Степан Разин. Мятеж. Историческая повесть в стихах. Часть 2

Глава 4 Дар атамана

Когда Лазарь возвратилсяГонкой той разгоряченБатька только пробудилсяИ не ведал ни о чемНе найдя Уса рядомОбратясь ко всем, спросил– А где Ус или до градаНеуемный потрусил?Сколько знаю – он такойВ одном месте шилоНепоседа, деловойГде бы не носилоОн товарищ мне и братПо борьбе святойЭто дружбой я богатБольше, чем казной —Лазарь чуя, что некстатиБатьке выложить про злоПромолчал – сказать о братеЕще время не пришлоТолько глянул на МитрохуСловно, этим говоря– И тебе пока неплохоПромолчать, как сделал я —Не получив ответаБатька продолжал– Ладно, есть он или нетуОбед никто не отменялБочка с вином открытаЕщо с вечераХоть и черпали досытаНо до дна далече —В это время входитК ним в шатер казак– Батька, купцы на подходеДо тебя, никак! —– Лазарь, ну – ка, поглядиКто и чаво надоЕсли что – сюда ведиКупцам всегда рады —Вот уже их голосаБлизко, по – всему– Мы до батьки – нужон самС делом к нему —Лазарь вышел – Кто тревожитКак ему сказать? —– Поглядел бы, по одежеЗдесь купцы – аль, не видать —И, действительно, кафтаныУ всех с доброго сукнаКрой двубортный вокруг станаИ материя одна– А пришли потолковатьС батькой напередКак мы будем торговатьКогда он придетПроси – ка нас принятьМы, чай, люд торговыйИ нам загодя бы знатьКаков порядок новый? —Лазарь поднял полог– Батька как, впущать могуВсе за правдой голойХотят знать тамгу? —– Ну, впущай, а много всех? —– Да не мене десяти —– Добре, глянем – ка на техЧей удел мошной трясти —Сняли шапки и вошлиВолосаты, неуклюжиВ шатре свечи зажглиВидно все, что и снаружиПокрестились, как одинИ склонились в поясВеет от широких спинЗдоровьем и покоемНаперед идет старшойПриземист, коренастВзгляд пытливый, озорнойЭтот купит и продаст– Здраве буде, отец роднойЖдали тебя в гости —В руках выделки резнойЛарь из слоновой кости– Не погребуй, прими в дарОт царицынских купцовСамоцветов яицких жарИ заморских жемчугов —Батька взял, открыл ларецЗаискрились камни– Благодарствую купецКак зовут, напомни? —– Сомов я, АнтипСтароста артелиВсей душой прилипК волжской колыбелиРодом из тверских крестьянДед в большую смутуКогда шляхтич – панБыл на Русь царем званПоменял жизнь крутоКак и тыщи другихГод, другой поголодавНашел силы с мест родныхСняться, и уйти сюда —– И, что все, из тех крестьян? —– Нет, двое таких будеЯ, ещо Петров ДемьянВыбились вот в люди —– Так, чаво, крестьянский сынВы пришли узнать? —– Батька, у нас сказ одинКак мы будем торговать? —Коли выступишь веснойТо на волжском берегуВраз и учнет дозор твойБрать с купцов тамгуХотим ведать каковаБуде дань с ладьиА что умекаешь сноваЗаранее упредиЧтоб не пал, как снег на темяТвой закон али указА заране дал бы времяПодготовиться для насЧай, известно, что яичкоК Христову дню любоИ купцу в привычкуВсе знать загодя, голуба —– Ладно, понял я, купцыО чем гутаритеВот, токмо сим – то, отцыЗря меня мытаритеВерно, с год мне не до васБуде люд торговыйНачну биться, чтоб зажгласьЗаря жизни новойГод, не мене воеватьМекаю с боярамиИ тамгу не буду братьТоргуйте по – старомуА что станется потомЛишь господь и ведаетНо хотелось бы над зломОдержать победуКак управлюсь с князьямиЧтоб народ с колен поднятьТогда сядем вместе с вамиИ решим, как торговатьИ устав напишем то жЧтоб купцу был вольный ходВ любой град, куда захошьКуда душенька зоветА вот ларь от вас примуШибко люб резьбойТокмо камни не возьмуУноси Антип с собойСлава богу, я с казнойПодавай – ка шапку живо —Батька ссыпал все на