Полная версия
Тесинская пастораль. Сельский альманах на 2017—2018 гг.
Так вот, я стал жить в этой бывшей коммуне. Там был скот. Я с отцом ночами сторожил. А жрать нечего. Хлеба нет. Мололи просо и из этой муки делали лепёшки. Они быстро засыхали, не разгрызешь. И у меня от них получился запор. Но ненадолго. А взамен его – дизентерия. Это уже надолго. На целый месяц. Это страшная болезнь. Тогда даже от нее и средств не было. Да и лечиться было негде: в Теси никакой амбулатории не было. Вот я и мучился. Но кое-как организм переборол это. Выросла рожь, стали печь ржаной хлеб. Одно кончилось – заболел один зуб, потом второй. Флюс на обе щеки. Ну подлючие!..
Задумал поехать учиться в Кемерово, в горно-угольный техникум. Задумано – сделано. Поехал. Там кое-как сдал экзамены. Начал учиться. Что-то мне не давалось, математика, что ли. Или мы в школе этого не проходили. Там нас погнали в какой-то совхоз или подсобное хозяйство. Картошку копать, на целый месяц. Потом начали опять учиться. Через некоторое время меня позвали и сказали, чтобы ехал домой и получил паспорт, так как мне исполнилось шестнадцать лет. Но на какой х.. ехать? За картошку нам не заплатили. Может, администрация техникума получила?
Пошёл на базар, продал валенки, купил какие-то чирки и поехал домой. В Минусинске, по улице Коммунистической, жил мой брат. Работал в гараже по улице Октябрьской. Верно, не в этот раз, а после он меня хотел к себе устроить работать, но я не захотел…
Пришёл домой. И паспорт не стал доставать, и забросил свой техникум к чёртовой матери. Потом меня позвали в контору колхоза «Искра Ленина» учётчиком, вернее помощником бухгалтера Василия Баранова. Хороший был мужик, этот дядя Вася. У него было два сына и дочь. Сыновья куда-то исчезли, а дочка сейчас живёт у нас в Теси.
Но вот Баранов умер. Я сначала был один, потом откуда-то взялся некто Ваня Примаков, тоже молодой, как я. Вот мы с ним подготовили и сдали годовой отчёт за 1934 год. А потом меня послали в Минусинск, на курсы бухгалтеров. Шесть месяцев отучился. За это время вместо меня появился новый бухгалтер. То ли Мотовилов, то ли другой кто-то, уже забыл. Однако Мотовилов потом долго работал. За это время в колхозе «Красные партизаны» бухгалтер ушёл в армию. Взамен пригласили меня. Проработал я там три месяца. Явился ревизор, один из курсантов [курсов], где я учился. Что-то там нашёл, х.. его знает. И председатель колхоза Полещук откуда-то выкопал некоего Корепанова (дочь его и сейчас живёт в Теси, замужем за Иннокентием Фомушиным). А сам Корепанов умер.
(Продолжение – в ТП-8)
Антон Филатов. БОМЖ, или Сага жизни. Книга вторая. Экспедиция называется…
Криминогенное повествование (в сокращении)
Герой нашего криминогенного повествования Евгений Борисович Шкаратин, неприкаянный скиталец, известный более своей кличкой Шкалик, ищет отца. Так уж случилось: умирающая мама оставила семнадцатилетнему Женьке одно лишь сердобольное завещание, уместившееся в короткую предсмертную фразу: «Найди отца, сынок… Он хороший… не даст пропасть…» Завещание матери стало для Шкалика делом его жизни. Всего-то и слышал Женька Шкаратин об отце: «…Он не русский, а звали по-русски… Борисом. Фамилию не запомнила… Не то Сивкин, не то Кельсин… Китайская какая-то фамилия. А вот примета есть… пригодится тебе… У него мизинец на руке маленький… культяпый. Найди отца, сынок…»
Часть первая. Солнца и ветра брат. Глава вторая. Харанорская авантюра
Из портфеля Митрича
Заезжаем в Тунгиро-Харанорскую впадину на халтуру. Надо, по соображениям Синицына или кто там решил, собственными силами выполнить геофизические объёмы по проекту – по методике ВЭЗ. Собственными, ага, наконец-то, так как заказать в Мегет – здорово дерут. Обойдёмся своими специалистами! Правда, нет операторов ВЭЗ… Приборов тоже… Синицын ищет.
