Судьбы иосифлянских пастырей

В 1905–1914 гг. под инициалами A.I. была издана книга духовных размышлений преосвященного Иосифа «В объятиях Отчих. Дневник инока». «Владея настоящей книгой, знай, добрый читатель, что ты некоторым образом владеешь душою моею. Не осмей ее, не осуди, не укори: она открыта пред тобой здесь так, как только открывают ее духовнику и самому близкому человеку – открыта во всех сокровеннейших движениях, ежедневных настроениях, чувствованиях, изъянах и немощах, во всех добрых или злых, святых или темных сторонах и жизненных проявлениях…» Такими словами предварил свой труд автор[42].

Сразу после выхода первых книжек дневника они возбудили горячий отклик в сердцах истинно верующих людей. Появляющиеся в различных православных дореволюционных российских журналах отрывочные публикации уже известного публике произведения способствовали поддержанию интереса к нему вплоть до 1917 г.

Сильное впечатление производит запись в дневнике от 6 августа 1909 г.: «Господи! Душа моя жаждет подвига. Укажи мне его, натолкни на него, укрепи в нем, вразуми, помоги. О, как хотел бы я участи избранных Твоих, не пожалевших для Тебя ничего, вплоть до души и жизни своей»[43].

Желание инока осуществилось. Мученическая кончина Владыки озаряет книгу новым светом, читатель имеет возможность проследить, как печатлеется в сердце, очищаемом покаянием, «вечная вселенская Истина», укрепляя его и уготовляя к исповедническому подвигу. Дневник состоял из 12 томов, из которых первые вышли в свет в 1905 г., т. е. не более чем через четыре года после пострижения. Отсюда видно, как внимательно автор углублялся в себя и записывал каждое свое душевное движение. В дневнике много говорится и о взлетах его духа, и об искушениях – приливах гордости и самомнения, и о других духовных переживаниях. Из этих записей видно, что архимандрит, а затем Владыка Иосиф был человек аскетически настроенный, опытный как инок, энергичный, но горячий и порывистый. Обширная административная работа, сначала во главе монастыря, а потом видного викариатства не вполне отвечала его душевному настрою, склонности к уединенной молитве и самоуглублению. В результате епископ Иосиф заболел мучительной болезнью, межреберной невралгией.

Душевные силы Владыки укрепляли поездки в обители. В 1909 г. он посетил старинный, основанный еще в 1564 г. близ Устюжны при впадении речки Моденки в реку Мологу Николо-Моденский монастырь – место своей будущей многолетней ссылки. Тогда ей. Иосиф отслужил в обители Всенощную. Значительно укрепило его духовные и душевные силы посещение в 1911 г. Святой Горы Афон, а затем Ново-Афонского монастыря в Абхазии. Одной из целей поездки на Афон было постижение тонкостей древнего церковного распева, так как епископ являлся знатоком церковного пения. С 27 февраля 1909 г., вплоть до закрытия этой обители в марте 1923 г., Владыка был настоятелем Спасо-Иаковлевского Димитриева монастыря в городе Ростове Великом. 22 мая 1913 г. он встречал там Императора Николая II и Августейшую Семью. 16 декабря того же года монастырь инкогнито посетила ев. Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Епископ Иосиф благословил ее святыней обители – Ватопедской иконой Божией Матери и преподнес Княгине икону свт. Димитрия с частицей его гроба, одежды и святых мощей. 4 июня 1916 г. епископ принял в монастыре Великого Князя Николая Михайловича.

За время управления Спасо-Иаковлевским монастырем Владыкой Иосифом были освящены храм Толгской иконы Божией Матери (9 октября 1909 г.), пещерный храм Воскресения Христова (1 апреля 1912 г.), придел Ватопедской иконы Божией Матери (8 июня 1916 г.) и церковь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» (25 ноября 1917 г.). Кроме того, на пожертвования богомольцев был отреставрирован соборный Зачатьевский храм, ив 1914 г. построен странноприимный дом, превращенный через два месяца после начала Первой мировой войны в оборудованный по последнему слову медицинской техники военный госпиталь имени о. Иоанна Кронштадтского на 150 мест. В городе славились хоры монастыря, особенно любили здесь детский хор[44].

