Из Парижа писем нет

Спустя еще несколько дней я совершил это. В голове было помутнение, мысли совсем спутались, как именно я действовал уже и не помню. Очнулся как от полусна уже когда огонь занялся и стал быстро распространяться по зданию органной школы.

5

Я пошел прочь по неосвещенной дороге, полыхающее здание с колоннами осталось далеко за моей спиной. Я шел медленно, как в тумане, и ни разу не обернулся назад. Я был уже довольно далеко, но до сих пор слышал треск горящих перекрытий, что-то рушилось и скрипело, а я был спокоен и просто удалялся прочь от этого места.

Внезапно я остановился. Меня как будто что-то пронзило и резко кольнуло в сердце. Я обернулся и посмотрел на органную школу. Пламя охватило все здание сверху до низу, колонны почернели, от лепнины и других примет роскоши ничего не осталось. Мгновение я еще наблюдал за всем этим и вдруг сорвался с места и побежал обратно. Я задыхался, упал на бегу, поднялся из грязи и снова побежал к органной школе что было сил.

Лакей! Я забыл про него! Он уезжал на время каникул, но вчера снова вернулся. Я так был занят подготовкой и пытался учесть все мелочи, что у меня помутился рассудок и я упустил самое важное. Я не видел лакея целый день, но в это время он должно быть лег спать у себя в каморке за органом. Я совершенно забыл об этом, и неожиданная эта мысль привела меня в ужас. Ведь если он погиб – я этому виной, я самый настоящий убийца.

Я снова упал, и похоже, что на этот раз повредил колено, потому что двигался теперь хромая. В глазах потемнело, но надо идти вперед, до органной школы было еще метров триста.

Я оказался уже совсем близко, остановился и не знал, что я мог предпринять теперь. Весь парадный вход был в огне, со ступеней до самой крыши, из окон валил черный дым. Дым начал разъедать глаза, я закашлял и облокотился о колонку с водой во дворе, которая оказалась весьма кстати. Я нажал на рычаг, вода побежала тонкой струйкой, я умылся, а затем снял свой жакет, намочил его целиком и накинул на голову, прикрыв рукавами жакета лицо. Надо идти к черному ходу, возможно, в ту часть здания еще можно проникнуть.

Дверь была не заперта, я влетел в холл, но тут же стал задыхаться. Огонь еще не подступил к этой части здания, но все было в дыму. Я пробрался к комнате лакея под лестницей, дернул ручку – закрыто. В ярости я стал колотить в дверь, но она почти сразу поддалась, ненадежная задвижка отлетела на пол. Лакей спал на кушетке и ни о чем не подозревал, хотя дым уже проник в комнату. Он покашливал во сне, но не просыпался. Я безуспешно пытался растолкать его, в итоге я взвалил его на себя и потащил к выходу. В холле за эти несколько минут дыма стало еще больше. Не помню, как выволок лакея из здания. Он был очень пьян и не в состоянии сделать даже несколько шагов самостоятельно. Я бросил его на лужайку, он приподнялся на локтях и в недоумении смотрел на горящие колонны. Мы были на приличном расстоянии от органной школы и наблюдали, как пожар уничтожает то, что от нее еще осталось. В это время я услышал вой сирены. Пожарные машины примчались на место. Видимо, их вызвали жители деревни. Я был без сил и опустился на траву. Дальше провал, ничего не помню.

6

После пожара я стал знаменитым. Неожиданно меня сделали героем, всюду были фотографии сгоревшей органной школы и фото лакея, которого я вытащил. Писали, что я в одиночку начал тушить пожар, спас человека и еще массу каких-то выдуманных фактов и историй. Однако многие начали интересоваться моей биографией и постепенно выяснили историю моего деда, который задумал создать такую школу и воплотил свою мечту в жизнь. У меня взяли сотню интервью, закрытое дело было пересмотрено, и неожиданно для меня самого справедливость оказалась на моей стороне. В торжественной обстановке со мной были подписаны все документы и вручены ключи. Я вновь оказался у органной школы, точнее, у почерневших ее останков. Но в руках у меня были все необходимые чертежи, а также немалые деньги, так как страховка на случай пожара, как выяснилось, значительно покрывала мои будущие расходы. Самое главное – я заказал в Чехии, в той же самой фирме, что и мой дед, новый орган, такой же большой и великолепный.

Я начал все с нуля, восстановил здание, и оно снова обрело свой величественный облик. Белые колонны на пригорке издали видны были каждому, кто сворачивал с главной дороги. Здание, похожее то ли на собор, то ли на дворец. Я сменил весь состав работников, набрал новый штат, сам занял пост директора и смотрителя, а также делал всевозможную другую необходимую работу – ассистировал преподавателям, делал расчеты бюджета, встречал учеников. Не взял только дворника – не доверяю я им, да и стараюсь не брать лишних людей, сам слежу за чистотой во дворе.

