Человек без сердца

Кравцов всегда считал, что обладает железной волей. Был уверен: никакие обстоятельства не сломают его; не найдется испытаний, которые он не выдержит с честью. И что же в итоге? Всего лишь тридцать дней в темноте – и герой едва ли не сходит с ума. Слабак! И как наплевать на собственную слабость! Да, он не Прометей. Он простой человек и хочет жить по-человечески.

Звонок в дверь на мгновение отвлек Джека от мрачных мыслей. Однако он не испытывал ни малейшего любопытства, кто это решил навестить его. В дверь звонили и звонили, но Иван не предпринимал попыток подняться.

В кармане брюк завибрировал мобильный и спустя минуту затих.

В прихожей послышался звук поворачиваемого в замке ключа. А затем чьи-то шаги.

«Макс сделал дубликат», – безразлично отметил про себя Джек.

– Ванька, блин! Ты что творишь? Ты жив? – Макс бросился к лежавшему на полу другу и принялся тормошить его.

– Я жив, просто отдыхаю. Не надо меня трясти, – спокойно ответил Кравцов и сел.

– Ни хрена себе отдых! Еще бы венок у изголовья положил! – буркнул Макс, с трудом переводя дыхание. – Я с тобой поседею раньше времени.

– Не переживай, я этого не увижу, – усмехнулся Джек.

– А ну кончай гнилой базар! Я смотрю, и правда тебя нельзя ни на сутки одного оставить. Сразу хренью начинаешь маяться. Хорошо, что я сделал дубликат ключа от твоей хаты, перед тем как тебя сюда перевезти. Ты уж извини, что я ворвался. Но ты не поднимал трубку, и я волновался.

– Ты не один? – прервал его тираду Джек.

Глеб, до этого тихо стоявший в дверном проеме, шагнул в комнату.

– Он не один.

– Глеб? – Джек нащупал диван и оперся на него спиной, продолжая сидеть на полу. – С возвращением!

– Спасибо. Правда, возвращение получается невеселым. – Глеб приблизился к другу и, наклонившись, неловко его обнял.

– Да, есть тут некоторые поводы для грусти, – согласился тот. – Как сам? Полагаю, больше не хочешь покидать сей бренный мир?

– Больше не хочу. Спасибо тебе. Промывка мозгов мне реально помогла.

– Обращайся.

– Да нет, пожалуй, с меня достаточно, – усмехнулся Глеб, опускаясь на пол рядом с Джеком. Было странно видеть гордого и независимого Кравцова в таком унизительно беспомощном состоянии. Приятель изображал бодрость, причем довольно убедительно, и возможно, Глеб и Макс обманулись бы, если бы не знали, как обстоят дела на самом деле. Утренний визит в больницу поверг их в шок. Столичные врачи вынесли свой приговор и пересматривать его не считали уместным.

Всю дорогу от больницы до дома Джека Макс ругался на чем свет стоит. Глеб же, наоборот, впал в сосредоточенную задумчивость, размышляя над вариантами дальнейших действий. Сначала, как и предлагал Максим, они наймут частного детектива, чтобы попытаться выйти на Лизин след. Определенная сумма у Глеба имелась – те деньги, что он снял со своего банковского счета в первые недели беспамятства. Вопрос оплаты сыщика отпадал. Дальше стояла более сложная проблема – что делать с Джеком? Нужно поискать самые респектабельные глазные клиники за границей и свозить его туда на консультацию. Если повезет, и зарубежные врачи согласятся его оперировать, надо будет прикинуть, где взять на это деньги. Предположим, можно продать машины Макса и Джека, но этого хватит разве что на первоначальный взнос.

Повисла тяжелая тишина. Макс первым прервал ее:

– Старик, не отчаивайся и не теряй надежду. Мы тебя не оставим.