И после закрытия обители преосвященный Иосиф до августа 1926 г. являлся председателем созданной братией церковной общины. До сих пор в сердцах старых ростовчан живет память о Владыке: «Епископ Иосиф был известным человеком в Ростове, его буквально боготворили. Когда в 1920 году епископ Иосиф находился в заключении в Ярославле, в городе были собраны тысячи подписей с просьбой о его освобождении. И сегодня его помнят в Ростове, и те, кто знали его, и те, кто только слышали о нем от своих родителей. Бережно хранят горожане, даже те, кто не считает себя верующими, фотографии и подарки владыки»[45].

Начало службы Владыки в Ростове совпало в октябре 1909 г. с 200-летием со дня кончины святителя Димитрия Ростовского, которое стало всероссийским событием. Епископ приложил много усилий по устройству и проведению торжеств. С 18 марта 1910 г. он был уже первым викарием Ярославской епархии, которую с 1907 по декабрь 1913 гг. возглавлял в сане архиепископа будущий ев. Патриарх Московский и всея России Тихон (Беллавин). 14 сентября 1913 г. преосвященный Иосиф передал из Ростова в свой родной край – в храм с. Модено Устюженского уезда, имевший придел свт. Димитрия Ростовского, – часть мощей, гроба и одежды этого святого. Их принесение сопровождалось празднеством, собравшим тысячи людей со всей округи.

В 1911 г. епископ Иосиф написал переизданную несколько раз книжечку о чуде выздоровления в 1910 г. тяжелобольной десятилетней девочки Лизы Лепешкиной у чудотворной иконы Божией Матери «Умиление» в Ростове. Владыка сам составил и молитву этой иконе[46].

В августе 1914 г. произошло почти одновременное отбытие из Костромы правящего архиерея и викария, и епископ Иосиф с 25 августа по 16 сентября 1914 г. исполнял обязанности временно управляющего Костромской епархией. Несмотря на непродолжительность этого периода, он характеризует Владыку как деятельного и истового архипастыря, немало сделавшего для оказания помощи русским воинам и их семьям в начальный период Первой мировой войны. Так, 29 августа в кафедральном соборе Костромы епископ Иосиф отслужил панихиду «по вождям и воинам, на поле брани живот свой положившим», затем был проведен крестный ход на центральную Сусанинскую площадь, где у Александровской часовни Владыка в сослужении всего городского духовенства совершил молебен «о даровании победы русскому воинству над врагом, а народу над пьянством». 3 сентября резолюцией епископа было предписано «объявить всем благочинным, настоятелям и настоятельницам монастырей и приходским священникам оказывать возможное содействие сборам на нужды Красного Креста за все время войны». О внимании Владыки к нуждам военного времени свидетельствует и то, что он собирал в Костроме настоятелей, причт и старост для обсуждения, «чем духовенство и церкви города могут оказать свою помощь больным и раненым воинам во время настоящей войны»[47].

До революционных потрясений 1917 г. Владыка успел написать и большей частью опубликовать около 80 трудов, в том числе 11 томов своего дневника, 10 статей в Православной Богословской энциклопедии, исторические описания нескольких обителей, многочисленные статьи на нравственно-воспитательные темы в журнале «Божья Нива», работы «Матерь Божия – Благодатная Матерь народа русского» (Сергиев Посад, 1902), «История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия (Опыт критического разбора и обработка)» (Сергиев Посад, 1903), «От крупиц Евангельских. Беседы инока. Сборник проповедей» (Сергиев Посад, 1904), «Учение Лейбница о происхождении и сущности зла» (Харьков, 1905) и другие.

Еп. Иосиф уделял внимание примирению со старообрядцами. 31 мая 1917 г., вместе с епископом Уфимским Андреем (Ухтомским) и единоверческим протоиереем Симеоном Шлеевым, он присутствовал на Соборе старообрядческой Церкви Белокриницкой иерархии, проходившем на Рогожском кладбище в Москве, подписал «Обращение» к Собору и имел беседы со старообрядческими архиереями. Через несколько месяцев Владыка стал участвовать в работе Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг.

