Легат инквизиции

– Кого привезла, Офелия?

– Говорил, что Легат.

Люсия вызвала скорую помощь. Я понял, что, жив и нахожусь в районе Ла Специи. В больнице определили сильную контузию, у меня заплетался язык и сильно болела голова, я не мог долго уснуть, а уснув не мог никак проснуться, санитары пытались разбудить меня пинками. На следующий день у моей кровати появился представитель Ватикана, но я был слишком слаб, возбуждён, и совсем не помнил, что со мной произошло, и как я здесь очутился. В больнице меня держали целый месяц, раза два меня посещали подруги со спасательной службы, но ни врачи, не святой отец из Ватикана, не подпускали ко мне посетителей. Я только успел передать девчонкам, что меня зовут Венедикт, а не Легат.

Рим был неприветлив, с крыш домов лились потоки воды, смывая всё на своём пути, по улицам плыла обычная городская грязь, дождь отмывал многочисленные памятники от птичьих экскрементов. В соборе святого Петра было пусто, мой сопровождающий прошмыгнул в одну из тайных дверей, чтобы добраться до «сердца» инквизиции. Я, даже был доволен исчезновению святого отца. Наконец у меня появилось время осмотреть собор. Мой попутчик нашёл меня возле статуи святого Петра. Марина успела переместить команду на берег. Взрыв пришёлся на каюты корабля. Погиб капитан судна и Рун. Сол обещал отомстить за «близнеца». Самар убивался по своим питомцам, они утонули вместе с кораблём. Большая часть экипажа спаслась, в СМИ просочилась информация, что корабль столкнулся с миной, оставшейся здесь со времён последней войны. Специалисты продолжали работать на месте крушения корабля.

– Хорошо. А мне что делать? – спросил я.

– Отдыхать! Шеф приказал отдыхать всей команде.

И мой провожатый опять исчез в стенах собора. В гостинице я никого не застал, я тогда не знал, что Смерека улетела к себе на север – улаживать свои семейные дела, Сол надеялся, что найдут тело друга, чтобы заняться его похоронами, Самар бродил по римскому зоопарку, вспоминая своих друзей из животного мира, а Маринка – она могла быть где угодно. С Маринкой мы встретились на кладбище в Бриндизи, возле могилы генерала. Он оставил завещание у нотариуса на некого Венедикта по кличке Жила. Нотариус передал мне пульт и документы на яхту и жильё.

– Марина, говорят, ты его застала живым? И проводила в последний путь. Почему он не упомянул тебя в завещании?

– У меня с ним был разговор. Мне ничего не нужно в этом мире. У меня есть муж, сын, семья – в двенадцатом веке. Они живут в Америке, которую ещё не открыли.

Как мало мы знаем о людях, окружающих нас.

– И как твоя семья воспринимает то, что тебя нет годами?

Марина улыбнулась:

– А, что ты знаешь о времени? Его можно слаживать, вычитать, дифференцировать. Я, просто, всегда возвращаюсь в один и тот же день.

– Так просто! А я бы не додумался. Что тебя тогда держит здесь, Марина? Зачем тебе наша команда, ненужный риск?

Марина промолчала, а потом всё же ответила:

– Я здесь родилась, в этом мире. Я сирота, спец подготовку прошла в Иранском Азербайджане, и мне не безразлично, каким будет этот мир.

Мы направились в дом генерала, в тот, что в скале. Помянули его по русскому обычаю. Я вспомнил, как в Ла Специи Люсия меня спросила:

– Ты где живёшь, Легат? Где твой дом?

Я промолчал, мне нечего было ответить. Спасибо генералу, теперь я не чувствую себя бездомным.

