Экспедиция Жизни и Смерти

– Она все равно ничего бы тебе не сделала, – поморщился Игнис, не выпуская тварь. – Вот комнаты – выбирайте любую, все свободны, некроманты гостят в другом крыле. Я подойду позже, могу и не приходить, чтобы вы отдохнули от нашего мерзкого общества. Все. Дарк, идешь?

Тот кивнул, подбирая с пола все еще целую сороконожку. Она могла пригодиться.

– Дарк, – осторожно спросила Мартина, когда некромант поравнялся с ней. Мару уже стоял у окна и смотрел, какой живописный вид из него открывается и как могут быть красивы костяные деревья, а Аксель открывал дверь в свою комнату, так что никто не слышал крамольной беседы. – Зачем было помогать? Ты не хотел посмеяться?

– Как я буду смеяться, если у меня нет эмоций? – скривился Дарк.

– Я серьезно! Тем более если они не могли навредить.

– Не могли, – он серьезно посмотрел на друидку. – Я позадираю этого вашего мелкого Акселя, может, даже выдерну ему волосы, чтобы он стал посимпатичней, будет Мару возникать – и ему найду что ответить. Могу и с тобой поругаться, если захочешь, но физические методы к мистре при мне применять никто не станет, будь она некромант или друид. Да, поганые червекопы имеют понятие о чести, представляешь, и я просто проявил какую-никакую вежливость. Прости, как смог.

В этих словах содержался вызов. Да и в тоне говорящего. Но Мартина ничего не ответила, просто смотрела, как он разворачивается, резко, будто даже брезгливо, желая скорее отгородиться, накидывает капюшон и выходит.

* * *

За полгода до прибытия Мин в Некроситет Великий Дух Предков высказал свое очередное Вечное Слово. Принимал это слово всегда Вершина Пирамиды некромантов, искусный колдун, уже закончивший активную работу по специальности и перешедший на беседы с духами и разбор административных вопросов. Сейчас эту должность занимал Салатар Дум, невысокий узкоплечий человек с длинными белыми волосами, который, конечно же, был способен создавать удивительных химералов, поднимать целые кладбища или же развоплощать нежить десятками, но оставивший эти дела молодым. Возглавлять Пирамиду – тоже дело хлопотное. Нужно контролировать всех работающих колдунов, разбирать спорные вопросы, уделять должное внимание Некроситету, регулярно проверять Школы Тела. И, разумеется, постоянно поддерживать контакт с Великим Духом Предков.

Слово было тревожным. Колдун нахмурился, когда вместо довольно частых мелких советов вдруг получил почти роковое пророчество. Оно захватывало не только народ Туманного края, но и жителей Солнечного, а также касалось слишком серьезных вопросов. Гораздо серьезнее, чем рекомендация «уволить Расмуса Кайрата из Школы Тела в Гарниворе, оттого что бездарь он» или намек на то, что «следующим Главой Бешатальского Блока поставить женщину можно – тогда и эффект будет пуще».

Слово врезалось в память старого колдуна, и пусть он записал его на бумаге и свиток взял с собой на Большой Совет, читал все равно по памяти.

«Далеко на востоке готовит враг сокрушительный поход. Ведет его магия, мощная и загадочная, а для слабых духом – запретная. Год спокойствия – и грянет удар по восточным землям. И чтобы остановить врага, есть один верный выход: объединить Жизнь и Смерть и отдать будущее в руки детей».

Вот так дословно звучало пророчество. Надо сказать, первое за сорок лет, которое имело глобальное значение. Предыдущее гласило, что в магии есть могучая, но очень опасная ступень, которую стоит использовать с великой осторожностью. Буквально через полсотни дней нескольких колдунов, ступивших на этот путь, выявили, обезвредили и заключили в надежные темницы. И вот теперь вдогонку Слово. Как и принято: чем важнее смысл, тем расплывчатее речь.

Переживали колдуны не зря – ведь очевидно было, что восточный поход готовят те самые ренегаты, позарившиеся на запретную ступень и сумевшие избежать тюрьмы. Их находили в разных частях Туманного края и даже в Солнечном, но Слово подсказало, где врагов сейчас больше всего. Обезвредить их нужно было раньше, чем они нанесут удар, а значит – меньше чем за год.

Через несколько дней после Совета Вершина Пирамиды получил письмо от Корня Древа друидов – Глас Матери-Природы сообщил тревожную весть. Как выяснилось – ту же самую.

