Уничтоженная вероятность (Циклопы)

– Я помню, – перебил Завьялов. – Когда вас начнут «перелистывать»?

Стилист развел руками:

– Понятия не имею. Первыми путешественниками в вас и Зою, как положено, были сотрудники хроно-департамента. Они произвели хронометраж событий, отметили часы сна, внесли их в реестр. Если учитывать, что первую ночь вы и Зоя должны были провести практически без сна, то этой ночью… – Капустин смущенно поскреб в затылке, – я думаю, вы должны уснуть ближе к полуночи.

– Спасибо, Иннокентий. Я и Лев Константинович будем настороже, станем спать по очереди. Пистолет возьмем. Чего конкретно нам опасаться?

Кеша полубоком примостился на перилах крыльца, поболтал висящей в воздухе ногой.

– Кабы знать, Борис Михайлович. Жюли предполагает, что как только Зоя Павловна уснет, циклоп в ее теле активизируется полностью и попробует установить контакт с другим пришельцем. Пока циклопша не знает, где конкретно разместился ее приятель – в генерала улетел или во мне остался…

– Думаю, Кешка, она уже почти уверена, – оборвал предположения Завьялов. – Лев Константинович слишком лихо разобрался с родственниками, без помощи носителя я бы даже их имен не знал.

– Согласен. Почти наверняка, общение циклопша начнет с меня.

– Вот будет номер, если тело ей ответит, – угрюмо проворчал Завянь.

– Ну, с одной стороны, – повел плечом стилист, – это будет очень плохо: с самого начала в вашем теле прятался террорист, Борис Михайлович. Он знает все наши планы и так далее… Но с другой стороны, если предположить, что циклопы не знакомы с точным хронометражем событий, то появляется возможность для контр-игры: я притворюсь уснувшим, циклопша попробует вызвать мою бету… Она заговорит, и я попытаюсь узнать хоть что-то об их намерениях, так? Циклопы малочисленное интернациональное подполье, в основном они общаются на интерлингве. Вы же этого языка не знаете, и потому проверить, есть ли кто-то в вашем теле, на ее взгляд, будет довольно просто.

«Жюли надо спрятать, – изнутри вступил в беседу генерал Потапов. – Ее типично собачье поведение станет сигналом для циклопши, что путешественников «перематывают»».

Завянь донес здравую генеральскую мысль до стилиста и попутно предложил:

– А почему бы, Кеша, нам не попробовать уговорить Жюли изобразить полноценную собаку, а? Пусть поиграет с тапкой, хвостом помашет, косточку где-нибудь в кустах прикопает…

О том, что предпочтительнее убедить мадам Капустину к собачьей попе хоть слегка принюхаться, Завьялов благоразумно умолчал. Авось мадам с тапочкой или древней косточкой зубах уже сигнализирует циклопше, что «перемотка» началась.

– Хорошая идея, – согласился Иннокентий. – Предлагаю воспользоваться ею немедленно, Зоя Павловна уже носом клюет, на часах половина одиннадцатого, нас могут начать «перелистывать» в любой момент. Я совершенно отключусь и не смогу поговорить с террористкой.

Кеша старался выглядеть бравым, но было заметно, что переживает: получить сюрприз в виде затаившего рядом с ним диверсанта, он крайне опасается.

«Нам бы с Зоей поговорить, – мрачно буркнул Константинович. – Девушка может очнуться в самый неподходящий момент и вмешаться в попытку контакта. Напугать. Может, Боря, воспользуемся нашей аккумуляторной заготовкой? Отключим циклопшу, девочку предупредим, чтоб затаилась и обедню не испортила…»

«Повременим. Не стоит настораживать диверсантку, вдруг с нашей идеей ничего не выйдет? Пусть вначале Кеша попробует поболтать с врагом на интерлингве».

«Согласен».

Стилист унесся беседовать с женой через компьютер, и старый смершевец продолжил:

«Пошли-ка, Боря, достанем пистолет. Ты в ногу, коли что, попасть сумеешь? Не запулишь в живот своему телу?»

Измученная Зоя засыпала прямо на глазах. Пользуясь подсказками генерала-беты, Боря застелил диван в гостиной, помог девушке улечься. Для господина оформителя он поставил раскладушку в другом углу просторной комнаты.

Между делом набрехал для циклопши о том, что гостевая спальня на втором этаже совершенно не пригодна для ночевки.