Согласно некоторым свидетельствам, Владыка Иосиф был назван Патриархом Тихоном в числе трех тайных чрезвычайных Meстоблюстителей Патриаршего Престола, назначенных в соответствии с постановлением Поместного Собора от 25 января 1918 г. Так, в рассказе свидетельницы о встрече с митр. Иосифом в 1937 г. в тайной церкви в Алма-Ате, приведенном в работах М. Польского и Л. Регельсона, сообщалось: «Он лично говорил, что Патриарх Тихон предложил, немедленно по своем избрании, назначить его своим первым заместителем (еще одно свидетельство об исполнении Патриархом Тихоном постановления Собора от 25 янв. 1918 г. о чрезвычайном Местоблюстительстве! —Л.Р.). Почему-то в истории церковного местоблюстительства об этом нигде не упоминается»[48]. Кроме того, возможно, существовал секретный протокол Поместного Собора от 28 января 1918 г. с указанием имен чрезвычайных Местоблюстителей: митрополит Антоний (Храповицкий), архиепископ Кирилл (Смирнов) и епископ Иосиф (Петровых)[49].

Вскоре после вынужденного прекращения работы Собора Патриарх Тихон приехал в Ярославль, где 1–2 октября 1918 г. служил в Спасо-Ярославском монастыре. На следующий день, 3 октября, Первосвятитель поехал в Ростов Великий и служил там всенощное бдение вместе с епископом Иосифом и рядом других архиереев в Спасо-Иаковлевском монастыре. 4 октября в обители была совершена патриаршая литургия, а затем Первосвятитель отбыл в Москву.

В декабре 1917 г. – январе 1918 г. епископ Иосиф временно управлял Рижской епархией. А уже вскоре последовал его первый арест в Ростове в монастыре 7 июля 1919 г. Ярославской губернской ЧК «за попытку срыва вскрытия мощей в Ростовском уезде путем созыва верующих колокольным звоном». 18 июля Владыка был перевезен в Москву во внутреннюю тюрьму ВЧК на Лубянке, где содержался около месяца. В августе 1919 г. он оказался освобожден за недостаточностью улик без вынесения приговора[50]. Мужественное поведение Преосвященного не прошло мимо внимания церковного руководства, и 22 января 1920 г. он был возведен в сан архиепископа и назначен Святейшим Патриархом Тихоном архиепископом Ростовским, викарием Ярославской епархии.

Новый конфликт с представителями советской власти не замедлил себя ждать. 25 апреля 1920 г. во время вечерней службы в Димитриевском соборе они пришли к архиеп. Иосифу и потребовали срочно явиться в Успенский собор на вскрытие мощей Ростовских Чудотворцев (свв. Исаии, Игнатия, Авраамия и Димитрия Ростовского) и при. Евфросинии Полоцкой, согласно только что принятому постановлению Х-го уездного съезда советов. Владыка обратился к молящимся: «Братья и сестры! X съезд советов постановил открыть мощи. Нами уже были поданы ходатайства перед властью об оставлении мощей, но, по-видимому, Господом Богом не приняты наши просьбы, и теперь нам надо подчиниться этому испытанию. Все-таки употребим последнюю нашу меру, попросим съезд советов не трогать наших святынь, и, может, Господь расположит их внять нашей просьбе». Епископ в белых ризах с богомольцами пошел к Успенскому собору, на крыльце которого еще раз обратился к народу и просил передать съезду просьбу верующих, но со стороны властей последовал отказ. После вмешательства милиции народ разошелся.

В тот же день специальная комиссия вскрыла мощи. Около недели необлаченные мощи святых стояли в храмах, затем их вернули на прежние места. За организацию крестного хода с выражением протеста против этой варварской, незаконной даже в свете советских декретов акции 8 июля 1920 г. Владыка был арестован по обвинению в антисоветской агитации. Три недели он находился в заключении в Ярославской тюрьме, а в это время в Ростове собирались тысячи подписей верующих за его освобождение. В итоге архиепископ Иосиф был освобожден, но постановлением Президиума ВЧК от 26 июля 1920 г. приговорен к одному году заключения условно с предупреждением о неведении агитации[51].

Весной 1922 г. на Русскую Православную Церковь обрушились новые тяжелые испытания – развернутая по указанию Политбюро ЦК РКП(б) кампания по изъятию церковных ценностей и обновленческий раскол, также непосредственно организованный органами государственной власти, в частности ГПУ. После ареста Патриарха Тихона в мае 1922 г. власть в Церкви на год захватили просоветски настроенные обновленцы, сформировавшие свое Высшее Церковное Управление.

