Дети стадной эпохи

– Племянница она вам или нет, замуж ее выдавали вы, так что вам ее и возвращать. – Сделав паузу, она добавила: – Можно и не возвращать, но тогда верните сто тысяч.

– Какие сто тысяч? – возразил Фэн Цзиньхуа. – Мы взяли заем под высокие проценты, с тремя процентами в месяц за целый год он обойдется в сто тридцать шесть тысяч.

– Даже если вы меня продадите, такой огромной суммы не выручить, – заплакала жена Лао Синя.

Тут, отбросив окурок в сторону, поднялся с корточек Лао Синь.

– Мне кажется, вы неправы. Пусть Сун Цайся вы уводили из нашего дома, но разве шесть дней назад мы не передали ее вам в самом лучшем виде? Разве она не провела потом пять дней в вашем доме?

– Что толку от этих пяти дней? – спросила Ню Сяоли.

– Раз она переехала к вам, то стала членом вашей семьи, – стал объяснять Лао Синь. – Ответственность несет тот, от кого она сбежала. Если уж пошел разговор об иске, то это мы должны спрашивать с вас о ее пропаже. Зачем вы сюда явились и валите все с больной головы на здоровую?

Ню Сяоли и Фэн Цзиньхуа так и застыли на месте. Они поняли, что этот Лао Синь пусть и невелик ростом, но на удивление очень сметлив. Фэн Цзиньхуа разозлился и, схватив его за шиворот, пригрозил:

– Она аферистка, а вы ее сообщники. Будешь и дальше зубы заговаривать, сброшу в реку ко всем чертям.

Сделав паузу, он добавил:

– Ты день-деньской кирпичи носишь, корячишься, неужто ты бы позволил совершенно незнакомой женщине жить у вас задарма? А жена твоя помогала ей торговаться. Сколько вам в итоге от нее отломилось?

Фэн Цзиньхуа ростом был метр восемьдесят пять, а Лао Синь – метр пятьдесят пять. Если бы Лао Синь был рослым и крупным, он бы не жил за счет такой тяжелой работы, да и жену бы не искал на стороне. Фэн Цзиньхуа поднял его над землей, словно цыпленка. Жена Лао Синя тут же кинулась к Фэн Цзиньхуа, обхватила его за ногу и запричитала:

– Братец, я просто приютила ее как землячку и ни каких денег с нее не брала.

Оттолкнув от себя жену Лао Синя, Фэн Цзиньхуа пару раз качнул Лао Синя в воздухе и швырнул в реку. Послышался громкий всплеск.

– Может, так ты заговоришь! – крикнул Фэн Цзиньхуа.

Стояла весна; река была полноводной и холодной. Лао Синь, словно попавшая в суп тушка цыпленка, пару раз трепыхнулся и скрылся под водой. Прошло немало времени, прежде чем показалась его голова: откашливаясь и дрожа всем телом, Лао Синь изо всех сил греб к берегу. Дождавшись, когда он подплывет поближе, Фэн Цзиньхуа схватил жужубовую палку, с которой ходил Лао Синь, таская кирпичи, и стал колошматить того по спине, пока не загнал обратно на середину реки. Шесть дней назад, когда Ню Сяоли искала жену для Ню Сяоши и попросила Фэн Цзиньхуа одолжить ей денег, тот не смог оправдать ее ожиданий, из-за чего Ню Сяоли обозвала его тряпкой. Поэтому сейчас, когда понадобилось спросить деньги с Лао Синя, Фэн Цзиньхуа старался проявить себя на все сто. Возможно, он именно потому так разгорячился, что не смог дать Ню Сяоли ста тысяч, которые теперь, как оказалось, были пущены на ветер. Жена Лао Синя снова припала к ногам Фэн Цзиньхуа.

– Я скажу правду. Мы получили три тысячи. Давайте вернемся домой, и я отдам вам эти деньги.

Фэн Цзиньхуа снова отшвырнул ее от себя ногой и отвесил очередной удар палкой по бултыхавшемуся в воде Лао Синю.

– Вместо ста тысяч вы предлагаете мне три, я что, идиот?

Сделав паузу, он добавил:

– За сделку в сто тысяч получить всего три, вы что, идиоты?

– Такова была договоренность. Братец, да разрази меня гром, если я вру.

