Жизнь Русакова. Часть I

И еще одно важное наблюдение про советские дворы. Помимо игр, сплачивало «дворовых» (а иногда «уличных» или «районных») также соперничество и даже вражда с ребятами из других дворов, улиц, районов. В СССР это было развито по-разному. Например, в детстве ребята из третьего дома Русакова по-дружески соперничали с соседними «перводомцами»: устраивали штурмы снежных городков, боролись, играли в футбол, рубились на самодельных деревянных мечах и т. д. Со временем соперничество переросло в нормальные дружеские отношения. Но дворы дворами, а улицы в городе детства Русакова реально враждовали, особенно их «передовые отряды» – дворовые и уличные хулиганы. Из-за такой вражды в городе Русаков не чувствовал себя так же уютно, как в своем дворе. В чужом районе (или при встрече с чужаками в нейтральном центре города) до тебя могли докопаться, забрать карманные деньги, реже – банально надавать по морде. При этом было важно, чтобы хулиганов с твоей улицы хулиганы-конкуренты уважали и побаивались. Тогда, узнав, что ты с «крутого района», тебе по-джентльменски могли вернуть часть отобранной мелочи (такой случай однажды произошел с Русаковым у кинотеатра).

В своем дворе бал тоже правили хулиганы. Но здесь все-таки накладывал отпечаток фактор «общей территории». К тому же в конфликты вовремя могли вмешаться родители. Хулиганы, конечно, могли надавать тебе тумаков или отнять какую-то мелкую вещь, карманные деньги. Но в целом своих они сильно не трогали, если, конечно, кто-то не был «белой вороной» – например, обладал слишком независимым характером. Но далеко не все хулиганы были такими уж грозными. Среди них встречались порой и прямо шукшинские персонажи – с природным юмором, живчики, своеобразные «шуты гороховые». Один такой хулиган был и во дворе Русакова. Когда он рассказывал про свои приключения, собирался в буквальном смысле весь двор. Талантливый и самобытный рассказчик держал всю аудиторию в напряжении, при этом умело разряжая повествование шутками-прибаутками и вызывая у слушателей постоянные взрывы хохота.

В дворовые игры хулиганы играли редко – они обычно кучковались около дома, часто куда-то уходили – либо драться с другой улицей, либо пьянствовать, либо «по бабам». В свободное от лихих похождений время старшие хулиганы по-своему воспитывали молодых пацанов, делясь «богатым жизненным опытом» – учили, как постоять за себя, рассказывали, как можно закадрить на улице симпатичную девчонку и прочие интересные вещи. В то же время была и обратная связь, так сказать, взаимопроникновение культур – кое-какие знания получали и хулиганы. Ведь практически в любом советском дворе всегда находился некий знайка-очкарик, который знал все и обо всем – начиная от столицы любого государства и заканчивая принципом действия роторного двигателя! И для обычно плохо образованных дворовых хулиганов (да и не только для них) такие знайки были весьма востребованы в качестве своеобразной живой энциклопедии!

Пионерлагерь

Лагерный быт

А еще одним социальным опытом Русакова был не двор и не подъезд, а самый настоящий советский пионерский лагерь! По большому счету это было его своеобразное прощание с детством, с отдыхом у бабушки, поэтому и рассмотрим пионерские воспоминания Русакова здесь, еще в детстве. Пионерлагерь, в котором Русакову (после 6-го класса) посчастливилось провести одно лето, очень напоминал таковой из советского фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Тем не менее нельзя оценивать все плоско и однобоко. Конечно, была в этом лагере и романтика, блестяще уловленная в другом замечательном советском фильме «Сто дней после детства», но к первому фильму все же было ближе…

В пионерлагере все были разбиты на отряды согласно возрасту – первый (старшие), второй, третий. Располагался лагерь в корпусе интерната в одной из донских деревень Центрального Черноземья. Рядом, в здании школы, разместили так называемую дачу, куда вывозили совсем малышню, детсадовского возраста. Каждый отряд обязан был иметь свой девиз, например: «Эй, орленок, набирайся силенок, скоро ты станешь орлом!» – и отрядную песню. Каждое утро начиналось с общего построения, сигналом к которому служил звук пионерской трубы – горна. Такими же сигналами созывали на обед и трубили отбой («Спать, спать по палааааатам – и ребятам и зверяяяяятам!»). Каждый отряд произносил свой девиз, производилась проверка его «бойцов», давались установки на день. Затем, почти как в армии, был утренний тренаж – марширование и пение отрядной песни. В отряде Русакова это была «Песня о первом пионерском отряде» вот с такими словами в первом куплете:

Снова я вспоминаю, как песню,Пионерии первый отряд,Вижу снова рабочую ПреснюИ веселые лица ребят.Красный галстук из скромного ситца,Первый сбор, первый клич: «Будь готов!»В синем небе я вижу зарницыЗолотых пионерских костров.

