохлов.


ХОХЛОВ

В себя пришла! Я… Мне… В клинику. Веркины руки! Я теперь тоже, получается, её ондзин. А я её утром фактически за порог выставил!


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Кто? Кому? Кого?


ХОХЛОВ

Японская императорская династия – ондзин княжны. …В неоплатном долгу перед ней и её потомками. Пока не иссякнут оба рода. … Я с Верой Игнатьевной некрасиво поступил.


Приходит в состояние «живительной злости». К Белозерскому-старшему:


ХОХЛОВ

Вот где эту лахудру носит?! И ваш ещё тоже! Деятель! Пороли мало!


Стремительно к лестнице. Белозерский-старший к Василию:


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Беги, проводи, дверь кареты отвори!


ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Господин Хохлов пешком прибежали.


Белозерский-старший, глянув на Василия: «ну ты и дубина!»:


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Так вели запрячь!


Сам – бегом за Хохловым:


БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Погодите, Алексей Фёдорович! Сейчас карету! Светает! Самое помойное время!

НОВЫЙ ДЕНЬ2-21.НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ.

(ВЕРА, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК.)


На месте инвалида Георгия спит мальчишка-газетчик, завернувшись в тряпьё. Подходит Вера (в мужском наряде, в щёгольских тряпках Белозерского). Шевелит мальчишку за плечо, тот с трудом просыпается.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Тебе чё, дядь?!


Ёжится, зевает, окончательно разлепляет глаза.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

А! Ты – та тёть! Безногого Георгия ищешь?


ВЕРА

Знаешь где?


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник дашь – отведу.


ВЕРА

Идёт.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник!


ВЕРА

Оплата по факту!


Мальчишка-газетчик хочет что-то ляпнуть, поторговаться. Натыкаясь на взгляд Веры, осекается, пожимает плечами:


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Пошли!


Несётся в сторону переулков, Вера с лёгкостью поспевает.

2-22.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ.ДЕНЬ.

(ХОХЛОВ, СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО, КОНЦЕВИЧ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)


Хохлов на коленях у кушетки, целует племяннице ручку. Все прочие – чуть поодаль.


ХОХЛОВ

Сонюшка, скоро мама приедет!


СОНЯ

А папа? Папа приедет? Пуня моя у папы?


Хохлов теряется – он не знает что говорить.


ХОХЛОВ

Тебе нельзя разговаривать. Надо много спать, отдыхать… Выздоравливать.


СОНЯ

Пить!


Ася хватает чашку со стола, графин… Падает в обморок. Графин разлетается. Кравченко и Белозерский и Концевич – все к Асе. Матрёна Ивановна с красноречивым выражением лица – с чашкой к крану, налила чуть воды. Пока мужчины поднимают и усаживают Асю – она к девочке, поить. Шипя, Хохлову:


МАТРЁНА ИВАНОВНА

Вы всех распустили.


ХОХЛОВ

(тихо) Не шипи, Мотя. Живая, Сонька-то, из-за их «распущенности»!


Но недовольно хмурится: сам сбежал из клиники, пустил ситуацию на самотёк, страх потерять племянницу и потому отрицание «новомодного» из боязни – прикрыл правилами.

2-23.НАТ. У ВХОДА В ТРАКТИР. ДЕНЬ

(ВЕРА, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК.)


Мальчишка и Вера подошли ко входу в дешёвый трактир.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Гони полтинник. Пришли! Там он! Дальше не пойду.


ВЕРА

Что так?


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Мамка не велела! Точно там он! Играет. Если уж не утопился.


Вера смотрит на мальчишку, ожидая пояснений.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Чо?! Ну руки на себя хотел наложить! Обычное дело.


Вера подкидывает монету. Мальчишка-газетчик ловит. Вера спускается по ступенькам в полуподвальное помещение. Входит.

Мальчишка, рассмотрев монету, попробовав на зуб, прячет в укромный карман. Шустро сбегает к дверям в трактир. Смотрит глазом в щёлочку.