Тут Ню Сяоли остановила Фэн Цзиньхуа и сказала:

– Трех тысяч хватит.

Палка в руках Фэн Цзиньхуа замерла в воздухе.

– Что это значит?

– Раз она признала, что им перепали деньги, значит, они сообщники.

С этими словами Ню Сяоли схватила жену Лао Синя за грудки и спросила:

– Ведь Сун Цайся твоя землячка, так?

Жена Лао Синя кивнула.

– Куда она убежала? – допытывалась Ню Сяоли.

– Вы-выходит, вернулась к себе в провинцию N, – запинаясь, произнесла жена Лао Синя.

– Трех тысяч нам с тобой на дорогу хватит. Раз она поехала в провинцию N, ты вместе со мной поедешь туда и поможешь ее вернуть! – заявила Ню Сяоли.

Жена Лао Синя замерла на месте.

Бултыхавшийся в воде Лао Синь тоже замер.

4

Ню Сяоли подрабатывала на сельской швейной фабрике. На этой фабрике в две смены трудилось больше четырехсот работниц, и если люди отдыхали, то машины – нет. Вне зависимости от времени суток каждая смена длилась по двенадцать часов, в месяц швеям выплачивали одну тысячу восемьсот юаней. По дороге на фабрику, куда Ню Сяоли поехала, чтобы взять отпуск, она мысленно подсчитала, что, даже работая без выходных, за год она сможет заработать лишь двадцать одну тысячу шестьсот юаней. Из ста тысяч, украденных Сун Цайся, двадцать тысяч принадлежали самой Ню Сяоли, а восемьдесят она заняла у Ту Сяожуя под проценты. На самом деле Ту Сяожуй снизил ставку с трех процентов в месяц до двух, однако от Фэн Цзиньхуа Ню Сяоли это скрыла. Если к восьмидесяти тысячам прибавить набегавшие в месяц два процента, то за год выйдет девяносто девять тысяч двести юаней, а если к этой сумме прибавить еще и личные двадцать тысяч, то в итоге выйдет сто девятнадцать тысяч двести юаней. Если Сун Цайся послать работать на швейную фабрику, чтобы вернуть эти деньги, ей придется вкалывать пять лет и пять месяцев без перерывов на отдых. После таких расчетов огонь в сердце Ню Сяоли вспыхнул с новой силой.

«Ну, Сун Цайся, едрить твою мать! Убеги ты хоть на край света, все равно тебя достану!»

Отпросившись с фабрики и выйдя на улицу, Ню Сяоли увидела Ту Сяожуя. Справа от входа на швейную фабрику находился спа-салон, в котором работали услужливые девицы, приехавшие с северо-востока Китая, и клиенты слетались сюда, словно мухи на мед. Ту Сяожуй открыл дверцу своей машины, припаркованной перед спа-салоном, и стал залазить внутрь. Ню Сяоли он не видел. Вдруг Ню Сяоли вспомнила, что ради снижения процентов ей пришлось терпеть поцелуй Ту Сяожуя.

– Брат Сяожуй! – крикнула она ему.

Ту Сяожуй заметил Ню Сяоли и стал выбираться из машины. Взглянув сначала на Ню Сяоли, а потом на фабрику, он поинтересовался:

– На работу или с работы?

– Можно тебя спросить?

– О чем?

Ню Сяоли подошла к машине Ту Сяожуя.

– Несколько дней назад, когда я приходила к тебе за деньгами, ты кое-что сказал, помнишь?

– Что?

– Что хочешь со мной переспать.

Ту Сяожуй смерил Ню Сяоли взглядом и кивнул. Та продолжила:

– А что, если я позволю со мной переспать, а ты взамен забудешь про восемьдесят тысяч, которые мне одолжил?

Ту Сяожуй оторопел. Он снова смерил взглядом Ню Сяоли, а та нарочито подняла голову, давая себя оглядеть. Насмотревшись на нее, Ту Сяожуй протянул руку и погладил ее по волосам.

– Ты здорова?

– В каком смысле? – спросила Ню Сяоли.

– Когда я это предлагал, то имел в виду, что прощу тебе только проценты, а не всю сумму.

– Я отдамся тебе десять раз, – предложила Ню Сяоли.