дно– Что скопили бережливоВам, купцы, самим нужноПригодится для разживыА сейчас ступайте с богомИ торгуйте, как и ранеУ меня ж своя дорогаЕй петлять по полю брани —Потоптавшись, окстив ликиКупцы вышли из шатра– Да, и статью он великийИ душа его добра! —– А таперича обедатьДавай, Лазарь, наливайПил бы за купцовы бедыДа, своих чай, через край —Только выпили по чаркеКак заходит Ус в шатерЧто побитый волк в овчарнеКафтан мокрый, жалкий взор– Ус, братишка, что такое? —Батька рассмеялся– Уж не с волжскою волноюГде – то обнимался? —Ус молчит, стоит на входеИсподлобья наблюдаетНюхом чует – батька вродеНичего не знаетШрам на левой скулеБольно засвербилЭтот след от пулиОн давно носилНаконец, собравшись с духомРек в гнетущей тишине– Батька, ты меня послухайТокмо, чур, наедине —Атаман взглянул сердитоУс стоит и ждет– Он, похоже, кем – то битыйИнтересно, за что вот? —Был бы это, кто другойОб уступке б речь не шлаНо, здесь Ус – он и КривойБыли два его крылаТаранухи нет давноНе вернуть пропажуОстается Ус – грешноДруга не уважить– Заходи, а, вы, братыПогуляйте возлеНо сперва оденься тыПотолкуем после —Вышли все – открыв сундукУс переоделсяБатька слышит зубов стук– Ещо не согрелся —Подал чашу – выпил с нимУсу легче стало– А таперь побратимВсе сказывай сначала —Вечер пал зарей багрянойПотянулись облакаНа грозу, вроде не тянутНо на дождь, навернякаХотя кто погоду знаетТучи быстро наползутВетер свеж, волна играетУгадаешь разве тут?Казаки с МитрохойБольше часа ждутЧто в шатре – слыхать плохоНо, вот кажется, зовутВходят – сидят двоеИ не просто – в обнимкуБатька весел и спокоенЧто здесь не в новинкуВидно, выпили немалоБочку счерпали до днаИ, теперь бы, не мешалоПрикатить еще вина– Лазарь, сгоняй до стругаПрихвати того ж винаИ вези на брег подругуЗасиделась, чай, одна —Когда Лазарь и княжнаК берегу присталиБатька с Усом у челнаЕе поджидалиКазаки с Митрохой тутИх тоже, знать, позвалиВсе взволнованы и ждутЧто же будет далеУжель опять кататьсяНо сейчас крута волнаБатька с Усом в челн садятсяКуда села и княжнаПолонянка в пледе темномНе согрелась, и дрожитИз очей красивых, томныхПод чадрой слеза бежитТот, кто крал ее – сидитС атаманом смелоОттого и страх скользитМурашками по телуДа, и сердце, чуя что – тоБудто птица бьется гулкоНет, теперь ей не охотаПод грозу плыть на прогулкуСлышен крик – И вам садитьсяИли с Волгой не дружныПлох казак, какой боитсяРазгулявшейся волны —Оттолкнулись от причалаИ, как в прошлую ночьДва челна, под тем ж началомОтошли от брега прочьБатька хмур, без слов гребетНапрягая чреслаВолна плещется и бьетПо бортам и весламЛазарь малость отстаетС ним Митроха, Мишка, ФедорПлывут тихим ходомЕще надеясь, что вот – вотБеду мимо пронесетШтормовая непогодаАтаман и Ус молчатИ в гнетущей тишинеЛишь уключины скрипятОпускаясь на волнеВот уже и глубь речнаяВолна яростнее бьетВесла тихо опускаяБатька медленно встает– Не гневись, река великаМать – кормилица мояПред твоим, склоняясь ликомСлухай, что глаголю я!Чтобы не было раздораМежду вольными людьмиОтдаю – не златы горыДар бесценнее прими!Отдаю, что всех дорожеЧто не сыщешь и в раюСокрушаясь, не без дрожиНо в рассудке – отдаю! —И он махом поднимаетВверх красавицу княжнуИ за борт ее бросаетВ набежавшую волну