– Звучит угрожающе, – сыронизировал Джек, с удивлением отмечая, что визит друзей оставляет его равнодушным. Еще пару месяцев назад психотерапевт Кравцов пришел бы в восторг, появись Глеб на пороге его квартиры. А теперь это событие воспринималось им как сухой факт – без чувств и эмоций.

Глеб рассказывал о своих приключениях, о том, что испытал, проснувшись в незнакомом месте без намека на то, кем является; Джек слушал и задавал вопросы, но в глубине души оставался безучастным. Нет, он не сдался. Не опустил руки. Он будет бороться и, может быть, даже победит… Но это будет потом. А сейчас ему хотелось тишины и отчаяния. Погрузиться в унылую тоску и всласть погоревать о своей судьбе. Иногда нужно вдоволь нахлебаться, чтобы почувствовать желание выплыть. Но похоже, товарищи не собирались оставлять его наедине со своей бедой.

– Кстати, я все у тебя уточнить хотел, – обратился Макс к Глебу, когда тот закончил рассказ. – Про ту соседку, которая едва тебя не прирезала. Ты ее обидел чем-то, что ли?

Глеб на мгновение заколебался – стоит ли говорить правду? Ольга Велецкая была частью их общего прошлого, но надо ли ворошить то, что забыто? Решил, что лучше друзьям не знать некоторых деталей. Спокойнее спать будут.

– Нет, не обидел. Просто нарвался на сумасшедшую.

– Сумасшедшая – не то слово, – хохотнул Макс. – Она ж едва тебя не угробила! Не разбираешься ты в бабах, старик.

– Зато ты у нас знаток, – не остался в долгу Глеб. – Как, ты говоришь, твою проститутку звали? Ту, что ваши ночи любви на видео записывала? Олеся?

– Алиса, – поправил Макс, нисколько не обидевшись. – Я, по крайней мере, ее трахнул. Несколько раз. А ты так и остался неудовлетворенным.

– А ты жесток, бьешь по больному. – Глеб улыбнулся, наслаждаясь диалогом. Ему и правда не хватало этих дружеских перепалок. Каким он был идиотом, добровольно обрекая себя на одиночество! Если в жизни и есть какой-то смысл, то явно не в том, чтобы страдать. Очень жаль, что сейчас Джек повторяет его ошибку, замыкаясь в собственном горе.

– Ты сегодня что-нибудь ел? – Макс обратился к притихшему Джеку. Тот скептически покачал головой.

– Ты меня реально пугаешь. Следующий вопрос будет, сходил ли я нынче по-большому?

– Насчет второго я не сомневаюсь.

– И на том спасибо, друг. Приятно, когда в тебя верят. – Джек помолчал. – Что там слышно о Елизавете?

Наигранная веселость Макса сменилась угрюмой серьезностью.

– Пока ничего. Мы с Глебом наймем сыщика, может, он что-то разнюхает.

– Хорошая идея, – бесцветным голосом произнес Джек.

– Ага. Чем черт не шутит, вдруг он выяснит личность злобного старика.

– Злобного старика? – не понял Глеб. – Ты о ком?

– Я же тебе рассказывал про мужика, который нам подлянки строит.

– Ты не говорил, что он старик.

Макс неопределенно махнул руками:

– Ну, как старик. Лет шестьдесят ему, наверное. Не первой свежести юноша.

– А как он выглядел? – Глеб насторожился, еще толком не понимая, что именно его так взволновало.

– Да как выглядел? Нормально. Седой, в деловом костюме. Заметно, что при бабках. Запонки у него на манжетах с брюликами. Привык руководить. Но, по ходу, впечатлительный и ручки замарать боится. Приказал своему зверью меня отделать, а сам в коридорчик вышел, чтобы не видеть.

Глеб сглотнул. Это была всего лишь догадка, всего лишь необоснованное подозрение, но пульс участился, а давление подскочило. Родившаяся мысль была настолько дика и неприятна, что захотелось немедленно переключить внимание на другую тему… Ведь если догадка верна… Вот черт…

– Глеб, у тебя есть какие-то идеи? – спросил Джек.