С тех пор волшебники и колдуны по обе стороны горного хребта тщетно пытались понять, что же им нужно сделать, чтобы получить тот призрачный (словами друидов, старательно избегающих терминологии конкурентов, – иллюзорный) шанс. Как объединить Жизнь и Смерть и что это может значить.

Возможно, судьбоносную роль сыграла беседа директора Некроситета Такадо Макриатуша и его хорошего друга Алдамо Крэя, который зашел, как обычно, на вечерний кофе.

– Ты очень кстати! – обрадовался высокий черноволосый директор, как раз кипятящий на треножнике воду. – У меня есть идея по поводу пророчества!

– У нас осталось полгода, – кивнул друг – такой же худой и высокий, но полностью лысый и с превосходным изображением фиолетового паука на всю голову. – Пора уже что-то решать.

– Итак, мы перебрали множество вариантов, – продолжил Такадо. – Мы пытались объединить магии – ничего не вышло, Жизнь и Смерть не желают работать вместе. Нет способа. Кроме того, друиды и некроманты постоянно ссорятся, о гармонии не может быть и речи. Я подумал: может, дело в том, что должно быть физическое воссоединение? И опять промах: туманники и солнечники свободно заключают между собой браки и рожают детей, но среди них нет магов – ни одного в истории!

– И? – пауза затянулась, поэтому Алдамо не выдержал. Он уже сидел в кресле и ожидал услышать что-то новое, хотя все, сказанное товарищем, он и сам прекрасно понимал.

– Недавно я виделся с Афиром Катрой, – задумчиво сказал он. Алдамо присвистнул. Афир был однокурсником Такадо, сейчас занимавшим должность Главы Блока некромантов Бешаталя. – Да-да, с ним. Который чуть не оторвал мне голову, когда я иронично отозвался о друидах. И вот что я понял.

– Дочка! – ахнул догадливый друг. Такадо согласно кивнул.

– Она относится к друидам так же, как отец, положительно. Жила в Солнечном крае почти с рождения и до пяти лет. Все это время они лечили ее от считающейся смертельной болезни – и преуспели. Плюс она владеет темной силой. Связь налицо. Девочка – та, кто нам нужен.

– И что будем делать? – спросил Алдамо и тут же уточнил: – Нужно как-то объяснить ей, зачем мы ее пригласили и что от нее требуется.

– Ничего объяснять не будем, – отрезал директор. – Она некромант с колоссальным талантом, но почему-то решила, что сможет всего добиться сама, и не пошла учиться. Уже начала создавать посох, ты подумай! Я приглашу ее, скажу, что полноценным колдуном ей не стать, пока она не получит печать Некроситета. И все.

– И все? А как же…

– Вот, – Такадо помахал перед носом крошечным, не шире ладони, свитком. – От лада Фриана Сайбота из Друидара. Он пишет, что на седьмую ветвь, аналог нашей ступени, у них перешел некто Мару – парень, которого вместе с его семьей от страшной гибели спас проезжий некромант. На селение напали возродившиеся твари, но не успели задеть никого. Вроде бы мальчику было лет десять, и с тех пор в нем навсегда уважение к нашей братии, – директор подмигнул.

– Ага, то есть ты хочешь, чтобы они подружились.

– И крепко подружились! Настолько, чтобы никаких разногласий, чтобы они воспринимали друг друга как сокурсников, как полностью своих. Захотят – пусть влюбятся, выйдет даже лучше!

– Допустим. – Алдамо уложил локти на резные подлокотники и переплел узловатые пальцы на животе. – И ты думаешь, факт их дружбы заставит ренегатов прийти к нам и склонить голову? «Простите нас, против дружбы детишек наша магия Смерти – ничто»?

– Нет. – Такадо отложил письмо. – Я планирую серьезное мероприятие. Группа учеников из Некроситета и группа друидов. Мы отправим их в болота.

Глаза у директора подозрительно сверкали.

– На запад? – удивился друг. – Там же туманные духи!

– Я слышал. Но это действительно лишь слухи. Не знаю ни одного, кто бы видел их лично. А нежити там должно хватать, чтобы нашлась детишкам работа.

– Хочешь устроить им спецпрактикум, – кивнул Алдамо. – А на каком основании туда отправятся друиды?

– Исцелять некромантов от полученных ими в бою смертельных ран и контактировать с простыми людьми, – улыбнулся директор. – Привычная работа.

– Не слишком ли? – после недолгого раздумья высказал сомнение приятель. – До Светлых Болот не так просто добраться, дорога туда одна, и она прекрасно защищена от нежити. Зачем туда специалистов?