А, за той, волна другаяСловно чуя, где бедаНалетела, погружаяДеву в омут навсегдаЗарыдал в челне МитрохаЛазарь голову склонилФедор с Мишкой стали охатьНе поняв, за что сгубилТолько Ус, горбясь немногоШепчет – Так, тому и бытьНо зато мне, слава богуНи с кем батьку не делить —Тут ударил гром по твердиСотрясая верх и низС небес огненные жердиИ трезубцы понеслисьЯрко молния сверкалаПолосуя через крайСловно жертвы одной малоЕй другую подавайДождь полил, как из ведраЧтоб следы расправы скрытьИ теперь не до шатраА до струга бы доплытьКогда батьки челн причалилПочуяли казакиВ какой горестной печалиОн пришел один с рекиТрое суток батька пилЗапершись, в тоскеНикуда не выходилИ не виделся ни с кемДаже Лазарь не входилОхранял у входаА когда же выходилВсе глядел на водуДень и ночь – так, трое сутокСыпали дождиВстала осень – сразу, крутоИ тепла не ждиВсе шатры, палаткиКазаки собралиИ верны порядкуЛишь команды ждалиКогда батька протрезвелИ в себя пришелТолько утром день зарделКараван отсель ушелВосемь судов – пять струговДа три галерыВереницей друг за другомСкрылись в дымке серойПровожал его весь городБыло видно и купцовКроме князя, что был поротИ десятка двух стрельцовИм теперь идти до лонаЧто в низинах залеглоГде от Волги и до ДонаЕсть нехитрое горло

Глава 5 Царь, патриарх и бояре

Царь проснулся в страхеРано с петухамиБос, в ночной рубахеВстал под образамиЕму снился сон дурнойБудто с южных горТурки с крымскою ордойНа Москву идут войнойСея всюду глад и морВоевать с султаномБеды нету горше– Мстит владыка окаянныйЗнать, за мир наш с Польшей —– Хорошо, что это сонА то пот прошиб —Сделав до земи поклонЦарь снял ком с душиИз Стамбула весть идетНе по нраву польский дарИ султан лишь повод ждетЧтоб спустить на нас татарДа и кому по нравуРусско – польский договорКоим уж на берег правыйУ Днепра царь кинул взорРуси отдан Киев – градСо всей его округойА ведь сколько лет подрядБыл король султану другомИ держал царя в уздеХваткой вековойПо днепровской бороздеКак никто другойЯнычары и полякиЗаднепровские просторыТихо, мирно и без дракиСколь времен зорят, что ворыИ сейчас султан боитсяЧто Русь, встав из колыбелиНа юго – запад устремитсяКак на восток доселеВходит Ртищев – здраве будьГосударь, великий князь!Что кладешь до земи грудьГнева божьего боясь? —– Как же, Федор – видел сонС юга басурмане прутБудто смят казачий ДонИ на Москву идут —– Что ты, батюшка, окстисьСказывал Ордын – НащекинТурки с персами сошлисьСами в алчной склокеИм, чай, не до насА тайши с мурзамиБыли биты уж не разДонскими казаками —– Ладно, Федор, помогиОбрядиться в платьеДа ступай свечи зажгиВ молельной палате —Надев царский балдахонИз парчи, каменьев, златаВесь молитвой поглощенЦарь скрывается в палатуПриложившись к образамИз крестовой шел к царицеА оттуда спешил в храмНа заутреню молитьсяЗело усердный – часамиИной раз кладет поклоныИногда еще слезамиОбливаясь упоенноПо нечетным дням неделиВ пост Успенский и ВеликийДаже квас вкушать не смелиБоясь царского окрикаА по четным и воскреснымОн трапезничал лишь разНе скоромной, пищей преснойДобавляя ржаной квасБогобоязненный царьК сорока годам решилПоложить все на алтарьДля спасения душиИ теперь любой свой гневИль худое словоОн, в молитвах, преуспевЗамаливал суровоЕще царь любит охотуВот уж, право, его страстьПо лесам, лугам, болотамБродит подолгу и всластьСоколиную особоТут он так поднаторелЧто писал каноны, чтобыВсякий знанием владелЗа малейший недочетВ подготовке соколовИной раз кнутом сечетНе жалея бранных словЦарь хоть вспыльчив, но отходчивИ обидчика прощалИ боярин, и заводчикЕго норов уже зналЧужд обычной, мелкой местиКак бы гнев не клокоталОн ни казнью, ни бесчестьемНикому не угрожалМожет быть, по той причинеЧто не шибко лютовалТолько двор его отнынеТак «тишайшим» и прозвалОбитает царь в палатахЗдесь же его дворВсе такой же, тесноватыйСо стародавних порПравда, Кремль уж перестроенПо – иному, не «с плеча»Вместо старых, добрых бревенВсе теперь из кирпичаМеж построек галереиТо есть, крытые ходыЧтобы в случае нуждыПуть был суше и скорееВсе добротней и пышнейЧем в былые годыСтекла сделали виднейРосписи на сводахПотолки позолоченыТам угодники витаютКои к книгам обращеныКои вниз взираютНа стенах палат обоиВсе из тонкой кожиТеперь царские покоиНа былые не похожиКое – где видны скульптурыЖивописные полотнаЭтот царь к иной культуреПриобщается охотноИ под сводами столовойРоспись знаков зодиакаСловом, все здесь стало новымБольше света, меньше мракаЛишь одно вот не менялосьТеснота его двораИ толкучка начиналасьПрямо с самого утраЛюди, не жалея ногиВсе сословий, возрастовОбивают здесь порогиДьяков думных и судовДворянин, солдат, стрелецМещанин и прочийИли с жалобой купецВсе стояли в очередьВ голове служивый людПо царскому указуКаждый день им надо тутОжидать приказаБудет оный или нетНо пеший или конныйПо парадному одетСтроится в колонныИз – за скученности этойРаспускают языкиА уж ссорой разогретыПрилагают кулакиИногда – в самих покояхНе бывает без борьбыНе взяв верх, в кулачном боеРвут кафтаны и чубыИ, случается, бояринПозабыв свой род и чинНалетает как татаринНа собрата без причинЕсли перед царским окомВдруг схватились – не дай богОтлучали их до срокаНе пуская на порогХотя среди молитв и грезПребывал царь частоОн и в ссорах тех всерьезПринимал участьеЕму нравилось миритьСловом, а не властьюТак, что дня не мог прожитьУже без этой страстиЦарь – отец во все вникалЧто касается двораКто болел, кто как рожалКому преставиться пораА рожденным выбиралСамолично именаИ боярин лишь вздыхал– Вот такие времена! —Рано обретя престолК сорока годамЦарь дородность приобрелПотучнел не по летамХоть подвижность не упалаИ на подъем, все так же скорТолько лекарь мал – по – малоЗачастил на царский дворСделав раз кровопусканьеИ познав вдруг облегченьеЦарь подверг тем испытаньямВсех бояр без исключеньяВсем, кто здрав или больнойУложив на лавкиВыпускали кровь иглойИли же булавкойИ бояре лишь вздыхали– Ведь бывало хуже встарьИли Грозного не зналиКоль негож тишайший царь —Но пока еще до срокаЦарю было далекоИ лечебная морокаЗабывалась им легкоЕрундой царь не томилсяХватит прочей суетыВсе усерднее молилсяДа терпимей блюл постыИ приемник был известенСын – царевич АлексейИ учен, и благочестенПрямо диво, отрок сейС восьми лет читал, писалС редкостным уменьемА к двенадцати позналИ стихослаженьеОпосля и одолелМатематику, латыньСловом взгляд, на что не киньВо всем царевич преуспелВот здоровьем слабоватЖалуется Ртищев– Не выходит из палатИгр с детьми не ищет —Все один за чтениемА уже тринадцать летКак бы этим рвениемНе накликал себе бед– Нет, такого не случитсяОн беду отмолит! —И царь истово крестится– Чай, на все господня воля —Но вернемся во дворецОт заутрени царь плавноОпустился, наконецС небес – до дел державныхНе сказать, чтобы с охотойНо, смиряя свою леньЦарь включается в работуДо обеда каждый деньТут и ближние бояреТо есть, маленькая думаКому царь как благо даритВместе с ним сидеть и думатьКто они – Ордын – НащокинХитрово, Стрешнев и иныеДружбе с кем немалы срокиИли связи родовыеТолько первый худородныйИ случайный человекНо его волной народнойВынесло на царский брегНачал с думного дворянстваА с Андрусовского мираЗа раденье и упрямствоВзлетел в царские кумирыИ в Кремле уже два