Ту Сяожуй, указав в сторону спа-салона, сказал:

– Там девица из Харбина, которой едва исполнилось восемнадцать, за раз берет двести юаней. Вот и по считай, сколько раз за год тебе придется со мной переспать, чтобы отработать восемьдесят тысяч вместе с про центами?

– Так то проститутка, а я – добропорядочная женщина, – возразила Ню Сяоли.

– Да какая разница, добропорядочная или нет, в постели вы все одинаковы.

Вдруг, словно вспомнив о чем-то, он сказал:

– Но если ты девственница, и я пересплю с тобой десять раз подряд, то это того стоит.

Снова смерив Ню Сяоли взглядом, он спросил:

– Так отвечай: ты девственница?

Ню Сяоли замялась. Она начала встречаться с Фэн Цзиньхуа в средней школе, а в шестнадцать лет их отношения переросли в серьезные, так что, разумеется, девственницей она не была. Возможно, Ту Сяожуй, зная об этом, специально задал ей этот вопрос. Глядя на оцепеневшую Ню Сяоли, он усмехнулся, сел в машину, хлопнул дверцей, включил зажигание и, дав по газам, сорвался с места. Глядя вслед его машине, Ню Сяоли выругалась: «Ту Сяожуй, твою мать!»

Переварив слова Ту Сяожуя, Ню Сяоли снова стала считать: если девицы из спа-салона за один раз берут по двести юаней, то она, заняв у Ту Сяожуя девяносто девять тысяч двести юаней, должна переспать с ним четыреста девяносто шесть раз, либо то же самое он может сделать с другими четырьмястами девяноста шестью девицами. Предлагая себя Ту Сяожую десять раз, Ню Сяоли назначила за себя цену в девять тысяч девятьсот двадцать юаней за один раз. Так что с точки зрения цены и качества Ту Сяожуй рассудил вполне здраво. Следом она пожалела, что уже не девственница, ведь в таком случае она бы могла просто десять раз переспать с Ту Сяожуем. Сбросив с себя эту ношу в девяносто девять тысяч двести юаней, она бы уже не поехала ни в какую провинцию N. Это она в сердцах выпалила, что найдет Сун Цайся даже на краю света, но, спокойно все обдумав, Ню Сяоли побоялась соваться в совершенно незнакомые ей места. Однако сейчас, когда все другие варианты были перепробованы, то, как бы она ни противилась, ехать все равно придется.

Пока Ню Сяоли собирала дома сумки, за ней наблюдали Ню Сяоши, Фэн Цзиньхуа и Баньцзю.

– Может, все-таки не ехать? – предложил Ню Сяоши.

– А кто тогда будет возвращать Ту Сяожую сто восемь тысяч восемьсот юаней, ты, что ли?

В присутствии Фэн Цзиньхуа Ню Сяоли назвала сумму с учетом трехпроцентной ставки. Ню Сяоши в ответ промолчал.

– Может, не ехать? А деньги мы уж придумаем как вернуть, – поддержал его Фэн Цзиньхуа.

– Если бы ты мог что-то придумать, нам бы не пришлось занимать деньги под высокие проценты, – отозвалась Ню Сяоли.

В ответ Фэн Цзиньхуа тоже промолчал. Тут Ню Сяоли сказала:

– На самом деле я отправляюсь на поиски Сун Цайся не только ради денег.

– А ради чего еще? – спросил Фэн Цзиньхуа.

– Хочу кое-что спросить у нее.

– Что именно? – поинтересовался Фэн Цзиньхуа.

– Когда я впервые увидела ее, то посчитала за честного человека, но она-то почему разглядела во мне идиотку? – Сделав паузу, Ню Сяоли продолжила: – Я отнеслась к ней как к порядочной, а она взяла и обманула меня. И кто же я тогда, если не идиотка?

Сказав это, она заплакала. Тут же с беспомощным видом к ней обратился Фэн Цзиньхуа:

– Но ведь мы в следующем месяце должны пожениться, уже и дата назначена, как можно из-за Сун Цайся откладывать нашу свадьбу?

– Пока я с этой гадостью не разберусь, замуж не выйду, – ответила Ню Сяоли, после чего добавила: – Сейчас я просто не в состоянии радоваться.

Фэн Цзиньхуа промолчал. Тут голос подала Баньцзю:

– Тетя, я хочу поехать с тобой.

– С чего вдруг? – оторопела Ню Сяоли.

