Написано лапой и хвостом. Книга вторая

– А что в ней не так? – насторожился я.

– Всё так, всё так… Но надо изменить самую малость. История прекрасная, но надо поменять персонажей…

– Как это? – не понял я.

– Лучше, если это будет не любовь волчицы и пса, а любовная история… ну, скажем… кота и кошечки.

У меня прямо челюсть отвисла.

– Кота и кошки? – переспросил я.

– Да. Это идеальный вариант. У нас уже есть на главную роль прелестная ангорская кошечка. Наша звёздочка Шерлиз, вы её, конечно же, прекрасно знаете. С ней гарантирован успех. А где мы, позвольте, волчицу найдем? Я вообще не могу представить какую-нибудь актрису в этой роли. Нет-нет, это нереально!

Я в замешательстве молчал.

– Поймите, Колли, зритель никогда не поверит, что кто-то может полюбить волчицу, – пел толстый кот. – Волки – это низкий социальный уровень, депрессивная прослойка, уголовщина, а зритель хочет видеть успешных и благополучных котов и кошек. Вы уж поверьте моему опыту. Я уже снял более тридцати мультфильмов, и все они умели колоссальный успех.

– Кошечка, значит… – задушено просипел я. – А какого кота вы собираетесь снимать вместо меня?

– Эту роль я собираюсь сыграть сам. Думаю, мне по силам этот образ… Я уже репетирую. Не беспокойтесь, Колли, себя я вижу очень органично в этой роли.

Стараясь говорить твёрдо, я произнёс:

– Вы, наверно, забыли условие экранизации: в главной роли должен сниматься я. Для вас это игра, а я всё на своей шкуре прочувствовал.

– Помилуйте, зачем вам это? – ухмыльнулся кот. – Как я понял, у вас нет никакого актёрского образования. У вас, конечно, колоритная фактура, неординарная внешность… Вы думаете, вы справитесь? Актёрская профессия не каждому коту по плечу, тем более собаке… Поверьте, это не ваше. Все мечтают стать звёздами, но для этого надо родиться. Родиться полосатым котом, в первую очередь.

Мне это совсем не понравилось. Я машинально оскалил клыки и зарычал. Толстый кот испугался.

– Помилуйте, Колли, я не хотел вас обидеть – наоборот! – завизжал он. – Я хотел сказать, что актёрская профессия, она в какой-то мере лицемерная и лукавая, подразумевает лицедейство, притворство. Собаки слишком простодушны и искренние для актёрства. А коты и кошки могут сыграть всё что угодно. Поверьте, я уже намучился с вами, с собаками. Зарекался уже… Собаки в нужный момент заплакать не могут, о чём мы говорим! А у кошек всегда как по команде слеза наворачивается. Вы же знаете, что большинство кошек полосатые. Как будто сама природа намекает на двуличность… Сам кот, знаю… А вот полосатых собак не бывает. Во всяком случае, я не видел. Вы мне очень симпатичны, Колли, но снимать собак… это огромный риск. У меня хорошие отношения с продюсерским центром, со спонсорами – я не могу рисковать. Я не вынесу провала. В своих мультфильмах я только звёзд снимаю.

Я ошеломлённо молчал.

– Вот хоть сценарий взять: ваша деревня называется «Полосатые коты», – вещал дальше кот. – Это уже подразумевает, что действие происходит в благополучном и современном мегаполисе, где живут цивилизованные и культурные коты и кошки. Причём здесь собаки? Тем более – волки? Извините, но нужно вообще всех персонажей заменить на котов и кошек. И мы уже подобрали звёздный состав. Мы можем предложить вам эпизодическую роль, но… мне кажется, это никому не нужно. Состав уже утверждён, сценарий отредактирован, и придумывать для вас какое-то место в массовке, я думаю, не имеет никакого смысла. А имя ваше в титрах мы обязательно укажем. Как сценариста. Это я вам обещаю. Поверьте, мультфильм ждёт колоссальный успех, быть может, он произведёт фурор во всей анимации! Мы впишем ваше имя на скрижалях культуры…

– И кого вы ещё собираетесь снимать, кроме себя и ангорской кошечки?

– О, это поистине звёзды первой величины! – с гордостью мявкнул полосатый режиссёр и принялся перечислять.

Я ушам своим не верил. Всё это были самые бездарные коты и кошки, которые постоянно мозолят глаза во всех передачах и ток-шоу. И всё время что-то рекламируют. Я всегда встаю и ухожу, когда их по телевизору показывают.