годаНовоявленный бояринВсем, кто здесь знатнее родомОн стал хуже, чем татаринПри дворе это вновеНовичка своим указомЦарь поставил во главеАж, Посольского приказаРодом с Пскова – он у ляховМного новшеств перенялИ, осмыслив все, без страхаИх теперь царю внушалЦарь сначала упиралсяВерный русской старинеНо одумался и сдалсяПокорившись новизнеКроме тех предметов бытаЧто развесил по стенамНа Москву теперь открытаДверь и воинским частямТяжело царь, не без бояНо решился, наконецМенять ратные устоиНа гольштинский образецРаспахнул казну широкоИ за златом, серебромПотянулись издалекаНемцы, свейцы – косякомА чтоб жить в своей средеОбособленно моглиИм в немецкой слободеСкопом землю отвелиТам и строили плацыМеста много здесьА потом уж и дворцыЧтоб навек осестьИ сегодня царь советНачал с ратных дел– Как довольны или нетИноземцы, что пригрел? —Он сидит на тронеШапка Мономаха рядомБлеск на бархатной попонеПритягивает взгляды

Опирается на посохС золотым крестомЖдет ответа на вопросыОзирая всех кругом– Государь, в Тайный приказЖалоб нет поныне —– Ну, а сколь число у насИх в высоком чине? —– Генерала всего дваСвеец и немчинИ те артачились сперваПока не поняли причинНо, как жалованье взмылоИ прочли о том в указеТо покладисты и милыСтали в том же разе —– А напомни – ка, ХитровоСколь сулим им серебром? —– Государь, по сто рублевыхГенералам выдаемА полковникам по сорокПятьдесят лишь пушкарямПушкарь, чай, везде дорогИ у нас, и у них там —– А напомни, сколь числоТы мне их нарыскал? —– Да десятков пять былоНе менее по спискамКапитанов и майоровИ под ними кто – иныхПод три сотни буде скороНе считая рядовых —– А просторны ли казармыИ довольны ли харчами? —– Государь, постои гарныЕсть и кто, уже с домамиС камня или кирпичаА кто пользовал бревноТе живут таперичаУ нас семьями давноХарч у ратников славныйЖалоб то ж не поступалоКак – никак, оплот державныйКормить плохо не пристало —– А как православный людНе бузит, случаем там? —– Государь, туда не идутУ иноземцев, свой же храм —– Государь, встревает СтрешневА как быть с послами Рази?Я уж мекал, делом грешнымЗаковать за безобразия —Атаман их нешто вправеНам не подчинятьсяСтруги все себе оставилГде сейчас за ним гоняться?А уйдет коли на ДонТам и вовсе растворитсяМожет взять их, тогда онГлядишь – остепенится? —– Будя, Родион – АфанасийТы как мекаешь, кажи? —– Государь, долг платежом красенС Разей надо бы дружитьНам пока он не опасенКазаки – наша опораУ границ стена, по сутиНа пути султана – а, скороИ шаха – чем черт не шутитДа и буде ли охотаШаху с Русью воеватьЕсли южные воротаРазин буде прикрыватьСлух идет – побил он флотШахский – и не разЧто же их за подвиг тотЗаковать сейчасПущай идут на ДонКак и желаютНебось, поотвыкли от женМожет потишаютДавно ждет и Стенькин другАтаман Яковлев КорнейИ, нехай, казачий кругРешит – кто из них главней —– Ладно, Афанасий, быть семуЗла послам не учинятьЯ их без Корнея не примуА тебе бы надо принять– Сколько их? – Три есаулаСмиренно с неделю ждутВ приказной под караулом —– Ладно, расспроси и пусть идут —– Что ещо у нас бояре? —Царь зевнул и потянулсяНевзначай, посох ударилТот не выпал, но качнулся– Государь, встрял МилославскийКуполов облезли главыНадобен ремонт заправскийВ обители святого Саввы? —– Да, Илья, давно пораНастоятелю кажиЧтобы завтра же с утраТебе смету положил —– Государь, и обветшалТвой Коломенский дворец —– Давно, верно, час насталВ нем для камня, наконец —– Нет, Илья, люблю из бревенТам я чую живой духКамень мертв, бревну не ровенОт