Впадина идёт с севера, между хребтами Кукульбей и Цугольским и их отрогами, и уходит на юг, до Монголии и дальше. Протяжённость по нашей территории составляет более ста километров. Ширина впадины – от пятнадцати километров на юге до более сорока километров в центральной части.
Впадина имеет несколько ответвлений: одно из них – вдоль реки Борзи (Борзинская впадина); другое – вдоль реки Турги (Тургинская впадина).
Степь со сквозняками, редколесьем, слегка холмистая, сухая… Берём с собой фуфайки. И это летом.
Заложение впадины относится к мезозою, дальнейшее развитие происходило в неоген и антропоген. Сложена терригенными угленосными, осадочными, базальтоидными и гранитоидными формациями верхнеюрско-нижнемелового возраста, сверху перекрытыми кайнозойскими континентальными отложениями незначительной мощности. В пределах впадины находится крупное Харанорское месторождение бурого угля. Это и есть наш объект, основная топливно-энергетическая база Забайкальского края: запасы бурого угля в месторождении значительны. Добываемые бурые угли используются как энергетическое топливо Читинской ГРЭС, Шерловской и Приаргунской ГЭС, Дальневосточным пароходством и в жилищно-коммунальном хозяйстве. Разработка месторождения ведётся разрезом «Xаранорский» ПО «Востсибуголь».
Харанорский угольный разрез расположен вблизи посёлка Шерловая Гора, сюда мы ходили вчера в магазин… Книжный Клондайк!
На разрезе разрабатываются угли бурые марки Б2.
Харанорское месторождение открыто в 1885 году.
Начало разрабатываться в 1908 году семнадцатью частными предпринимателями. Добыча угля велась подземным способом, убогонькой шахтой. В 1917 году здесь уже было двадцать восемь местных советских организаций, на месте заброшенных шахт велась открытая разработка чёрного золота: на базе запасов кукульбейской мульды был построен Кукульбейский разрез с производительностью двести тысяч тонн в год. Через несколько лет такого объёма добычи стало уже недостаточно. В период 1938—1960 годов на месторождении проведено детальное изучение, причём во время войны, в 1942 году, возобновлены эксплуатационные работы. Добыча угля изначально, с 1956 года, велась небольшим карьером. В 1967 году начата крупномасштабная добыча открытым способом. Разрабатывается верхний горизонт разреза. В 1970 году Кукульбейское предприятие закрылось, а вместо него открылся Харанорский разрез с проектной мощностью четыре с половиной миллиона тонн угля в год.
Уже в 1971 году горняки Харанора первыми в Восточной Сибири смонтировали и успешно запустили в эксплуатацию роторный экскаватор ЭР-1250 Д №33.
Наша миссия здесь почётна. Едем помогать гиганту энергетики региона.
Да, мы были романтики, лирики.
И трудились не за гроши.
И геологи, и геофизики,
И видавшие виды бичи.
Лёха Болотников, Бо, как окрестили за глаза, эти стихи одобрил на четыре. На пять, мол, метр хромает. Другие мои вирши критикует одним словом: «В корзину». Хотя сам-то недалеко ушёл.