– Пока нет, – с легкой задержкой ответил тот.

– Просто ты так громко дышишь, словно о чем-то догадался или тебе минет делают. Поскольку господин Гладко у нас гетеросексуал, я предположил первое… – ядовито заметил Иван.

Громкий хохот Макса сотряс комнату.

– Блин, старик, ты как скажешь, – проговорил он, с трудом отдышавшись. – Вы, психопаты, остроумные ребята.

– Психотерапевты, – поправил Джек.

– Один хрен.

– Надо тебе, Максим, самообразовываться. Кстати, можно тебя попросить?

– Конечно, какой базар.

– Возле телевизора книжная полка, видишь? – Джек придал голосу печальную серьезность. – Подойди к ней.

– Ну?

– Там справа, третья или четвертая по счету, книга в синей обложке. Нашел?

– Ага.

– Что там написано? Прочитай название.

– «Интегративная психотерапия расстройств аффективного спектра», – запинаясь, продекламировал Макс.

Джек мотнул головой.

– Нет, не та. Рядом есть другая синяя книга?

– Да. – Макс вытащил томик. – «Основы психотерапии».

– То, что нужно, – улыбнулся Джек. – Это тебе подарок. Читай с удовольствием.

– Вот падла, – беззлобно фыркнул товарищ, ставя книгу обратно на полку. – Могу я еще чем-то тебя порадовать?

– Принеси мне чаю, что ли…

– Это другой разговор, – обрадовался Макс и исчез на кухне.

Глеб рассеянно наблюдал за происходящим, не в состоянии избавиться от растущей тревоги. Муж Ольги идеально подходил под описание Макса. Седина, костюм, запонки, двое телохранителей… К тому же Велецкий, помнится, тоже не горел желанием присутствовать при его допросе, предоставив охранникам полную свободу. Что, если он и есть тот таинственный мститель? Здравый смысл в этом есть. Если Ольга поделилась с супругом историей об изнасиловании, он вполне обоснованно мог воспылать праведным гневом. Обладая базовой информацией, довольно просто отыскать любого человека. Похоже, Макса он нашел первым. Далее на очереди стоял Джек, однако он пострадал и без участия Велецкого. От старого паспорта Глеб избавился, а новый нигде не светил, оставаясь для преследователя невидимкой. А вот Лизе, похоже, не повезло. С каждой минутой Глеб все больше верил в то, что именно Велецкий причастен к исчезновению подруги. Но что делать с этой уверенностью?

Если поделиться с Максом своими подозрениями, тот сразу же ринется в бой, спасать принцессу. Когда дело касается Лизы, у него напрочь сносит голову. Он запросто может прикончить обоих – и Велецкого, и Ольгу. Первого за то, что навредил Лизе, а вторую за то, что поспособствовала этому. И ведь с Джеком даже не посоветуешься – не в том он сейчас состоянии. Почему самое разное дерьмо приплывает к их берегу одновременно?

Глеб с тоской подумал, что уснуть сегодня вряд ли удастся. Слишком много накопилось проблем, требующих срочного решения. Он сделал Максу знак, что пора уходить.

– Ладно, засиделись мы у тебя. – Гладко встал с дивана. – Ты уже, наверное, на это и не надеялся, но мы отчаливаем. Завтра-послезавтра снова нагрянем. Даже не прячься.

Джек устало улыбнулся:

– Хорошо. Прятаться не буду.

– Если что-то понадобится, звони в любое время. – Макс обнял его, похлопав по спине.

Попрощавшись, друзья покинули квартиру. Выйдя из подъезда, молча остановились, испытывая похожие чувства.

– Совсем ему хреново. – Макс озвучил мысль Глеба. – Надо вызывать тяжелую артиллерию.

– Ты о чем?

– О ком.

Глеб вопросительно уставился на него.

Макс кивнул, указывая на машину:

– Пошли, по дороге расскажу.