него один недугПодлатать дворец бы надоКое – что и заменитьОн же мне не для парадаА чтоб на лето Кремль забыть —– Государь, ещо словоМолвить мне позволь? —– Опять, ты Богдан ХитровоЧто ж, давай глаголь —– Этот год, как никакойБеглыми обиленВолости нет ни однойГде б они ни былиУже не семьями бегутУходят деревнямиНе пугает их не кнутНе оковы с цепямиУ меня в трех вотчинахРожь с полей не сжатаПшеница не обмолоченаНет людишек в хатахСтоят заколочены —Тут бояре заропталиВздохи – охи множа– Наконец, царю сказалиЧто их так тревожит —– А что, Дон их принимает? —– Государь, не все на ДонНа Руси места хватаетИ холоп наш стал смышленКто на Север, кто на ВолгуСтопы правят беглецыА искать их, мало толкуВон, какие там концыДо стрелецкого подвозаДостучаться нелегкоА дождешься их обозаТак они уж далекоДа и всем стрельцов не хватитЧтобы справиться со зломНе поставишь к каждой хатеПо детине с бердышомОтбивается совсемХолоп от боярских рукЧто – то надо делать с темА стращать их – пустой звукВ прошлом годе, с трех семейЯ продал по мужикуТак всю рожь, что снял с полейМне спалили на токуИ никто не сознаетсяХоть кнутом пугай, хоть дыбойКак баран наземь упретсяИ молчит себе, что рыбаВовсе бога не боятсяИ когда такое былоА работая – ленятсяКое – как, в пол – силы —– Да, народец распустилсяА виной всему, чай, ДонХотя Яковлев божилсяВерховодит слабо онКак считаешь, Афанасий? —– Государь, Дон виноватС этим я согласенХолоп туда косит взглядНо и нашего бы братаЯ хотел предостеречьМужика забрать из хатыЗнать, семью на смерть обречьНе по – божески, грешноХоть и холопье семяНо крещеное оноЧтоб морить без время —– Ладно, буде, АфанасийО холопе гореватьВидел я, как в одночасьеНа дыбы он может встатьИль забыли бунт соляныйНа Москве погром, пожарОгнь в очах их окаянныйИ растерзанных боярСмерды, прямо предо мнойЖгли Морозовский дворецЕщо чуть, и «дядька» мойБыл б зарезан, как агнецСлава богу, обошлосьИ они отхлынулиМне же так отозвалосьБудто сердце вынулиТак, что Дон, надо закрытьВзять все тропы на учетИ беглец должон забытьГде туда есть ходЯковлеву указатьЧтоб усилил бденияА довольствие даватьТокмо по радениюИ расставить караулыПо дорогам беглецовЗа поимку – и посулыУвеличить для стрельцовКнязь Хованский обленилсяПерестал мышей ловитьА ведь, как просилсяГоловой приказа бытьАфанасий, поручаюКнязю все растолковатьЛибо он вас выручаетЛибо место главы сдать! —Царь в гневе покраснелНалились кровью очиХорошо, что князь не зрелСцену ту воочиюОн – то делал все, что могЧтоб расставить сетиТолько где найти садокНа просторы этиВ Тамбове, Пензе и ТвериЗабиты все острогиНо, ведь, что не говориВсем не свяжешь ногиБежит лапотная РусьКинув все – далечеВзвалив вековую грустьНа стертые плечиПотекли, как ручейкиОбходя заслоныДети, бабы, мужикиПо скитам и схронамМежду тем, царь потишалИ краснота спалаТо, что он сейчас узналУже не раз бывалоИ, как правило, когдаНеурожайный год– С чем же, связывать тогдаНынешний исход? —Царь не ведал, что расколВ православной паствеТолько множит произволВласть имущих в царствеШли от рабства и соглядаНа все четыре стороныХранить жесты и обрядыПравославной стариныДля того леса и схроныКогда жизнь кромешный адКогда мзда, грабеж в законеИ главенствует развратРассуждая так и эдакЦарь вернулся взором в зал– Кто ещо, хотел поведатьКнязь, тебя я не слыхал?Кажи, Никита, что за вестиС Белозерских береговКак живет чернец известныйЧему учит иноков? —Тут бояре встрепенулись

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.