– И вот для этого вы меня в такую даль вызывали? – с негодованием рявкнул я и кинулся на этого режиссёра.

Кот противно завизжал по-кошачьи, зашипел, как змея, и выставил свои острые когти. Я побоялся, что он мне глаза выцарапает, и отступил. И тут мне так тоскливо и тошно стало, что захотелось на свежий воздух. Я отвернулся и с достоинством поднял хвост.

– Ой, какие мы гордые! – кричал мне вслед кот. – Да нам ваша подпись и не нужна! Без вас как-нибудь обойдёмся! Мы ваш сценарий уже так изменили, что вы ни в одном суде не докажите, что он ваш!

Такие вот дела: таланту ни за что не пробиться… Обидно. Хотя и с самого начала было понятно, что, судя по названию, на студии «Леопольдмультфильм» одни полосатые коты заправляют. Теперь для меня и вовсе невыносимо, что наша деревня «Полосатые коты» называется. Вот сейчас мой мультфильм прогремит на весь мир, и этот кошачий режиссёр будет всем хвастаться, что нашу деревню в честь него назвали.

В лапах правосудия

Помню, приснился мне странный сон. Будто я судья на судебном заседании, на мне мантия и белое жабо вместо ошейника на лохматой шее. Сужу я бесчестного и продажного чиновника, который много миллионов украл. Государство деньги на приют для бездомных животных выделило, а он эти деньги себе прилапил. Зал суда был битком набит пострадавшими собаками и кошками. В прокуроре я узнал благородную лабрадоршу по имени Гайка, а адвокатом был какой-то рыжий кот с неприятной физиономией.

Как ни странно, я нисколько не удивился, что мне доверили судить человека. Ведь я не понаслышке знаю о бедственном положении бездомных животных. К тому же я неплохо разбираюсь в людях… Правда, признаться, в обвиняемом я не сразу узнал человека, – подумал, кабанчик какой-то, откормленный боров, который научился ходить на задних копытах.

Лабрадорша Гайка излагала суть обвинения с горечью в голосе, часто останавливалась и лакала воду из миски. Подробности были настолько чудовищны и душераздирающи, что все присутствующие скулили и не могли сдержать слёз. Самые впечатлительные собаки и кошки падали в обморок. Мне было трудно удержать себя в лапах: всё время я порывался загрызть подсудимого. Однако мой статус судьи обязывал меня быть сдержанным. В конце речи прокурорша сказала:

– Считаю, обвиняемый намеренно обрекал беззащитных кошек и собак на верную гибель. Наше гуманное государство регулярно выделяет средства на поддержку животных, но они оседают в карманах таких вот бессовестных чиновников. Требую для подсудимого самого сурового наказания – поместить его в террариум к ядовитым змеям.

Ужас плеснулся на лице чиновника, но в следующую секунду это уже опять была сытая и довольная физиономия.

– Подсудимый, объясните, пожалуйста, как вы могли опуститься до такой низости? – вежливо обратился я.

– Понимаете, ваша честь, у меня зарплата кот наплакал. Я получаю каких-то полтора миллиона в месяц. Это совершенно не отвечает моим потребностям. Моя главная мечта – путешествовать, побывать в самых лучших ресторанах мира. Хочется свой островок где-нибудь в тёплом море, в тропиках или на экваторе. Я красиво жить хочу.

Ропот прокатился по залу суда.

– Вы красиво жить хотите, а животные даже выжить не могут, – возмутился я. – От голода и холода погибают.

Усмешка мелькнула на лице чиновника.

– Ну, вы же понимаете, ваша честь, собачки и кошечки – это всего лишь животные. Им всё равно, чем кормиться и как, могут и на морозе жить. Всегда найдутся добрые люди, которые накормят и обогреют. А мне о своём здоровье заботиться надо, я должен вкусно и полезно питаться. От грубой и однообразной пищи у меня настроение портится, чувствую дискомфорт. Холод вообще не переношу. Зимой стараюсь уехать в тёплые страны.

– Всё ясно, – строго сказал я. – Значит, тем временем когда вы на солнышке в южных странах загорали, животные в лютые морозы замерзали. Вы хоть понимали, на что вы животных обрекали?

– Честно сказать, мне это даже в голову не приходило, – равнодушно ответил он. – Для меня важно моё собственное благополучие. Человек моего статуса вправе выжимать из своего положения максимум.