Почему-то, из-за какого-то духа противоречия, друзья Русакова старательно пели не «красный галстук из скромного ситца», а «красный галстук из черного ситца», что доставляло им неимоверное веселье!

Вся жизнь в лагере была четко расписана по регламенту – завтрак, обед, ужин, тренаж, тихий час, отбой, поход на речку и т. д. Тем не менее всегда находились моменты для «личной жизни». В тихий час, конечно, никто не отдыхал, да и после отбоя засыпали далеко не сразу. Русаков с друзьями нарушали режим по-разному. Иногда вместо тихого часа они убегали за корпус баловаться курением, иногда мирно играли в палате в шахматы. Походы на речку были одной из самых любимых тем. Во-первых, идти было достаточно далеко, и это всегда было интересно. Во-вторых, само купание было процессом долгожданным. Купались по команде в четко огороженном секторе, т. к. течение было очень сильным и могла случиться любая беда. Обычно много не плавали, больше ныряли или играли «в руля» (подсмотрели у местных) – своеобразные водяные «пятнашки».

Поход

Однажды пионеры отправились в многодневный поход с ночевками, и это было восхитительно! Шли вдоль большой реки – Дона, ночевали в палатках. В одном месте так получилось, что в пойме реки образовались ямы, заполненные водой (видимо, вследствие обмеления) и, что важно, рыбой (кажется, это были лини)! Пионеры вволю наловились линей в этих «лужах», причем как брюками (в которых штанины были завязаны, чтобы рыба не проскочила), так и просто руками! На вечернюю уху с лихвой хватило! Когда ночевали в палатках, наступало время страшилок – различных страшных историй. Кто-то рассказал жуткую историю о том, как на вот таких же пионеров в палатках напали «злые туристы». После этого было очень жутко, каждый шорох за палаткой, каждая тень, казалось, были признаком присутствия коварных и кровожадных «туристов»… Впрочем, как это всегда бывает у детей, скоро этот страх перерос в безудержное веселье, вплоть до истерики. После каждого внешнего шороха раздавался чей-то истошный вопль «Туриииииисты!», и начиналась дикая вакханалия, нервический хохот! В итоге нарисовался уже никакой не мифический турист, а вполне реальный разгневанный физрук, в грубой форме потребовавший не мешать всем остальным спать.

Танцы и местные

Важным элементом лагерного досуга были танцы перед отбоем. Тут все маленькие вволю бесились, а кто постарше, танцевали «медляки» и претерпевали романтические отношения с представителями противоположного пола. Танцевали, правда, в основном на «пионерском расстоянии» друг от друга, почти не прижимаясь. На танцы обычно стягивались местные, но больших конфликтов с пионерами не было. Музыку крутили почему-то не с магнитофона, а с пластинок. Русакову запомнились миньоны, с которых на импровизированную танцплощадку мелодично вещали «Миддл оф зе роуд», Сальваторе Адамо и Энгельберт Хампердинк. После танцев был отбой, но для пионеров только начиналось веселье! Оно было связано с развлечениями, традиционными для всех советских пионерлагерей. Ночные походы в девчоночьи палаты с фонариками (пугать их), прыжки в их кровати (особая доблесть), мазанье спящих зубной пастой и т. д. и т. п. Ну а потом, конечно, страшилки! Как тут уснешь? Кроме того, спокойному ночному отдыху пионеров мешало то, что окна палат были открыты – лето, жарко. И каждый вечер под этими окнами усаживались на лавочку местные и начинали горланить разные «блатные» песни. «Увяяяяли роооозы, умчались грёёёёзы…» и тому подобное. А еще местные кидали в открытые окна палат лягушек. Ох и визгу было, особенно девчачьего!