Архиепископ Иосиф также был арестован в мае 1922 г. по делу «о противодействии изъятию церковных ценностей» и 19 июля приговорен в г. Ростове Ярославским губернским революционным трибуналом к 4 годам лишения свободы. После этого – третьего за последние три года – ареста Владыка был вынужден дать подписку «не управлять епархиею и не принимать никакого участия в церковных делах и даже не служить открыто»[52]. По предписанию председателя ВЦИК М.И. Калинина от 5 января 1923 г. он в этом же месяце был освобожден досрочно. После освобождения Владыка затворился в Угличском Алексеевском монастыре и оттуда все же негласно управлял епархией, отвергая всякий диалог с обновленцами. Категорическое неприятие их принесло преосвященному Иосифу уважение и народную любовь. Верующие всячески поддерживали своего архипастыря. Когда 14 марта была образована приходская община храмов Спасо-Иаковлевского монастыря, архиепископа избрали ее председателем.

После освобождения в июне 1923 г. Патриарха Тихона начался катастрофический спад влияния обновленчества. Борьбу с ним в Ярославской губернии возглавлял архиепископ Ростовский. Так, в письме начальника Ярославского губернского отдела ГПУ в ОГПУ от 8 августа 1923 г. говорилось: «Обновленческая группировка в настоящее время почти совершенно прекратила свою деятельность под натиском тихоновской группировки. Большинство духовенства и верующих идет по пути тихоновщины, ослабляя морально и материально обновленческую группировку. Во главе тихоновской группировки стоит епископ Ростовский Иосиф. Данное лицо по Ярославской губернии в настоящее время весьма авторитетно не только среди духовенства и верующих, но и среди советских работников низового аппарата, и в особенности Ростовского уезда… Заручившись из Наркомюста официальной бумагой, разрешающей Иосифу создать свое параллельное ВЦУ Ярославское отделение Епархиального управления, Иосиф ведет линию всеми способами к полной ликвидации обновленческой группы как лицо весьма авторитетное среди духовенства и верующих и доказавшее себя, что и современная власть не всегда может его обуздать в его реакционной деятельности. Конечно, его настоящая деятельность, нужно признать, идет достаточно успешно. При таких обстоятельствах деятельность обновленческой группы в Ярославской губернии, собственно, должна замереть, что и можно констатировать в настоящее время. Для поддержания деятельности обновленческой группы, безусловно, необходимо изъять из пределов Ярославской губернии епископа Иосифа, что значительно ослабит тихоновскую группу, и этим самым дать возможность оживиться и обновленческой группе, главным образом за счет верующих, ибо епископ Иосиф в глазах верующих – самое авторитетное лицо из духовенства Ярославской губернии, а потому значительная часть верующих идет за ним не только как за тихоновцем, но и как за известным им Иосифом, которого и Советская власть по велению бога избавляет от наказания (выражения верующих). Без этой операции нет возможности хотя бы минимально поддерживать деятельность обновленческой группы»[53].

Но, несмотря на противодействие ГПУ, архиепископ продолжал борьбу за Православие. 21 мая 1924 г. архиеп. Иосиф был назначен членом Священного Синода при Патриархе. Правда, будучи переведен в марте 1924 г. на Одесскую кафедру, Владыка не смог водвориться там из-за противодействия обновленцев и местных властей и оставался проживать в Ростове на положении управляющего Ростовским викариатством до осени 1924 г., когда был назначен управляющим Новгородской епархией. Проживая большую часть времени в Ростове, Владыка Иосиф временно управлял одной из старейших русских епархий до сентября 1926 г. В этот период ему довелось вновь посетить родную Устюжну и встретиться с родственниками. Архиепископ периодически служил в новгородском Софийском соборе, ленинградском кафедральном храме Воскресения Христова (Спас на Крови). Особенно значительное количество верующих собирали его архиерейские богослужения в Успенском соборе г. Ростова.