– Почти специалистов. Скажем, что там возникли небольшие проблемы с количеством нежити и агрессивных животных. Угроза не так сильна, чтобы ехать полноценным волшебникам и колдунам, но достаточна, чтобы отправить лучших учеников. И потом: я ведь не одну девочку отправлю – четверых учеников и одного куратора из преподавателей.

– Ладно, но что дальше? – Алдамо приподнял одну бровь. – Я возвращаюсь к вопросу о том, как ты собираешься воспользоваться их союзом.

Такадо помолчал, потер подбородок. Он долго обдумывал этот вопрос, но так и не пришел для себя к единому решению.

– Вариантов два, – наконец ответил он и отнял руку от лица. – Первый: союз может выявить нечто, чем мы потом и воспользуемся. Предположим, им удастся соединить магии. Не представляю, правда, как… но допустим. Может быть, на досуге и в целях забавы они смастерят совместный артефакт – о таких мы пока ничего не знаем. Ну и второй вариант: полагаться на Великого Духа. Для начала пусть они поработают вместе, а там посмотрим.

– Ну что ж, – также помолчав и обдумав оба решения, Алдамо медленно кивнул, потом откинулся на спинку кресла и хлопнул в ладоши, меняя тему: – Мы переходим к самому интересному! Ты уже составил список кандидатов? Я полагаю, ты хочешь, чтобы двое этих суперлояльных деток заразили своей лояльностью товарищей. И мне интересно, кого ты считаешь способным пересмотреть свои взгляды и отринуть неприязнь.

– Список есть, – кивнул Такадо, медленно вынимая из ящика стола свиток. – Предварительный. И по этому поводу, вооружившись чашечкой кофе, мы сейчас будем советоваться. Вода уже почти вскипела.

* * *

В комнате Мин царил беспорядок. Не в вещах – там по-прежнему было убрано, нигде ничего лишнего. Скорее в настроениях. На кровати развалился Игнис, заложив руки за голову, рядом с ним сидела прекрасная Китара, возле окна, делая вид, что проглотил жердь, возвышался Дарк, а сама хозяйка комнаты ходила по кругу то в одном, то в другом направлении.

– Просто логически мне обоснуйте, почему именно в начале учебного года мы должны ехать куда-то на край света, да еще в компании этих толстяков? – попросила Китара, обводя взглядом каждого. Игнис был сыном директора, и считалось, что он знает больше, Дарку она просто доверяла, а Мин пусть и знала всего пару часов, но казалось, будто у нее есть ценные догадки.

– Я уже все сказал, – отозвался Игнис. – Это спецпрактикум для тех, кого отобрала Пирамида, – мы должны управиться за сотню дней и, вернувшись, доложить, что все сделали идеально. Иначе не будет зачета и придется корячиться над какой-то рутинной работой. У друидов то же самое, их отобрало Древо.

– Но почему оно отобрало их – к нам?! – возмутилась девушка.

– Друиды нам даны в помощь и на случай, если для них будет работа. Ну я, например, не смогу прирастить оторванную ногу, – пояснил Игнис.

– То есть там настолько спокойно и безопасно, что нам могут оторвать ноги? – ужаснулась беловолосая.

– Может быть, дело не в этом, а в диких западных зверях, – насколько получилось сделать это лежа, пожал плечами парень. – Говорят, друиды с ними беседуют и могут уговорить не нападать. Хотя черт знает, зачем это нужно нам.

– Черт вряд ли что-то знает, а если бы и знал, не сказал, – вставила Мин. – Вчера я двоих по дороге встретила – хоть бы слово молвили, заразы! Так, – она остановилась и повернулась к сокурсникам. – Ясно, что они хотят нас объединить. Заставить сотрудничать и забыть о разногласиях.

– Ясно, – согласился Дарк, мельком глянув за окно. Во двор как раз въезжала карета, переливающаяся ядовитым желтым цветом, запряженная белыми лошадьми в золотистых попонах. Парень решил пока не отвлекать друзей и перевел взгляд на Мин.

– Полагаю, мы можем притвориться, что так и есть, – предложила она. – Будто мы с ними сдружились и готовы работать вместе.

– Ты забыла маленькую деталь, – усмехнулся Дарк. – Нужно сказать об этом им. Если мелкий опять начнет тявкать, я молчать не стану.