– Спокойной ночи, – пожелал всем месте. – Я пойду на крыльцо. Всю ночь дежурить буду – вдруг родственнички опомнятся и возвернутся? Кеша, Жюли, приглядывайте здесь по очереди. – Перед самым уходом, уже с порога обратился исключительно к засевшему в теле Зои циклопу: – Ты, тварь, учти. Я рядом. Если попытаешься еще больше навредить носителю или кому-то еще… получишь пулю. Я не шучу.

Никто из невероятной компании не знал, как поведет себя террористка: поверит в то, что ее беспечно оставили под присмотром господ Капустиных, положив в одной комнате с крохотной собакой и горе-путешественником, или все же заподозрит ловушку? Попробует установить контакт или остережется?

Результат покажет только время.

Завьялов вышел на крыльцо. Зная каждую скрипучую ступеньку, на цыпочках спустился на улицу. Прошел под окно гостиной с приоткрытой форточкой… заглянул внутрь слабо освещенной комнаты…

Мадам Капустина волокла по ковру зажатый в пасти тапок. Трепала его. Ворчала. Срывала «застоявшуюся собачью злость» на обуви.

Привставшая на локте Зоя с м о т р е л а на Жози. Без всякого сомнения зрячие глаза наблюдали за собачкой, взгляд следовал за ней по комнате.

Заметно было, что она прислушивалась.

«Эх, Борька, надо было закурить! – внезапно разразился генерал. – Циклопша учуяла бы дым, решила, что пока я перекуриваю – обратно не вернусь! Есть время на переговоры с подельником!»

«Да кто же, Константиныч, знал, что Зоя уснет, едва к подушке прикоснется! Я бы на ее месте всю ночь глаз не сомкнул!»

Два интеллекта, переругиваясь в одном теле, смотрели через окно, как медленно, неуверенно двигая руками и ногами, тело Зои Карповой привстает с дивана. Заваливается, падает обратно. Вновь поднимается, словно влекомая невидимыми ниточками марионетка… Пошатывается.

Зная подоплеку происходящего – жуткая картина. Пришелец пытался совладать с реакциями сонного организма, тихонько, исподволь взять его под контроль: согнуть колени, заставить ватные руки опереться на диван, а не подламываться в суставах…

«Господи, да как же пентюх Кешка умудрился так быстро мое тело подчинить?!» – глядя на фантастическое, нереальное представление из кукольного театра, подумал Боря.

«Так Кеша не боялся тебя, Боря, разбудить, – резонно предположил генерал. – Действовал решительно, напропалую. А эта, поди, пытается одновременно и Зою в спячке удержать, и сонным телом управлять».

Тело Зои Карповой так и не встало на ноги. Тряпично свалившись с дивана, опустилось на карачки и поползло на четвереньках к раскладушке.

На полпути немного отдохнуло. Поглядело на радостно подпрыгивающую вокруг хозяйки собачонку: большая умница мадам Жюли вела себя как подобает бестолковой собачонке. Оставила в покое тапок, увлеклась ползающей хозяйкой, играть задумала.

Циклопша, чуть не придавив Жози лапу, поползла вперед. Добралась до развалившегося навзничь Иннокентия…

Стилист напоминал уснувшего с открытыми глазами Буратино. Бревно напоминал. Бездумно таращился в потолок серо-голубыми глазами и едва дышал.

Циклопша вложила губы в ухо «Буратино», что-то зашептала…

«Сын папы Карло» медленно, но отчетливо зашевелил губами…

«Черт, Борька! Вдруг они там договорятся, а мы ни бельмеса не поймем!! – распереживался контрразведчик. – Мы ж ихних языков не знаем…»

«Тихо, Константиныч! Оглушил совсем».

Циклопша положила ладонь на тело Бориса Михайловича, легонько его потрясла, как будто добиваясь ответа…

«Если, Боря, хроно-подполье в будущем толковое, то оно должно иметь пароли, – мрачно высказался генерал. – Кешка, судя по всему, ей отзыва не дал и…»

«Лева, помолчи!»

Циклопша продолжала нажимать ладонью на грудь Капустина, требовательно бубнила…

Иннокентий снова разлепил губы и что-то произнес.

Тело Зои резко пихнуло тело Завьялова, оттолкнулось и назад упало.

Что-то прокричало на непонятном языке!

Кеша не прореагировал. Замер, уставив остеклевший взгляд в потолок. Окоченел.

«Вперед, Борис! – скомандовал Лев Константинович. – Спектакль окончен, нас раскусили, а Кешка долго не продержится!»