– Я никогда не ездила на поезде, хочу покататься вместе с тобой.

Ню Сяоли прыснула со смеху:

– Это тебе не путешествие, а охота за лиходейкой. Еще успеешь покататься на поезде.

– Может, мне поехать с тобой? – предложил Фэн Цзиньхуа. – Когда ты найдешь Сун Цайся, помощник не будет лишним.

Ню Сяоли замотала головой:

– Достаточно и того, что со мной поедет жена Лао Синя. Она те края знает, а ты пригодишься здесь.

– В каком смысле? – спросил Фэн Цзиньхуа.

– Для жены Лао Синя те края родные, – отозвалась Ню Сяоли, – а для меня там все незнакомо. Если жена Лао Синя начнет строить какие-нибудь козни, я позвоню тебе, и ты снова сбросишь Лао Синя в реку.

5

Ню Сяоли и жена Лао Синя договорились, что следующим утром в восемь часов встретятся на сельском автовокзале, откуда уже вдвоем отправятся в уезд Циньхань провинции N на поиски Сун Цайся. Вчера, когда Лао Синь вылез из речки, Ню Сяоли и Фэн Цзиньхуа вместе с ним и его женой пошли к ним домой в деревню Синьцзячжуан, чтобы получить три тысячи юаней, которые Лао Синь и его жена заработали на сватовстве Сун Цайся. Эти деньги предполагалось потратить на дорожные расходы Ню Сяоли и жены Лао Синя. Однако дома Лао Синь заявил, что эти три тысячи они шесть дней назад отдали в банк и оформили срочный вклад. Поскольку снять деньги они теперь не могли, значит, надо просить у родственников. Ну а поскольку деньги все равно предполагалось потратить на дорогу, то Ню Сяоли было обещано, что жена Лао Синя передаст их ей при встрече. Фэн Цзиньхуа решил было, что Лао Синь снова водит их за нос, и уже собрался было опять поднять на него руку, но Ню Сяоли его остановила и сказала, что если на следующий день денег не будет, то они уже не просто отделают Лао Синя, но еще и сровняют с землей весь их дом. Лао Синь поспешно закивал и пообещал отправиться за деньгами тотчас после обеда. Ню Сяоли снова стала расспрашивать жену Лао Синя о Сун Цайся. Та ей рассказала, что, прежде чем выйти замуж за ее брата, Ню Сяоши, Сун Цайся прожила у них дома три дня. По вечерам за женскими разговорами Сун Цайся рассказала, что пришла к ним из деревни Ютанцунь, что находилась в волости Вэйцзиньсян уезда Циньхань. Ню Сяоли и сама видела удостоверение Сун Цайся, в котором было написано то же самое. Родной дом жены Лао Синя находился в деревне Минчаоцунь в волости Сундайсян того же уезда. Между двумя деревнями было не больше пятидесяти ли, так что они и вправду считались землячками. Ню Сяоли, Фэн Цзиньхуа, Лао Синь и его жена стали гадать, куда же могла деться Сун Цайся со ста тысячами семейства Ню, а точнее с девяноста семью тысячами, ведь три тысячи она отдала семейству Лао Синя. Все согласились с женой Лао Синя, которая еще у реки сказала, что Сун Цайся наверняка отправилась к себе домой. Если даже она поехала в другое место, они могли найти ее дом, а значит, и родственников, которые помогут ее разыскать, а если нет, то они продадут их дом, что как раз и составит около ста тысяч. Поэтому было принято решение ехать в уезд Циньхань. Ню Сяоли и жена Лао Синя посоветовались и решили сначала доехать на сельском автобусе до уездного центра, потом пересесть на автобус до провинциального центра, а оттуда на поезде добраться до административного центра провинции N; после этого пересесть на автобус до уездного центра Циньхань, затем на сельском автобусе доехать до волости Вэйцзиньсян, а оттуда уже прибыть в деревню Ютанцунь.