– То есть он победит твое хладнокровие? – прищурилась Мин. – Попробуй бросить вызов самому себе! Не нравится Аксель – не разговаривай с ним. Вместо ответа просто смолчи. Сможешь?

– Почему ты так печешься о том, чтобы мы вели себя миролюбиво? – поинтересовалась Китара, поправляя на плече длинную прядь перехваченных терновым обручем волос. Игниса тоже это интересовало, поэтому он кивнул и устроился поудобнее.

– Потому что мне интересно, что они замышляют, – девушка посмотрела на Анубиса, который так и стоял возле двери и, конечно, ни словом не обмолвился, что он обо всем этом думает. – Если мы будем задираться с друидами, нас никуда не отправят, а выберут более покладистых учеников. Я бы хотела поехать.

– Ну да, тебе легко говорить. Ты только приехала, а мы уже прошли пять ступеней, и прервать учебу для нас – выбиться из привычной колеи! – возразила Китара.

– Какая разница, как вы будете улучшать знания – здесь среди учителей или далеко и на собственном опыте? – удивилась Мин. – Да, я привыкла все делать сама. И, заметьте, меня сразу пригласили к вам, и сразу на шестую ступень! Дело в вашем усердии, а не в привычном процессе!

– Ты уверена, что тебя пригласили только для того, чтобы учиться? – спросил Игнис.

Он попал почти в точку. Мин отметила, что этот парень очень догадлив. Или просто больше знает. И посмотрела на него чуть более внимательно, чем следовало бы, чтобы он ничего не заподозрил.

– Да, – неохотно ответила она. – Потому что они узнали, что я делаю посох. Твой отец узнал.

– Так это твой был? – с толикой уважения спросил Дарк.

– Мой. Бесполезный, он не работал, я ведь только начала. Но вы знаете, посох – слишком важная вещь, его нужно регистрировать и проверять по крайней мере у трех специалистов… изготавливать под надзором… и все такое. Отец решил, что я должна закончить обучение официально, и тогда посох будет полноправно считаться моим.

– А до этого они его изъяли. – Игнис сел на кровати. – Я слышал, как ты боролась с отцом. Напрасно – все верно, посох слишком опасен, чтобы держать его в комнате. Странно, что ты вообще смогла довезти его до Некроситета.

– Ты говоришь точно как мой отец, – Мин насупилась и скрестила руки на груди.

– Я говорю как свой отец, – усмехнулся Игнис. – А мой – как твой, да.

– Бросьте спор и идите сюда, – Дарк, уже не отрывающийся от окна, поманил всех костлявой рукой. Карета остановилась давно, но пассажирка начала выбираться из нее только сейчас.

Сначала показался кусок тошнотворно-желтого платья, а после туфля ступила на каменистую мостовую, и взору встречающих и подглядывающих предстала фигура во всей своей друидской красе.

Среди солнечных жителей она считалась божественно красивой. Сияющие золотые волосы струились по плечам до самого пояса, яркие переливающиеся лазурью глаза казались еще выразительнее из-за длинных изогнутых ресниц, пухлые розовые губки изгибались в едва заметной улыбке, а маленький, чуть вздернутый носик покрывали милые ненавязчивые веснушки. Фигура у леди также была достойна похвалы – стройная, с высокой грудью, плоским животом и вполне аппетитной попкой, которая сейчас была скрыта платьем. Руки поражали плавностью линий и аккуратностью кистей. Ног из-за подола видно не было.

– …но наверняка такие же толстые, – скривилась Китара, почти с отвращением рассматривая прибывшую.

– Ладно тебе, – попытался вступиться Игнис, хотя получилось у него не очень – лицо выдавало стойкую антипатию. – Это все же девушка.

– А мне что за дело? Сам рассыпайся в комплиментах.

– Вот еще, – тихо проворчал он. – Если не заставят – ни на шаг не подойду.

– А заставят, – разрушила радужные надежды Мин. – Она ведь с нами поедет. Кто бы это ни была, ученица или наставница, но эта друидка для нас.

– Тьфу, – нахмурился Дарк. – Я на этот желтый уже смотреть не могу. Они им там пропитываются? Купаются в нем? Я пошел к себе. Если что – зовите. Хотя лучше не надо.

* * *

В это же самое время в комнате Мару собрались прибывшие друиды. Гостевые были устроены не так, как ученические: они были поменьше размером и кровати в них стояли возле одной из стен, поэтому было больше свободного пространства. Сокурсники уселись прямо на пол, образовав треугольник, и делились яркими впечатлениями.