Когда 7 апреля 1925 г. скончался Святейший Патриарх Тихон, Местоблюстителем Патриаршего Престола согласно его завещанию стал митрополит Крутицкий Петр (Полянский). 12 апреля архиепископ Иосиф, как управляющий Новгородской епархией, с шестьюдесятью другими архиереями участвовал в погребении ев. Патриарха Тихона и подписал акт о передаче местоблюстительских полномочий ев. митрополиту Петру. В своем завещательном распоряжении от 6 декабря 1925 г. – за несколько дней до ареста – последний поставил архиепископа Иосифа третьим кандидатом в Заместители Патриаршего Местоблюстителя за митрополитом Нижегородским Сергием (Страгородским) и митрополитом Киевским Михаилом (Ермаковым).

После ареста Владыки Петра (Полянского) руководство Русской Церковью перешло к митрополиту Сергию. Правда, весной 1926 г. был освобожден митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский), который, по завещанию Патриарха Тихона, являлся вторым кандидатом на должность местоблюстителя Патриаршего Престола. 18 апреля он выпустил послание о вступлении его в права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Но подавляющее число архиереев, в том числе и архиепископ Иосиф, поддержали митрополита Нижегородского, который сохранил руководство Русской Церковью на время заключения Владыки Петра.

Эта активная поддержка, вероятно, способствовала тому, что 26 августа 1926 г. архиепископ Ростовский, уважаемый повсюду за свою аскетическую жизнь и ученость, был назначен митрополитом Ленинградским. По словам указа, Владыку Иосифа назначили «вследствие настоятельной просьбы верующих» с возведением его в сан митрополита с возложением белого клобука, креста на клобук и митру. Действительно, летом 1926 г. к митрополиту Сергию в Москву несколько раз с соответствующими просьбами ездили делегации ленинградских священнослужителей – настоятель кафедрального собора протоиерей Василий Верюжский, архимандриты Лев и Гурий (Егоровы), протоиереи Александр Пакляр, Иоанн Смолин, Василий Венустов и др. О назначении Владыке Иосифу сообщил, приехав специально в Новгород, где временно находился митрополит, архиепископ Алексий (Симанский) – будущий Патриарх, ставший тогда управляющим Новгородской епархией. «Из послушания» преосвященный Иосиф принял назначение, но возражал, чтобы именоваться Ленинградским, и предпочитал наименование «Петроградского».

Верующие жители северной столицы встретили Владыку с большой радостью, как стойкого борца за чистоту Православия, но также и потому, что после расстрела в августе 1922 г. святого новомученика митрополита Вениамина (Казанского) несколько лет не имели своего правящего архипастыря. Например, известный протоиерей Михаил Чельцов, настоятель Измайловского собора, высказывал в связи с назначением радостную надежду: «Наконец-то прекратится архиерейская рознь и скачки за первенство, наконец-то наступит мало-помалу порядок в наших делах и взаимоотношениях». 11 сентября нового стиля митрополит прибыл в Ленинград и остановился в Воронцовском подворье. Был канун известного городского праздника – перенесения в город мощей святого благоверного князя Александра Невского, который еще совсем недавно сопровождался грандиозным крестным ходом от Исаакиевского собора до Александро-Невской Лавры. На всенощной Свято-Троицкий собор Лавры, недавно перешедший к «тихоновцам» от обновленцев, был переполнен народом. «Восторгам и умилению не было пределов, радость слышалась отовсюду и виделась на лицах, разговоры лились самые оживленные и молитвенно Богу благодарные», – писал о. М. Чельцов. Согласно другому источнику: «Духовенства собралось человек полтораста – от облачального места до престола по обеим сторонам. Епископат весь: митрополит, преосв. Алексий, Гавриил (Воеводин), Николай (Ярушевич), Стефан (Бех), Григорий (Лебедев), Сергий (Дружинин) и Димитрий (Любимов)». Первые впечатления от нового главы епархии были очень благоприятны: «Новый митрополит – высокого роста, седой, в очках, вид серьезный, несколько необщительный, как будто суровый. Есть что-то общее во внешнем виде с покойным митрополитом Вениамином. Ходит несколько сутуловато. Ни с кем не разговаривает в алтаре. Даже через ей. Григория послал сказать “беседовавшему” в алтаре духовенству держать себя “покойнее”. У епископа и духовенства – в их держании себя – сразу почувствовалось, что приехал “хозяин”: все подтянулись. Голос у него – высокий, довольно нежный, приятный, дикция чистая. В общем, впечатление хорошее, приятное»[54].