Смерека обещала собрать всех, когда вызовет, отец Себастьян. На одной из верфей по заказу самого папы римского строилось наше судно. Конструкторы учли все пожелания команды – главный упор делался на его защиту. Аналитики прорабатывали наши дальнейшие маршруты: по дням, по часам, по минутам. Я хотел бы напомнить, что море нестабильно, постоянно находится в движении: одно и то же дно, бывает совершенно разным от изменения морских течений, от сейсмического воздействия подводных вулканов, от смещения тектонических плит. Поэтому, любой расчёт необходимо выполнять, с поправкой на динамику. Новый корабль назвали «Нептун», он больше был похож на тренировочный центр для курсантов военно-морских училищ, чем на научно – исследовательский корабль, и никто никогда не мог подумать, что на этом судне будет группа, занимающаяся обычным шпионажем в пользу Ватикана, для которой и сделали этот корабль. Наше судно по своей конструкции – было, как маленький фрегат, сплошная крепость, защищённая со всех сторон. На судне, кроме пушек и спаренных крупнокалиберных пулемётов, было два торпедных отсека по каждому борту корабля, а также, помещение для хранения глубинных мин. Корабль был набит оружием по завязку. Мы теперь не маскировались под экспедицию ихтиологов, это был вполне боеспособный корабль, умевший себя защитить. Кроме того, нас всегда и везде сопровождало две субмарины, это была дополнительная защита корабля. Вместо Руна нам обещали прислать замену. Руководство ордена ценило работу наших «электронщиков». Команда начала собираться без приказа. Первым в собор пришёл Самар, за ним Сол, появилась Смерека, счастливая, окрылённая, значит у неё всё хорошо. Я ожидал на улице, когда все соберутся. Маринка появилась из воздуха, никак не могу привыкнуть к её методу материализации. Двое священников тащили толстого, вернее упитанного юношу, он сопротивлялся, упирался, как мог, не хотел идти в собор. Маринка остановилась, она узнала этого мальчугана, его звали Гарник, он был из их тренировочного лагеря в Иракском Азербайджане. Только тогда ему было лет пять, а сейчас он был взрослым юношей. Марина перешла на арабский язык заговорила с парнем на диалекте, присущем горным селениям северо-западного Ирана. Пока они разговаривали, я внимательно рассматривал парня: это был широкоплечий юноша, с торсом профессионального борца вольного стиля, с короткими, но сильными ногами, и с огромной, несимметричной головой. Да, ещё руки у него были тонкими, нежными, как у женщины. Волос на голове был медного цвета, как у горных грузин на Кавказе, на подбородке, такого же цвета, пушок. Я уже знал, что этот Гарник был прислан на замену погибшему Руну.

– Марина! А, чего он так упирается? Не хочет идти?

– Говорит, что он правоверный мусульманин, и не место ему в католическом храме. Всё равно, пока не закончится его переподготовка, мы никуда не поплывём.

Смерека вышла от руководителя инквизицией, и дала отбой всей команде. Судно проходило приемные испытания, рекрутёры усердно набирали две команды, для работы на корабле, вахтенным методом. Я уже не мог смотреть на это море, у меня рябило в глазах от солнечных бликов на воде, от берегов с отдыхающими в цветных купальных костюмах. Маринка посмотрела на моё перекошенное лицо:

– Жениться тебе надо, Жила.

– Сколько раз говорить – я не Жила, а Венедикт, неужели тяжело запомнить? А, то, заладили – в Ла Специи «Легат», а здесь, «Жила».

– Имя у тебя тяжело произносимое, хочешь я тебя Веней называть буду?

Глава 15

Новичок оказался хитрым и продуманным, всё пытался отлынить от работы, и всю ответственность за неисполнение приказа, переложить на своих же товарищей. Смерека быстро это поняла:

–Раньше, Жила, ты был один такой, но мы к тебе привыкли, а сейчас вас двое.

Больше всего доставалось Солу, из-за своего компаньона. У Гарника всегда была готова отмазка, на любой случай жизни. Сол органически не переваривал новичка, и в отместку ему, за его мелкие пакости, он дал ему кличку – «Ара». Я думал, что другу он нашего попугая напоминает, оказывается в кличке был свой подтекст. Гарник бесился, когда его кто называл так.

–Ара – это армянин, а я иранец, я правоверный мусульманин!

И чем больше Гарник злился тем прочнее было его погоняло, теперь его Арой называл весь состав корабля. Он пытался найти защиту у Смереки, но та ему объяснила доходчиво – за что его так назвали. Я не сторонник оскорблений по национальному признаку, но «Ара», это даже не оскорбление. Это месть всей команды за ту работу, которую приходилось выполнять за него. Смерека спросила у Сола, а как у Гарника обстоят дела с уничтожением электронных устройств противника? Можно ли будет на него положиться в реальном бою. Сол ответил, что Ара будет даже посильнее Руна. Но правильно ты сказала, его умение необходимо проверить в реальном бою. Не Смерека, не я, никто-либо из нашей команды, не мог предположить, что реального боя, не долго осталось ждать. У меня опять запрыгали звёздочки в глазах.