1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Всё, тёть! Хана тебе! Тут мою мамку и зарезали.

2-24.ИНТ.КЛИНИКА/КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА. ДЕНЬ.

(ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КОНЦЕВИЧ, КРАВЧЕНКО.)


Хохлов сидит за столом (уже в белом халате), в ипостаси «суровый руководитель клиники», пропесочивает подчинённых. Белозерский, Концевич и Кравченко стоят.


ХОХЛОВ

Я сказал вам, Владимир Сергеевич, что моя племянница – не лабораторная мышь?! … Сказал!


Кравченко молчит.


ХОХЛОВ

Вы со своим … новаторством! – мало доигрались?!


Кравченко смотрит на Хохлова с горечью и болью. Хохлов ляпнул несправедливое, и вообще лишнее – это не при ординаторах. Им не надо знать. Смотрит на Кравченко: «прости…», мягко говорит ему:


ХОХЛОВ

Вы свободны.


Кравченко выходит. Хохлов к Концевичу:


ХОХЛОВ

Вы, Дмитрий Петрович, дежурный ординатор. Ни одно решение не принимается помимо вас!


КОНЦЕВИЧ

Это же ваша племянница…


ХОХЛОВ

Да хоть сам господь бог! Смысл тогда в системе правил?! В иерархии?! Вы отстраняетесь от самостоятельных дежурств по клинике.


Даёт ему взглядом-жестом понять: свободен! Концевич, едва кивнув, идёт на выход, зло и тихо проговаривая:


КОНЦЕВИЧ

Именно, что никакого смысла в ваших иерархиях. В системе правил всегда есть те, кто правее…


Выходит.

Хохлов сверлит тяжёлым взглядом Белозерского.


ХОХЛОВ

Вы, Александр Николаевич, обязаны прежде всего уяснить вот что: выходить за рамки закона – преступно!


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Алексей Фёдорович, не лить кровь – смерть! Лить кровь по Филомафитскому – смерть с вероятностью один к трём! А по Ланденштейнеру – сто процентов жизнь! И потом, кто-то же должен создавать законы, за рамки которых остальным предписывается не выходить.


Хохлов в ярости, вскакивает с места, подлетает к Белозерскому, указательный палец ему к носу:


ХОХЛОВ

И кровь Ланденштейнер изучал, не ты! И идея-то правила нарушить – не у тебя возникла! – у Владимира Сергеевича! Ничего-то у тебя за душой и нет, кроме глупой детской смелости! И та бы, ладно, по делу! А то всё так! Тварь ли ты дрожащая или!..


Скручивает кукиш, суёт Белозерскому под нос. Немая сцена.


ХОХЛОВ

Вот ты кто! Отважный кукиш!


Белозерский скашивает глаза на кукиш, сперва с непосредственным растерянным огорчением. Но, глядя на кукиш, становится серьёзен. Делится с учителем пережитым. Чутко ловя его состояние, Хохлов – не сразу! – убирает кукиш, смотрит на ученика.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Алексей Фёдорович! Мне у постели Сони … (подбирает слово) открылось… Жгучее! Как бывало в детстве, на богослужении. Ясность. Ясность про врачебное ремесло. И снова будто набросило непроницаемое покрывало, но мгновения хватило, чтобы… Я не из бахвальства, не из показной смелости вашей племяннице кровь лил.


Выдохся. Профессор говорит не без некоторой доброй иронии – он это всё уже не раз испытал, и тем радостнее он за ученика.


ХОХЛОВ

…И ещё не раз откроется. Но чаще – во мраке, шажками, на ощупь. Потому так важны правила и законы.


Протягивает Белозерскому руку. Рукопожатие, искренне, горячее.


ХОХЛОВ

Спасибо! За Соню.


Возвращается за стол. Белозерский стоит столбом, всё ещё пытаясь осмыслить и сформулировать, что же произошло с ним в момент принятия решения о переливании крови «не по правилам».