Огромными скачками Завянь отправил генеральское тело в обход дома к крыльцу.

Когда вбежал в гостиную, то сразу понял: изображать бревно у Кеши нет необходимости – неподалеку от раскладушки крошечная собачка остервенело вылизывала зудящую после вчерашней диареи попку. Вылизывалась и морщила нос, так как вчера генерал Потапов собственноручно намазал собачью задницу человеческой лечебной мазью.

««Перелистнули» их, Боря. «Перемотали»», – угрюмо констатировал Лев Константинович. И тут же, пока растерянный Завьялов полноценно не овладел речевыми центрами, рявкнул телу Зои:

– А ну-ка, шкура! Отползи от Бори!!

Зрячие глаза Зои Павловны прекрасно видели пистолет, зажатый в крепкой пенсионерской руке. Оставаясь на карачках, циклопша задом наперед отползла от раскладушки. Допятилась до кресла и уперлась в него поясницей. Села, подобрав под себя ноги, и поглядела на генеральское тело так непримиримо, что Завянь почувствовал – мороз пробежал по коже.

Долгие полторы минуты тело, управляемое бывшим смершевцем, и тело, потерявшее носителя – с засевшим внутри диверсантом из будущего! – смотрели друг на друга. Завьялову показалось, что еще чуть-чуть и террористка оскалит зубы. Зарычит. Как загнанный в ловушку зверь. Куда страшнее и громче, чем Жози.

– Н-да, – неожиданно, без всякой помощи Завьялова, вслух сказал Лев Константинович. – Попали мы с вами, девушка. Ох, попали.

И расстроено махнув рукой, повернулся спиной к террористке и вышел вон.

«Лев Константиныч! – перейдя на уровень беты, воскликнул Борис. – Ты не боишься оставлять ее наедине с моим телом и Жози?!»

«Да куда она с подводной лодки денется, – невозмутимо и печально констатировал Потапов. – Я показал ей, что попали – оба. Она придет к нам, Борис, будь уверен, сама придет. Попробует найти единомышленника, попавшего в такой же переплет. Сочувствия попросит, попытается нас в свою веру обратить, пока пришельцы в «перемотке»».

Укутанный в старую теплую куртку генерал сидел на веранде. Ноги согревали обрезанные под сапожки валенки, в руке дымилась папироса. За забором невнятно тлела желтая лампочка на фонарном столбе, астры на клумбе совсем поникли головами: за пологом тумана к цветам подбирался ночной холод.

Борис полностью уступил право альфа-личности опытному смершевцу. Интеллектуальные игры с диверсантами, припрятанные козыри – генеральская делянка. Завьялову такую не вспахать. Поскольку опыта допросов никакого.

Из прихожей дома раздался тихий шелест шагов, на пороге, одной рукой придерживаясь о косяк возникла террористка.

Остановилась, глядя на невозмутимо покуривающего деда. Потапов рассеяно разглядывал осенний темный сад, помолчала.

– Кто ты сейчас? – спросила она хрипло. – Лев Константинович или Борис?

– А кто тебе нужен? – усмехнулся Потапов.

– Хроно-личность.

«Банкуй, Борис Михайлович, – вздохнул смершевец. – Ей нужен – ты. Но если что, я рядом, на подхвате». И скрылся в глубине извилин. (Или собственной души.)

– Я слушаю, – сказал Завянь.

Тело Зои вышло вперед. Остановилось напротив хладнокровно попыхивающего папироской Завьялова и некоторое время пристально, тягуче, исследовало его огромными, совершенно черными от темноты глазами.

– Тебе все рассказали? – спросило неприятно скрипучим, н е ж и в ы м голосом.

– Достаточно, – кивнул Борис.

– Понятно, – усмехнулась террористка. Шатко добрела до угла веранды, вытащила из-под клеенки укрытое от непогоды плетеное кресло. Неловко подтащила его вровень с креслом Бори.

Села.

– Как впечатление? – спросила, тяжело дыша.

– А ты как думаешь? – мрачно хмыкнул Завянь и загасил папироску. – Рад до смерти.

– Могу представить. – Диверсантка молчала долгие полторы минуты, потом спросила: – Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Из будущего или из прошлого?

– Из жизни.

– Валяй, – пожал плечами Боря.