– Командир! Нас преследует невидимка.

Смерека дала команду для подводных лодок. Состав нашей группы был натренирован, Сол курировал новичка. На подводных лодках была придумана ловушка для невидимки – взрывпакет, мина со специальным гелем, который любой объект делает видимым на электронном табло в торпедном отсеке и у командира подводной лодки. Я указал курс невидимого противника, он, как и раньше, шёл за кораблём. С наших субмарин сбросили мины-ловушки. Самар подтвердил пять членов экипажа. Сол попросил Смереку дать команду на сканирование электроники на борту вражеской подводной лодки. Смерека, только отмахнулась. Я услышал открывание торпедного отсека, заработал транспортёр подачи торпед. Марина сидела в углу каюты, бледная, как приведение, готовая к эвакуации команды. Торпеды медленно заползали в торпедные аппараты. Смерека дала отмашку, для наших электронщиков. Сол и Ара начали работать. Я не могу сказать, что произошло раньше: невидимка попал в минную ловушку, или вышла со строя электроника подводного корабля, но вражеская подлодка стала видна визуально, и начала тонуть, опускаясь на дно. Командир невидимки вынужден был скинуть балласт, и лодка медленно начала всплывать на поверхность. Я просканировал команду корабля на случай непредвиденных сюрпризов. Действительно, это были фанаты, решившие, не прорваться через заслон, так отдать свои жизни в бою и умереть героями. Смерека посмотрела в сторону Самара. Он уже был готов и ждал, когда откроется входной люк в субмарину. Под его чутким руководством, команда вражеского подводного судна само разоружилась, и добровольно, без принуждения переступила на борт катера, посланного для их пленения. Командир корабля сделал фотографию, запечатлев момент добровольной сдачи подводников. Это действительно были люди из Северной Кореи. У Сола чесались руки, ему не терпелось отомстить за погибшего друга более существенным способом. Но Смерека его мигом успокоила. До Ары дошло, почему все так боятся командира. Марина плакала в углу, расслабившись от постоянного напряжения. Через четыре часа прибыл катер из Ватикана и забрал пленников, а чуть погодя, пограничный буксир подцепил вражескую подводную лодку. Будет материал для работы военным.

