Пирамида преступных желаний

– Давай, давай отвечай на вызов, посылай свою поздравительную эсэмэску. И едем, – сказал взрослый мужчина Мише, поглаживая радостного пса.

Валерий Станиславович широко распахнул входную дверь квартиры, пропуская вперед Мишу, сразу заполнившего небольшую прихожую. Наташу звать не пришлось – она сама выскочила им навстречу.

– Вот и гость к тебе! – с глубокой теплотой сказал отец. – На вот к столу: торт, шампанское, фрукты. Сейчас бутербродики сообразим. Проголодались поди оба.

– Я только чуть-чуть. А Миша всегда есть хочет. В чем это ты Миша? Какие-то колючки? – Наташа с интересом рассматривала одежду гостя. – Так, сейчас вспомню как это называется.

– Это называется репейник, в его колючих шишечках семена, между прочим, богатые ценным маслом. Осенью на зарослях репейника можно увидеть маленькие стайки щеглов – очень красивые птички; снегири также кормятся этими семенами, – сказал Валерий Станиславович.

– Я видел! – подтвердил Миша. – Щеглы разноцветные как попугаи, и снегирей видел. Снегири красные, как шары на новогодней елке.

– Верно. Этот репейник еще и ребячья забава. Мы в детстве слепляли их колючие соцветия в шары и потом кидались друг в друга. Шишечка может так сцепиться с одеждой, что и не отдерешь сразу, – просветил Валерий Станиславович и вздохнул, представив, что и сиденье в автомобиле также в репейнике.

– Правда, папа, не отдираются полностью. Почему-то на плечах больше. Мне и недостать. – Наташа едва ли по плечу Мише. – Снимай Миша ветровку.

– Да я дома сам бы почистил, но мама будет недовольна, что в новой ветровке бегал с собакой.

– Ах, ты еще и с собакой бегал!

Миша без обиняков стал выкладывать незатейливую историю утери мобильного телефона, поиска и его счастливой находки. Наташа смеялась через каждое его слово. Удостоверившись, что диалог между молодыми людьми успешно развивается, отец ушел на кухню готовить угощение.

– Представляешь, папа, меня сегодня поздравили двадцать человек, ровно столько сколь мне исполнилось лет! – сияя восторгом, сообщила Наташа отцу, вошедшему в комнату с подносом в руках. – Миша был бы двадцать первый, и стал им к вечеру.

– Как же я так лохонулся: посеял мобильник в самый нужный момент! – С огорчением повинился Миша.

– Совпадение удивительное, дочь. Я, честно говоря, не верю в магические сочетания чисел. И думается, славно, что утерялся на время мобильник. Миша был бы всего лишь двадцать первый, кто поздравил по вашему инету. А тут, как ни есть первый, кто поздравит в живую, реально. Для меня лично телефон, чтобы назначить встречу для живого общения или скоординировать общие дела.

– Какая разница! – тихо возразила Наташа.

– Нет, разница есть, дочка. Мы покамест живем в реальном мире, и первое о чём должно позаботиться – научиться не путать реал и виртуал, четко ставить реальные цели и продуктивно работать, таким образом зарабатывать маломальские деньги.

– Ну паапа, ты как-то по-простому, по-военному.

– Это основа, на которую можно наслаиваться различные увлечения, в том числе и ваш инетевский виртуал… Ну не будем сегодня мораль читать. В день рождения только о приятном! В этот исключительный день… в этот исключительный день выпьем чисто символически глоточек шампанского и выскажем пожелания имениннице…

Роль тамады давалась не гладко, но была с честью исполнена. Слегка напрягая коммуникационные способности, Валерий Станиславович сумел сделать запоминающимся первый юбилейный день рождения дочери как раз в том, чего не хватало ей – живой легкой непринуждённой беседе, где не смолкает смех и блестят глаза от удовольствия.

Напоследок отец предложил прогуляться по вечернему городу, одновременно проводив до дома Мишу. Лица у Наташи и Миши сразу посерели.

– Я бы не хотела сейчас выходить на улицу, – нахмурившись, сказала Наташа.

– Почему?

– Понимаешь, папа, в это время у подъезда на скамейке собираются парни. Знаешь, они такие наглые, вокруг их едкий табачный дым, большие бутыли с пивом, пакеты с поп-корном. Когда мы проходим мимо, они нас передразнивают. Подскакивают ближе, подстраиваются под нашу походку и ржут, как идиоты. Мне страшно и противно. Я боюсь за Мишу. Мы идем в этом идиотском эскорте как истуканы, еще крепче прижавшись друг к другу. Они Мишу подначивают на отпор.