Столь же благоприятным было впечатление, произведенное митр. Иосифом на о. М. Чельцова: «Митрополит Иосиф внушал к себе, с первого же взгляда на него, симпатию и доверие… Совершенно аскетического облика монах привлекал к себе и нравился; в богослужении у него не было ничего вычурного: просто и молитвенно… Отзывались о нем как об истинном монахе, добром человеке, горячем молитвеннике, отзывчивом к нуждам и горестям людским; хотелось быть около него, слушать его… И нам, духовенству, казалось, что именно его-то нам и нужно, что именно он-то и может проявлять тот авторитет, который обязывает к послушанию, отклоняет от противления, научает к порядку, дисциплинирует одним взглядом, – словом, что с ним-то начнется у нас настоящая жизнь, что будет у нас Владыка Отец»[55].

На следующий день, в воскресенье, несмотря на дождь, площадь перед собором была переполнена народом. Многие подходили под благословение со слезами. По просьбе митрополита прот. Николай Чуков сказал по запричастном стихе слово, а на следующее утро был у него с докладом о руководимых им Высших Богословских курсах и остался доволен оказанным приемом.

Сохранились свидетельства и других очевидцев о назначении Владыки Иосифа Петроградским митрополитом. Так, архимандрит Феодосий (Алмазов) в рукописи «Мои воспоминания (записки соловецкого узника)» отмечал: «Все в Петрограде восторжествовали. Известный аскет, профессор Академии, плодовитый духовный писатель. Первое всенощное бдение он совершил 23 ноября [на самом деле 11 сентября нового стиля] в день памяти св. Александра Невского в Лавре. Все туда устремились. Религиозный подъем был невиданный: ведь стал на свою кафедру преемник священномученика Вениамина. Народу – масса. Отслужив литургию с прекрасной проповедью, Владыка уехал в Ростов попрощаться со своей паствой – и в этом была его роковая ошибка. Большевикам не понравилась его заслуженная популярность, вдруг проявившаяся. С дороги телеграммой ГПУ потребовало его в Москву, откуда он водворен был в монастырь около Устюжны»[56].

Митрополит Иосиф и его духовник протоиерей Александр Советов. Конец 1926–1927 гг.

Митрополит Иосиф действительно 13 сентября вечером уехал из Ленинграда в Ростов, чтобы проститься с прежней паствой (по другим сведениям, в Новгород за вещами), оставив управляющим епархией на время своего отсутствия епископа Гавриила (Воеводина). Вернуться на берега Невы ему уже никогда не было суждено. По замечанию протоиерея Михаила Чельцова, «советская власть… не могла нас оставить хотя бы при малом благополучии». Будучи вызван в Москву ОГПУ, в разговоре с возглавлявшим церковный отдел Е. Тучковым Владыка отрицательно отнесся к предложенному плану легализации Патриаршей Церкви. В результате он был отправлен в Ростов без права выезда из этого города. 28 сентября 1926 г. ленинградскому духовенству даже стало известно, что митрополиту Иосифу «предложено на три года уехать в ссылку по выбору (Архангельск и еще два пункта)»[57]. К счастью, эта угроза не была тогда реализована.

В октябре Владыка Иосиф подписался под нелегально распространяемым обращением об избрании Патриархом митрополита Кирилла (Смирнова), причем, по свидетельству епископа Евгения (Кобранова), «подал было голос за Сергия, но потом сказал последнему: “Владыка, Вы все равно не пройдете”, – и подал за Кирилла»[58].

25 ноября (по ст. стилю) 1926 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий был арестован. Его обязанности перешли к митрополиту Иосифу. Однако, предвидя и для себя невозможность в ближайшем будущем исполнять столь высокое церковное послушание, Владыка Иосиф обратился 25 ноября/8 декабря 1926 г. с завещательным посланием «К архипастырям, пастырям и пасомым Русской Православной Церкви». В нем он определял, в случае непредвиденных событий (ареста, ссылки, расстрела), дальнейший порядок «канонически неоспоримого» преемства высшей власти в Церкви. Митрополит Иосиф по возникшей тогда традиции назначил трех возможных преемников: архиепископов Свердловского Корнилия (Соболева), Астраханского Фаддея (Успенского) и Угличского Серафима (Самойловича).