Я был обескуражен, но всё же попытался ещё разбудить в этом человеке хоть какую-то совесть.

– Посмотрите животным в глаза. Вы ничего не чувствуете?

Чиновник нехотя оглянулся и ответил с цинизмом в голосе:

– Нет, абсолютно ничего не чувствую. Вы бы ещё скотину в зал суда привели.

– Животные на человека всегда с надеждой смотрят, – сказал я с дрожью в голосе. – А вы попрали эти надежды.

Дальнейшую нашу дискуссию мне даже вспоминать не хочется. Этот чиновник то прикрывался приторной вежливостью, то вёл себя нагло и развязно, словно зная, что ему ничего не будет. Всячески намекал, что у него наверху есть могущественные покровители с лохматыми лапами. Но самое вопиющее, что он прямо во время заседания старался подкупить меня окороком и аппетитными мясными обрезками. Грязно намекал, украдкой показывая мне из-за пазухи сервелат, как бы ненароком уронил связку сарделек… Но я был неумолим и непреклонен! Меня даже возмутила сама мысль, что он возомнил, будто меня можно купить!

И всё же я решил дать этому чиновнику последний шанс – человек всё-таки…

– Вы можете исправить своё преступление, если возьмёте всех потерпевших собак и кошек на своё попечение.

– Я что, больной? – скривился он. – У меня красивый и роскошный дом. Я слишком много в него вложил, чтобы заводить какой-то притон для зверья.

– Что ж, другого ответа я и не ждал, – с сожалением констатировал я. – В таком случае всё ваше имущество конфискуется в пользу собак и кошек. Теперь вам придётся жить на улице, в холоде и голоде. Быть может, вам помогут добрые люди…

Чиновник брезгливо поморщился, но ответить не успел. Внезапно в зал с криком и ругательствами ворвалась какая-то женщина. Она яростно размахивала палкой и вела себя весьма агрессивно. Это оказалась жена чиновника, такая же толстая и сытая, как и её муж.

– Я вас сама всех пересажу! – визжала она. – Ещё какие-то блохастые собаки будут указывать нам, как жить!

Тотчас же со своих мест вскочили охранники доберманы. Они культурно окружили женщину со всех сторон и зарычали, оскалив клыки.

И тут я проснулся. В полной растерянности я не знал, как мне относиться к столь необычному сновидению. Однако вскоре, влекомый новыми событиями дня, я о нём напрочь забыл.

Через неделю мне приснилось продолжение. На этот раз какая-то высокая комиссия из людей запретила мне быть судьёй и лишила всех наград и званий. Там присутствовала и эта женщина с палкой, которая оказалась заместителем губернатора по социальным вопросам и культуре. Она лично отбирала у меня мантию и жабо, глумилась и издевалась надо мной нещадно, дёргала за хвост. Её муж, как я понял, обжаловал мой приговор в другом суде, где судьёй был человек. Этот судья не только отменил мой честный и справедливый вердикт, но и назначил этого коррумпированного чиновника директором мясокомбината. Потом во сне я ещё встречался со многими кошками и собаками, и они мне жаловались, что теперь в колбасу мясо не докладывают. О пельменях и вовсе говорить смешно.

Да, такая вот катавасия. Самое страшное, после этих снов я засомневался, что люди добрый и справедливый мир построили. У меня даже на какое-то время лапы опустились.

Блохи-гематологи

На прошлой неделе возил я хозяина к ветеринару. Надо было ему прививку сделать – от чумки, холеры, бешенства и от всякой другой заразы. Лечила нас молодая и красивая девушка. Увидев меня, она восторженно взвизгнула, засмеялась и ласково потрепала за ушами. Вот только по неопытности всё напутала и почему-то решила прививку мне поставить, а не Никите…

– Ой, какой красавец! Какой лохматенький! – кулемесила она. – Сейчас мы тебе прививочку от бешенства поставим… Бешенством никто болеть не любит… И чумкой тоже… Будешь ты у нас самый здоровенький пёсик на свете!

Я прямо дар лая потерял: это я-то бешеный? Да я здоров как бык! А иммунитет у меня крепче, чем у любого млекопитающего и костигрызущего… Мне прямо обидно стало. Я пытался вразумить, объяснял, поскуливая, но ветеринарша, как нарочно, так и не поняла свою ошибку. Пришлось смириться, подставив холку под некорректный и досадный укол.

