О звере и фейри

Келси Киклайтер

О звере и фейри

Kelsey Kicklighter

OF BEAST AND BURDEN

Copyright © 2022 by Kelsey Kicklighter

© Воробьева К., перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Глава первая

Даже самые отъявленные скептики придерживаются трех основных правил: запирать двери в ночь солнцестояния, никогда не называть свое полное имя чужаку и не гулять по лесу после наступления темноты.

Хотя, пожалуй, формально мы и не гуляли.

Только Делия отважилась бы пропустить мимо ушей предостережения, которые передавались нашими предками с тех времен, о которых ведают лишь звезды. И толпа всегда следует за Делией, куда бы она ни направилась. «Народец забирает только тех, кого сможет поймать». Но вот мы здесь, практически у них под носом. Грэн убила бы нас, если бы узнала.

Свет от костра отбрасывает мерцающие тени на лица, искажая их в темноте, небольшой компании учащихся средней школы, которых я знаю всю свою жизнь. Мы расположились на небольшой поляне в лесу: некоторые из нас сидят на пнях или валунах, а нескольким опоздавшим пришлось довольствоваться местами на земле. Их голоса то повышаются, то затихают, растворяясь в звуках леса, подобно стрекоту цикад. Из-за густого летнего зноя пышущий жар от огня становится практически невыносимым, но никто из нас не желает оставаться без некоего подобия безопасности, которое дарит его свечение. Даже между взрывами смеха наши взгляды устремляются к мерцающим теням на границах пламени. Сегодня в воздухе витает запах жасмина – аромат волшебства. Я помню, как он прилипал к коже моей матери, сколько бы она ни умывалась.

С самого детства мы с Делией игнорировали правила. Наступали в кольца из поганок, оставляли молоко и мед на опушке леса, привязывали ленточки к боярышнику. Мы позволяли Народцу поймать нас.

Но Народец либо не существует, либо их пугает наша дерзость. По крайней мере, так считает Делия.

Разница между нами в том, что я видела. Я знаю, что подобное происходит гораздо чаще, чем, вероятно, что-либо другое в этом городе. Это заставляет меня задуматься, но не подавляет интерес, как хотелось бы. Я почти настолько же испорчена, как и она. Но проблема Делии в том, что она не очень верит в Народец. Полуверие – вот что приводит к неприятностям. Неверующие даже не стремятся вдаваться в подробности, а те, кто, как и я, верит, помешаны на правилах, которым должны следовать. Полуверие будто наполняет тебя смелостью мечтать и не приносит никакой пользы от заученных назидательных историй.

Делия скользит вокруг костра, ее смуглая кожа переливается золотом в пламени. Моя кузина, Элли, раздраженно фыркает на камне рядом со мной.

– Да ты только посмотри на нее. Просто идеальная хозяйка. Она что, думает, мы на благотворительном вечере?

Я слегка подталкиваю ее локтем. «Веди себя хорошо», – стараюсь донести без слов. Элли с трудом выносит Делию, говорит, что не хочет тратить время на пассивно-агрессивную враждебность, маскирующуюся за образом южной красавицы. Порой даже я не могу винить ее за это. Иногда Делия переходит все границы. Именно она распугала большинство моих бывших – парней и девушек, – хотя такое поведение было не столько связано с ними, сколько в ее собственных замашках. Ей плевать, что я би, в отличие от значительной части населения Стиллуотера. Делию не назовешь хорошим другом, но и плохой ее не назвать. Это маленький город. Когда выбор невелик, тебе приходится быть менее разборчивым.

Я поправляю свою выцветшую футболку с «Зигги Стардастом», которая внезапно кажется мне совершенно неуместной, когда Делия приближается к нам в своем безупречном летнем платье миди зеленого цвета. Очаровательная, как и всегда. Она осматривает меня с ног до головы. Ее хмурый взгляд замирает на моих непокорных кудрях. Делия ненавидит, когда я собираю их в пучок на макушке, но в лицо мне этого не высказывает. Ну разумеется. С ее стороны это было бы слишком грубо. А Делия никогда не грубит. Как утверждает она сама – не забывая при этом с жалостливым видом похлопывать меня по плечу, – мама достойно ее воспитала. Научила готовить запеканку, чтобы потом не стыдно было угощать соседей, научила разбираться в правилах поведения на светских раутах. А моей матери, которая показала бы мне, как укладывать волосы, рядом не было. Делия и раньше упоминала об этом, после всегда добавляя «Благослови, Господь, твою душу».