Едва в коридоре затихли шаги, Джек снова улегся на спину, словно и не прерывался на пятичасовую встречу с друзьями. Он был благодарен им за внимание и заботу, но в данную секунду эти внимание и забота не имели никакого смысла. Джек понимал, что сам должен справиться с испытанием. Никто его не спасет, кроме него самого. Нужно заставить себя бороться. Внушить позитивный настрой. Строго следовать указаниям разума. Воспринимать себя как собственного пациента…

Джек прекрасно знал, что следует делать, – и не делал ничего. Впервые холодный рассудок психотерапевта Кравцова безнадежно проигрывал эмоциям.

Он достал мобильный и, не поднимаясь с пола, на голосовом наборе продиктовал номер службы такси.

– Здравствуйте. У меня будет не совсем стандартный заказ.

Глава 7

Вода была прохладная – Глебу такая нравилась. Взявшись за бортик бассейна, он отдыхал после двухкилометрового заплыва. С непривычки мышцы гудели, а дыхание долго не выравнивалось. В лучшие времена он на такой дистанции едва бы разогрелся. Вот что значит забросить тренировки. Он решительно выдохнул и оттолкнулся от кафельной стены, отправляясь на очередной заход. Ему хотелось восстановить нормальную форму.

Глеб любил плавание. Оно успокаивало нервы и помогало привести мысли в порядок. После тренировки, намыливаясь под горячим душем, он прикидывал в уме дальнейшие действия. Подумать было о чем. Вчера они с Максом наконец наняли частного детектива, и тот пообещал докладывать немедленно, как только раздобудет какие-либо сведения о Лизе. Макс почувствовал заметное облегчение, а вот Глеб, наоборот, напрягся. И причин тому было достаточно.

Прежде всего, он не хотел спасения Лизы. Она была редкостной дрянью и впервые в жизни получала то, что заслужила. Глеб и пальцем бы не пошевелил, чтобы вызволить ее из неприятностей. Не слишком благородно, зато честно. Единственная причина, по которой Глеб решил вмешаться, – это долг перед Максом. Друг неоднократно выручал его в критических ситуациях, и, как бы ни велико было искушение забыть обо всем и начать новую жизнь, что-то внутри Глеба противилось предательству. Макс не являлся святым и совершил массу мерзких поступков, но все это перекрывалось жертвой, на которую он пошел ради Юрки. Глеб не ощущал в себе достаточно сил, чтобы бросить нуждавшегося в помощи друга. Пообещал себе, что сперва расчистит авгиевы конюшни, а потом уже пойдет восвояси.

Беспокоило Глеба еще кое-что. Если сыщик выяснит личность мстителя, то дело примет нешуточный оборот. Макс не будет ждать доказательств того, что именно Велецкий похитил Лизу. Он просто нагрянет в загородный дом и разнесет там все к чертям собачьим. Вероятно, его пристрелят прямо там же, если он не успеет первым. Перспектива малопривлекательная. Сперва стоило идентифицировать истинного виновника, а уже потом обрушивать на него гнев.

Глеб не испытывал симпатии к Велецкому, но его желание наказать насильников жены понимал. Он реагировал как нормальный любящий муж, и, честно говоря, Глеб не хотел причинять ему вред. К сожалению, никто не гарантировал, что Сергей остановится на достигнутом. Позволить ему и дальше мстить – значит подвергнуть риску себя и товарищей. Как ни крути, все плохо. Но хуже всего было то, что Глеб интуитивно чувствовал: не мог Велецкий так долго держать Лизу в плену. Хоть ты тресни, не мог. При всей его жесткости человеком он был справедливым и адекватным. По крайней мере, такой вывод напрашивался после беглого анализа его поступков.