К счастью, нет мяса без костей. До этой нелепой процедуры, пока мы свою очередь ждали, у меня со знакомой пуделисой интересный разговор случился… Сначала в приёмной одни кошки были, которых я, естественно, демонстративно игнорировал, несмотря на то, что они всячески попытались со мной заговорить и глазки строили, а потом явилась прекрасная пуделиса.

Карди я сразу узнал. Хозяйка её врач-кардиолог, вот и назвала так. Зимой они в городе живут, а летом к нам деревню приезжают. Помню, два года назад, ещё до Серой Шапочки, я на Карди сильно запал, но она меня и на пушечный выстрел не подпустила. До сих пор перед глазами стоит декадентская картина маслом: Карди лежит на коврике возле калитки, а перед ней две огромные костищи, совсем ещё не обглоданные, с приличными кусками мяса и жирка. И вот она одну кость грызёт, а другую – лапой придерживает, чтобы не стянули. И такие у Карди удивительные и лучистые глаза!.. Столько в них света и тепла, энергии и магнетизма!.. Я подбежал поближе, намереваясь выразить своё восхищение, но Карди сразу зарычала, оскалив белоснежно острые клыки, и шерсть на загривке вздыбила. Эх, досадно мне стало, что и говорить, как будто поводком по мордахе получил. Ни слова не говоря, я отвернулся, отбежал подальше и больше к её дому не подходил. Вот уже два года.

Но в этот раз Карди приветливо на меня глянула, вывалила розовый язык и хвостом вильнула. Я тоже обрадовался.

– Ты чего здесь? – спросила она.

– Да вот, хозяин приболел… Зашли узнать… – уклончиво ответил я. Не буду же я говорить, что у хозяина иммунитет слабый. Потом вся деревня переживать будет. И тут же сам поинтересовался: – А ты чего хозяйку привела? Она тоже заболела?

– Да нет, просто хозяйка на мне клеща нашла, – с грустью сказала Карди. – Теперь боится, что я могу бабезиями заболеть. Мы пришли кровь проверить.

– Тебе разве на холку от клещей не капают? – удивился я.

– Капают, конечно. Только капли от клещей плохо спасают. Они от блох хорошо…

Я сочувственно покачал головой. Сам клещей терпеть не могу. Вредней насекомого во всём свете нет! Присосётся и кровь пьёт до умопомрачения. Иногда раздуется раз в сто больше собственного веса, и думаешь: как же в тебя влезает столько, кровопивец ненасытный? Я и раньше слышал, что клещи всякими страшными болезнями заражают, ну и, конечно, сразу заинтересовался.

– А эти бабезии сильно опасные? – спросил я.

– Ещё как! Очень страшную болезнь вызывают, пироплазмоз называется. Люди от него ещё надёжную вакцину не изобрели. Если вовремя не лечить, мало шансов выжить. У нас в городе много собак погибло. Почему-то в городе клещи заразнее, чем в лесу.

Карди рассказывала о своих знакомых собаках, которые пироплазмозом болели, и мне прямо жутко стало. С каждой историей у меня шерсть всё больше дыбилась, а сердце наполнялось страхом и безысходностью. И зачем только природа этих клещей придумала? Ведь они только горе и страдания приносят!

– А ещё есть такая страшная болезнь – чумка, – с упоением говорила Карди. – От неё тоже можно лапы откинуть. Запросто. Я сама ею переболела. Еле выкарабкалась. А вот у нас в подъезде овчарку чумка забрала. Жалко очень. Мы сильно дружили.

Карди вспомнила ещё много всяких болезней, просветив меня, в каком опасном и жестоком мире животные живут.

– Как же так?.. – объятый волнением, недоумевал я. – Я думал, люди уже все болезни победили.

– Болезни никогда не победить, – с грустью покачала головой Карди. – Мы с хозяйкой постоянно с ними боремся. Она меня каждый день лекарствами пичкает, таблетки горстями сыплет мне в пасть, сиропы разные и витаминчики – и ничего не помогает. Я постоянно чем-нибудь болею. Каждую неделю в этой больнице бываем.

– Как же ты живёшь? – ужаснулся я. – Ты, наверное, целыми днями лежишь и мучаешься?

– Я уже привыкла. Мне иногда даже нравится болеть… Мои сразу пугаются, заботой и вниманием окружают, стараются что-нибудь вкусненькое подсунуть. Очень боятся меня потерять…

– Слушай, Карди, а может, это из-за лекарств у тебя никакого здоровья нет? – предположил я. – У нас в семье таблетки никто не любит. Только если в крайнем случае. Да у нас и аптечки никакой нет. И все здоровые и весёлые, даже не простываем. Хозяин у меня один раз только ветрянкой болел. Случайно. Ну, это в детстве даже и полезно. Иммунитет вырабатывается. Может, и тебе от таблеток отказаться?