И даже если безупречные манеры не позволяют ей комментировать наш внешний вид, Делия все же презрительно приподнимает бровь, поглядывая на черную балетную пачку Элли со специально изрезанным подолом, и протягивает мне непочатую бутылку алкогольного коктейля, которую прихватила из общего холодильника. Элли целиком и полностью принадлежит себе, надевая хоть и симпатичные, но громоздкие армейские ботинки – единственную стоящую вещь в ее гардеробе. Она так одевается не для того, чтобы кого-то впечатлить, а Делия не из тех, кто приветствует столь агрессивное проявление собственного «Я».

Элли замечает пристальное внимание, направленное на нее, и ухмыляется.

– Привет, Корди, – произносит она и поднимается, чтобы отправиться на поиски людей, которые нравятся ей чуточку больше, чем Делия. Я хочу попросить ее быть осторожной, но вряд ли она оценит мой порыв. Она никогда не вникала в суть преданий так же сильно, как я, но Эль по крайней мере знала правила. И видела, что произошло с моей матерью. Ей не нужно лишнее напоминание об этом.

Делия вздыхает и протягивает мне руку, растянув губы в холодной усмешке.

– Ненавижу это прозвище, – шепчет она, поджав губы.

Бросаю на нее сочувствующий взгляд и самостоятельно поднимаюсь, игнорируя протянутую руку. Я знаю ее достаточно долго, чтобы замечать разницу между вежливым жестом и настоящим предложением помощи. Последнее я встречала в исключительных случаях и, как правило, помимо ее воли. Когда я встаю, она обхватывает меня за плечи и увлекает за собой к огню.

– Где ты пропадала, Фэй? – возмущается она, тыча костлявым пальцем в мой бок так сильно, что я вздрагиваю.

Я потираю свои ребра, прежде чем ответить ей:

– Просто пытаюсь подготовиться к большому пути.

Большой путь. Это ее слова. Как бы не так. Всего в часе езды от города на побережье Джорджии. Он едва ли больше Стиллуотера. Единственное его достоинство в том, что там есть и муниципальный колледж, и кинотеатр. В нашем родном городе нет ни того, ни другого.

Она кивает, и по выражению ее лица заметно, что она совсем меня не слушает, выжидает, когда я закончу говорить, чтобы продолжить самой. Ее взгляд направлен на край поляны, где тени сгущаются над застывшими там фигурами. Делия решительно тянет нас в том направлении.

Обычно, стоит мне заикнуться о колледже, как Делия тут же преображается. Колледж Брейдентона – ее фаворит. Она в восторге от самого места и от мысли, что мы будем соседками по комнате. Я думаю, что она уже записала нас в сестринство, в котором состояла ее мать. Хотелось бы и мне испытывать такое же воодушевление, как у нее. Будь у меня выбор, то после выпускного я сразу бы уехала в любой колледж, находящийся подальше отсюда. Письмо о зачислении в Нью-Йоркский университет, которое я запихнула поглубже на верхней полке шкафа, все еще манит меня, словно песнь сирены. Грэн воспитывала меня с Элли в одиночку, и у нее не так много средств, чтобы потратить их на колледж. В этом нет ее вины. Просто у нас нет денег, которые потребовались бы, чтобы покинуть этот город.

Я передергиваю плечами. Клянусь, не понимаю, что творится со мной в последнее время. Моя кожа кажется слишком натянутой, как будто что-то изнутри разрывает меня на части. Ощущение продолжает разрастаться, проникает под кожу, постоянно напоминая о себе.

Мы проходим мимо троих футболистов, потягивающих теплое пиво, которое они принесли в своих рюкзаках. Кэл, тупой полузащитник, который большую часть наших школьных лет твердил мне, чтобы я «выбрала сторону», открыто пялится на Делию. Я испытываю чувство самоудовлетворения от мысли, что сегодня он не удостоится ее внимания.

Я не сразу понимаю, что привлекло внимание Делии, вместо того чтобы воспользоваться представившейся возможностью и еще раз согласовать, какую мебель мы берем с собой. Фигуры, притаившиеся в отблесках костра, – чужаки, и Делия ведет нас прямо к ним. Тени пляшут по их телам, скрывая лица. Но две фигуры определенно мужские, а улыбка Делии подобна хищному оскалу, но она, кажется, этого даже не осознает.