– Да я их сейчас всех на колени поставлю! – вспылил отец и тут же остыл, моментально взяв себя в руки. – Конечно, это не выход. Силой здесь положение не исправишь.

– Это точно не выход папа, потому что их, во-первых, много, таких подонков, во-вторых, в каждом дворе есть шайки ублюдков практически один к одному. Этими подонками кишит твоя реальная жизнь. По-моему, они на всех уровнях. Мне порой это напоминает нашествие саранчи из документальных фильмов. Умопомрачительный наплыв негодяев, пришедших раскромсать нашу землю. Саранча, знаешь какая; сначала их мало, сначала это какие-то переросшие кузнечики, затем почему-то их становится так много, что заполняется всё земное пространство и всё поглощается ими.

– И вы оба не видите никакого выхода?

– Выход? – переспросила дочь, словно удивляясь неразумности логики взрослых. – Избегать их. ИЗБЕГАТЬ! В эту квартиру им не войти, будут ломать двери в своем каком-то припадке озверелости – можно вызвать полицию. В мой аккаунт им не войти, в интернете я сама выбираю контакты.

– Что же теперь, сидеть дома и жить в виртуальном мире.

– Для меня виртуальный мир – это только аська, – сказал Миша. – Я до сих пор хожу в духовой оркестр и музыкальную школу. Играю на трубе. У меня получается. Хочу в музыкальное училище поступить, как только музшколу закончу.

– А профессиональное училище, где ты учишься на повара? Тебе осталось всего год учиться, как впрочем и Наташе.

– Я его закончу и потом пойду дальше учиться.

– Может быть, стоит и поваром поработать. Попрактиковаться реально в трудовом коллективе. Сразу после училища проще найти работу, нежели потом, когда будет лишь один диплом, никакого практического опыта. Большой промежуток времени между окончанием учёбы и попыткой устроиться на работу создаст дополнительный трудности. Что если станешь кулинаром непревзойдённым? А музыка, духовой оркестр для души, как главное увлечение на целую жизнь.

– Я боюсь перепутать: вместо соли насыпать сахар, картошкой приправить компот.

– А ты не бойся! Для того, чтобы стать хорошим работником есть много служебных правил на каждой работе. Инструкции, методички; умение работать приходит со временем вместе с опытом работы.

– Папа, частенько такую рекламу можно увидеть и услышать: три в одном, два в одном относительно какой-нибудь вещи. Скажи, по жизни бывает такое, чтобы всё в одном: работа – и удовольствие для души и способ материального обеспечения; друг, он же близкий человек во всех отношениях. Зачем нам раздваиваться?

– Так устроен мир. Сперва надлежит соорудить очаг, потом уж песни и беседы у огня.

– Какой-то неверный этот ваш мир.

– Другого нет. Виртуальные миры у вас разные, реальный мир один и существует независимо от наших желаний. Постепенно любую работу начинаешь любить, когда видишь, что реально получается хорошо и работа твоя полезна.

– И любого человека?

– В принципе с любым можно найти общий язык. – Валерий Станиславович взглянул в окно. – Темнеет.

– Я пойду домой. – Спохватился Миша. – Здесь три минуты ходьбы до автобусной остановки.

3. Не сдаваться

У порога квартиры, проводив Мишу, Наташа подошла к отцу, моющего посуду, обняла, сказала:

– Папа, спасибо за вечер. Я бы не смогла позвать Мишу одного на день рождения. Он, конечно, смешной и неловкий, но мне с ним легко и просто.

– Я, честно говоря, не задавался целью позвать его. Как-то самопроизвольно получилось, само собой, когда случайно увидел его на пустыре, бегающего с собакой. Я подумал, зачем такой длинный и запутанный путь к желанному общению: через ваш мобильный интернет, который может заглючить (вспомни, сколько раз я ходил в салон сотовой связи настраивать тебе аську). Общаться по скайпу, гм?!. Зачем столько мудреных средств для общения, когда можно запросто прийти своими ногами и сказать языком, данным от природы, всё, что хочешь и думаешь.

– Частично ты прав. А знаешь, мы договорились с Мишей сходить в кинотеатр на вечерний сеанс. Отпустишь?.. Получается, он назначил мне свидание! Так говорили в ваше время? Мне даже не верится: я иду на свидание! Отпускаешь?