– Что ты! Что ты! – затряслась Карди. – Без лекарств я бы уже давно погибла!

– Сама посуди, – не отступал я, – у нас дворовые собаки сплошь блохастые, всё с земли поднимают, едят грязное и протухшее – и к ним никакая зараза не пристаёт. На некоторых десятками клещи сидят, и они пироплазмозом твоим не болеют. А как породистая собака, как ты, когда стерильные и тепличные условия, так целый букет заболеваний. Парадокс какой-то, согласись?

Карди уставилась недоверчиво и спросила:

– Они правда ничем не болеют?

– Очень редко. Факт. Ну, бывает расстройство желудка минут на пятнадцать…

Карди надолго задумалась, а потом выдала:

– Странно это всё… Может, всё дело в блохах?

– Причём тут блохи? – засмеялся я. – Блохи, наоборот, только вредить могут. Кусаются и кровь пьют. Все животные от них избавиться стараются.

– Как же они от них избавляются? Им в лесу тоже на холку капают?

– Никто им не капает. В лесу ещё и гнус сильно мучает, особенно на болоте. А от блох… Однажды я видел, как медведь Мишка блох выводил. Зашёл он полностью в озеро, только нос из воды торчал, на нос кувшинку положил. Блохи в воде дышать не умеют, и им пришлось на этом листке спасаться. Когда они все на кувшинке собрались, Мишка откинул её в сторону, а сам на берег выбрался.

В этот момент нас с хозяином на процедуры позвали, а после нам уже с Карди не удалось поговорить. Но попрощались мы тепло и по-доброму. Я обещал зайти…

Где-то через неделю мне вдруг захотелось Карди увидеть. Очень беспокоился за её здоровье… И вот прибегаю я к её дому и застою в поникшем и удручённом состоянии… Но, увидев меня, она сразу обрадовалась и бодро вскочила, замахав хвостом.

– Ой, как хорошо, что ты пришёл! – взвизгнула она. – Сам знаешь, меня не пускают… Боятся, что я заразу подцеплю. А мне нужно сказать тебе кое-что очень важное…

Мы присели, поджав хвосты, и Карди, сильно волнуясь, заговорила:

– После нашего разговора я много думала о бездомных собаках и вообще о лесных животных. Мне кажется, я поняла, почему они мало болеют.

– Ну, так я тебе сам говорил: потому что никакие лекарства не принимают. А тебя этими таблетками и витаминами травят.

– А вот и нет, – хитро прищурилась Карди, – я почти уверена, что всё дело в блохах.

– Причём тут блохи? – удивился я. – Этих кровососов все животные терпеть не могут.

– Да, раньше блохи плохие были, а сейчас они пользу приносят…

– Не говори глупости, Карди. Кровососов никак не переделаешь. Если уж начинают пить кровушку, потом уже за уши не оттащишь…

– И пусть пьют на здоровье! – махнула лапой Карди. – Они же не для себя стараются, а людям помогают животных спасать…

В голове моей что-то просыпалось…

– Что-то я не понял… – растерялся я. – Причём здесь люди?

Карди набрала полную грудь воздуха и выдала:

– Ты же сам знаешь: для людей самое главное в жизни – это забота о животных. Они очень сильно за природу переживают. Я думаю, они потому свои болезни победить не могут, что все силы бросили на борьбу с болезнями животных.

– И как это они борются?

– Я поняла как. Одними лекарствами болезни не победить, поэтому люди с блохами сотрудничают, чтобы они за здоровьем животных следили.

– Это как? – опешил я.

– Жалко, что ты в медицине ничего не понимаешь… – вздохнула Карди. – Ладно, попробую объяснить. Понимаешь, все болезни не с бухты-барахты начинаются. У каждой инфекции свой инкубационный период. Если заразу на ранней стадии обнаружить, она никакой вред организму не причинит. И поэтому люди с блохами договорились, чтобы они кровь брали и инфекцию на ранней стадии выявляли.

У меня прямо челюсть отвисла, глаза на лоб полезли.