Чужаки должны были заставить ее насторожиться, стать для нее предупредительным звоночком. Я тоже должна чувствовать нечто подобное. И, признаюсь, в глубине моего сознания, словно предостережение, маячит осунувшееся лицо моей матери, но я всю свою жизнь прожила по эту сторону завесы и ни разу не сталкивалась с фейри. Что-то в Делии заставляет меня быть беспечной, какой я всегда хотела быть. Может быть, поэтому мы никогда с ней не разлучались. В городе людей, которые знают о существовании Народца, но лишний раз не высовываются, мы с ней всегда были теми, кто хотел действовать – найти достойную историю, чтобы ее потом рассказать, чтобы ее прожить.

Она незаметно подкрадывается к ним, покачивая бедрами. Я не отхожу от нее ни на шаг. Меня всю колотит от напряжения. Не похоже, чтобы она сама примеряла эти ленточки к деревьям. Кто-то должен был погуглить, как выглядит боярышник.

Она незаметно поправляет бюстгальтер с эффектом пуш-ап.

– Как я выгляжу?

– Ты всегда отлично выглядишь и знаешь об этом, – отвечаю. Выделенные скулы, изящное стройное тело, ноги от ушей. Делия – мечта любой матери, желающей, чтобы ее дочь стала победительницей конкурса красоты.

– Приветик, – говорит она, всем своим видом демонстрируя южное обаяние. Я отпускаю ее руку, когда Делия перемещается в тень и встает рядом с незнакомцами, а я на мгновение замираю в нерешительности. Делия поворачивается ко мне, надув свои накрашенные темно-красной помадой губы, и этого хватает, чтобы пошатнуть мою неуверенность и заставить сделать решающий шаг в темноту. Сомневаюсь, конечно, что спустя столько времени кто-то из Народца будет отплясывать на школьной вечеринке и…

Мое сердце гулко колотится в груди, когда мне наконец удается как следует разглядеть их лица в отблесках пламени.

Проблема не в том, насколько они красивы. О, звезды небесные, они прекрасны. Тот, что стоит ближе всего к Делии, похож на греческого бога, сошедшего с небес на землю. Его золотистая кожа и бронзовые волосы излучают мягкое сияние даже в темноте, а на полных, изогнутых губах играет манящая улыбка. В васильково-синих глазах таится насмешливый блеск.

Его спутник, который выше почти на целую голову, судя по взгляду, не кажется взволнованным нашим появлением. Он притягательно опасный, с острыми скулами и тяжелым взглядом. «Красив, как сам грех», – сказала бы Грэн.

Нет, они не просто красивы. Они чудовищно красивы. Я чувствую, как от них волнами исходит магия. В воздухе витает цветочный аромат – явное предупреждение. Волосы на затылке шевелятся. Делия дразнит и проводит пальцем по белому рукаву греческого бога.

– Я вас, мальчики, здесь раньше не видела, – говорит она, одаривая их своей ослепительной улыбкой младшей мисс Стиллуотер.

Пот струится по моей спине, пока я пытаюсь понять, что задумала Делия. Неужели она не понимает, кто они такие? Неужели не чувствует? Все реально. Они настоящие, действительно настоящие. Возбуждение опьяняет сильнее любого напитка из холодильника Делии. Мы сделали это. Мы наконец-то нашли их. Или… правильней сказать, они нашли нас.

Второй незнакомец заговаривает, и его темные волосы спадают на глаза, когда он осматривает меня с головы до ног.

– Кажется, я тебя знаю, – сообщает он. На мгновение мое волнение утихает от его едкого тона.

– Хм, – выдавливаю из себя, не зная, что еще ответить. Я не очень-то привыкла общаться с бессмертными созданиями, особенно с теми, кто явно раздражен моим присутствием. Я совершенно не понимаю, чем могла насолить этому великолепному созданию, даже если мой длинный язык часто доставлял мне неприятности. – Я живу здесь всю свою жизнь. Думаю, я запомнила бы тебя, если бы мы встречались раньше.

Золотоволосый широко усмехается.

– Мы живем… неподалеку. – Он плечом задевает своего спутника. Я замечаю не только это движение, но и взгляд, которым они обменялись друг с другом. – Не обращай внимания на Гейджа. Может быть, мы знакомы с твоими родителями.