– Хватит тебе их защищать! – возмущался Аксель. – Я понимаю, что когда-то один из них спас тебе жизнь, я не очерняю его имя. Но почему я должен кланяться в пояс каждому землееду?!

– Они не едят землю, Аксель, – устало промолвил Мару.

– Откуда ты знаешь? – запальчиво вскинул голову парень.

– Я не знаю, – смутился здоровяк. – Но я по крайней мере могу спросить прямо. Ты спрашивал у них про землю?

– Ты нормальный?! Если я спрошу про землю, они меня ею накормят! Могильные черви! Мне повезло, что в меня не попала эта дрянь!

– В меня тоже не попала, – задумчиво проговорила Мартина, накручивая на палец коричневый локон. – Этот жуткий тип почему-то решил мне помочь.

– Ему велели – вот и решил. Или ты тоже на их стороне? – вспыхнул Аксель.

– Успокойся, я не сказала, что они мне нравятся! Они жуткие. Не понимаю, зачем им это – брить головы, рисовать знаки… ногти красить! – она осмотрела свои аккуратные ноготки, едва превышающие по длине сами пальцы. – Да еще черным. Да еще парни! Вы видели? Почти у всех отвратительные черные когти! Наверное, чтобы их боялись в народе.

– Кажется, на востоке Туманного края у людей волосы вообще не растут, – вспомнил Мару. – Слышал где-то…

– Мерзость какая, – Мартина передернула плечами. – И у женщин?

– Вроде да.

– Бедняжки…

– Кажется, они не сильно переживают из-за этого, – заметил Аксель. – У них вообще странные понятия о красоте. Все выцветшее, блеклое, лица бледные, как у трупов… такое чувство, что все засыпано пылью, только паутины не хватает! Хотя, может, и она есть. У меня вот постоянно такое чувство, что я сейчас начну чихать.

– Да, тут слишком мрачно, – не стал спорить Мару.

– Ничего, завтра с утра выедем и вечером уже будем в Солнечном крае! – попыталась подбодрить товарищей Мартина. – Яркие краски, солнце, улыбки! Тут улыбки если и можно увидеть, то только зловещие. И рты какие-то… как черные провалы, губы фактически отсутствуют…

– Интересно, кого дадут нам в команду, – задумался Мару.

– Чего тут думать – этих жердин и дадут, которые нас сюда вели, – фыркнул Аксель. – Черт, их что, на дыбе растягивают? Уж на что тебя, Медведь, в детстве дразнили – а ты вровень с этим, вторым, который чуть симпатичнее!

– Но все равно страшный, – вставила девушка.

– Тут и девчонки такие, – чуть понизив голос, сообщил Аксель. – Я в женской красоте побольше вашего понимаю, – и, чтобы друзья не обиделись, спешно добавил: – Ты, Мартина, с другой точки зрения смотришь, Мару весь в делах, в делах… а я иногда проветриваюсь, ну, вы знаете, гуляю там…

– …кичишься своим магическим происхождением… – продолжил Мару.

– Нет! Просто не считаю нужным скрывать. Так вот, скажу я вам, что здесь ни одна нашей Мартине в подметки не годится. Они все жутко костлявые, некоторые вообще без волос – не сразу и поймешь, девчонка или нет! И такие худые, что страшно! Я, конечно, ценитель талии, но не ценитель ребер! Не знаю, откуда у них не торчат кости. И глаза выпуклые, как будто в высохшем черепе не помещаются. И…

– Остынь, Аксель, – попросил Мару. – Девушки все же…

– Чтоб я провалился, если эти долговязые доски – девушки! Ты хоть у одной грудь видел? То-то…

– Слышите? – вскинулась Мартина. – Кажется, копыта стучат!

– Это наша Солнечная Леди! – Аксель взвился с пола, словно некроманты подложили ему мертвого ежа. Или живого – что равноценно. – Вы как хотите, а я побежал встречать!

Мартина и Мару переглянулись. Для них, да и ни для кого, пожалуй, не было секретом, что их друг давно мечтает предложить Вилисане руку, сердце, посох и вообще все, что у него было, есть или будет ценного. Но девушка вела себя с ним мягко-нейтрально, не подпуская ближе, чем просто для дружеской беседы. Она со всеми так себя вела, почему-то не желая сходиться с сокурсниками близко. И вроде не ставила себя выше других из-за своего происхождения – девушка была дочерью правителя Реалисса, центральной провинции, – беседовала со всеми на равных, не капризничала, не задирала нос. Но все равно держалась отстраненно. И еще порой юных друидов смущала ее манера разъезжать в карете, окружать себя слугами или выряжаться в платья, стоившие раз в пять больше, чем вся одежда троих друзей, вместе взятая.