Утром в половине восьмого Ню Сяоли добралась до сельского автовокзала. Она прождала там до восьми часов, но жена Лао Синя так и не появилась, поэтому Ню Сяоли стала волноваться, что та не сдержала своего слова. В восемь пятнадцать первый рейсовый автобус до уездного центра уже ушел, а жена Лао Синя так и не пришла. К девяти часам ни внутри автовокзала, ни снаружи она так и не объявилась. Ню Сяоли вытащила мобильник и набрала номер Фэн Цзиньхуа. Она хотела распорядиться, чтобы тот сел на свой мопед и поехал в деревню Синьцзячжуан равнять с землей дом Лао Синя, а заодно скинул в реку Лао Синя и его жену. Едва она дозвонилась, как вдруг увидела жену Лао Синя: с большим плетеным мешком за спиной и огромной сумкой в руках та, шатаясь, шла ей навстречу. Ню Сяоли облегченно выдохнула и сказала в трубку:

– Уже все в порядке.

Еле переводя дух, жена Лао Синя подошла к Ню Сяоли и спросила:

– Не опоздала?

– Как же не опоздала, – раздраженно ответила Ню Сяоли, – первый автобус уже уехал, а следующего теперь ждать целых полчаса.

Тут она заметила, что за спиной у жены Лао Синя стоит мальчишка-заморыш. Взмокший от бега, весь в соплях, сжимая в левой руке вертушку, а в правой – подол юбки жены Лао Синя, он задрал голову и рассматривал Ню Сяоли. Ню Сяоли оторопела и, указывая на ребенка, спросила:

– Это кто?

– Мой сын, – ответила жена Лао Синя. – Раз уж мы едем ко мне на родину, я должна хоть разок показать его родителям, а то прошло уже три года, а он ни деда, ни бабки не видел.

Ню Сяоли не знала, плакать ей или смеяться.

– Мы не развлекаться едем, а по серьезному делу, как можно брать с собой ребенка?

– Одно другому не помешает, – ответила жена Лао Синя.

Только Ню Сяоли хотела было что-то возразить, как жена Лао Синя поспешила ее успокоить:

– Он еще не дорос до метра двадцати, поэтому про езд для него бесплатный, так что на наших расходах это никак не скажется.

Ню Сяоли не знала, что и делать. Пусть на дорожных расходах это никак не сказывалось, но отправляться в путь с ребенком было совершенно немыслимо. Ведь они отправлялись по серьезному делу, и случись что, куда они его денут? Племянница Ню Сяоли, Баньцзю, тоже хотела прокатиться на поезде, но ее пришлось оставить дома, а жена Лао Синя, напротив, взяла ребенка с собой. Помимо различных неудобств, на расходах это тоже сказывалось: пусть ребенку не нужно покупать билет, но что же он, будет голодать? За чей счет он будет питаться? Не иначе как эти расходы придется оплачивать из тех самых трех тысяч. Изначально те три тысячи Сун Цайся отдала за посредничество жене Лао Синя, но сейчас-то эти деньги принадлежали Ню Сяоли. Жена Лао Синя, похоже, поняла, о чем думает Ню Сяоли, и, раскрыв свой баул, показала на целый пакет беленьких лепешек.

– Я подсчитала, что чтобы доехать до Циньханя, нам надо будет сделать шесть пересадок, а это, если прикинуть, целых пять дней, так что этого пакета с лепешками нам на троих как раз хватит.

С этими словами она вытащила одну лепешку и передала ее Ню Сяоли.

– Попробуй.

Ню Сяоли не знала, плакать ей или смеяться. Она отломила кусочек и положила его себе в рот. Лепешка была еще горячей и пахла свежей выпечкой, а внутри оказалась вкуснейшая начинка из мелко нарезанного лука с кунжутной заправкой.

– Ну как? – спросила жена Лао Синя.

– Неплохо. Сама, что ли, пекла?

Жена Лао Синя кивнула и добавила:

– Поднялась ни свет ни заря.

Похлопав по своему мешку, она добавила:

– Еще прихватила с собой десять с лишним пучков лука.

Теперь Ню Сяоли оценила деловитость жены Лао Синя: пусть та не выдалась ростом, зато старания ей было не занимать. Кроме усердия, жена Лао Синя также отличалась щепетильностью. Пока женщины общались, мальчишка, шмыгая носом, носился со своей вертушкой по автовокзалу, громко изображая мотоциклиста.

– А почему я его не видела, когда была у вас дома? – спросила Ню Сяоли.

– Да разве его дома удержишь? Он целыми днями пропадает за деревней, лазает по деревьям да разоряет вороньи гнезда.

Тут Ню Сяоли, словно опомнившись, спросила:

– А как тебя звать-то?