– Родители в дальние страны детей отпускают – неужели я вас в кино не отпущу?! Ты не забыла, какой день рождения отпраздновала? Сколько тебе лет? Двадцать! Ты – самостоятельная взрослая девушка.

– Папа, нескромный вопрос (ты у меня один из родителей и обратиться больше не к кому) у каждой взрослой девушки должен быть секс, не так ли?

– Про секс не знаю. А вот любовь обрести необходимо.

– А как же физиологические потребности? У каждого возраста свои потребности…

С улицы через приоткрытое окно в комнату ворвались дикие вопли и прервали разговор.

– Что это? – спросила Наташа. Руки дрогнули от испуга.

– Так орут, когда режут, когда жизнь отнимают. Либо бесятся от дури

– Как?! Здесь у нас под окном у кого-то отнимают дорогое?!

Недобрая догадка мелькнула у Наташи, и она сурово сказала:

– Идём, папа, быстрее на улицу.

Папе и говорить не надо было – он уже собирался.

Они стремглав выбежали из квартиры. Наташа не могла поспеть за отцом, поэтому ему пришлось взять её на руки, как носил он её на руках долгие годы с аппаратом Илизарова на ноге. Так на руках с дочерью он выскочил из подъезда и на секунду остолбенел от ужасного и гадкого зрелища.

На асфальте распластался Миша. Он трепыхался, как пойманная сетью птица. Только птица была с размером с королевского пингвина. Самого крупного и неуклюжего пингвина, которого умело подсекли и завалили на бок. Миша беспорядочно дергал ногами и руками, пробую встать на ноги. Его правая нога была затянута в веревочную петлю.

Чтобы петля не ослабла, и Миша не мог встать, темная масса подростков тянула конец верёвки на себя, перекрывая дикий надрывный рёв жертвы не менее диким гоготом. Хулиганье пыталось развернуть Мишу и поволочь его вниз по уклону дороги. Настолько они были увлечены гнусным делом, что не замечали ни Валерия Станиславовича, ни Наташи. И лишь когда сильные мужские руки звонко стукнули лбами попарно каждого из них, да по несколько раз и с размаху, подростки бросили веревку, схватились за разбитые лбы и врассыпную бросились наутёк.

Миша с трудом поднялся на руки, размазывая большими ладонями слёзы по лицу. Валерий Станиславович оглянулся – в свете уличного фонаря блестели капли слёз и на лице Наташи. Она подошла, стараясь скрыть неслышный плач, к Мише и обняла его, как совсем недавно обнимала папу.

– Они растянули веревочную петлю на асфальте. Я даже не мог подумать для чего эта петля – вступил, и петля затянулась на ноге. Я упал. Они выскочили из-за кустов и стали потешаться.

– Нашли забаву, бестолочи, – вымолвил отец, нахмурив брови. – Такая свора подонков любого здорового мужика завалит. Не расстраивайся. С каждым такое может случиться.

– Не расшибся? Пойдем поближе к свету, – участливо и быстро, словно опомнившись, заговорила Наташа. Подвела Мишу к окнам дома, изливающим электрический свет. Она, будущий социальный работник с основами медицинских знаний, профессионально произвела осмотр и заключила, что кроме ссадин, ушибов (гематом) телесных повреждений не обнаружено.

Втроем, отец и двое повзрослевших детей-инвалидов, дошли до автобусной остановки. Дожидаясь автобуса, Валерий Станиславович позвонил маме Миши и, взяв шутливый тон, поведал об очередном злоключении сына. В последнее время они чаще стали перезваниваться. Валерий Станиславович искренне восхищался мужеством женщины одной, воспитавшей сына с детским церебральным параличом. Смогла вырастить, выучить сына, который поначалу и ходить и говорить не мог.

Она – с не меньшим восхищением к нему, как к отцу воспитавшим добрую милую дочь, несмотря на тяжелейшие испытания. Несомненно, отец своим четким жизненным кредо отдавать себя другим, ничего не требую взамен, сориентировал дочь осознано выбрать своей профессией милосердие.

Обратный путь домой Валерий Станиславович и Наташа всё-таки удлинили прогулкой по тихой улочке с ровными рядами кряжистых тополей. Она опиралась на руку отца, чем скрадывалась хромота. Но даже и так встречались прохожие, которые с любопытством таращили глаза, а то и оглядывались.