– Ты хорошо себя чувствуешь?.. – встревожился я. – Ты, наверное, на солнце перегрелась…

– Я здорова. Не перебивай. Я понимаю, тебе трудно понять… но, сам посуди, врачи специально кровь на анализ берут, чтобы болезнь определить. А блохи каждый день с кровью работают. Им ничего не стоит тут же, приняв порцию, провести анализ крови и выявить любую заразу. Только так блохи любую болезнь на ранней стадии определяют и информируют, куда следует…

– Как же они заразу найдут? – усмехнулся я. – У них и инструментов никаких нет. Это же не люди, они же мелкие.

– Рост значения не имеет. А всем необходимым их люди снабжают. Я уверена, у блох есть доступ к любому медицинскому оборудованию. Перед тем как осесть на собаках, блохи специальные курсы проходят. После чего люди выдают каждой блохе микроскоп.

– Микроскоп?

– Да. Это главный инструмент, чтобы микробов выявлять. Иногда, конечно, на всех блох микроскопов не хватает, поэтому люди выдают по одному микроскопу на весь коллектив блох. Сам знаешь, на одной шубе не одна блоха, а десятки и сотни. Они спокойно распределяют обязанности. Одна блоха, например, специализируется на вирусах, другая – на патогенных бактериях, а третья – на инвазивных организмах и т.д.

«Помешалась… – подумал я. – Вот он, здоровый образ жизни…» И от беды подальше решил больше не спорить и не возражать.

– А клещи как же? – серьёзно спросил я. – Люди с ними тоже сотрудничают?

– Нет, клещи для этого не подходят. Клещи не живут на животных, они временщики. Они, когда напьются крови, сразу отваливаются. Вот поэтому люди ставку на блох сделали. Блохи заинтересованы, чтобы всё хорошо было, им самим выгодней здоровой кровью питаться. Эх, вот бы ещё люди научили блох с клещами бороться! Вот было бы здорово!

– А сама-то не собираешься блох завести? – без всякой подковырки спросил я. – Вдруг болеть меньше станешь…

Карди тяжко вздохнула и обречённо ответила:

– Вряд ли мне хозяйка позволит… Сам знаешь, хоть как отбрыкивайся, а всё равно на холку накапают. Она, наверно, не знает, что блохи полезные. Скорее всего, блохи засекречены, под прикрытием работают.

И тут я не выдержал и усмехнулся.

– Почему же тогда люди отраву против блох изобрели, если они хорошие?

– Это всё фармацевтическое лобби, они на отраве наживаются, огромные деньги получают, – не моргнув глазом ответила Карди.

Я промолчал и стал прощаться.

– Ты там всем расскажи, чтобы блох не трогали, – напоследок второпях говорила Карди. – Животным нужно больше с блохами общаться, находить общий язык, точки соприкосновения. И блохи откликнуться взаимностью, это точно, со временем станут свои, родные. Мы все должны жить с кровососами в гармонии, в мире и согласии.

Я махнул лапой и в расстроенных чувствах побрёл восвояси. Всю дорогу я судорожно соображал, как помочь Карди поправить пошатнувшееся психическое здоровье… Мне было жалко её до слёз. Но так ничего путного и не придумал.

Этой же ночью мне жуткий сон приснился. Будто меня похитили и в клетку посадили. Привезли в какое-то странное заведение, где такие же несчастные собаки в клетках сидят. И не какие-нибудь там бездомные дворняжки, а породистые собаки, с красивыми и пушистыми шубами. А мимо клеток… блохи и клещи ходят, прицениваются… Такие они огромные и страшные, с человеческий рост где-то – прямо кровь в жилах стынет.

Напротив моей клетки остановилась тощая блоха, которая держала щупальцем микроскоп, и с интересом на меня уставилась.

– Ой, какая шубка хорошая! Нам как раз такую собачку надо! – взвизгнула она и позвала своих сородичей: – Идите скорей сюда! Я нашла нужную собачку!

Сразу подбежало со всех сторон штук сто блох всяких разных размеров, от мала до велика. Им всем я тоже понравился, и они не мешкая собрали нужную сумму и подозвали хозяина этого тёмного заведения. Человека. Но тут вдруг, грубо растолкав всех, приполз тучный, безобразный клещ. Сразу было видно, что он очень богатый и, как любой кровосос, больше всего на свете любит кровушку попить. Клещ вытащил толстый портмоне из хитиновой манишки и выложил за меня приличную пачку денег.

Естественно, я пришёл в ужас. Блохи мне тоже не нравились, но клещ – это уж чересчур, это просто чудовищный кошмар.