– Все зовут меня просто женой Лао Синя.

– У тебя нет имени?

Жена Лао Синя смущенно улыбнулась и сказала:

– Меня зовут Чжу Цзюйхуа.

– А его? – Ню Сяоли показала в сторону мальчика.

– Его отец выбрал для него имя Сюэвэнь[3], но все зовут его Сяохоу[4].

Ню Сяоли прыснула. Глянув, как малыш носится по автовокзалу, она подумала, что тот и правда похож на обезьянку. Наконец Ню Сяоли спросила:

– Деньги на дорогу принесла?

Чжу Цзюйхуа, услышав вопрос о деньгах, поспешно спустила на пол мешок с сумкой и, ослабив пояс на брюках, запустила руку к себе в штаны.

– Ты чего? – оторопело спросила Ню Сяоли.

– Три тысячи сумма немаленькая, – ответила Чжу Цзюйхуа, – чтобы не потерять их, я пришила к штанам кармашек для денег.

Ню Сяоли засмеялась и, в который раз отметив щепетильность Чжу Цзюйхуа, поспешила ее остановить.

– Раз они у тебя внутри, то и не трогай, а как понадобятся, достанешь.

Чжу Цзюйхуа замерла на месте и спросила:

– Ты мне доверяешь?

– А как ты убежишь? Если даже и убежишь, то останется Лао Синь, которого снова бросят в реку, а следом еще и дом ваш разнесут.

Чжу Цзюйхуа прыснула со смеху и, подняв вверх большой палец, произнесла:

– А ты, сестрица, сметливая.

– В смысле? – не поняла Ню Сяоли.

– У кого деньги, на том и ответственность, – объяснила Чжу Цзюйхуа.

На этот раз усмехнулась Ню Сяоли, которая оценила проницательность Чжу Цзюйхуа.

Когда наконец автобус отправился в уездный центр и в окне промелькнули швейная фабрика и спа-салон, Ню Сяоли в который раз принялась негодовать на Сун Цайся. До настоящего момента Ню Сяоли никогда не бывала даже в провинциальном центре, зато теперь она намеревалась проделать путь больше чем в четыре тысячи ли и пересечь сразу несколько провинций. Но ладно бы она просто отправилась в дальнюю дорогу, главная трудность была в том, что Ню Сяоли никого в чужих краях не знала, а значит, не представляла, чем обернется для нее все это предприятие, и в душе ее нарастала тревога. Она сетовала на свою горькую судьбу, на то, что рано потеряла отца, на то, что мать сбежала с любовником, на то, что старший брат вырос никуда не годным и теперь все проблемы легли на ее плечи. Пока Ню Сяоли про себя вздыхала, Чжу Цзюйхуа склонила к ней голову и сказала:

– Сестрица, а ведь я должна сказать тебе спасибо.

– За что? – удивилась Ню Сяоли.

– Благодаря всему этому я хотя бы несколько дней побуду вдали от Лао Синя.

Ню Сяоли, очнувшись от своих переживаний, спросила:

– Тебе не нравится Лао Синь?

Чжу Цзюйхуа кивнула.

– Но вчера, когда вы вместе таскали кирпичи, выглядели вполне дружно.

– Я его не перевариваю, – выдала Чжу Цзюйхуа.

– Почему?

– Он такой низкорослый, да еще и страшный, как У Далан[5], неудивительно, что в своих краях он жены не нашел.

Ню Сяоли еле сдержалась, чтобы не рассмеяться и, пряча улыбку, сказала:

– Зато работящий.

– А еще, – продолжала Чжу Цзюйхуа, – он мне не доверяет.

– Например? – спросила Ню Сяоли.

– Он прячет все деньги и только раз в месяц выдает мне и Сяохоу по двадцать юаней на мелкие расходы. На что может хватить двадцати юаней? В женские дни даже на бумагу-то не хватит. Не иначе как за скотину меня держит.

– Кто бы мог подумать, что такой плюгавый мужик окажется таким извергом, – вздохнула Ню Сяоли.

– А ты знаешь, почему он такой изверг? – спросила Чжу Цзюйхуа.

– Почему?