Отец с дочерью давно смирились с невежливым праздным любопытством, не раздражаясь и не уничижая себя. Помимо подобного сора людского ротозейства есть чудесная прохлада вечера, есть огромный и таинственный купол неба, есть близкий и родной человек.

– Папа, могли бы мы с Мишей пожениться? – вдруг спросила Наташа.

– Формально можете, – ничуть не удивившись, ответил отец.

– Почему только формально?

– В любом деле есть подводные камни. Сразу их не видно, лишь через какое-то время обязательно напорешься на них.

– Я знаю эти камни: первый – невозможность родить здорового ребенка, второй – хватит ли нам материальных средств для самостоятельной жизни, третий – где жить, четвёртый – сможем ли мы соответствовать полноценно как муж и жена, пятый – подготовлены ли к трудностям, жертвам, различным антисюрпризам.

– В целом, верно определила, что может разрушить даже самые крепкие хорошие чувства и привязанность. Молодец!

– Хочешь, я сама отвечу, как не сломать отношения, ну или как минимизировать риск их разрушения… Первое – пусть не дано иметь детей, поскольку нам самим нужен взаимный уход и внимание, и это мы друг другу можем оказать; второе – мы сможем зарабатывать лишь небольшие деньги, достаточные для самого минимального уровня комфорта, нам никогда не купить автомобиль, не съездить на отдых в дальние края, не суждено иметь предметов роскоши – ну и что? – сдаётся мне, что совсем не это составляет настоящее счастье. Третье… приготовься услышать очень неожиданную вещь… мы живём с тобой в двухкомнатной квартире, Миша живет с мамой в такой же двухкомнатной квартире – не сделать ли рокировку? Мы с Мишей заезжаем в одну квартиру, ты с его мамой – в другую. Подожди, не удивляйся. Я же вижу: вы симпатизируете друг другу, прошло два года после смерти мамы, ты сам и готовишь, и стираешь, и прибираешься в дому. Постепенно что-то я беру на себя, но это не выход. Почему не соединить два вынужденных одиночества? Одновременно отыграем две свадьбы. Разъедемся по двум имеющимся квартирам, и будем, как говорит, дружить домами. Сдаётся мне, что это единственный шанс стать счастливыми нам всем сразу. Четвёртое – сейчас в общении друг с другом много приятного находим, в инете сутками, с коротким перерывом на сон – и ничего, ни разу не было поводов для ссоры. Также будет и в реальности. Ну и пятое – у нас было столько трудностей (и перечислять не надо), что как раз ими и не испугать. Вот так, папа! – Она приостановилась и посмотрела ему в глаза.

– Как ты всё разложила по полочкам! И говорила как по писаному. Ты случаем, не доклад ли писала по вопросам создания семьи? Всё ли учла? Не случится ли так, что просто-напросто затюкаешь Мишу? Характер у тебя волевой!

– Ну и пусть волевой! У меня волевой, у тебя волевой – будем первыми скрипками каждый в своём доме.

– Быть всегда первыми – это утомляет, и здесь есть ряд негативных моментов, которые могут развиться и многое напортить: зазнайство, неуважение, гордость и т.д. Партнера в любом деле разумнее подбирать по своему уровню.

– Ты думаешь Миша какой-нибудь неразвитый абориген? Он просто другой. Понимаешь – МЫ ДРУГИЕ. Нам не надо искать кумира, как некое совершенство и стремиться быть похожими. Если к чему стремиться, то скорее доказать, что каждому рождённому существу уготована счастливая доля. И само счастье неизмеримо, оно как ощущение сопричастности ко всему светлому хорошему доброму. Я не понимаю, почему нельзя создать две ячейки, еще два новых генератора счастливых волн простой любви. Ну не похожи мы на других, хоть тресни – никогда похожими не станем. Мне хромать до гробовой доски и ходить, как утка вперевалку, а Мише быть вечным ребёнком, простым наивным искренним. Я уже давно, кстати, не комплексую на этот счёт.

– В нашей жизни, как только что убедились и наверняка не в первый раз, нужно уметь защищаться.

– Но, послушай, папа, в любом цивилизованном государстве есть силовые структуры, которые профессионально должны охранять своих граждан. Есть гражданский, уголовный кодекс, другие кодексы и прочие документы – это все и всем следует выполнять. Нечисть, подобная сегодняшней, откуда-то вылезающая, как кикиморы ночью из болота – это чьё-то попустительство, кто-то не выполняет прямые функциональные обязанности.