«Угледобывающая промышленность России относится к одной из базовых жизнеобеспечивающих отраслей промышленной индустрии, определяющей устойчивое функционирование объектов экономики, и важнейшей составляющей топливной базы СССР. Потребность в буроугольном топливе ежегодно возрастает. В Забайкальском крае, где твёрдое ископаемое топливо является основным энергоносителем, разработка месторождений угля имеет большую перспективу. Наиболее важным и перспективным для промышленного освоения является Харанорское месторождение. Основную часть харанорского угля планируется поставлять на тепло и электростанции Читинской, Амурской областей, Хабаровского края», – пишут газеты. Лестно знать, что мы в гуще перспективного проекта. Ещё бы платили как следует…
Вчера заехали на Харанор. Саша Хисамов привёз зачифиренного бича, профессионального геофизика – Синицын в Иркутске нашёл. Отправил в сопровождении Саши Хисамова под моё начальство. Хисам же, стремглав сваливая в обратный путь, втюхал бесценный совет: сводить бича в баню, купить ему трусы, майку и папиросы. Деньги не выдавать до завершения съёмки. Так мне и не выдали на него аванс…
Сезонный – одноразовый, временный… Да-да, напоминает «резиновое изделие для…». Геофизик был так несамостоятелен, что пересечь расстояние от Иркутска до Борзи по Транссибирской магистрали, а затем до базы геологов на Хараноре мог только под руководящим конвоем. Измучил в долгой дороге Хисамова до нервного срыва. Передача из рук в руки «ценного специалиста», в целости и сохранности, а главное – в полной боевой готовности, состоялась прямо на вокзале. Саша купил билет на обратную дорогу и уехал. Даже не прельстившись обещанной баней и послебанными удовольствиями. Геофизика звали Сергеем Сидоровичем. Он поступил в полное моё распоряжение. По совету Саши, ещё на вокзале купил геофизику пару трусов, комплект маек, шерстяную рубаху и десять пачек «Примы». Удивление от совета Саши («Купи – и в баню») прошло напрочь, едва учуял запах… Пахло… не геофизиком.
В бараке, в комнатушке напротив нас, поселили девчонок-геофизинь и топографиню Танюшку Нарву. Хорошо-то как, девочки!
Как уточнили позднее, геофизик назывался оператором.
– Первым делом в баньку. Так, Сидорович? Мне Виталий Синицын открыл секрет, что у вас, вэзовцев, есть традиция начинать полевые работы с хорошей бани. Верно или легенда врёт? – ловко подъехал Митрич к ценному спецу.
– Есть такое, – согласился Сергей Сидорович, прикидывая к телу размер трусов. – Разумеется, хорошая банька не помешает. Да с парком, да со шкаликом!
– Шкалик я вам обещаю! Виталий Константинович сообщил по секрету, что вы, Сидорович, очень большой специалист по шахматам. Верно? А у нас тут есть гроссмейстер. Знакомьтесь… Это Евгений Борисович. Он шахматист. Но мы его по-свойски величаем Шкаликом. У него все матчи без поражений… После бани, чтобы отметить начало полевого сезона, обязательно проведем блиц-турнир. Нет возражений? А? Да? Ну вот и ладушки.
– И можно ещё пару пива…
– Насчёт пива легенда… умалчивает. А сейчас в баньку, на полочек… – выносить запах геофизика в комнате общежития становилось нестерпимо.
Утром Лёха Гуран, шофёр каротажки (каротажной станции на базе автомобиля «Урал»), смуглый крепыш среднего роста и возраста, из местных парней, нанятый на сезон, развозил десантный отряд на точки объекта. Топограф Танюшка Нарва выходили со Шкаликом первыми, Синицын с Митричем следом за ними. Оператора с разносчиками косы Ротей и Мишаней Лёха Гуран вёз до точки, на которой завершился вчерашний день. Только оператору был известен ход его действий. Только он мог приказывать и что-то менять в графике работ и в расположении профилей…
Лёха Гуран прозвание по паспорту имел другое. Правда, также был Алексеем, но фамилию его никто не знал и привыкли между собой называть Гураном – по этническому признаку. Он и правда был гуран – этакий русский бурят или монгол… забайкалец… Добродушный и улыбчивый парень, немного себе на уме. И безотказный. Все причуды Сергея Сидорыча исполнял беспрекословно. Так ему наказал Синицын, авторитет экспедиционного масштаба. Да и каротажка была привязана к оператору, словно блиндаж к пулемётчику. Здесь хранился весь его скарб, прибор и запасные батареи.