Чжу Цзюйхуа глянула на Сяохоу: поскольку билета на него не покупалось, тот все это время сидел у нее на коленях. Набегавшись по автовокзалу, в автобусе мальчик сразу уснул. Чжу Цзюйхуа приблизилась к самому уху Ню Сяоли и прошептала:

– Зная, что у тебя уже есть парень, я, так уж и быть, тебе скажу.

Ню Сяоли оторопело спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Чжу Цзюйхуа так же шепотом сказала:

– У него по ночам ничего не выходит.

Ню Сяоли не сразу поняла, о чем она, и решила уточнить:

– В каком смысле?

– Если у мужика по ночам проблемы, днем он ведет себя как бешеный.

Ню Сяоли снова оторопела. С одной стороны, ей показалось, что у Чжу Цзюйхуа язык как помело, а с другой – что та просто быстро сходится с людьми и теперь считает Ню Сяоли за свою. Показывая на Сяохоу, Ню Сяоли поинтересовалась:

– Если у него проблемы, то как у вас появился он?

– Я пришла в эти края уже с ребенком, – ответила Чжу Цзюйхуа.

Смекнув, в чем дело, Ню Сяоли снова спросила:

– Но ведь вчера, когда Лао Синя бросили в реку, ты, не жалея себя, бросилась его спасать, как родного.

Чжу Цзюйхуа в ответ всплеснула руками и сказала:

– Да если бы я этого не сделала, он бы потом дож дался, когда вы уйдете, и бросил бы в реку меня!

Как говорится, у каждого свои проблемы.

– Даже подумать не могла, – вздохнула Ню Сяоли.

Чжу Цзюйхуа, посчитав, что та имеет в виду Лао Синя, поддакнула:

– Точно говорят: чужая душа – потемки.

Тут Ню Сяоли, словно опомнившись, спросила:

– Я уже два дня кое о чем размышляю.

– О чем?

– Когда Сун Цайся якобы вступила в брак, наша семья заплатила ей сто тысяч. Но ведь Лао Сы из деревни Сыцзячжай был готов заплатить ей сто сорок тысяч, почему же она обманула нас, а не Лао Сы?

– Лао Сы предлагал платить по частям, поэтому Сун Цайся и не согласилась, – объяснила Чжу Цзюйхуа.

Ню Сяоли понятливо кивнула. Оказывается, аферистка Сун Цайся все продумала заранее.

6

Когда Ню Сяоли с попутчиками добрались до автовокзала уездного центра, они не мешкая пересели на автобус до административного центра провинции. Но едва их автобус отъехал от уездного центра на десять с лишним ли, как весь транспорт выстроился в длиннющую очередь: на трассе был ремонт. Сидевший на руках у Чжу Цзюйхуа Сяохоу открыл глаза и стал смотреть в окно. Поглазев какое-то время, он принялся канючить, что хочет есть, тогда Чжу Цзюйхуа вытащила ему из сумки большую лепешку. Слопав лепешку, Сяохоу снова уткнулся в грудь Чжу Цзюйхуа и уснул. Когда автобус с горем пополам добрался наконец до города, был уже вечер. А когда троица пересела на городской автобус и прибыла на железнодорожный вокзал, тот уже весь был залит огнями. Ню Сяоли попросила Чжу Цзюйхуа достать из штанов четыреста юаней и, взяв деньги, оставила ее на привокзальной площади следить за вещами, а сама поспешила в кассовый зал, где встала в очередь за билетами. Среди поездов, которые отправлялись в административный центр провинции N, были высокоскоростной, скоростной, скорый и обычный. Чтобы сэкономить, Ню Сяоли решила купить билеты на обычный поезд, но когда подошла ее очередь, кассир сказала, что на сегодня все билеты на обычный поезд до административного центра провинции N уже распроданы. На следующий день билеты на обычный поезд еще были, но только стоячие, а билеты с местами можно купить только на послезавтра. Как говорится, время не ждет, стоячие так стоячие. Ню Сяоли купила два стоячих билета на обычный поезд, который отправлялся на следующий день в десять часов утра. Выйдя из кассового зала, Ню Сяоли нашла Чжу Цзюйхуа и почувствовала, что проголодалась. Пока они были в дороге, то так перенервничали из-за пересадок и пробок, что даже забыли пообедать. Ню Сяоли спросила Чжу Цзюйхуа, проголодалась ли она, та ответила, что проголодалась. Тут же запросил кушать и Сяохоу.