С моими родителями? С моей матерью. От ужаса в моем желудке разверзлась леденящая пустота. Это жестокое напоминание о неизбежной оплате за обнаруженную нами магию, и последние крохи моего томительного волнения испаряются. Никогда не думала, что окажусь так близко к ним, а смотря на Делию, понимаю, что она ни о чем не догадывается. Черт, судя по тому, как завороженно она смотрит на них, ее, возможно, даже околдовали. Черт. Черт. Мне хочется встряхнуть ее за плечи. «Миссия отменяется, идиотка!»

Нам нужно убираться отсюда. Я дергаю Делию за руку, но та отмахивается от меня.

Золотоволосый это замечает. Что-то в его свирепом выражении лица напоминает мне, что некоторые животные могут учуять страх. Я вытираю ладони о джинсы.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – спрашивает он.

– А я не говорила, – отвечаю я, хотя должна держать язык за зубами. Имена обладают силой. Назвать свое имя – все равно что подчиниться. По крайней мере, так я могу защитить себя.

Но я не учла южную вежливость.

– Фэйлинн, – укоряет Делия. – Клянусь, я не могу никуда ее взять, – смеясь, сообщает она им, будто не знает, как опасно выдавать свои имена. Я могла бы прямо сейчас вцепиться в ее идеальные волнистые волосы. Несмотря на изнуряющую жару, по моему позвоночнику пробегает дрожь неподдельного страха. «Ради бога, Делия, перестань хлопать глазками и сосредоточься».

Золотоволосый протягивает мне руку.

– Можешь звать меня Келлан. – Он продолжает протягивать ладонь, поэтому я неохотно пожимаю ее. Пальцы пронзают разряды статического электричества, когда мы соприкасаемся, а мысли в моей голове начинают путаться. Сквозь туман вижу, как он бросает торжествующий взгляд на Гейджа, который смотрит на меня так, будто у меня только что выросла лишняя конечность.

Я даже не притворяюсь удивленной, когда Делия протягивает ему свою руку, почти по-королевски, и называет свое полное имя:

– Корделия.

– Корделия, – Келлан растягивает ее имя. – Очаровательно.

Он слегка наклоняется и целомудренно целует тыльную сторону ее руки. И не отпускает ее, когда поднимает взгляд на меня.

– Корделия, – повторяет он. – Фэйлинн, не могла бы ты…

– Фэй, – выпаливаю я. – Просто Фэй. Делия, не пора ли нам вернуться к остальным?

Ее лицо, повернутое к Келлану, выглядит как-то размыто.

– Зачем? – спрашивает она, ее голос хриплый, а южный акцент усиливается.

– Верно, Корделия. – Келлан смотрит на нее как на свою лучшую ученицу, а затем снова поворачивается ко мне. – Не хочешь ли ты пойти с нами?

Я чуть не рассмеялась. Хотела бы я? В том-то и проблема. Я очень хочу, но знаю, к чему может привести подобное желание.

Но, глядя в эти глаза, я не могу солгать.

– Да, – шепчу я, и даже мое дыхание выдает меня. Нет, я должна кричать. Должна найти Эль и убраться отсюда к чертям собачьим, прихватив Делию с собой, если придется.

Гейдж еще раз окидывает меня взглядом, а затем исчезает среди деревьев. Келлан берет Делию за руку, чтобы та следовала за ним. Оглянувшись, я вижу, что вечеринка в самом разгаре, а лица присутствующих словно намеренно обращены в противоположную от нас сторону. Но либо никто не замечает, либо просто не хочет вмешиваться в игры Народца. Если не последую за ней сейчас, то Делия может навсегда ускользнуть в бархатной темноте ночи.

Я могу отпустить ее, зная, что больше ни я, ни другие жители нашего города никогда не увидим ее вновь. Могу остаться здесь, в безопасности, и вечно гадать, что происходит за той завесой. Но я бы… завидовала. Как бы ужасно ни звучало, именно эта эгоистичная мысль заставляет меня переставлять ноги. «Я ведь знаю правила, – рассуждаю про себя. – Я смогу спасти нас». Единственное, на что сейчас я, терзаемая навязчивой мыслью, способна, – это пойти за ними.