Глава 3. Ценность жизни

Как ни странно, но еще кое в чем кроме общей неприязни ученики проявили редкостное единодушие. Они упоенно ворчали. Кто-то – себе под нос, кто-то – громко и невидимому слушателю, кто-то ворчал соседу, не особенно слушая его реплики.

Друиды, оказывается, только сейчас узнали, что им нужно будет отправиться на далекий запад, более того – по землям некромантов, то есть вдоль той стороны хребта, где располагалась Претория. Мару монотонно перечислял причины, по которым нет необходимости ехать по туманной дождливой серой стране, в которой тоже есть хорошие люди, но жить там невозможно. Мартина упоминала разные ужасы, с которыми она мириться не желала, например, солнце в лучшем случае лишь раз в десять дней, противные моросящие дожди, постоянно встречающиеся на тракте лысые и костлявые люди, а также кладбища, кладбища и кладбища. Аксель вообще постоянно дергался, будто просыпаясь ото сна, и провозглашал очередной недостаток некромантских земель, половина из которых была им услышана еще в Друидаре, а половина – выдумана только что. То, что он наблюдал сам, было слишком скучно, чтобы провозглашать. Подумайте сами: как звучит патетическое восклицание: «А живые мертвецы, которые ухватят меня за ногу, стоит только отвернуться!» И как в сравнении с этим звучит надрывное: «Здесь все серое, это ужас какой – то!» Цветом никого не испугаешь, и парень упорствовал в сочинительстве.

Вилисана молчала – она ехала в карете, запряженной четверкой лошадей. Занавески на окнах были задернуты, и в беседе девушка участия не принимала. Но, несомненно, слышала все, что говорил Аксель, ехавший бок о бок с каретой госпожи. Для нее он, собственно, и старался.

Друиды ехали первыми, за парой преподавателей. В конце и прилично отставая двигались юные некроманты. Правда, их ворчание было несколько иного рода. Как людям более спокойным и невозмутимым по своей природе, им давно надоело говорить одно и то же про своих напарников-соперников, да и запал уже прошел, и они отвлеклись на более насущные проблемы. Китара не успела перед выездом заплести должным образом волосы, чем была очень недовольна, пытаясь сделать это в седле. Каждый раз после взгляда в зеркало она опять начинала ворчать и переделывать все заново. Игнис просто обжегся кофе, рука ныла, а попросить помощи у целителей он гнушался, оставалось только бухтеть. Дарк не столько ворчал, сколько бормотал некоторые ценные формулы себе под нос, потому что хотел кое-что испробовать, когда будет возможность. Мин же всю дорогу упорно втолковывала Анубису, который быстро шагал возле лошади, что он должен, просто обязан научиться говорить, иначе она создаст ему чувствитель боли и нажмет посильнее. А поскольку Анубис не выказывал своего интереса, беседа могла продолжаться бесконечно.

– И почему я, черт меня возьми, не поговорила с этим парнем-суккубоделом? – который раз сокрушалась она. – Его химера говорила! Правильно, я не успела, мы выехали слишком поспешно. Да и впрочем… не то чтобы эта его химера так хорошо говорила… пару слов, да и то, вероятно, вложенных… но она говорила!!! Говорила, Анубис, чурбан стоеросовый! Вот надо было тебя к ней определить, посмеялись бы, как ты даму очаровал своим великолепным молчанием!

Она помолчала, дуясь на слугу и краем одного уха слушая, как нежный голос Китары сокрушается «да что же в самом деле, каждый раз, не могу больше, лучше уж совсем без волос, право слово…», а краем другого – как Дарк твердит «морт… морт поганцев власяниц… или власяник?.. морт черный венец… на третий раз венец, а на четвертый?..». Потом встрепенулась опять.

– Черт бы тебя побрал, Анубис! Я после твоего создания целый день спала, а потом голова гудела! И с отцом чуть не поругалась. И после этого…

– А что – могу и побрать, – заискивающе сообщил довольно тонкий, но скорее все же мужской голосок откуда-то снизу. Мин повернула голову и увидела, как возле копыт ее лошади нелепо, но проворно скачет существо, похожее на худого сгорбленного ребенка в мохнатой шкуре и с клыкастым полузвериным рыльцем. Черт был полупрозрачным, через него просвечивала дорога.