Проект, который им нужно было выполнить за летний сезон, был рассчитан на три года. Однако, в связи с непредвиденными пертурбациями, сроки были упущены. В «Востсибуглеразведке», кроме Синицына и Хисамова, не имелось своей геофизической службы. А подрядчик, Мегетская геофизическая экспедиция, отказал в подряде на последний сезон. И тогда, на свой страх и риск, Синицын с Трухановым и Храмцовым, с негласного согласия Миркина, приняли решение выполнить работы хоть кое-как, чтобы освоить деньги. То есть сделать халтуру. Желательно по высшему разряду, с качеством не ниже, чем в Мегете. Специалисты, направленные на летний сезон на объект, должны были жить здесь безвылазно. И кроме своих прямых должностных обязанностей, в свободное от сна и отдыха время, поработать обслугой у операторов ВЭЗ. Лишь Танюшку Нарву наняли из местных, на Харанорском разрезе, для геодезических работ.
Сергея Сидоровича Синицын нашёл по наводке знающих людей – в иркутском ЛТП. Когда-то классный специалист одной из иркутских экспедиций, он, оператор ВЭЗ и ЭП, спился и с тех пор всегда попадал сюда по завершении полевого сезона, потому как более некуда было деваться. Ни кола ни двора у него не было уже четверть века. А была сильная зависимость от ослабленной воли. Но по-прежнему его в нужное время находили знающие люди, вербовали на сезон туда, где нужно было быстро и качественно. Как и в случае с Синицыным.
Геологи Лёша Болотников и Женька Шкаратин написали заявление и были приняты топорабочими под харанорскими фамилиями. Которые, по соображениям полной конспирации, в конторе не знали до поры до времени. Митрич стал Потехиным, Лёша Бо – Наливайкиным, Родя и Мишаня перевоплотились в Тяпкина и Позняка. Синицын – Круглов. Правда, на этот сезон он официально пошёл в отпуск, оставив вместо себя Сашу Хисамова. На всякий случай. Хисамов проходил мёртвой душой под фамилией Багмытов. Отдельно, но в общую копилку работали магниторазведчики и ЭПовцы – две девчонки с ЛГИ, студентки на преддипломной практике.
Оператор работал лихорадочно. И можно сказать филигранно. У него не было лишних движений. Годами отточенная практика сделала его законченным эргономом, как выразился умный Митрич. Оператор немного фасонил: гонял обслуживающий персонал как сидоровых коз. За день он выполнял две-три нормы. И всё вращалось вокруг него со скоростью кружавой овечки. Синицын с Митричем наматывали километры прокладываемых профилей. Топографиня Танюшка с Лёхой и Шкаликом гнали следом теодолитные ходы… Геологическую нужду выполняли поочерёдно. Обеды и перекусы были краткими. Ужины – поздними.
На кривду всегда наезжает правда. Кто-то из полевиков, бурильщики или техники-геологи, в конторе ГРП проболтался о халтуре. Проконтролировать процесс приехал Сашок Михайлов, старший геолог, рыхлый и добродушный увалень, нацеленный экспедицией на кадровую замену камеральщика Сергея Карповича. Сашок был докой в геологической службе, но на карьеру смотрел как на великую обузу.
Не зная, как приступить к служебному расследованию, Сашок пригласил старшего геолога Лёшу Болотникова к откровенному разговору. Что ходить кругом да около?
– Тут такое дело… – несколько смущаясь, начал он тему, – пошёл я сейчас в туалет, сижу и вдруг вижу, глазам своим не верю: в яме лежит одной бумагой четвертинка… двадцать пять рубликов. Ну, я палочки нашёл, ловко подцепил и вот, видишь, купил на халяву. – В руках его появилась плосконькая бутылочка коньяка «Плиска». – Давай за встречу по маленькой?
Лёша обалдел. Старший по званию, по положению, Михайлов предлагал среди бела дня нарушить режим… И происхождение «Плиски» выглядело пикантным моментом. Да и Шкалик в поле ожидал смены как избавления от кандальной топографической рейки…
– С ранья самого?