Сильнее всех он наказал Максима – однако в живых оставил. Джека он не стал трогать, удовлетворившись его плачевным состоянием. Неизвестно, что бы Велецкий сделал с ним, Глебом, попадись он ему в руки. Скорее всего, поломал бы пару костей и остановился бы. В связи с этим нелогичным выглядело предполагаемое похищение Лизы. Слишком несоизмеримым проступку выходило наказание.

Как растолковать это Максу? Даже если тот поверит, что Велецкий не трогал Лизу, все равно захочет отыграться за разорение собственной фирмы. В этом пункте они явно расходились. Глеб оправдывал поведение Сергея Велецкого. Макс не стал бы.

Глеб повернул вентиль крана, обмотал полотенцем бедра и вышел из душевой. В раздевалке несколько подростков переодевались на тренировку, весело что-то обсуждая. Он с грустью подумал о том, что никогда не умел веселиться. Отец их бросил в раннем детстве, мать работала за двоих, но денег всегда не хватало. Глеб подрабатывал с четырнадцати лет, помогая ей. Очень не хотелось, чтобы младший брат в чем-то нуждался. Глеб беспокоился за Юрку с первого дня его рождения, чувствовал повышенную ответственность за судьбу братишки. Когда мама умерла, старшему едва исполнилось двадцать, а младшему – четырнадцать. С того момента Глеб принялся опекать Юрку с еще большим рвением, чем здорово выводил того из себя. Наверное, слишком рано примеренная роль главы семьи и мешала Глебу наслаждаться жизнью, лишив подростка присущих этому возрасту легкомысленности и задора. Но, черт побери, он никогда об этом не жалел. Он любил своего брата. И тосковал по нему. Очень тосковал.

Глеб оделся, заставив себя отвлечься от грустных мыслей. Нужно было срочно разбираться с Велецким. Хорошо, хоть проблема с Джеком будет решена не сегодня завтра. Макс хорошо придумал.

На улице светило солнце; выйдя из здания, Глеб несколько минут постоял на крыльце, жмурясь от ярких лучей. Как бы то ни было, жизнь продолжается, и чем больше препятствий на пути, тем интересней путешествие.

В такую ясную погоду на метро ехать не хотелось. Глеб перешел дорогу и двинулся по улице, намереваясь прогуляться. Отсюда добраться до дома можно за час-полтора бодрым шагом. Зазвонил мобильный. Глеб поднял трубку:

– Да?

– Привет, это Даша.

– Рад тебя слышать.

– Я тоже рада, – не слишком весело ответила она. – Как ты? Чем занимаешься?

– Все в порядке. А ты? Голос угрюмый. Что случилось? – Глеб остановился, подыскивая место, где бы присесть. Похоже, невестку что-то тревожило.

– Ничего не случилось. – Даша вздохнула. – Просто хотела тебя услышать.

– А ну говори, в чем дело. – Глеб облокотился о высокую бетонную клумбу и приготовился слушать. – Я не припомню ни единого случая, когда бы ты мне позвонила просто потому, что хотела услышать.

Даша замялась:

– Я не уверена, стоит ли об этом…

– Надеюсь, ты понимаешь, что после такого вступления я от тебя точно не отстану? Не вынуждай меня приезжать к тебе и устраивать допрос с пристрастием.

– Я тебе не все рассказала о нашей встрече с Галей, – выдавила Даша.

Глеб крепче сжал телефон:

– Продолжай.

– Я правда не знаю, может, мне просто померещилось…

– Даша, не нервируй меня, ясно? Хватит мямлить, говори прямо.

Она откашлялась:

– Мы встретились на кладбище в начале декабря, на Гале была свободная зимняя куртка, но мне показалось… Показалось, что твоя жена беременна. Вероятно, она не хотела, чтобы я это заметила. Но я почти уверена, Глеб. У нее был животик.

Глеб поднес мобильный к другому уху:

– Повтори, пожалуйста.

– Она точно была беременна. Я не разбираюсь в сроках. Месяцев шесть приблизительно. Я хотела, чтобы ты знал. Ведь это может быть твой ребенок. Ведь может? Тогда Галя не имеет права прятать его от тебя. Это нечестно.