ХОХЛОВ

Вон!


Белозерский срывается за дверь. Хохлов идёт к столу, садится. Усмехается. По-доброму:


ХОХЛОВ

Одарил дурака бог сверх меры. Горячее сердце открыто откровениям.


Усмехнувшись, берёт трубку телефона:


ХОХЛОВ

Барышня, дом профессора Хохлова.

2-25.ИНТ.ТРАКТИР/ЗАЛ. ДЕНЬ.

(ВЕРА, ПОЛОВОЙ, ПОСЕТИТЕЛИ ТРАКТИРА.)


Дешёвый трактир. Дым коромыслом. Грязно. Плюют на пол. Оборванцы, криминальные элементы, спившийся чиновник в истрёпанном сюртуке и вытертой форменной фуражке. Калеки – кто без руки, кто без ноги.

Вера сидит за дальним столом, одна, шляпа низко надвинута на глаза. Со стопкой и сигареткой. Цепко осматривает зал. К ней подходит половой с подносом, полным пустых стаканов. Вера суёт ему монету.


ВЕРА

Безногого видал?


Половой с недоверием и осторожностью, но и с сарказмом:


ПОЛОВОЙ

Это за каждого или оптом?


ВЕРА

Четыре креста.


Половой успокаивается, монета исчезает. Кивает головой в сторону одного из столов – виден инвалид Георгий.


ПОЛОВОЙ

В кости режется.


Вера оборачивается в сторону игрового стола.

2-26.НАТ.КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР. ДЕНЬ

(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)


Извозчик курит, пыхтя в светлеющие небеса. Выходит Белозерский, закуривает сигарету.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Иван Ильич, ты про всех всё знаешь…


Обрывается. Затягивается, выдыхает дым. В это время извозчик:


ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Всё про всех даже господь бог не знает. До поры до времени…


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Наш фельдшер, Кравченко. Владимир Сергеевич.


Извозчик, пыхнув, хитро прищуривается, но молчит.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Он… какой?


ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Хороший. … А про остальное ты у него, барин, спрашивай.


Белозерский усмехается.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Люблю я тебя, Иван Ильич.


ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Ты, барин, радуешься. Это у тебя от молодости. От беззаботности. Легко радоваться, когда так-то! Безалаберная радость. Ничего-то для неё и не надо. Вот ты куришь, а Владимир Сергеевич наверное Аську сладким чаем поит. Это – любовь. А у тебя – радость щенячья.


Белозерский бросает недокуренную сигарету – бегом в клинику. Извозчик поднимает длинный бычок, тушит. Кладёт в карман.


ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Любовь – она бережливая. Дельная она, любовь-то.

2-27.ИНТ. ТРАКТИР/ЗАЛ. ДЕНЬ.

(ГЕОРГИЙ, БРОСАЮЩИЙ ИГРОК, ВЕРА, ИГРОКИ В КОСТИ, ПОСЕТИТЕЛИ ТРАКТИРА.)


Стол игроков в кости. Георгий зол, азартен, на надрывном взводе. На кону – его Георгиевские кресты.


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Хоть твои-то?


ГЕОРГИЙ

Тебе что?! Серебро, золото.


Бросающий берёт кресты, рассматривает ближе.


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Поди, фальшивые?


Бросающий ещё раз с деланным сомнением осматривает кресты. Ставит на кон. Трусит стаканчик, выбрасывает кости. Бросающий радостен. Георгий – мрачен до предела. Проиграл.

К столу подходит Вера. Сгребает кресты со стола, кладёт в карман. Обалдевший бросающий.


ВЕРА

(Георгию) Идём!


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

(К Вере) Мужик, ты чё!


Смотрит внимательней – Вера смотрит ему прямо в глаза.


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Да это ж баба! В штанах!


Малоприятное ржание игроков. Бросающий ощупывает Веру взглядом.