А там – космос…

1

Над черным полированным столом мелькали чьи-то руки, перекладывающие бесконечные бумаги, диски, папки с документами. Отблески от окна и стоящей сбоку лампы отражались на гладкой поверхности, но никаких лиц в полумраке было не разглядеть. А потом порывом ветра снесло со стола целый ворох белых листков, которые закружились и заполнили собой всю комнату. Все пространство с пола до потолка занимали летающие листы бумаги, их становилось все больше и больше…

Уже было и не понятно, что происходит на самом деле, а что вспоминается или снится. Как во сне он увидел себя в каком-то кабинете. Сотрудник средних лет с дежурной улыбкой сказал свою заученную фразу:

– Спасибо, что не забываете про нас. Все материалы, которые нам приносят, внимательно изучаются. В случае заинтересованности мы обязательно позвоним вам.

И тому подобное, каждый раз одно и то же.

Марк вышел на улицу. В последнее время он стал выглядеть менее привлекательным, и даже немного старомодным. Вероятно, виновата в этом была шляпа, а еще неизменный плащ и портфель, в котором он носил ноты.

А лет пятнадцать назад… Хотя, кажется, что времени прошло не так много. Его имя было на афишах, концерты шли в разных городах. Победитель конкурса «Молодые виртуозы» и подающий надежды композитор – так о нем говорили. В гастрольном туре с участием финалистов Марк был одним из самых заметных музыкантов. Тогда он и придумал себе имидж – модная шляпа, длинное пальто или плащ. Он знал, что на него смотрят, шляпа удивительно шла ему, и он ощущал себя в полной мере знаменитостью.

После конкурса казалось, что дела пойдут хорошо, студия звукозаписи дважды приглашала его в офис, планировалась запись альбома. Но потом все отложили на месяц, потом еще на три, и, в конце концов, ничего не состоялось. А вскоре победитель другого конкурса получил этот контракт и премию.

За первым гастрольным туром второго не последовало. Марк постоянно писал и экспериментировал, но произведения попадали только в его личный архив. Дважды его музыка использовалась в детской телепрограмме, а потом наступила тишина. Жена-француженка, тоже пианистка, вскоре сбежала к себе домой в Париж. Тогда он устроился на временную работу в музыкальный колледж, но временная работа затянулась и стала уже его постоянным местом. Прежний лоск угас, осталась только шляпа, которую он носил по привычке, но теперь она как будто не так была к лицу.

Уже несколько лет ничего выдающегося в жизни не происходило, но однажды он услышал новость о готовящемся необычном событии, и все прежние амбиции и желания вдруг снова вернулись, появилась какая-то надежда и новая цель. Такое радостное предчувствие, что жизнь вот-вот снова заиграет всеми красками, стоит только приложить немного усилий и набраться терпения.

Узнал он об этом случайно. В одном из агентств хотел выяснить, есть ли возможность участия в каких-либо конкурсах или новых проектах, и сотрудник, сам не зная, о чем речь, протянул какой-то листок.

– Вот пресс-релиз. Почитайте, может, захотите участвовать. Это совместный проект, Ассоциации композиторов и Центра космических полетов. Странный проект, конечно, но в любом случае изучите. Тем более что ничего другого сейчас нет, совсем ничего…

Марк прочитал пресс-релиз дома.

«Центр космических полетов готовит к запуску корабль Zeptarus-2. Помимо исследовательской миссии объекта, он будет содержать цифровую запись, отражающую аудиальный образ планеты Земля, включая природные шумы, звучание человеческой речи на разных языках и музыку разных стран – от классики до современности. Запись имеет целью передать информацию о нашей планете другим планетным системам в случае существования в их пределах разумных обитателей.

В связи с подготовкой этих материалов объявляется конкурс среди современных композиторов. После прохождения отбора несколько лучших современных произведений вместе с классическими будут записаны на носитель и отправлены в космос в рамках проекта Z-2. Куратором выступает Ассоциация композиторов, где создан специальный комитет для отбора произведений к данному проекту».

Это было несколько запутано и не совсем правдоподобно, но Марк вдруг представил себе, как космический корабль с записью его симфонии выходит за пределы Солнечной системы, и его музыка становится достоянием Вселенной. Воображение нарисовало впечатляющую картину космических пространств с сияющими звездами, сверкающими в черноте метеоритами и призрачными рубежами удаленных галактик, которых, быть может, лет через сто достигнет летающий объект.

Марк на следующий же день подготовил аудиозапись и отнес в Ассоциацию композиторов. Недосягаемый космос из эфемерной субстанции превратился в нечто живое, и вечером, глядя из окна, он видел не безжизненное черное небо, а мог уловить его энергетику, космос как будто манил к себе и становился ближе.

2

В гулком коридоре как всегда полумрак, а в конце коридора и вовсе темно. На потрескавшихся от времени стенах висят портреты композиторов, в конце коридора приоткрыта дверь в зал и видны старые деревянные кресла – здесь как будто остановилось время, и ничто не поменялось за последние пятнадцать, а то и пятьдесят лет. Марк прошел в здание незамеченным, да и некому было его заметить. В конце коридора прошла уборщица, прогремела ведром, и снова стало тихо. Марк свернул в боковой флигель, прошел по стеклянному переходу и остановился у одной из дверей.