– Ты права. Но действительность гораздо сложнее, чем ты представляешь. Нередко для декларированного обязательства нет четких процедур исполнения. Порой мы перемещаемся как в первобытный век, в частности, не редки случаи, когда мужчина должен уметь лично защитить свою женщину. Как ты представляешь, что может твориться сейчас в душе у Миши? В обычном понимании, его основательно унизили на глазах его девушки. Ему стыдно перед тобой – я видел. Придет ли он снова таким же поздним вечером к тебе, чтобы пригласить, к примеру, на вечерний сеанс в кино? Или вы замкнетесь в общении в вашем инете?

– Он придёт, и мы пойдём в кино, – твёрдо сказала Наташа. – Мы будем защищаться вместе, пусть даже снова покалечат. Пусть даже убьют.

Валерий Станиславович внимательно посмотрел на дочь и улыбнулся. Умилила решимость девушки, которую не сломили врожденные болезни, бороться до победного конца за простое человеческое право жить достойно. Твердый настрой дочери жить не изгоями, несмотря на то, что не вписываются в принятый негласный стандарт здорового человека, – умилил, растрогал и принес долгожданную радость. Ведь он из года в год поднимал дочь, лечил, воспитывал совсем не для того, чтобы им обоим согнуться под бременем презрения и жалости.

Ему показалась, что одна из звезд в ночном небосклоне сверкнула ярче – это их мама, женушка, бесконечно и непреходяще любимый человек, с таким же умилением смотрела, давая знак, что не оставляет их без неземного внимания и чистой ангельской заботы, любви. Она ушла на небеса раньше их, чтобы быть, как ни парадоксально, рядом. Выходит, они становятся здесь проводниками нисходящей сверху любви, и творить её нужно без злобы, невзирая на косые и презрительные взгляды. Не реагировать на ярость ублюдков и подонков, фашиствующих молодчиков.

Такой настрой —как раз и есть тот самый спасительный свет путеводного маяка в умопомрачающих сплетениях добра и зла реальной жизни.

Творить любовь, исходящую свыше, не откликаясь на зло, презрение, насмешки.

Ключи в почтовом ящике

Битый час Нина сидит у окна. Мохнатый серый кот ходит вьюном возле ног, временами присаживается, всматриваясь круглыми желтыми глазами в опечаленную хозяйку, тихо мяукая на разные лады. Вообще, он хочет жрать, наложи хозяйка в миску обыкновенной каши с подмешанным сухим кошачьим кормом, без промедления отстанет. Пусть тоскует-печалится. Кошки не тоскуют. Они знают о жизни всё. Расшифровать знание пока не могут ни ученые, ни литераторы разного толка.

Нина, похоже, не знает о жизни ни черта. Пробует что-то уразуметь, сложить буквы в слова. Хозяйка вдруг хватает доску, которую кличет гаджетом, выстукивает пальцами буквы и слова, губы шепчут непонятные строки. Воздух вторит гулким эхом.

Нина называет это занятие стихосложением. Мать дуростью, нынешний отчим – блажью неумех, прежний отчим – матерным словом, отец – Божиим даром. Первый парень, с которым стала общаться по-взрослому, – никчемной тратой время. Потому что за стихосложение денег не платят. А надо заниматься лишь тем, за что платят.

Чем впустую стучать пальцами по гаджету, размещать стишки в инете, можно в легкую зарегистрироваться в том же инете на сайте для взрослых, где в on-lain занимаются практическим изучением позиций Камасутры и прочими телесными забавами, иначе называемое коротким матерным словом из четырех букв. Для этого нужен компьютер, веб-камера и полное отсутствие стыда. Последнее, кстати, очень пригодится по жизни – так внушал парень.

Как оказалось, он уже зарегистрирован на этом, как ни крути, порно-сайте. Ему нужна новая партнерша. Парень уломал Нину попробовать. Как она могла устоять?! Ведь он у неё первый, а значит, сердце настежь, взгляд с обожанием.

Она надела черную маску в пол-лица. Его руки раздели догола под зрачком веб-камеры… Краем глаза видела на мониторе комментарии (иначе комменты) зрителей и тощие чаевые в форме электронных денег, типа нашимани.