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Крестики хочешь? Так они мои. Со мной пойдёшь – будут твои. У меня и ноги есть! И другой прибор имеется!


Игроки сально гогочут. Георгий низко опускает голову: стыд, боль, горечь.


ГЕОРГИЙ

Простите, Вера Игнатьевна. Уходите. Моя жизнь – конченная.


Вера нагибается, поднимает его тележку, суёт ему в сильные большие руки. Резко. Грубо.


ВЕРА

Ты мне свою жизнь проиграл. Когда она будет кончена – я решаю!


БРОСАЮЩИЙ ИГРОК

Какая страстная барышня. Из господ!


Пытается ухватить её ниже поясницы. Получает хук с разворота, такой силы, что валится на спину, из носу брызгает кровь. На Веру прыгает один из игроков, другого начинает молотить инвалид Георгий. Завязывается драка. Полнейший фулл-контакт с лоу-киком: Вера молотит кого-то ногой в коленную чашечку, – ой! – рухнул! – с разворотом – другого в голеностоп с выбиванием опорной ноги – падение. Она явно профи. Игроки дерутся как обыкновенные мужики – молотилово, – пытаясь взять численным перевесом. Упавшего (с выбитой опорной ногой) молотит по голове своей дощечкой Георгий, уже спрыгнувший с табурета на пол.

2-28.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. ДЕНЬ

(АСЯ, КРАВЧЕНКО, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)


Ася за столом, напротив Кравченко. Они пьют чай. На столе – тарелка с нарезанной кровяной колбасой, хлеб.


КРАВЧЕНКО

Анна Львовна, ешьте немедленно!


АСЯ

Не люблю я кровяную колбасу, Владимир Сергеевич. Ещё и… с чесноком. Мне пациентов перевязывать.


КРАВЧЕНКО

Мы не в ресторане: любишь-не любишь! Считайте, рецептурная пропись: кровянеус колбасеус. А публика наша запах чеснока вынесет. Не такое выносили.


Ася улыбается, берёт кусочек. Кравченко хочет сказать ей важное. Начинает слишком пафосно, как для совместного перекуса, но другого времени может и не статься. Ася, по мере его речи, серьёзнеет, откладывает кусок – но откровенно не понимает, к чему он клонит.


КРАВЧЕНКО

Анна Львовна… Я на переломе жизни. К чему он приведёт и чем закончится, почём знать? Я пытался сделать хорошее, но чуть не натворил страшное… Уныния, впрочем, нет ни малейшего. Прежние неизвестность и неопределённость положения томили гораздо больше. Если бы не профессор Хохлов…


Заходит Белозерский. Морщит нос. Кравченко замолкает. В дурашливой манере Белозерский, втягивая воздух:


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Ух, чесночищем прёт!


Ася краснеет. Белозерский замечает: опять свалял дурака. Подходит, берёт с тарелки кусок колбасы, ломоть хлеба, жадно вдыхает аромат, откусывает, жуёт.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Обожаю кровяную колбасу! Да с Алиум сативум! (Чеснок на латыни)


Кравченко одобрительно кивает Асе. Она отрицательно качает головой. Белозерский говорит с набитым ртом:


БЕЛОЗЕРСКИЙ

А кто не ест колбасу – тому мы не дадим конфет!


Держа бутерброд в зубах, достаёт из карманов гражданского платья (под халатом) полные жмени шоколадных конфет. Ася тянет руку. Он шутливо шлёпает её по ладошке.


БЕЛОЗЕРСКИЙ

Но-но! Конфеты только тем детям, которые хорошо кушали! (не надо пугаться слова «кушали» – это всего лишь те, кто ели с удовольствием.)


Ася, смеясь, берёт с тарелки бутерброд с кровяной колбасой, жадно кусает. Глядит на Белозерского во все глаза. Он одобрительно кивает. Кравченко благодарно смотрит на него (как смотрел бы отец на любого клоуна, что заставил любимое дитя съесть «полезную еду»).

На страницу:
5 из 6