* * *

Все росли на каких-то историях, правда, сомневаюсь, что они хоть как-то похожи на те, которые нам рассказывают в Стиллуотере. Истории о существах, которые заключают сделки, воют в темноте, танцуют и крадут твою молодость за одну ночь. Истории о подменышах, о похищениях. Искаженные временем истории, и нужно постараться, чтобы добраться до истины. Истоки этих мифов простираются далеко, через бессчетное множество культур. Стиллуотер – не то место, где они зародились, но это то место, где они живут.

Каждая троюродная сестра, прабабушка или (в соответствии с южной традицией представления родственников, не имеющих с вами никакого кровного родства) эксцентричная тетушка Беатрис знают кого-то, кто знаком с теми, кого похитили фейри. Иногда они все же возвращаются. Иногда вы жалеете, что они не вернулись. Йейтс ошибся; он хотел, чтобы мы сосредоточились на нашем мире, полном слез, и не признавали ужасов, скрытых в красоте за завесами и туманами. Я видела, что происходит с теми, кто выбрался.

Иногда они подменяют новорожденных на одного из своих, но чаще всего они их просто… забирают. Эти истории живут в каждом из нас, они полны предостережений, правил о том, чего не следует делать. Как не быть похищенным. Как вернуться, если случится худшее.

Мы должны держаться подальше от леса в сумерках, в полночь и на рассвете. Народец тяготеет к этим магическим часам и склонен бродить по эту сторону завесы, выжидая идеальный момент для пакостей. Некоторые из наших предков даже утверждали, что нужно держать железо в обуви, чтобы оставаться прикованным к земле.

Если вы все-таки пересечете завесу, держите рот на замке. Ничего не говорите. Слова влекут за собой опасные последствия: любые еда или напитки, прозвучавшие из ваших уст перед Народцем, могут привести к тому, что вы проведете остаток своей жизни, тоскуя по тем вкусам, которые когда-либо знали.

Никогда не разговаривайте с чужаками. Никогда не уходите с ними. Держитесь знакомых маршрутов.

А мы далеко, слишком далеко от знакомых нам путей.

– Делия, – шепчу я, едва ли заглушая звук наших шагов, сминающих сосновые иголки.

– Тише, – отвечает она, ее голос резок в темноте. Жесток и совсем не похожий на ее. Я нервно стискиваю зубы. Грэн всегда говорила, что однажды из-за Делии я попаду в беду. Не думаю, что та полагается на очевидное отсутствие у меня инстинкта самосохранения. Я знаю все это, так почему же, во имя всех светил, продолжаю следовать за ними? Мне нужно вернуться, позвать на помощь. Даже если эти создания – смертные, они все равно незнакомцы, уводящие нас в темноту. Я всеми фибрами своей души чувствую, кто они.

Пока мы углубляемся в лес, деревья вокруг нас становятся все более странными. Их массивные ветви выглядят кривыми и неправдоподобными, практически разумными, как будто чувствуют наше приближение. Они сохраняют безмолвие между собой, что кажется слишком неестественным. За все годы наших приключений с Делией я никогда не видела лес таким. Что-то есть в этом затишье, необъяснимое чувство, которое заставляет меня осознать, что они ведут нас прямо к завесе. Завеса. Тот сокровенный уголок в моем сердце, который всю жизнь тихо сгорал от тоски, наконец-то перестает молчать. Я не могу найти в себе силы вырваться. Перестаю ощущать свои конечности, но не сопротивляюсь. Предвкушение скорого волшебства заполняет меня, заглушая предупредительные колокольчики, призыв, который я не хочу игнорировать.

Чувство вины комом встает в горле. В лице своей матери я получила наглядный пример того, почему нельзя доверять Народцу. Мы прожили вместе всего несколько лет, прежде чем она окончательно ушла. Живые призраки хуже мертвецов, честное слово. В те редкие моменты, когда она находилась в сознании, мы говорили о предупреждениях. Что бы она подумала обо мне, отправившейся вслед за Народцем, учитывая все то, через что они заставили ее пройти?

К тому времени, как мы потеряли ее, она стала пустой оболочкой женщины, которую фейри вернули обратно в мир после того, как использовали ее для своих целей. Она медленно таяла, пока от нее ничего не осталось. Дрожь сотрясает мое тело. На ее месте можем оказаться мы. Это может случиться с нами.

Этой мысли достаточно, чтобы я уперлась пятками в землю.

Тот темноволосый парень, Гейдж, замечает, что я остановилась.