Террористка зябко поежилась, оплела себя руками и, уставив взгляд вперед, заговорила:

– Жила была девочка. И звали ее – Миранда. У Миранды были мама и папа, две сестренки, братик… Миранда училась в… по вашему лучше подойдет определение – интернате. Она училась и жила в интернате, куда собрали детей, способных к телепатическому восприятию. Готовили рекрутов для работы в хроно-департаменте. Растили из них циклонов…

Диверсантка покосилась на Завьялова.

– Тебе, Борис Михайлович, сказали, что такие циклоны?

– Да. Это ваш спецназ. Они работают против циклопов. Я слушаю дальше, Миранда.

Террористка усмехнулась.

– Я продолжаю. Способности у Миранды были слабенькие. Не достались от мамы и папы в наследство, а были получены случайной генной мутацией. Родители радовались, что дочь войдет в элиту, получит должное образование, интересную работу…

В том же интернате учился мальчик. Звали его Руслан.

Миранда и Руслан полюбили друг друга.

Подобные отношения между детьми поддерживались руководством интерната, одобрялись. От пары телепатов, за редким исключением, рождается потомство с исключительными способностями. Учителя умело пестовали такие парочки…

Ушедшую в воспоминания террористку начало потряхивать. Завьялов запереживал за тело Зои, которому и так досталось лихо; сходил в дом за курткой и пледом, заботливо укутал девушку.

– Спасибо, – хрипло произнес чужеродный, мертвенный голос. – Рассказывать дальше?

– Да.

– Как зачастую бывает в замкнутом, отсеченном от нормальной жизни подростковом коллективе, детишки развлекались нигилизмом. Отрицанием авторитетов, игрой в тайные сообщества… Темными ночами собирались они в спальнях, обсуждали бытие, искали всяческие смыслы… Преподавателей поругивали за верноподданнические настроения, себя считали – потенциальными миссионерами и идейными борцами…

В общем, развлекались, как могли.

Но девочка поверила. Поверила в то, что общество живет неправильно, что можно все исправить…

Довольно скоро Завянь устал выслушивать монотонные выплески чужого сознания. Никакого особенного откровения он не услышал – обычная оппозиционная чепуха, настоянная на детском романтизме. Искательства. Образцовый высокопарный бред идейной террористки.

К счастью, попытка осветить мировоззрение и привлечь идеями, продолжалась не изнурительно долго.

– Руслан был старше Миранды. Он закончил учебу и ушел на службу в департамент…

Когда вернулся в интернат навестить Миранду… девочка его не узнала.

К ней пришел д р у г о й человек. Уверенный в непогрешимости вышестоящих и преданный порядку до самозабвения. Он стал – циклоном. Полноценным, самоотреченным и закостенелым служакой.

А Миранда все еще продолжала шушукаться в спальнях, обсуждать учителей и… веровать. Веровать в возможную справедливость мироустройства.

Миранда и Руслан поругались.

Они потом много раз мирились и ругались.

Но продолжали – любить.

Когда Миранда закончила учебу, влюбленные поженились. У них родился сын Адам.

Заговорив о сыне, террористка судорожно вздохнула, съежилась. Но, помолчав немного, все-таки продолжила рассказ неторопливо и глухо:

– Миранду не привлекали к оперативным разработкам департамента, держали на бумажной работе.

И это было тяжело. Вдвойне оттого, что Руслан, зачастую отсутствовавший довольно долго, все больше превращался в безукоризненную машину, боеспособную единицу хроно-департамента. Становился его послушным винтиком.

«Завидовала женушка, – раздался в общей голове генеральский голос. – Ей впечатлений хотелось, приключений, действия… а ее оставили на канцелярщине, пока муж путешествовал по временам».

– Как-то, в очередной раз не пройдя аттестацию, Миранда спросила руководителя набора активных циклонов: «Почему меня не допускают к оперативной деятельности?! Я могу работать полноценно!» Инструктор ей ответил: «Муж Руслан считает вас, Миранда, не стабильной. Ваша психика не упорядочена, разбалансирована, вы не подходите для безукоризненного исполнения поставленной задачи».

В голове Завьялова вновь прозвучал трезвый генеральский голос: «Заметь, Борька. О вольнодумстве гражданки Миранды – ни слова. Отмечены лишь нестабильность и неспособность подчиняться приказам руководства».

Миранда продолжала, впервые позволив себе всплеск эмоций:

– Шок был невероятным! Жену отстранили от оперативной работы по наущению мужа!

Супруги разругались. В наказание Руслан объявил Миранду не просто нестабильной, а опасной.

У Миранды забрали сына.