Памятники и заклепки

Были и некоторые курьезы, можно сказать, политического, а вернее, совершенно аполитичного характера. Интернат с пионерлагерем располагался в центре деревеньки. Там же, через дорогу, был клуб. Здесь же – традиционный памятник Ленину и братская могила погибших в Отечественную войну. Бои в этих местах, на Дону, были сильные. Хорошо показано это в фильме Бондарчука-старшего по роману Михаила Шолохова «Они сражались за Родину». Вот и здесь спустя три десятилетия после войны по берегам Дона можно было много чего найти. Русаков, например, выменял у местных за «заклепки» советскую каску и штык. Эти «заклепки» вообще были отдельной темой. Кто-то ему спроворил целый мешок медных (?) изделий, видимо предназначавшихся для крепежей кабеля или чего-то в этом роде – размером с полпальца треугольнички с хвостиком желтого цвета. Тогда было модно делать по нижнему краю брюк, особенно сзади, всякие заклепки, вплоть до монет. Вот Русаков и приспособил свои «изделия» под это – хвостик загибаешь внутрь, а треугольничек находится с внешней стороны брючины. А если его начистить зубной пастой? Красииииво! Естественно, «заклепки» пошли во дворе и школе на ура, став своеобразной «валютой». Поэтому и в пионерлагерь их Русаков прихватил. И – не прогадал! Каска эта и штык еще долго у него дома были в почетной коллекции.

Так вот, возвращаясь к памятнику Ленину и братской могиле. Ленин был сотворен, по замыслу какого-то провинциального гения архитектуры, с протянутой рукой и кепкой в ней. Кто уж так догадался – неизвестно, но только в этой кепке всегда лежала закусь и маленький стаканчик для местных алкоголиков. Вот такая вот политическая «сознательность»! А на братской могиле малыши без всякой задней мысли написали в пылу какой-то игры мелом «бомбоубежище». Был из-за этого скандал с представителями местной власти. Однако его быстро замяли, а игроков заставили надпись смыть.

Зарница

Что касается патриотизма, то в пионерлагере тоже имелось чем занять ребят. Речь идет, конечно же, о популярнейшей тогда в СССР военно-патриотической игре «Зарница». Вот это было настоящее приключение! Главная задача, стоившая победы в игре, найти спрятанный (закопанный) на берегу Дона флаг. Ну, в этой игре чего только не было. Вначале – разнообразные соревнования и конкурсы. Русаков, например, был в команде «минеров». Он участвовал в конкурсе по разминированию – кто быстрее найдет закопанные на определенной территории консервные банки. Затем состоялся всеми любимый и неизменный атрибут «Зарницы» – рукопашный бой. Здесь надо было срывать с противников погоны, у кого сорвали – тот «убит», а значит – выбыл. Вот уж где настоящий адреналин! Страсти накалялись, порой доходило почти до настоящей драки. Однако вожатые беспредела не допускали. А квинтэссенцией игры стали поиски закопанного флага на определенном участке.

Искали его с большим энтузиазмом, всем хотелось победить. Однако время шло, а никто так и не мог найти флаг. Уже начали сгущаться робкие сумерки, игру надо было заканчивать. Ну, тогда прятавший флаг физрук, снисходительно ухмыляясь, направился к заветному месту. Копнул раз, копнул два – нету флага. Ну ничего, значит, и сам немного ошибся, сейчас. Однако и рядом в метре и даже в двух – флага нет как нет. Теперь уже картина другая – все пионеры собрались в круг – смотреть, как и, главное, где откопает физрук спрятанный им же самим накануне стяг! Но… Не секрет, что физрук и другие руководители лагеря с удовольствием коротали вечера за местным самогоном. Видать, в таком состоянии и прятали накануне вечером трофей. В общем, флаг так и не нашли! Когда уже все стояли измученные, обескураженные и разочарованные, и пионеры и физрук, вдруг кто-то сказал: «Смотрите, Огурец дубу дался!» Все обернулись и увидели эпическую картину. Один из пионеров, по прозвищу Огурец, выкопал уже двухметровую яму и продолжал упорно копать, не теряя надежды, что флаг таки найдется. Насилу его оттащили. В «Зарнице», таким образом, победила дружба. Что и начали отмечать ее организаторы во главе с непутевым физруком!