– Даш, прости. Я тебе перезвоню, хорошо? – Глеб отключился и до боли сжал переносицу. Он думал, их с Галей история закончилась. Сердце все еще ныло, но время лечит любые раны. Глеб верил, что однажды перестанет мучительно вздрагивать, вспоминая любимую женщину. Он больше не удерживал прошлое, собираясь жить дальше. В одну секунду все перевернулось с ног на голову. Прошлое вернулось, разрушив хлипкий порядок настоящего. Приятная майская прохлада превратилась в удушливый зной. Глеб почувствовал, что задыхается. Резко рванул воротник рубашки, оторвав две верхние пуговицы.

Галя беременна?

Они расстались в июле прошлого года. Если она забеременела незадолго до этого, то в декабре ее срок составил бы как раз около шести месяцев. Последний раз Глеб видел Галю в августе. Он подкараулил ее на детской площадке, где она сидела и смотрела на детвору. Вероятно, тогда жена уже знала, что ждет ребенка. И поэтому исчезла. Сменила номера телефонов и место жительства. Не хотела, чтобы он узнал.

Это был его ребенок. Его сын.

Глеб не предполагал. Он просто внезапно понял, что у него есть сын. Родное, крошечное продолжение его самого. Сейчас ему, наверное, месяц-два от силы… Они с Галей давно придумали имена: Андрей – для мальчика, Анюта – для девочки.

Глеб стоял, потрясенный новостью, все еще до конца не осознавая, насколько изменилась его жизнь. Он понимал: нужно куда-то идти, что-то делать, но не находил в себе сил оторваться от бетонной клумбы, удерживавшей его от падения. Наверное, он выглядел предельно растерянным – некоторые прохожие с замешательством поглядывали на него, не решаясь предложить помощь. Минуло десять минут, прежде чем Глебу удалось справиться с шоком. Он поспешно развернулся и зашагал к метро – хотелось быстрее очутиться дома и подумать над ситуацией.

Переступив порог квартиры, Глеб уже знал, что должен отыскать Галю. Даже если они никогда не будут вместе как муж и жена, он не позволит ей растить сына в одиночестве. У ребенка есть отец, и он будет принимать активное участие в его жизни. Даже если Галя всерьез решила спрятаться от бывшего супруга, она не могла замести все следы. Ее родители, друзья наверняка поддерживают с ней контакт. А значит, Глеб обязательно выяснит, где она скрывается.

С родителями Гали у него отношения были хоть и не близкие, но дружелюбные. Жили в одном городе, виделись регулярно, но не часто. Тесть и теща не стремились влезать в дела молодой семьи, за что Глеб был им благодарен. Однако захотят ли они общаться с ним после развода? Галя вряд ли поведала им истинные причины расставания, но по любой из версий виноватым выходил определенно Глеб.

Он набрал номер тещи. Она ответила не сразу.

– Елена Алексеевна, здравствуйте.

– Здравствуйте, с кем имею честь? – не узнав голос, спросила та.

– Это Глеб. Ваш зять. Я хотел… – он так и не договорил фразу, услышав в трубке короткие гудки. Позвонил снова. На этот раз безрезультатно. Похоже, дочь провела с матерью добросовестную разъяснительную работу. Что ж. Глеб знал их домашний адрес.

Он звонил в дверь целую вечность. Дома явно кто-то был: посмотрел в глазок и отошел. Глеб улыбнулся, ощущая себя полным идиотом. Ломится в жилище к добропорядочным людям…

– Елена Алексеевна, пожалуйста, давайте поговорим, – произнес довольно громко, надеясь, что его услышат. – Я не прошу впускать меня, просто откройте дверь, и мы пообщаемся через цепочку.

В квартире послышалось движение, но вскоре затихло. Глеб выждал пять минут и повторил:

– Елена Алексеевна. Я же знаю, что вы дома. Пожалуйста. Мне нужно встретиться с Галей. Я знаю, что она родила ребенка.