Когда она пыталась встретиться с Адамом, ее не пропускали даже за ворота интерната.

Сейчас из ее сына растят еще одного циклона. Следующего исполнителя. Очередного убийцу.

Миранда замолчала. Распрямилась и поглядела в темноту так твердо, что не осталось никаких сомнений: женщина, управляющая этим телом, сама способна на запредельно крутые меры.

– Вы сказали, что циклоны убивают моих современников, Миранда, – негромко проговорил Завьялов. – Я верно понял?

– Да. И убийство, не самая жуткая и гнусная из их задач. Они делают и более страшные вещи.

– Например?

– Например? – хмыкнув, переспросила женщина. – Насколько мне известно, Борис Михайлович, ваши родители погибли при авиакатастрофе? – Миранда прищурилась на тело, сидящее по соседству.

– Да, – почувствовав, как мгновенно пересохло горло, выдавил Завьялов.

– Хотите еще одну сказку из жизни? – чуть насмешливо поинтересовалась диверсантка.

– Хочу, – хрипло произнес Борис, кивнул.

– Жил был мальчик. И звали его Борей.

У Бори были любящие мама и папа, бабушка была.

Но однажды – через много лет вперед – в одном департаменте произошел несанкционированный сбой: любящие Борины родители оказались не в том месте, в неподходящее время, они отвлекли на себя очень важных для будущего хроно-генов.

Что делать?

Родители мальчика Бори уже выполнили поставленную Историей задачу: родили и воспитали мальчика хроно-личность. Они больше не нужны Истории.

Департамент разобрался с ситуацией в установленном порядке. Жестко и привычно.

Наиболее часто для устранения подобных людей – хроно-дефектов – используют техногенные катастрофы со множеством жертв. Внесенные в исторические анналы крушения поездов, авиалайнеров и пароходов. Агенты подстраивают для дефектов умопомрачительно дешевые поездки в места, где произойдут цунами или разрушительные землетрясения…

– То есть, – перебил Борис, – сами циклоны никого не убивают? Руками заполученных носителей, в смысле.

– Ну почему же, – снова усмехнулась диверсантка. – С наиболее сложным дефектами-домоседами работают серийные убийцы. В тело маньяка засылают опытного циклона с крепкой психикой… исподволь подводят к нему намеченную хроно-жертву… На следующий день в полицейских отчетах появляется еще одна фамилия. По сути дела – лишняя.

Но с парными дефектами, по понятным причинам, серийщиков практически не используют. Действуют иначе. Например, в один момент у забытой однокурсницы вдруг появляется страстное и странное желание пригласить на свадьбу давних однокашников. Циклон появляется в теле невесты всего на несколько минут – раз! – и приглашение отправлено. Гости, удивляясь на себя, берут билет на нужный самолет… На этом самолете уже полным-полно хроно-дефектов… Кого-то ошибочно вызвали к «внезапно заболевшей» маме, кому-то, по странной прихоти обычно неуступчивого шефа, неурочный отпуск дали… Они летят, они довольны или опечалены, они все собраны в едином месте, их ждет одна судьба…

И кого волнует, что где-то мальчик Боря не дождется маму с папой?

Миранда замолчала. Потрясенный «сказкой» Завьялов, не двигаясь, застыл, таращась в пол. Кошмарные воспоминая: исписанная вензелями тетрадка, пробитое ветрами кладбище, подушка, мокрая от пролитых тайком слез… Чтоб бабушка не слышала, чтобы не утешала взрослого мальчишку! Хотя Леля и сама вставала по утрам с опухшими глазами…

«Завянь, – воткнулся в жуткие воспоминания генеральский голос, – не вздумай поддаваться! Она знает о судьбе твоих родителей и грамотно использует информацию. Если ты сейчас раскиснешь, то, считай, готов к вербовке!»

– Почему я должен вам верить? – глухо произнес Борис.

– А я и не заставляю вас верить, Борис Михайлович, – усмехнулась террористка. – Вы выслушали мой рассказ и вольны выбирать – верить мне или нет.

– У вас есть доказательства, что моих родителей убрали преднамеренно?

«Эй, эй, Борька! Ты еще ее спроси – не твоя ли судьба хроно-личности заставила родителей погибнуть!»

– Доказательства есть в архивах хроно-департамента.

– Вы их видели?

Миранда не ответила. Но посмотрела так красноречиво, словно неслучайная гибель четы Завьяловых ни у кого не вызывает сомнения. Не будем обсуждать очевидного, как будто вслух произнесла.