Помимо всего прочего, пионеров в лагере постоянно занимали разнообразными спортивными состязаниями и конкурсами самодеятельности. Русаков привез оттуда целую кучу разнообразных грамот – за бег, за прыжки и т. д. Да и самодеятельность тоже была на высоте – «креативили», сами делали костюмы и т. д. Была, правда, в этой лагерной эпопее для Русакова одна ложка дегтя. Когда его забирали родители, оказалось, что он сильно заболел – ангина с гнойными пробками. Мама его тогда устроила скандал, возмущаясь, как это лагерная врач недоглядела. Так эту врачиху потом того, с работы уволили. Вот так вот при «поганом совке» было, если ты за детьми плохо следишь!

Школа в детстве

Детсад

Конечно, важными элементами советского детства были и детский садик, и начальные классы школы. Однако о них воспоминания Русакова были достаточно отрывочны и плохо структурированы. Садик он более-менее внятно помнил только с подготовительной группы – последней ступеньки перед школой. Садик был продолжением счастливой советской детской беззаботности. В плане организации здорового образа жизни заполярных детей Русакову запомнилась обязательная столовая ложка противного рыбьего жира перед обедом, регулярное кварцевание (когда все вдруг становились похожими друг на друга в смешных темных очках «а-ля Кот Базилио») и барахтанье в бассейне-лягушатнике. Запомнились также игры в большой деревянный конструктор с какими-то бесчисленными деталями, из которых можно было собирать, кажется, даже внушительные автомобили. Мальчишки, конечно, собирали из него «танчики». Из оставшихся деталей собирали автоматы и играли в войнушку. Вот такие вот были милитаризованные советские дети.

Еще запомнились «праздники непослушания» во время тихого часа. Какой-то дикой доблестью считалось не спать и забегать в это время во всякие запрещенные комнаты, пока не видят воспитатели. Русаков с приятелем озорничали по-крупному. Они заползали под ряды раскладушек и устраивали диверсии – тыкали острой палочкой снизу в «мягкие места» спящих, периодически нарушая их безмятежный сон. Еще почему-то запомнился драматичный момент. Одного мальчика, Борю, воспитательница никак не могла заставить не болтать ногами под столом во время еды. Грозила: не перестанешь, привяжу веревкой! Боря не переставал. В итоге его ноги были привязаны к стулу веревкой, и он ел со слезами на глазах. Наверное, это был не самый удачный поступок воспитателя. Сейчас бы по судам затаскали. Может быть, Боря тогда перенес психологическую травму, кто знает. Потом он стал известным в их городке милиционером – уже сам «вязал» непослушных. Может, что-то заложилось в его подсознание уже тогда, в садике? Ну и конечно, запомнились в садике игры на улице! И как не хотелось расставаться с друзьями, когда за тобой приходят родители! Вот так вот, не хотелось домой из садика!

Начальные классы

А что же запомнилось Русакову из «детской» школы? Тоже не так много. Безусловно, запомнилась первая учительница – Надежда Ивановна. Внимательный и доброжелательный педагог, замечательный человек, который всегда готов был прийти на помощь. Почему-то запомнились тетрадки и ручки. Первые – с правилами октябрят на последней странице и промокашками внутри. Почему промокашками? Да потому, что в начальных классах ручки в те времена (начало 1970-х) были еще чернильными! Это уже были не перья на деревянных держателях, это уже был прогресс! В чернильницах на партах теперь не было необходимости – ручки были заряжающимися! Заряжались они либо по принципу пипетки, либо – закручивающегося поршня. В любом случае такой зарядки с лихвой хватало на целый день. Ну конечно, случались и накладки. Ручки нередко протекали, причем по закону подлости – на учебники, те же тетради, а то и на школьную форму. Ну, для «разрядников», конечно, всегда находили запасные ручки. Еще запомнились ряды букв при правописании – сначала вкривь да вкось, а потом все ровнее и увереннее! Затем – слова с выделенными приставками, корнями, суффиксами и окончаниями. В математике – обведенные по линейке красным карандашом правила. А еще запомнились красные звездочки на обложке тетради, которые тушью с помощью специальной печати тебе ставили за пятерки. Это прямо как за сбитый вражеский самолет! Получаешь такую тетрадку и сразу смотришь – есть ли новая звездочка? Чем больше звездочек, тем больше уважения. Человек учится на отлично!