Никто не отреагировал. Глеб снова позвонил.

– Я не в курсе, что вам рассказала дочь, но я не причиню ей вреда. Я люблю ее. И нашего ребенка. Мне нужно увидеться с ними. Елена Алексеевна!

– Прекратите орать! – из соседней квартиры донесся раздраженный окрик. – Если вы немедленно не уйдете, я вызову полицию!

Глеб уперся спиной в гладкую поверхность двери и устало прикрыл глаза. За последние трое суток он почти не спал, но только сейчас в полной мере почувствовал, как сильно вымотался. Слишком много эмоций, слишком много проблем. Нескончаемый хоровод мыслей – о Джеке, о Лизе, о Велецком, а теперь еще и о собственном ребенке… Глеб измучился, расчищая беспорядок в своей голове в попытках отыскать верные решения. Он не справлялся с обрушившимся на него объемом информации. В таком режиме долго не протянешь. Ему действительно надо отдохнуть.

Прежде чем направиться к лифту, еще раз попросил:

– Елена Алексеевна, простите за беспокойство. Я ухожу. Подумайте, пожалуйста, о моей просьбе. Я всего лишь хочу увидеть своего ребенка. Я позвоню вам завтра. До свидания.

Дома Глебу едва хватило сил, чтобы снять кроссовки. Он повалился на кровать и отключился мгновенно, едва голова коснулась подушки.

Глава 8

Ладонь горела так, будто в нее воткнули нож и медленно проворачивали лезвие. Странно, как могла небольшая ранка причинять столь нестерпимую муку. Джек погладил больную руку – бинт был влажным и пахнул спиртом. Он пошевелил пальцами и едва не вскрикнул от острой боли. Кровь пульсировала в кисти с такой силой, что казалось, прорвет кожу и брызнет наружу. Джек на ощупь добрался до ванной. Включил холодную воду и умылся здоровой рукой. Боль не уменьшилась, но гул в ушах поутих. Это ж надо было умудриться так облажаться…

Позавчера Джек вызвал такси, чтобы добраться до поля. Водитель попался понимающий и неразговорчивый, все дорогу молчал, изредка уточняя путь. Прибыв на место, помог пассажиру выйти из машины и спуститься по пологой насыпи вниз.

– Скажите, линии электропередачи находятся прямо передо мной? – спросил Джек.

– Да. В пятидесяти метрах. Вас проводить?

– Нет. Я дойду сам, спасибо. Подождите в машине, пожалуйста. Я не задержу вас надолго. Возвращайтесь за мной минут через двадцать.

– Хорошо, – меланхолично кивнул водитель, не удивляясь причуде пассажира. За годы работы таксистом ему встречались и более странные клиенты.

Дождавшись, когда он уйдет, Джек двинулся вперед – туда, где в высоте вибрировали провода. Странное чувство охватило его; он не мог идентифицировать собственные эмоции. Это была болезненная эйфория, и Джек не понимал, чего в ней больше – страдания или удовольствия.

В последний раз он приезжал сюда здоровым и полным сил. Его переполняли амбиции и вера в грандиозное будущее. Он находился в шаге от своей мечты, планировал осуществить уникальный эксперимент и не сомневался в успехе. И вот теперь он снова на этом поле – но как сильно изменился мир… Впрочем, вздор. Мир остался прежним. Изменился только Иван Кравцов. Вселенная щелкнула его по носу, превратив в слабое и никчемное существо. «Ха-ха. Прекрасное чувство юмора, спасибо, я оценил».

Теплый ветер ласково касался кожи и, должно быть, светило солнце. Джек расстегнул куртку и задрал голову вверх, представляя, что всего лишь на мгновение закрыл веки и просто наслаждается жужжанием электричества. Жизнь прекрасна, а цели дерзки и реальны. И нет препятствий.