Завьялов стиснул кулаки, сжал челюсти до боли…

«Боря, Боря!! – вопил внутри Лев Константинович. – Рассказ о страшной судьбе кого-то из близких – классический прием вербовки! Не вздумай поддаваться!! Мы оба – не стабильны! Нельзя, нельзя! Крепись, тебе придется это выдержать! От тебя, от нас зависит жизнь Зои и друзей!!..»

Одному богу известно, как повернулись бы события, не беснуйся внутри Завьялова генерал Потапов. Лев Константинович умело взывал к логике альфа-интеллекта, привлекал доводы, весь личный опыт контрразведчика наизнанку перед ним вывернул и вытряхнул! Нашел примеры, призвал на помощь иллюстрации из кинофильмов про шпионов.

Учил: «Послушай меня, Борька. Ты, дружище, верно реагируешь. Пусть видит, что ты растерян, типа поддался на уловку и поверил. Давай, давай, раскручивай ее на откровенность! Пускай болтает, расскажет о планах, выдаст цель террористической операции!..»

Борису приходилось тяжело. Лев Константинович не только помогал, но и вносил сумятицу. Мысли Завьялова путались, сбивались, завивались в причудливые узелки, перед глазами – то надгробие, то бледное лицо Лели…

Молчание затягивалось. Но диверсантка и не торопила размышления Бориса. Не подстегивала, а предложила ему вариться в собственном соку. Переполниться горькой желчи, в ненависти утонуть.

– Кто такие хроно-гены, с которыми столкнулись мои родители? – мрачно глядя перед собой, спросил Завьялов.

– Сами по себе, никто, – усмехнулась террористка. – Они лишь предки, толстенная ветвь важного генеалогического древа будущей хроно-личности. На сленге циклонов их вообще «бревнами» называют. Знаешь, как это бывает? – Миранда пренебрежительно скривилась: – Поступает информация от хроно-аналитиков: «Где-то некое бревно затлело. Надо загасить». – Поглядела на Завьялова, ухмыльнувшись, продолжила многозначительно: – И г а с я т, Боря. Так гасят, что только искорки летят.

– А тлеет… тлеет от того, что кто-то из ваших путешественников где-то накосячил? – Челюсти Завьялова уже болезненно хрустели от внутреннего перенапряжения, от возникающей ненависти к беспечности и равнодушию потомков.

– Конечно, – невозмутимо подтвердила диверсантка. – Какой-то олух отправился в путешествие, ненароком отвел глаза своему носителю, тот что-то не заметил, или отвлекся в нужный, важный для Истории момент…

– Дак что ж вы делаете-то!! Потомки хреновы! – взвился Завьялов. – Что ж вы творите-то!!

Кулак Бориса обрушился на подлокотник, плетеное кресло жалобно скрипнуло.

«Эй, эй, Бориска! Не переигрывай! Мебель мне поломай».

«А я и не переигрываю, Константиныч! Я б этих уродов лично всех к стенке и из «Калашникова» очередью!!»

«Своих детей ты тоже в колыбельках подушечками накроешь?» – резонно высказался генерал.

И Завянь слегка остыл.

«Не знаю, Лев Константиныч, ей богу, не знаю! Голова гудит! Сердце пополам!»

«Она этого и добивается – чтоб сердце пополам. Мозг тебе выносит, курва».

«А может быть… не курва она, Лева? Может быть, она права? О н и правы?»

«Цыц! Малолеток! Молоко на губах не обсохло, а пытаешься в игру с опытной мозголомкой вступить!! Она спец-интернат закончила, там с ней инструктора работали, подготовка – будь здоров! Такой агент тебя схарчит, Бориска, и косточек не выплюнет. Держись, не поддавайся!»

Не зная о бушующем внутри пенсионерского тела диалоге, Миранда, полная сочувствия и грусти, продолжала плести извивистые ловушки-тенета:

– Не думайте, Борис Михайлович, что все в далеком будущем согласны с беспечной практикой интеллектуальных путешествий. У нас есть и здравомыслящие люди. Мы, к примеру, против этих путешествий. Мы хотим прекратить мучения своих предков. Это высшая и благородная задача. Так?

– Согласен, – медленно кивнул Завьялов.

А внутрь отправил язвительное замечание: «Не трепыхайся, Константиныч, я контролирую процесс».

– Я знала! – воодушевленно воскликнула террористка. – Я знала, что добьюсь вашего понимания, вы – необыкновенный человек!