***

Наконец мы вышли в Атлантику. Наш корабль качало на океанских волнах. Мы ожидали заправщик, а далее – Великобритания, и если повезёт с погодой, то следующей будет Африка. Мы решили остановиться, на прибрежных исследованиях стран, в Ватикане не возражали, а так, командир корабля строго придерживался графика движения, нарисованного нам статистами. Океан мы задели только краем, дальше опять пошли моря: Северное, Ирландское… Я, уже, по привычке, продолжал сканировать дно. Артефактов было меньше, чем в Средиземном море, зато больше неразорвавшихся мин и затопленных подводных лодок с остатками боеприпасов в оружейных отсеках. История войн помолодела, в основном весь обнаруженный металлолом относился ко Второй мировой войне, и редко можно было встретить пароходы, затонувшие в период Первой мировой войны. Не знаю, я не специалист, главное, чтобы Смерека отметила всё на своей карте. Неожиданно, к нашему картежу присоединились великобританские подводные лодки, они сопровождали нас до самого берега. Пограничники нанесли визит, но они были предупреждены о нашем появлении. Смерека нанесла все секретные морские базы на свои карты. Мы впервые столкнулись с тем, что сработали датчики-дозиметры на корабле. Да, на великобританских базах было атомное оружие. Атомными торпедами были снабжены корабли и подводные лодки великобританского флота. Мы не знали, как быть? Не объявлять же войну суверенному государству, мотивируя приказом Ватикана. Смерека отбила телеграмму нашему руководству. Ожидаемо, мы получили отбой: Англия является дружественной страной для Италии, и атомное оружие под надёжным контролем. Нам не понравились эти двойные стандарты, ведь впереди у нас была Россия и Китай, Индию тоже нельзя со счетов скидывать, вместе с Израилем. Мы отметили все базы, создающие радиоактивный фон. Приближалась холодная осень. Капитан решил вернуться в порт отплытия, корабль на зиму поставили на стоянку. Весной, с новыми силами и со сменившимся экипажем мы продолжим свои исследования. Смерека дала всем месяц отпуска, и чтоб не зарастали жиром – добро пожаловать на тренировки. Все разлетелись – кто куда, я уехал, в уже привычный город Ла Специя. Там у меня были друзья, там меня ждали. Обе подруги были красивы, только Офелия, выглядела более серьёзней для её возраста, а Люсия – хохотушка. Я так и не смог уговорить их, чтобы они называли меня по имени. Осенью спасательная служба становилась на консервацию, девушки охраняли лодки и принадлежащее им оборудование. Городской муниципалитет платил копейки за работу, поэтому девушки были в постоянном поиске работы и временно подрабатывали официантками в портовом кафе. Им нравилось, когда я приезжаю, с Легатом было всё просто и не надо думать о завтрашнем дне. Девочки подменяли друг друга: сегодня Люсия дежурит на спасательной базе, значит Офелия работает в кафе, завтра – наоборот. Я посещал девочек на обеих местах работы. В кафе иногда заходили подвыпившие матросы, но девушки привыкли за себя стоять, у Офелии был даже дан по карате, и она всегда старалась держать себя в форме. Люсия была немного рыхловата, более женственна, что ли? В её женственности и было главное очарование девушки. Я если приходил в кафе, то садился так, чтобы не привлекать внимание посетителей, а сам наблюдал за работой официантки. На этот раз в кафе завалила целая группа англичан. Их не любили местные жители. Англичане были чересчур задиристы и всегда искали неприятности на свою филейную часть. Этот раз, это были не матросы, а спортсмены, попавшие случайно в этот город, после каких-то соревнований. Их команда проиграла, они решили затопить своё горе джином, и искали повод для драки. На этот раз они решили отыграться на Люсии, своим поведением доведя девочку до слёз. Я жалел, что я не Смерека, и даже не Самар. Но, что-то и я могу! Вся надежда была на гипноз, но люди успели напиться, а пьяный человек, как дурной, на них гипноз не действует. Тогда я применил запретный приём – любимый приём Смереки. Я начал стравливать взведённых людей, устраивая подножки и подсечки. Моя стратегия сработала, стоящие в стороне спортсмены начали драку друг с другом, потом подключились остальные. Пришло время вмещаться полиции и карабинерам. Я взял Люсию под руку, и мы выскользнули из кафе. Хозяин будет подсчитывать убыток, отвечать на вопросы полиции. Девушка завела меня в аллею, с аттракционами и каруселями. Мы веселились, как дети, я катал её на качелях, сводил в комнату смеха. Она опять задала мне вопрос:

– А, где ты живёшь? Где твой дом?

– Недалеко отсюда, в Бриндизи. Почти через всю страну.

Я пригласил девушку к себе в гости. Лицо Люсии сразу нахмурилось, это ей показалось немыслимо, похоже на фантастический проект. Они с подругой пытаются сэкономить каждый евро цент, а тут путешествие в конец страны. Я спросил девушку – сколько она выходных может взять?

– Ну, если договориться с Офелией. Чтобы она подменила меня. Нет, Офелия меня убьёт.

– А, вдвоём вы не можете отпроситься, взять отпуск на время?

– Не знаю. Тяжело будет. Мы привыкли к своей работе, начальство привыкло к нам. Только зимой могут отпустить на недельку, не больше.

– Тогда я приглашаю обеих в гости, зимой.

Накаркала Маринка, придётся телефон покупать. Люсия вздохнула глубоко, протяжно с сожалением о несостоявшемся путешествии. Завтра я вам дам свой номер телефона. Люсия вернулась в кафе, а я в свой гостиничный номер. Я никак не мог решить, кто из девушек нравился мне больше, обе девушки были чертовски привлекательны. Первыми номерами, забитыми мной в память нового телефона, были номера моих подруг. Я вернулся в Рим раньше времени. Может это неправильно морочить голову обеим девушкам? Я решил посоветоваться со Смерекой и Мариной, обе они замужем, может подскажут чего? Ещё работа у нас такая – не способствующая семейному счастью. Я подождал, когда появятся обе коллеги по команде, чтобы поговорить с ними по душам. Смерека сразу поставила мне диагноз:

– Ты не влюблён, и ещё не созрел для семьи, если просишь совета. Отпуска я тебе не дам, и не проси. Дай своим подругам отбой, у нас намечаются серьёзные учения.