– Келлан, – зовет он. – Одна из твоих игрушек приходит в себя. – Он небрежно поправляет рукав своей рубашки, скрывая черные линии татуировки под тканью.

Келлан тормозит, а затем поворачивается ко мне, его рука беззаботно лежит на талии Делии.

– Фэйлинн, – ласково передразнивает он Делию.

– Отпусти ее, – тихо говорит ему Гейдж, и властные нотки пробиваются в его голос.

Келлан бросает на него недоверчивый взгляд.

– Да ты хоть представляешь, кто она?

– Представляю. Ты не знаешь, во что ввязываешься, маленький принц.

– Очевидно, устраиваю переворот, – отвечает ему Келлан, хищно ухмыляясь одним уголком рта. В ответ Гейдж направляется к нему, двигаясь сквозь темноту. Когда он приближается, тут же кивает в сторону.

– Отпусти ее, если она этого хочет, Келлан. – И сказав это, исчезает среди деревьев.

Келлан подталкивает Делию ко мне. Она крайне недовольна происходящим. Он целую минуту пристально изучает меня. Я и представить себе не могу, что он сможет хоть что-то разглядеть при слабом лунном свете, пробивающемся сквозь кроны деревьев, нависших над головами. Если только его глаза не обладают нечеловеческим зрением. Дрожь вновь проносится по телу.

– Ты знаешь, кто мы, – произносит он. И это не вопрос.

– Догадываюсь, – говорю я, слова Грэн заменяют мои собственные.

– А она нет. Или как минимум, – продолжает он, – в это не верит.

Он склоняет голову в сторону Делии.

– Она упряма до неприличия. – Кажется, Делия смутно понимает, что мы обсуждаем ее, а мой тон сложно назвать дружелюбным. Она хмуро поглядывает на меня, хотя в ее взгляде нет привычного безразличия.

Он вновь по-волчьи усмехается.

– Но ты идешь добровольно. – Парень проводит рукой по моей щеке, и его прикосновение почти обжигает мою холодную кожу.

Я резко вдыхаю через нос. Он почти подтвердил мои мысли, что они с Гейджем – представители Народца.

– Я не могу позволить вам забрать Делию.

В его глазах плескается озорство.

– Скажи мне, что ты не хочешь отправиться с нами. Скажи мне, что не хочешь все изведать. Что не жаждешь заглянуть за завесу. Если ты искренне в этом признаешься, я оставлю в покое прекрасную Корделию и вы обе сможете вернуться домой.

Я открываю рот, чтобы произнести именно это. И тут же закрываю, не найдя подходящих слов.

Здесь больше нет места для лжи – ни этому прекрасному и порочному созданию передо мной, ни самой себе. Нельзя сказать, что я не боюсь. Я росла, зная, что Народец может сотворить с человеком. Поэтому я в ужасе. Но мне хочется посмотреть на их мир, хочется узнать, что происходит, когда ты пересекаешь границу.

Он усмехается, довольный тем, что его догадка оказалась верной.

– Тогда возьми меня за руку, любовь моя, и следуй за мной.

Глава вторая

Я не принимаю его руку. Все, что связано с Народцем, имеет двойной смысл, пронизано туманными обещаниями, о которых вы понятия не имеете, пока не станет слишком поздно. Насколько мне известно, я могла бы взять его за руку и осталась бы прикованной к нему навечно, хотя во мне осталось немного здравого смысла, чтобы избежать случайного замужества с фейри. Однако Делия, похоже, все еще не понимает, куда попала. Она смотрит на странные деревья, окружающие нас, пустым взглядом. Мой желудок сжимается. Надеюсь, ей не подсунули кусочек какого-нибудь диковинного фрукта, пока я не видела. А может, она была слишком упряма, чтобы окружить себя защитой? Упрямство – одновременно лучшее и худшее ее качество. Но сегодня именно оно привело ее к неприятностям.

Хотя, наверное, в этом есть и моя вина.

Через лес просачивается туман, поблескивающий серебром в лунном свете. Грэн говорит, что завеса сама отбирает тех, кто может найти ее. Если Народец вышвырнет вас прочь, обратно вы больше не попадете. Врата в их мир могут выглядеть как угодно: трещина в скале, арка из переплетенных ветвей, ведьмины круги, глубокие пещеры или туман, возникающий без причины. Что угодно может оказаться проходом, если вы знаете, где искать, и если магия готова встретить вас.