Стенгазеты и макулатура

А еще довольно примечательным явлением советской школы были стенгазеты. Стенгазеты выпускались как общешкольные, так и в каждом классе! Там размещались заметки на актуальные темы – в основном пропесочивали отстающих и хвалили успевающих. Но были и оригинальные репортажи. Например, в классе Русакова один мальчик (назовем его Петровым) сломал правую руку. Сломал сильно – рука надолго оказалась закованной в гипс. Разумеется, ни о каких уроках физкультуры, диктантах и даже сочинениях не могло быть и речи. Ну конечно, дети есть дети, у остальных учеников такое положение «инвалида» сразу вызвало жгучую зависть – ну как же, практически официально на многих уроках (да и дома) можно сачковать. Или как сказали бы сейчас, «откосить» от выполнения как всех физических нагрузок (включая, кстати, постоянную уборку класса), так и письменных заданий. Ну и вот… Появилась в классной стенгазете едкая статья – «Петров живет за счет своей руки», где с максимально возможным для детского возраста сарказмом описывалось, как упомянутый Петров совершенно не хочет учиться, умело пользуясь своим горем. Ну, шутки шутками, а Петрова это, конечно, задело. И он, на секундочку, преодолев себя, натренировался довольно сносно писать левой рукой. Ну, ходить с гипсом на уроки физкультуры авторам заметки, правда, заставить его не удалось. Или вот другой мальчик, допустим Коля, почему-то всегда довольно широко открывал рот, особенно когда слушал учителя. Это тоже не прошло мимо бдительной редколлегии стенгазеты. В одном из выпусков появилась довольно похожая на Колю карикатура с подписью: «Сидит Коля у ворот, широко разинув рот. И никто понять не может, где ворота, а где рот!»

Кстати, о стенгазетах. В заметку общешкольной стенгазеты можно было попасть, если твой класс, например, отличился в сборе макулатуры. Сбор макулатуры и металлолома в те советские годы был весьма привычным делом. Как потом смотрел Русаков в какой-то передаче – в Японии технологию повторного использования различных видов мусора «подсмотрели» именно в СССР. В городке Русакова металлолом школьники, правда, собирали довольно редко. Так же редко собирали различные баночки из-под лекарств, чтобы потом сдавать их в аптеки. А вот макулатуру (кто не знает – бумажное сырье, в основном старые газеты и журналы) собирали регулярно. Класс Русакова очень часто оказывался по сбору макулатуры в первых рядах. В некоторой степени из-за того, что в нем учились дети научных сотрудников Заполярного филиала Академии наук. А уж научные сотрудники были публикой, активно читающей различную прессу. Из одного только своего дома Русаков всегда приносил несколько увесистых пачек со старыми (и не очень) газетами и журналами. Да и в других домах «академиков» собирающих макулатуру школьников всегда ждали. Такое вот важное для экономики государства дело творили советские школьники!

Уроки музыки и школьные стычки

Еще почему-то запомнились уроки музыки. Музыкантша приходила в класс с огромным аккордеоном, из-за которого ее саму едва было видно. Разучивали разные песни. Запомнилось на всю жизнь: «Тихо зооорька догораааает, догораааает шум дневной… Дооооооброооооой…. Нооооочиииии…. Браааатьяяя…» Или: «Пойдууууль, выйдуль я да пойдууууль, выйдуль я да во даль, во долинушку, да во даль во широкую, сорвуууль, вырвуль я да сорвуууль, вырвуль я да с винограда ягодку, да с винограда винную!» А еще запомнились постоянные стычки мальчишек друг с другом. Не драки, нет. Именно стычки. Особенно любили самоутверждаться после школы. Уже тогда, в начальных классах, начинали появляться первые друзья и первые «враги». Нередко после школы компании поджидали друг друга, чтобы выяснить отношения. Начинали без раскачки, побросав портфели – затевали кучу малу. Обычно это была какая-то разновидность «борьбы нанайских мальчиков». Захваты, подножки, броски через бедро и плечо – но никаких пинков и ударов кулаками! Победой считалось, когда оппонент под тобой на лопатках. При этом иногда допускалась доля садизма – растереть поверженному противнику по лицу горстку снега. Не то чтобы больно, но очень унизительно! Победы и поражения помнились «долго». И стимул отмщения присутствовал всегда. Но потом такое детское противостояние как-то быстро забылось, рассосалось…