– Да ты не тушуйся. Я всё на себя возьму. Скажу, мол, день рождения, кто знает…
– Меня Шкаратин ждёт, надо помочь пробы отобрать…
– Успеем, я тоже помогу… – Стал разливать коньяк в заранее заготовленные стаканы.
– За день рождения? – переспросил Лёша.
– А у тебя когда?
– У меня только в ноябре…
– Давай за встречу.
Чокнулись и выпили. Поковырялись вилкой в капустном салате. Саша следом налил вторые полстакана.
– А давай за тех, кто в поле.
– За нас то есть?
– Ну да…
Чокнулись и выпили. В пустом зале местного кафе, где геологи столовались, внезапно из ниоткуда заиграла тихая музыка. На стене проявилось полотно местного мастера под названием «Харанор на восходе». Красное солнце залило степной посёлок пожаром.
– Ты представляешь… в туалете-то… Смотрю и глазам своим не верю… Лежит новая четвертинка. Ну… Я достал. Пошёл в гастроном, купил вот эту… А когда сдачу в кошелёк складывал, смотрю, а у меня как раз одной новой четвертной не хватает! Во фокус! Представляешь?
Лёша поперхнулся. Икнул… и не выдержал, закатился гомерическим хохотом… Михайлов замолчал. Потом разлил остальной коньяк.
– Давай за…
– … за… что?.. – Лёха, вытирая слёзы, едва мог сдержать рвущийся наружу хохот.
– За успех предприятия! – решительно предложил Саша.
– Давай… А какого предприятия?
– А за вашу халтурку…
Лёша задавил в себе смех, словно поперхнулся солёным огурцом. Секунду посидел, не решаясь на обдуманное действие. Встал и ушёл.
Михайлов слил оставшуюся «Плиску» в один стакан и допил.
Шкалик нашёл Танюшку по вешке, треноге теодолита, закрепленного на точке, вблизи неглубокого ложка: пряталась от холодного сквозняка. Высокая, плотная, медлительная и застенчивая топографиня, разогревавшаяся каждый вечер на волейбольной площадке, с первой встречи понравилась Шкалику. В её облике – стройном, сдержанно-порывистом топольке – Женька Шкаратин видел Люсю. Они обе, Люся и Танюшка, словно магнитные статуэтки, изящные, холодные, как-то непостижимо тесно объединились, вызывая в нём удвоенное влечение. Люся – когда молча, одними глазами улыбалась, рассыпая искорки хрусталя. Танюшка – когда на секунду взвивалась над волейбольной сеткой, напрягаясь изящным телом, словно тетива лука. Люся… Танюшка… А он и не пытался делить их в памяти! Напротив, видел одну, лукаво усмехающуюся над его неуклюжей любовью.
С первого взгляда он принял её собственной душой за родственную душу и с охотой ходил за нею по Харанору, даже здесь, с рейкой. Отсчитывал шаги, бросал под ноги голыш-пятку, пытался, преодолевая порывы сквозняка, держать рейку строго вертикально. Танюшка работала не спеша: теодолит не терпит суеты. Брать отсчёты мешала противная дрожь в окуляре: ветер…
Она не шевельнулась на шум Шкалика. Словно лежала на кровати в общежитии – как в тот первый порыв Шкалика подкатиться под бочок. С волейбольной площадки он протиснулся следом за ней, в девичью комнату, и так же молчал на её каменное безмолвие. И так же попытался примоститься в кровати, куда она, тяготясь его присутствием, легла. Таня, казалось, не удивилась. Возможно, не нашла слов возмущения. Может быть, ожидала продолжения его наглости… На второй-третий вечер сцены их встреч не грешили поисками новых мизансцен.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Основание: Список семейных пар села Тесь и деревни Малая Иня, юбилейные даты совместного проживания (50, 60 и т. д. лет).
2
ИП «Безматерных О. С.» является учредителем ООО
«Тесинская мука» (начало предпринимательской де-
ятельности – с 2002 года). Основной вид деятельно-
сти – мукомольно-крупяное производство.
3
Из книги «Отчина. Книга вторая. ОТЕЦ».