Требовали снять маску. Парень, подыгрывая, объявил конкурс, кто даст больше, для того устроят приватный чат, где исполнят любое извращенное желание. Ставки росли, сыпались электронные деньги. Когда на кону собралась приличная сумма, парень ухватил Нину за волосы. Девушка вскрикнула от боли – вслед за ней вскрикнул парень, алая полоса выступила на волосатой руке. Вместо трепыхающейся от стыда девушки в кулаке остался пучок волос.

Парень и не подозревал, что в заднем кармане короткой юбчонки припрятан финский нож с четырехсантиметровым лезвием, острым как бритва. Этот нож подарил первый отчим, убежденный вор-рецидивист. Нож ручной работы, точная копия в миниатюре бескомпромиссной воровской финки. Сделан в тюрьме, во время очередной ходки.

On-lain сообщество разразилось электронными комментами, ставки возросли вдвое. Дозированное насилие в виртуальном сексе раззадорило публику. Парень отвечал на комменты, анонсировал крутые сцены. Между тем, Нина, спотыкаясь, бежала домой. Она горела от стыда, боли, унижения. Ночь прошла как в бреду.

Утром позвонил парень, потребовал отработать эпизод со снятием маски. Нина ни в какую; парень не отступал: просил, умолял, грозил… Нина заблокировала его номер. Для неё первый сеанс стал и последним, но парень оказался упёртым, он считал иначе.

Нина теперь боялась выйти на улицу в темное время суток. Она заканчивала профтехучилище по специальности секретарь-референт. По некоторым дисциплинам ходила на консультации вечерами. Не всегда удавалось перенести занятия на дневное время, теперь зачастую пропускала. Качество учебы пошатнулось, а впереди выпускные экзамены.

***

В прихожей громыхнула дверью. Детский плач и ругань матери оборвали мечтательный транс девушки вперемежку с волнами грусти. У кота кончик хвоста стал описывать хаотичные круги. Увидев курточку дочери в гардеробе, мать крикнула:

– Нинка, почему не в шараге?

В народе профтехучилище называли шарагой. Обычно в это заведение шел тот, кто не мог окончить среднюю школу и продолжить образование в институте. Не мог из-за отсутствия у родителей денег содержать великовозрастное дитя, отсутствия тяги к всесторонним глубоким знаниям.

– Перенесли. – После ужасного эпизода с парнем Нина училась врать.

– Опять в инете писАлками занимаешься, дрянь такая?! Пожрать хотя бы сготовила, полы помыть не мешала бы. Сейчас отец придет с работы, злой и голодный.

– Холодильник пустой. Осталось чуток картошки да пару луковиц, – буркнула Нина.

Мать прошла на кухню, трехлетняя дочь, хныкая, топала следом.

– Давай быстро сгоняй в магазин. Купи крупы, молока, пива полтарашку.

– Пива мне не продадут.

– Как не продадут?! Восемнадцать лет дурище. Возьми паспорт.

Нина вздохнула: начнешь пререкаться, подзатыльников получишь. За окном страшная темень, разгулялась вьюга, лютая под занавес зимы. Может быть, сумеет серой мышкой прошмыгнуть в магазин и обратно. С чего вдруг третью неделю кряду будет караулить парень? Ну, поманил деньгами, постращал, не потащит же насильно в домашнюю дерьмовую студию.

Девушка накинула пуховик, надела кроссовки, хотя на дворе стоял мороз градусов в минус 15, взяла хозяйственную сумку. Вышла на улицу с уверенностью: она в кроссовках, её не догнать. Волшебство зимнего вечера прогнало последние страхи.

Вечерняя мгла напоминала серебристое окно в комнате; от тепла пальцев созидается призрачный абрис фантазий. От мчащихся огней машин, от вспыхивающей рекламы на фасадах здания, от теней прохожих рисуется образ таинственного города, созданного для исполнения желаний.

Магазин располагался в десяти минутах ходьбы. Нине захотелось продлить прогулку: подышать свежим воздухом и сэкономить деньги, с которыми у матери всегда проблемы. Чуть дальше есть магазин, где цены чуть ниже. Нина туда и направилась, совсем забыв, что будет проходить мимо училища, в котором должна находиться в это время.

Минуя сквер под окнами училища, Нина боковым зрением увидела, как со скамьи вскочила фигура, рванула наперерез. У девушки подкосились ноги, кроссовки вросли в снег. Через минуту её за грудки держал парень, и, дыша перегаром, гоготал от радости, что наконец-то словил беглянку.