Школьные игры

Еще Русаков помнил, что в некоторые игры почему-то играли в основном в школе. И нередко такие игры были «импровизационными», т. е. придуманными на ходу. В классе Русакова это, например, была игра «бурлаки на Волге». Как-то раз на перемене кто-то повис сзади на спине у довольно крупного одноклассника. К повисшему быстро добавился еще один «участник», затем еще и еще. Получилось, что некий «дылда» тянет на своих плечах целую ватагу ребят. А те, быстро схватив аналогию (недаром школьные прозвища считаются самыми меткими), заголосили: «Бурлаки на Волге, бурлаки на Волге». Так и повелось потом – играть в «бурлаков на Волге» – выбирать в жертвы здорового крепкого «дылду» и всем вешаться на него сзади. Помимо таких «креативных» игр, было, конечно, много всяких «мусорных» развлечений. Например, кидания друг в друга мокрой тряпкой, плевания шариками жеваной бумаги (как правило, через импровизированную трубочку из корпуса шариковой ручки) или стрельбы кусочками авиационной резинки. В последнем случае маленький кусочек (3—5 см) резинки закрепляли вокруг торчащего стержня ручки специальной петелькой, а длинный конец максимально натягивали вдоль корпуса ручки и прижимали большим пальцем. При отпускании пальца резинка выстреливала на приличное расстояние. Иногда ее укол был довольно чувствительным…

Игры на интерес

Были в школе и азартные игры на различный «интерес». Например, в фанты и наклейки. Тогда в северном городке продавались так называемые наклейки (прообраз современных стикеров) всяких самолетов и кораблей, которые надо было наклеивать в специальные альбомы. Кроме того, продавались огромные конфеты (вафли с шоколадом), которые назывались «Гулливер». Фантики «Гулливера» (или в школьном просторечии «гулики») были посвящены разным сюжетам (например, сражению маленького Гулливера с огромной пчелой и т. д.) и имели различный цвет. Вот эти наклейки и конфетные фантики стали предметами своеобразной игры. Играли на широких школьных подоконниках. Смысл был в том, чтобы с помощью специального броска твоя наклейка или фантик оказались на наклейке или фантике противника. Тогда ты их забирал себе. Техника броска была следующая. Фантик (тщательно разглаженный и сложенный так, чтобы представлять из себя плоскую «пластинку») или наклейка клались на внутреннюю сторону ладони. Затем играющий резко снизу бил краешками пальцев внутренней стороны ладони о край подоконника – так, что наклейка или фантик вылетали далеко на сам подоконник. Ну а следующий играющий, как уже говорилось, своим броском должен был накрыть «фант» соперника. Приглашением к игре была почему-то какая-то нелепая фраза: «Пас на наклейку?» или «Пас на гулик?»

Игры на деньги

Нельзя не сказать и о школьных играх на деньги. Карманная мелочь у советского школьника была делом обычным. Ее, конечно, было немного. Но всегда существовали способы приумножить свое богатство, причем вполне безболезненно. В младших классах школы Русакова одно время игры на деньги стали настоящей проблемой. Например, так называемая игра в трясучку. Суть ее была очень проста. Два участника выставляют определенную сумму в мелочи (например, 20 копеек). Один из них (по договоренности) зажимает все эти деньги в ладонях и начинает интенсивно трясти, чтобы монеты перемешивались и переворачивались. Через какое-то время его «партнер» резко останавливает процесс, говоря: «Стоп, орел!» или «Стоп, решка!» Трясущий замирает и открывает одну из ладоней. Партнер забирает все монеты лежащие кверху той стороной, которую он назвал (орлом или решкой). «Трясучка» очень быстро стала мегапопулярной, азарт захватил буквально все классы (а тогда ведь их было много – до буквы «д» или даже «е»)! В результате всех активных участников (в том числе и Русакова) вызвали «на ковер» к директору, где провели с ними доходчивую «разъяснительную беседу». Внушение подействовало, и эпидемия «трясучки» была остановлена. По крайней мере, игра перестала быть массовой и ушла в глубокое подполье.