Вот тебе на! Да мне потом дорога в Ла Специю будет закрыта, единственные две подруги на всю Италию, и такой облом от командира.

–Марина! Давай вместе попросим Смереку, меня же девчонки встречали, как человека, а тут я сам пригласил их в гости, а теперь мне говорят отказать им в приглашении. Да я буду саботировать учения, и меня никто не заставит. По всем документам – у меня нет никаких талантов, так, сбоку-припёка. Мариночка, ну прошу тебя!

– Если хочешь знать моё мнение – оставил бы ты девочек в покое, если сам не можешь выбор сделать. Не любишь ты их, никого не любишь. Права Смерека – не созрел ты для женитьбы. Перестань ездить в Ла Специю, не тревожь ты им души. Но встретить ты их обязан, раз пригласил. Хорошо, я переговорю с командиром. Она тоже человек, иногда действует спонтанно сгоряча. А с бойкотом у тебя ничего не получиться. Мы не дадим тебе бойкотировать приказ командира, я сама тебя отправлю назад в Пруссию и сдам в руки инквизиции.

Смерека разговаривала с отцом Себастьяном, глава инквизиции считал своим долгом – знать, что творится в команде людей, наделенных фантастическими способностями.

– Меня тревожит поведение Жилы. Гормоны играют.

– Для его возраста это нормально.

– Не нормально то, что он нарушил контракт, назвал третьим лицам место своей работы. У него хватило ума – не раскрыть специфику нашей деятельности, но я не уверена…, что это не произойдёт в дальнейшем. Он объяснил свой проступок влюблённостью, и планирует открыть для посторонних место своего жилья. Что мне делать, святой отец, я женщина, понимаю, что создание семьи – нормальное явление для каждой сущности, но в данном случае, под удар ставится весь наш проект. Эти девушки из Ла Специи могут быть подосланными агентами. Жила пригрозил команде бойкотом, из-за своих подруг. Я не знаю, меня это беспокоит.

– Дочь моя! Я не поверю, что у вас нет возможности сделать так, чтобы он забыл про этих девушек, и, вообще, что существует такой город – Ла Специя. Кем, вы говорили, работают эти красавицы? Спасателями на пляже? Хорошо мы проверим. Но, в целях конспирации, лучше будет, чтобы ваш подчиненный забыл про своих друзей. Я советую напомнить ему про условия контракта, и провести внеплановый инструктаж, чтобы он выучил контракт наизусть, как армейский устав.

Глава 16

Смерека вернулась в подразделение и вызвала к себе Самара. Никто не знает о чём они говорили, время от времени из кубрика командира доносились возмущённые крики Самара. Метис был в гневе, а когда злился, он темнел, природа возвращала ему родной цвет тела, глаза Самара наливались кровью, и он больше был похож на идола из племени людоедов. Смерека старалась что-то ему объяснить, и через некоторое время в каюте командира восстановилась тишина – Самар согласился с доводами Смереки. Следующим на очереди был я, командир всунула мне в руки копию контракта:

– Бери, изучай.

Я уже десятый раз перечитываю текст контракта, язык стал заплетаться, а глаза слипаться. Командир налила мне двойной кофе. Потом начался допрос, я должен был ответить на вопросы командира по контракту. Я не понял, где я мог допустить ошибку и терзался воспоминаниями, я уже догадался, что этот экзамен проводят со мной, за нарушение условий контракта, только не знал, когда и как я их нарушил. Смерека не выдержала:

– Зачем ты назвал своим знакомым из Ла Специи место своей работы?

Для меня это было, как холодный душ – этот допрос, всё из-за этого? Перед лицом проплывали страницы контракта, в которых мне запрещалось, при любом стечении обстоятельств, упоминать о своей деятельности в ордене святой инквизиции. Я пролепетал в своё оправдание, что это было после взрыва на корабле, я был в беспамятстве.

– А больше ничего ты не рассказывал подругам про свою работу?

Я помотал отрицательно головой.

– Больше ничего.

Смерека осуждающе на меня взглянула, ничего не сказала. Я понял, что свободен, могу идти.

***

Командир выбрала место для полигона, на котором буду запланированные учения, эта земля принадлежала католической церкви, поэтому, претензий нам предъявлять никто не будет и никаких комиссий со всевозможными проверками. Наш штаб находился в русле высохшей реки, вокруг – ни одной живой души, прекрасное место для полигона.

– Гарник! Перед тобой куча электронной аппаратуры, твоя задача превратить всё в мусор, и чтобы никто не мог определить, что это было раньше. Сол, не подсказывай. Жила, сканируй, определяй, что находится в земле, под землёй.

– Нет там ничего, кроме кем-то утерянного железного кольца.

– Жила, не отвлекайся, ты начинаешь терять профессионализм – не отличить украшение от кольца с предохранителя гранаты, надо ухитрится. Ара, ты опять сачкуешь? Марина, думай, думай, представь, что эта груда булыжников – атомный заряд, включён часовой механизм, время секундами бежит на табло управления взрывом, и рядом нет наших электронщиков, нет никого, только ты и бомба. Твоё дело перенести эту атомную бомбу в другое время, в другое место, хоть на Луну, хоть к чёртовой бабушке – туда, где нет людей, и атом успеет разложиться до их появления.

– Я так не могу. Я не привыкла работать на расстоянии.

Марина брезгительно, осмотрела груду булыжников.

– И, вообще, я не экскаватор!

Смерека взвелась:

– Для чего я притащила вас сюда? Не привыкла, привыкай! В твоих руках находится судьба человечества. Мариночка, думай, как это можно осуществить?

Марина убрала прядь волос со своего лица, и пропала вместе с кучей камней.

– Получилось! Кажется, получилось!

Марина материализовалась за моей спиной.

– Хорошо! Молодец! Теперь попробуй, чтобы камни ушли без тебя. Ты нам живая здесь нужна. Тренируйся, Марина, тренируйся, у тебя выходит.

Рабочие, бульдозером сделали новую кучу камней, и быстро спрятались за пределами полигона. Нам, прошедшим подготовку в Калининградской области, было проще реагировать на приказы командира, мы привыкли работать на расстоянии, с минимальным риском, для исполнителей. А, для Гарника и Марины это казалось немыслимо сложным. Это был первый день наших учений, с трудностями, с проблемами, с капризами, перерастающими в женскую истерику. Но с каждым днём было легче и лучше. Марине нравилось перебрасывать камни в прошлое. Смерека придумывала всё новые задания для команды, я продолжал заниматься поисками скрытых объектов, у электронщиков была своя работа, Марина перемещала крупногабаритные предметы, весом в несколько тонн, Самар, казалось ничего не делал, он контролировал нашу работу и отвечал за безопасность на территории полигона.

Звонок раздался ближе к вечеру:

– Ты где? Я уже в Бриндизи. Как мы встретимся?

По голосу я узнал Офелию, мне кажется, она была одна. Я побежал отпрашиваться у командира. Удивительно, но Смерека меня сразу отпустила. Я, из Рима, добирался до Бриндизи уже привычным маршрутом.

– Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Ах, да, я здесь живу.

Я достал пульт из тайника и вызвал свой катер.

Надо заправить плавательное средство, – подумал я. Надо срочно ехать в Рим, я ничего не знаю о своей команде.

***

Люсия удивилась, увидев подругу возле кафе:

– Ты уже приехала? Так быстро!

– Я попала в чертовски неприятную ситуацию, я не помню, как очутилась на другом конце страны, еле домой добралась на попутках.

– А, как там Венедикт?

Люсию больше всего интересовал этот вопрос – получилось ли, что-нибудь у подруги?

– Какой Венедикт?

Офелия смотрела крупными открытыми глазами, в которых застыло непонимание. Люсия знала свою подругу, и догадывалась, когда та лжёт.

– Нет, так сыграть нельзя! Надо же, а мне казался этот Легат неплохим парнем. Что-то здесь не так! Но в душе Люсия радовалась, что у подруги не склеилось. Может Бенедикт ждал её, только её!

Люсия побежала обслуживать клиентов, и через минуту забыла обо всём – о странном симпатичном парне по имени Венедикт, забыла где он живёт и кем работает. Самар вернулся в Рим, в тот же день, самолётом, он хоть выспался в полёте. На следующее утро вся команда собралась у стен собора святого Петра, учения закончились, отец Себастьян распустил нас на зимние каникулы – это был последний длительный отпуск перед новым плаванием. Все разъехались по своим семьям, я не знал, чем заняться – Бриндизи был наилучший вариант. Я отправился к себе домой.